Фантош. Книга вторая.

[fisa2010]

Глава 18.
Сделка.

- Говори!
Ненависть и раздражение фантоша наполнили световой клинок жаром, и кожа на шее бершанца сначала покраснела, потом побагровела, покрылась мелкими, неприятного вида волдырями. Эсти заскулил, жалобно и протяжно, но сочувствия ни от кого не дождался. И накатила злость.
- А чего ты хотел? – выпалил он в лицо Ониксу. – Разве, узнав, что Дигнар мёртв, ты отправился бы в Исанту? Небось, хвост бы поджал и спрятался в какую-нибудь грязную дремучую нору в жалкой попытке спастись от Кальсома.
- Дигнар мёртв? Но как?
Звонкий крик Гедерики заставил фантоша поморщиться и пожалеть о своей несдержанности. «Не стоило действовать нахрапом. – Он скрипнул зубами, глядя, как лицо изменяющего озаряет лучами надежда. – Выманить и резать по кусочкам, пока не расскажет всей правды! - Подумал и почувствовал дурноту. – Великий лес! Так ли нужна мне эта самая правда, чтобы по собственной воле пытать из-за неё человека?»
Эсти нутром почуял слабину фантоша и поспешно выпалил:
- Вашего мужа убил Каломуш!
Ситуацию нужно было спасать, и немедленно: хоть пламя ненависти в глазах Оникса немного притухло, но совсем не исчезло. А быть продырявленным световым кинжалом Эстениш категорически не желал. «Хватит с меня ожогов. Лечить их теперь не перелечить!» И, переведя взгляд на взволнованное личико Гедерики, с пылом продолжил:
- Я бы сразу сказал, но это всё-таки Ваш муж. Конечно Вы от него сбежали, но мало ли что… Вот у нас неподалёку, на Луковой улице, жила Каленика Торн, вечно мужа крыла, смерти ему желала. Но тронь его кто – беда. Схватит любимую скалку и в бой! Столько синяков понаставила да шишек набила – мрак. А косому Тарнашу и вовсе череп раскроила. Чуть в темницу не загремела, но…
- При чём здесь какая-то Каленика? – непонимающе воскликнула Геда, и развозчик возмущённо дёрнулся, так, что световой кинжал всё-таки надрезал кожу.
Горячая капля медленно поползла за воротник, но Эсти постарался абстрагироваться от новой боли и сосредоточился на ликанке, в которой, единственной, видел сейчас спасение. Своё и, если повезёт, Алемики. Только голос стал более резким и отрывистым, выдавая его нервное состояние.
- Как это при чём? Она – яркий пример того, что у женщин порой слова очень-очень расходятся с делом. Вот об этом я думал, когда решал, говорить Вам о смерти Дигнара или нет. Каюсь, струсил. Но с кем не бывает? Я всего лишь шестой сын старшего пекаря, а Вы – дочь главы Совета Ликаны и жена наследника сатрапии. Это ж кто я в сравнение с Вами? Муравей. Букашка, не стоящая внимания. Да ещё и друг Ваш сердечный - фантош. Одно Ваше слово, и он – чик! – отрубит мне голову за дурные вести, и все дела. А я не хочу умирать!
- Глупости. Никто не собирался и не собирается тебя убивать. – Йолинель всё-таки решил вмешаться. Подошёл к родичу, положил ладонь ему на плечо и чуть сжал пальцы, показывая, что рядом и готов оказать поддержку. Синие, как васильки, глаза скользнули по световому клинку и остановились на веснушчатом лице бершанца. – Но ты обязан рассказать нам всё, без утайки. Абсолютно всё! И, в первую очередь: зачем тебе понадобилось тащить нас в Исанту?
Эсти побледнел от напряжения, и на его лбу заблестели мелкие бисеринки пота:
- Ну-у… Я…
- Отвечай, когда тебя спрашивают! – рыкнул фантош.
- Я хочу спасти леди Теригорн! Ту, что томится сейчас во дворце сатрапа! – с надрывом выкрикнул Эстениш и зачастил, словно на пожар спешил: - Вам всем плевать на нас! Кто мы такие – никто! Это вы принцы, леди и всякие там фантоши, а мы? Простые ликанцы, слабенькие маги, которыми можно вертеть, как вам вздумается! Без зазрения совести! С той треклятой ночи, когда я вёз пироги в дом Совета и ты, Оникс, соизволил починить колесо моей телеги, всё пошло наперекосяк. Кто только не побывал в моей голове! Удивительно, что я до сих пор не спятил. Впрочем, может, и спятил, это как посмотреть! И вы все, все как один в этом виноваты! А ещё в том, что бедная околдованная девушка осталась один на один с самым кровожадным человеком в Иртане!
- Что ты несёшь? – Оникс свирепо оскалился, слегка надавил на кинжал, заставив бершанского развозчика вновь заскулить от боли. - Прекрати истерить и отвечай на поставленный вопрос! Зачем ты притащил нас в Исанту? Неужели для того, чтобы мы спасли лже-Гедерику?
- Я люблю её!
Эсти осёкся, сглотнул подкативший к горлу комок и с гордым видом прикрыл глаза, давая понять, что больше от него никто ничего не добьётся. Он и правда сказал больше, чем хотел, слишком громко озвучил то, о чём украдкой шептало сердце. Как бы то ни было, на фантоша признание развозчика впечатления не произвело, именно его он и ждал. А вот разведчики и наивная донельзя Гедерика застыли, как громом поражённые. Воспользовавшись их замешательством, Оникс склонился к Эстенишу так, что губы почти коснулись уха бершанца, и зло прошептал:
- Забудь о любви. Я хочу, чтобы важным для тебя стало кое-что иное.
Бершанец дёрнулся, едва не вспоров себе горло о лезвие светового кинжала:
- Ни за что!
- А если я убью девчонку?
- Ты не посмеешь! – змеёй прошипел Эсти и, отстранившись настолько, насколько это было возможным, с ненавистью уставился на фантоша. – Да как ты можешь? Она же точь-в-точь как Геда.
- Она всего лишь копия, жалкая и никому не нужная.
- Прекрати!
- Почему? – Оникс криво усмехнулся, ощущая, как раскалившее тело напряжение наконец-то находит выход, а месть, что он годами лелеял в застенках Геббината, ярким лучом маяка вспыхивает впереди. – Что меня остановит, Эсти? Согласен, убивать бедняжку будет немного неприятно, но зато какое облегчение – Гедерика вновь станет единственной и неповторимой. Кстати, ты уверен, что влюблён именно в самозванку?
- Да!
- Отлично, а то я уже ревновать собирался. Итак, на чём я остановился? Ах, да. Пора во дворец, лже-Геда наверняка уже ко сну собирается, самое удобное время для нападения.
Фантош опустил руку с кинжалом и сделал шаг назад, но Эстениш намертво вцепился в его запястье:
- Не трогай её!
- Почему?
- Она, как и Геда, жертва!
- Так пусть исполнит свою роль до конца!
Травянисто-зелёные глаза полыхнули кровожадно и яростно, и Эсти сдался:
- Чего ты хочешь?
- Помоги мне убить Кальсома! Соберись и постарайся прочувствовать всю глубину этой грандиозной задачи. Ведь раздавить его как зловонную гадину – что может быть благородней?
- Ты не понимаешь. Мой дар ненадёжен, - пролепетал бершанец.
- Пусть так. – Оникс упрямо мотнул головой. – Но это шанс, и я хочу им воспользоваться. Я даже готов вытащить из дворца твою девчонку, любись с ней на здоровье. Только помоги мне! Я должен убить его!
- Мы вашим переговорам не мешаем?
Холодный голос Йолинеля обрушился на фантоша ушатом холодной воды. Щека Оникса дёрнулась: в погоне за вожделенной мечтой о мести, он напрочь забыл о том, что несвободен. Световой кинжал растворился в воздухе, руки безвольными плетьми повисли вдоль тела, а взгляд потух, выцвел и поблек, словно выжженная солнцем трава. Встрепенувшийся было Эсти даже жалость к фантошу почувствовал, ведь, несмотря на все ужасные вещи, что наговорил ему Оникс, он не чувствовал в нём врага. «Э-эх, - мысленно протянул бершанец, - не о том помышляешь. Для тебя важно не мастера убить, а свободным стать. И как только этого ты не понимаешь?»
Тем временем Йоль положил ладонь на плечо Оникса и заставил повернуться. Тот упрямо поджимал губы, смотрел в сторону, но оправдываться даже не пытался.
- Ты ничего не хочешь объяснить?
- Нет.
Фантош на миг обратил свой взор на хамира и уставился на покрытый цветастой скатертью стол, за которым ещё несколько минут назад Эсти и разведчики спокойно пили чай, коротая время за неторопливой беседой. «Я всё порчу. Совсем с катушек слетел! Нет чтобы немного остыть и подумать, бросаюсь сломя голову вперёд, и вот результат… Отсутствие результата!» Вздохнул и вздрогнул: тёплая ладошка обхватила его руку. Оникс повернул голову, взглянул в расстроенное лицо Гедерики, хотел сказать что-нибудь ободряющее, но в который раз за сегодняшний, бесконечно длинный день не нашёл слов и предпочёл отвернуться. На душе стало противно и гадко, таким жалким фантош себя разве что рядом с Дигнаром чувствовал, да и то лишь при последней встрече, когда разум наследника затмило желание видеть его милым ранимым мальчиком.
Гедерика же бережно погладила запястье возлюбленного, украдкой бросила взгляд на эльфийского принца и шёпотом, что в абсолютной тишине прозвучал досадно громко, спросила:
- Зачем ты так, Оникс? Почему ты ведёшь себя как…
- Сумасшедший, - негромко подсказал Йоль.
- Как будто кругом враги, – с нажимом закончила девушка. - Пусть Эсти был не совсем честен с нами…
- И ради спасения своей девчонки поставил под удар наши жизни, - ворчливо вставил Найлин.
- Хватит меня перебивать! – Геда рассердилась и предупреждающе наставила на гнома указательный палец: – Не мешай! Дай договорить, а потом, если пожелаешь, выслушаем тебя.
- Я уже всё сказал, - буркнул Най, отвесил насмешливый поклон и недобро зыркнул на бершанского извозчика.
- Прекратите во всём меня обвинять! – Эстениш выхватил из кармана платок и стал с остервенением тереть шею, пытаясь соскрести подсохшую кровь. Получалось плохо, потревоженная ранка вновь начала кровоточить, но он упорно продолжал своё занятие. – Я всего лишь пытаюсь спасти дорого мне человека. И, между прочим, вы всё равно оказались бы в Исанте, Ангр мне это чётко сказал.
- Очень интересно… - язвительным тоном протянул Йоль. – А ещё он что-то говорил?
- Это всё!
- Правда? Единожды солгав…
Эсти попятился к двери:
- Я не лгал. Умолчал о некоторых вещах, и только.
- Ты утверждал, что Дигнар увёз Каломуша в Тират, - неожиданно подал голос казавшийся безучастным ко всему фантош. – Так вот, Перта в Исанте нет и не было. Да и не мог наследник никого привезти, раз сам прибыл домой вперёд ногами.
- Как ты мог?! – Гедерика с возмущением посмотрела на бершанца. – Мы же поверили тебе. А теперь… Где нам искать Кало?
- У эльфов, его туда Тель отправила, - с мрачным видом сообщил Эстениш. Он уже понял, что вытаскивать лже-Геду из лап сатрапа его спутники вряд ли соберутся, и очень жалел, что их разговор с фантошем произошёл на глазах федералов. «Нужно было сразу соглашаться, пока все не очухались, и требовать, чтобы Оникс вытащил бедняжку. Он же сам предлагал! Э-эх… Дурак я дурак, зачем кричал, что для меня это важно? Вот всё кувырком и полетело!»
- Вот гадство! – сквозь зубы процедил гном, переглянулся с напарником и добавил: - Нужно сматываться.
- Если успеем. – Оникс с непроницаемой миной взглянул на хамира. – На рассвете объявят траур по наследнику, и ворота Исанты запечатают на пять дней.
- Считаешь, лучше пересидеть здесь?
- С ним? – Фантош кивнул на Эстениша. – Не получится. Он уже втянул нас в свою интригу – глубоко и основательно. Один обоз солнцепоклонниц чего стоит!.. Можно, конечно, его прибить, только, боюсь, от этого хуже станет. По-хорошему, нужно, чтобы он сам от нас отвязался, да это вряд ли.
- Уж не хочешь ли ты сказать… - начал было Йолинель, но осёкся и во все глаза вытаращился на медноволосого бершанского развозчика. – Путаник?
- Собственной персоной.
- Бейговы крылья! Почему ты молчал?
Яростный возглас хамира сыромятной плетью хлестнул фантоша вдоль спины, и тот улыбнулся, потому что счёл наказание заслуженным, апофеозом собственной несдержанности и глупости. И дело было не в том, что вопреки всем кодексам и наставлениям мастера он подвёл хозяина, просто молчать о том, что рядом находится изменяющий, было действительно крайне неразумно. Следовало озвучить свои предположения и опасения едва они появились. Тогда бы ещё можно было что-то исправить, или хотя бы попытаться. Но теперь влияние мага-путаника, скорее всего, проникло слишком глубоко в судьбы окружающих его магов и одно лишь Солнце знает, какие события их ждут впереди.
Тем не менее, хамир задал вопрос, и фантош на него ответил:
- Я пытался использовать Эстениша в личных целях. В каких именно, Вы и сами слышали: я хотел убить мастера Кальсома. Я сожалею, что подвёл Вас, господин.
Оникс надеялся, что покорное обращение немного остудит Йолинеля. Зря. Потрясений на сегодня для эльфийского принца оказалось чересчур много, и раболепство фантоша растворилось в них, как щепотка соли в озере пресной воды – бесследно, без остатка. Даже собственное хамирство отошло на задний план, стоило Йолю понять, в какую передрягу они с Наем угодили. Присутствие мага-путаника всё меняло, речь уже шла не о выполнении первого задания, а об элементарном выживании. Необходимо было что-то решать, и решать быстро. «Но что? Сражение или тактическое отступление?»
- Давайте для начала всё-таки выберемся из города, – предложил Найлин, легко прочитав сомнения на лице напарника, и продолжил, предупреждая закономерный вопрос: - Я слышал об изменяющих, немного, но вполне достаточно, чтобы понять: с их магией бороться практически невозможно. Но почему бы не попробовать? Предлагаю усыпить Эстениша, и дело с концом! Вдруг нам удастся лишить его возможности влиять на ситуацию, хотя бы на пару-тройку часов. Я знаю одно подходящее заклинание, достаточно сильное и почти никаких побочных эффектов…
- Не надо! – истерично вскрикнул бершанец и со всех ног припустил к дверям.
Не тут-то было. Фантош на миг исчез, оставив Гедерику сжимать ладонью воздух, и возник аккурат на пути Эсти. Перехватил руку, протянутую к дверной ручке - ногти едва чиркнули по латунной поверхности, встряхнул развозчика, точно ветвь спелой яблони, и открыл рот, собираясь выдать что-нибудь едкое и неприятное. Не успел: дверь распахнулась настежь, так что створа громко хлопнула о кирпичную стену, и в комнату вступил Шанир Саттол, собственной персоной. Да не один, а в сопровождении десятка воинов-сильфов. Все десять как на подбор рослые, светловолосые, в тёмно-коричневых кожаных доспехах, с заговорёнными короткими мечами, в ареоле мощнейших защитных заклинаний.
- И это в столице Тирата… - только и смог выдавить Найлин и растерянно посмотрел сначала на напарника, затем на незваного гостя.
- Доброй ночи, господа. - Саттол-младший обошёл фантоша, походя одарив того надменным кивком, стянул перчатки, откинул полы тяжёлого бархатного плаща и уселся на стул, закинув ногу на ногу. – Вижу, в ваших рядах разлад, это несказанно радует. Проще будет договориться.
Сильфы рассредоточились по комнате, отрезая магам пути к отступлению, и застыли, собранные, напряжённые, готовые в любую секунду ринуться в атаку. Оникс медленно разжал пальцы, отпуская Эстениша, и тихонько подтолкнул его к федералам. Эсти возражать не стал, послушно доковылял до Ная, встал с ним рядом. Фантош же остался стоять на месте, осторожно сканируя магический потенциал воинов-сильфов и не сводя цепкого взгляда с приятеля Дигнара. О том, чтобы справиться с маленькой армией наёмников, не могло быть и речи, а вот задержать их ненадолго, позволяя своим спутникам уйти – вполне.
- И не надейся, гадёныш! Это не весь отряд, – угадав ход его мыслей, бесстрастно сообщил Саттол. – Можешь считать это комплиментом, но, зная, с кем имею дело, я прихватил с собой не только сильфов. Поэтому не делай резких движений, а то твоему хамиру не поздоровиться. Ясно? – Дождавшись кивка фантоша, Шанир переключился на Йолинеля. – Какая интересная встреча. Вот уж действительно не ожидал - первородный, и вдруг хамир! Это в Картре такое придумали? А как же вопли: «все существа должны жить свободными»?
- Я не обязан перед Вами отчитываться.
- Я всего лишь спросил. – Саттол вальяжно откинулся на спинку стула. – Почему бы нам просто не побеседовать, как воспитанным, порядочным и, смею надеяться, умным иртанцам?
- Воспитанные иртанцы не вламываются в чужие номера!
- Да, виноват. Но, хочу также заметить, что воспитанные и порядочные иртанцы путешествуют открыто, не пряча лиц за личинами, словно они шпионы или какие-то воры. Кстати о личинах. – Шанир махнул рукой, и медальоны, наколдованные Ониксом, исчезли, явив глазам тиратца истинные лица пленников. – Так-то лучше, - насмешливо протянул Саттол, - и зачем было столько усилий прилагать?
- Можно подумать, вы вот так, запросто, пустили бы в Тират федералов.
- Я?.. – Шанир сделал многозначительную паузу, обвёл рукой комнату, призывая пленников вспомнить о сильфах, и продолжил: - Вероятней всего, я единственный из тиратцев, кто готов Вас выслушать, господа, и, возможно, принять ваши объяснения.
- Скажи ещё, что отпустишь нас восвояси, - ухмыльнулся Найлин.
- Почему нет? Всё зависит от того, найдём ли мы взаимопонимание.
Йолинель ледяным взглядом смерил нахального гостя:
- Хватит ломать комедию! Говорите, что Вам от нас нужно?
- Любите прямоту? – Саттол одобрительно покивал и указал на фантоша: - Мне нужен он!
- Это невозможно.
- Даже не спросишь: зачем? - В голосе тиратца прозвучало вполне искренне недоумение. – А если моё предложение – единственное спасение для вас?
- Я не отдам Оникса!
- А я и не прошу мне его отдавать. Так, спонсировать на время.
- Нет!
- Какая категоричность. Сразу видно, что ты ещё молодой да ранний. Давно из Академии?.. Впрочем, не отвечай, и так видно. И кто только додумался отправить вас с напарником на столь опасное задание? Неужели у Федерации так туго с боевыми единицами? – Шанир внимательно присмотрелся к светловолосому эльфу, затем перевёл взгляд на хмурого, как осенняя ночь, гнома и хмыкнул. – Я понял: этот поход – ваша личная инициатива. Удрали от наставника? Какое ребячество! Вы хоть понимаете, в какую историю угодили? Нет? Так попросите фантоша объяснить. Мы с ним старые знакомцы.
«Это правда?» - сдержано поинтересовался Йоль.
- Да. – Оникс ответил вслух, решив, что Найлин и Гедерика тоже должны знать, с кем имеют дело. – Его зовут Шанир Саттол, он сын министра иностранных дел Тирата и наперсник покойного ныне Дигнара Дестанаты. Шанир маг и, как я теперь понимаю, вместе с отцом возглавляет тайную магическую организацию, состоящую на службе у сатрапа. Бейги, нефас, сильфы и неизвестно кто ещё. Те самые малые расы, которых Тират мечтает уничтожить. Не знаю, как Саттолу удаётся уговорить их, но факт остаётся фактом – использует он их для решения конфиденциальных проблем. Таких, как мой побег от Дигнара. Именно благодаря Шаниру наследник сумел поймать нас с Гедой, и это он отыскал нефас, почти убившую меня.
- Да-да, спасибо, малыш, - заулыбался Шанир. – Прекрасная рекомендательная речь. Давай только уточним одну маленькую деталь: это самое «почти». Как ты сумел побороть яд нефас?
Оникс не удостоил Саттола ответом. Смотрел себе на хамира, будто в комнате, кроме него, никого не было, и думал о том, как разрулить практически безвыходную ситуацию. И, перво-наперво, нужно было понять, что затеял Шанир.
- Вот только не нужно изображать примерного фантоша. Ты никогда им не был. Что и сгубило Диги! – раздражённо заявил тиратец и обратился к светловолосому эльфу: - Теперь, когда Оникс рассказал обо мне, может быть, и вы с напарником соизволите представиться.
Йолинель скрестил руки на груди:
- Не вижу смысла.
- Ну… смысл хотя бы в том, чтобы ограничиться лишь именами. Будете упрямиться, и мне придётся воспользоваться услугами, скажем, мнемо-оборотня, у меня и такие есть. Считывают всё подчистую, достаточно одного прикосновения к объекту. – Саттол скомкал в ладони перчатки и похлопал ими по колену, выдерживая театральную паузу. – Честно слово, мне ваши тайны без надобности. Так как, договоримся полюбовно?
«Что скажешь, Оникс? Он врёт?»
«Нет. Да ты и сам это чувствуешь, Йоль».
Принц задумчиво кивнул, посмотрел на напарника:
«Есть дельные мысли?»
«Ни одной».
«Значит, будем тянуть время».
Эльф расцепил руки и слегка поклонился:
- Йолинель Маро.
- Найлин Батор, - в свою очередь представился гном.
Гедерика и Эстениш промолчали. Геда, памятуя, что Саттол и без того знает, кто она такая, а Эсти, справедливо полагая, что какой-то там развозчик мало интересует приближённую к сатрапу особу. Оба не ошиблись. На данном этапе Шанира действительно больше всего интересовали федералы, точнее один, на запястье которого красовалось кольцо хамира. Правда, не совсем обычное, золотистое, а не серебряное.
«Но кто их этих эльфов с их Лесом великим разберет! Энергетика у браслета правильная – это бесспорно!» Шанир доброжелательно улыбнулся ушастому федералу и широким жестом указал на соседний стул:
- Присаживайтесь, господин Маро.
- Благодарю. - Йолинель церемонно кивнул, но не двинулся с места. Обвёл хладнокровным взглядом непроницаемые лица сильфов и сухо осведомился: - Теперь, когда наше знакомство состоялось, объясните причину своего визита. Зачем Вам понадобился Оникс?
- Ну, вот, наконец-то нужный вопрос. Всё просто. – Саттол поднялся, встал напротив эльфа и твёрдо взглянул ему в глаза: - Я хочу, чтобы Оникс убил сатрапа!
На мгновение Йоль впал в ступор. Он ожидал чего угодно, вплоть до того, что тиратец предложит им с Наем перейти на службу к нему на службу, но такое?!
- Вы сумасшедший! – выпалил принц и, с огромным трудом вернув своему лицу хотя бы подобие спокойствия, добавил: - Не получилось с нефас, так решили добить моего родича наверняка? И не надейтесь!
- Глупец! Раскрой глаза пошире и посмотри на него! – Шанир не глядя указал на Оникса. – Внимательно посмотри! Пусть тебя не обманывает его внешность. Да, он очень похож на первородного, но аура у него другая.
- Я ничего не чувствую.
- Так прикажи ему открыться! Я знаю, о чём говорю, у меня было два фантоша…
- Я не стану приказывать Ониксу! Пусть между нами и существует эта жуткая связь, она ничего не значит! Оникс не слуга!
- Как же с тобой тяжело… - протянул Саттол, отошёл к столу и снова уселся на стул. Кислым взглядом смерил Йолинеля с ног до головы и пробормотал: - Ладно, зайдём с другой стороны. – И повысил тон: - Вы понимаете, что мы стоим на пороге глобальной войны? Наша Армия впитала в свои ряды почти треть населения Тирата. Прибавить к этому магов Ликаны, элитные войска сатрапа, фантошей Кальсома, и - младенцу ясно – Картр падёт!
- Федерация…
- Мы задавим вас числом!
- Это мы ещё посмотрим! – не выдержал Найлин. Он не собирался вмешиваться, однако стерпеть обидные слова о своей родине не смог. – Мы тоже не лыком шиты, господин маг, и сражаться умеем. Не умели бы – сатрапия давным-давно бы нас захватила.
- Вам только бы топором помахать, господин гном, - огрызнулся Саттол. – А мозгами пораскинуть слабо? Зачем нам вообще воевать? Только для того, чтобы раздутое эго Дестанаты заполонило собой весь материк? Чтобы само слово «магия» было вытравлено из умов иртанцев? Только представьте на миг: если Тират победит в войне, что за будущее нас ждёт? Я устал жить в стране, где маги отрицают свою сущность! Почему я должен скрываться, лгать, изворачиваться, вместо того, чтобы открыто поставить свои способности на службу отечеству? Да и вы, господа федералы, вряд ли хотите оказаться в руках мастера Кальсома и превратиться в покорных, лишённых собственной воли кукол. – Йоль и Най помимо воли взглянули на Оникса, и Шанир усмехнулся: - О, нет, речь не о нём. Мальчишка явно бракованный. Не сильно, но отклонения присутствуют. Вряд ли я смогу это вам толково объяснить, вы не владели фантошами, не видели их в действии, не ощущали их ауру.
- Я не буду приказывать Ониксу!
- А я и не настаиваю, просто говорю. – Шанир поднял руки в примирительном жесте. – Давайте вернёмся к войне. Точнее к тому, как её избежать. Вы появились в Исанте в очень удачное время. Селнир в растерянности, он потерял единственного наследника. И винит в его гибели Кальсома. Косвенно тот действительно виновен, сиё бесспорно. И пусть Селнир не кричит об этом открыто, потому что не хочет терять самого близкого и преданного союзника, но я видел взгляд, каким он смотрит на мастера… Сатрапу понадобится время, чтобы смириться с утратой. Недолго: день-два, и он возжелает крови. Дестаната обязан отомстить за сына, и подходящая кандидатура для этого обозначена.
- Каломуш? – в ужасе вскрикнула Гедерика.
Саттол согласно кивнул:
- Именно. Очень удобная кандидатура, устраивает всех, особенно если учесть, где он сейчас. Ликана в капкане договора, тиратские войска готовы, нужно лишь отдать приказ. И приказ этот вот-вот прозвучит!
Разведчики взволнованно переглянулись.
«Нужно во что бы то ни стало предупредить короля!» - воскликнул Йоль.
«Хорошо бы, да только сначала самим выбраться надо», - ворчливо отозвался Най.
- Единственный способ предотвратить войну – убить сатрапа! – меж тем продолжил Саттол, словно не замечая переглядок федералов. – И раз главное произнесено, вновь озвучу своё требование: я хочу, чтобы Селнира Дестанату убил Оникс!
- Почему он? – угрюмо спросил Йолинель.
- Потому что, несмотря на всю свою бракованность, он лучший из магов, кого мне приходилось встречать. К тому же, первым хамиром Оникса был именно Селнир. Да что там! По тиратским законам он всё ещё принадлежит сатрапу, ибо купчая на него хранится на верхней полке сейфа, в малом дворцовом кабинете. Но к лешему права собственности! Вам всё равно до них дела нет. Я собирался сказать о другом: Оникс, хоть и не долго, но был рядом с сатрапам. Он изучил его характер, его привычки, его фантошей, наконец. Только он способен подобраться к Селниру настолько близко, чтобы нанести смертельный удар.
- И погибнуть? - Йолинель категорично мотнул головой: - Мой ответ: нет!
- Ну, почему сразу погибнуть? Ты же хамир, а для хамира фантош сделает, что угодно. Прикажи ему вернуться, и он вернётся.
Как бы хорошо ни был воспитан эльфийский принц, однако, услышав слова тиратца, он не смог удержаться от простонародного жеста и покутил пальцем у виска.
- Селнир окружён личной гвардией, и, насколько я знаю, у него четыре фантоша. Четыре! Да идиоту понятно, что живым Оникс из дворца не выберется. Вся эта затея с покушением – бред чистой воды!
Шанир досадливо поморщился: приведённые им доводы были верными и, несомненно, убедительными. Для тиратца. «А федералы заранее настроены против меня, следовательно, не в состоянии услышать голос разума. Папа был прав, когда говорил, что они упрутся и не примут предложения. Жаль… Придётся прибегнуть к силе». Саттол собрался отдать приказ сильфам, но тут подал голос медноволосый парень с простоватым лицом. Дар его был слабым, едва заметным, Шанир мальчишку попросту игнорировал, а оказалось зря. Предложение тот выдвинул дурацкое и гениальное одновременно.
- А может, спросим самого Оникса?
Разведчики встрепенулись и одновременно повернули головы к фантошу, а Саттол мысленно поаплодировал ликанцу, честно признавая, что сам вряд ли додумался бы до столь простого и хитрого решения, всё-таки хамирство даром для него не прошло. Разве могло ему прийти в голову спрашивать мнения у игрушки? «Впрочем, Оникс бракованный! – напомнил себе он. – Плюс побег с Гедерикой, хамир-родич… А вдруг?» Шанир с интересом посмотрел на эльфёнка, который с завидным упорством смотрел на покрытый скатертью стол, кашлянул, прочищая горло, и поддержал медноволосого:
- В самом деле. Давайте спросим, что он думает о предотвращении войны? Вы же не против, господин Маро?
- Нет, - сквозь зубы выдавил принц. – Оникс?
- Убийство сатрапа повергнет страну в хаос. Наследник мёртв, и претендентов на трон окажется несколько десятков. Начнётся междоусобная война. До Федерации тиратцам не будет никакого дела. Если только… - Фантош нахмурился, бросил короткий взгляд на Саттола: – …кто-то из возможных претендентов не приготовился заранее к захвату страны. В таком случае, дальнейшая политика Тирата будет зависеть от личности нового правителя и его планов.
- Значит, твёрдой уверенности в том, что убийство сатрапа поможет предотвратить войну, нет?
- Нет, но вероятность очень высока.
- И ты действительно смог бы подобраться к Селниру?
Шанир затаил дыхание: раз эльф-разведчик задал этот вопрос, то безнадёжной их беседу считать не стоило. «Всё-таки греет ушастого мысль одним махом остановить масштабное вторжение, ох как греет. Ну же, Оникс, ты ведь чувствуешь страстное желание своего хамира, будь хорошим мальчиком – исполни его».
- Скорее всего, - ответил фантош после короткого раздумья, и Саттол чуть не расхохотался: жажда отдать приказ прямо-таки обуревала первородным, что чётко читалось по его лицу. И, в отличие от Йолинеля, он прекрасно знал, что бедняга Оникс не сможет бороться с ментальным напором хозяина.
Так и случилось. Фантош на краткий миг болезненно скривился, точно проглотил что-то несвежее, и добавил:
- Я готов убить сатрапа.
- Это безумие какое-то, - пробормотал себе под нос Найлин, но даже он, рассудительный и приземлённый гном, не нашёл в себе сил возражать. Слишком заманчивым было предложение Оникса, слишком просто было пожертвовать одним фантошем ради будущего всей Федерации.
В комнате повисла натужная тишина, все чего-то ждали. И Оникс прекрасно понимал – чего именно. «К счастью или к сожалению, но с ролью безропотного раба придётся попрощаться». Он глубоко вздохнул и посмотрел на Саттола:
- Мне нужны гарантии, что после смерти Селнира мой хамир и его спутники беспрепятственно покинут Тират.
«Вот наглец!» Шанир мысленно похлопал в ладоши, отдавая должное смелости игрушки, и с плохо скрываемой насмешкой поинтересовался:
- Моего слова тебе не достаточно?
- Вы сами знаете ответ.
- Хорошо. – Саттол вновь поднялся на ноги, сунул перчатки в карман плаща и, подойдя к фантошу, деловито предложил:
- Мы заключим с тобой магический договор…
- Нет! Он потеряет силу в случае моей гибели. Договор Вы заключите с моим хамиром, и подтвержу сделку я.
- Идёт. – Шанир кивнул. – Надеюсь, ты понимаешь, насколько высоко моё доверие, если я позволяю тебе воздействовать на себя колдовством? – Тиратец надменно качнул подбородком и повернулся к эльфу-разведчику: - А Вы что скажете, господин Маро? Отпустите подопечного или будете его силой удерживать? Решайтесь, ночь не резиновая.
Голубые глаза гневно сверкнули. Однако отвечать на вызывающие слова Саттола Йоль не стал. Посмотрел на эльфёнка, попросил про себя прощения у Великого леса и спросил:
- Это твоё решение?
«И что ответить? Что я с удовольствием прибил бы Селнира, но только не сегодня, не при таких обстоятельствах? Да и нет, по сути, у нас никакого выбора, принц. Шанир всегда получает то, что желает, получит и сейчас», - усмехнулся фантош, постаравшись отгородиться от хамира, чтобы тот даже случайно не уловил отголоска его истинных эмоций, и твёрдо ответил:
- Да.
- Оникс! – Гедерика подбежала к возлюбленному и с волнением взглянула в травянисто-зелёные глаза: - Если ты на самом деле собрался остановить войну, я пойду с тобой!
- Об этом не может быть и речи!
- Только не говори, что я неумёха. Да, я не боевой маг, но пару заклинаний, способных отвлечь внимание, я знаю. Иногда мгновение решает всё! Так учил меня Каломуш.
- Это опасно.
- Я понимаю. И всё равно хочу быть рядом!
- Геда… - Фантош покачал головой, молчаливо коря ликанку за проявленный пыл, потом притянул девушку к себе, бережно обнял и вдохнул цветочный аромат её коротких тёмных волос.
Отчего-то так некстати захотелось расслабиться, скользнуть губами по нежной бархатистой коже, коснуться наивных доверчивых губ и целовать, целовать, целовать их, забыв о маге-путанике, о хамире и его напарнике-гноме, о Шанире с его цепными сильфами, о сатрапе, о войне, о мести.
«Таар… Лине… Каен… Дале… Саан… Шуам…» Краткий миг слабости смыло обжигающе горячей волной памяти. Оникс вздрогнул, неторопливо, но настойчиво отстранился от девушки, погладил её по щеке и вдруг сказал, резко и холодно:
- Ты всё придумала. Я никогда не полюблю тебя. Глупая, наивная дура!
Гедерика ахнула, отшатнулась от фантоша, точно он собирался её ударить, и прижала дрожащую ладонь ко рту. «Нет! Неправда!» - прокричала, как казалось ей оглушительно громко, однако на самом деле из горла вырывались лишь сдавленные рыдания.
Найлин бросился было к Гедерике, но Йолинель удержал его за руку:
«Не вмешивайся! Он поступил правильно».
«Как тебе не стыдно…»
«Прекрати, Най. Стой и молчи! Отчитаешь меня как-нибудь потом».
Фантош тем временем отвернулся от потрясённой до глубины души девушки. Более не опасаясь того, что сильфы его атакуют, поднял руки на уровень плеч и негромко прочитал заклинание, налагая на тиратца обязательства защищать и оберегать хамира и его спутников. Проговаривая последние слова, напряжённо зыркнул на Эстениша. Присутствие изменяющего делало заклятье уязвимым и ненадёжным. «Тем не менее, другой альтернативы нет. Только вернуться и заняться этим субъектом вплотную, да вот надеяться на благополучный исход моего похода как минимум опрометчиво. Но я попытаюсь. Бейговы крылья! Я не могу похоронить свою месть». В руках Оникса появился геб. Привычным движением натянув его на голову и попутно простеньким заклинанием стянув растрепавшиеся волосы в высокий «хвост», фантош направился к двери. Откладывать выполнение задания смысла не имело. «Шанир прав: ночь не резиновая». Он шёл в неизвестность, и прощальным маршем ему служило молчание, нарушаемое редкими тоскливыми всхлипами Гедерики.
С тихим шорохом закрылась дверь, и девушка в бессилье опустилась на пол:
- За что? Почему ты так жесток со мной, Оникс?
Гном скинул руку напарника, присел рядом с ликанкой, бережно обнял её:
- Он сам дурак. А ты молодец, ты храбрая и отважная, Геда.
- Но Оникс…
- Вот увидишь: он вернётся и попросит прощения, потому что, на самом деле, он так не думает. Ты же знаешь, с ним трудно, но он не плохой.
- Спасибо, Най. – Гедерика склонила голову на плечо федералу. – Я подожду, обязательно подожду.
В глазах Шанира мелькнуло недоумение, но потом он вспомнил, до какого состояния довёл красавчик-фантош его царственного друга, и мысленно махнул рукой. Повернулся к стоящему поблизости сильфу и негромко попросил:
- В доме все спят, так что будь любезен, Гарго, сходи на кухню и организуй для нас чаю. - Сильф понимающе кивнул и отправился выполнять просьбу начальника, а Саттол обратил свой взор на хмурого, как дождевая туча, Йолинеля, в коем однозначно признал главного среди пленников: - Присаживайтесь, господин Маро, ждать нам долго, почему бы не скоротать время за беседой.

До дворца фантош добрался минут за сорок, ибо сейчас его не отвлекали не живописные виды вечерней Исанты, ни роскошные экипажи, проезжавшие мимо по гладким мощёным каменными плитами улицам, ни расфуфыренные горожане, ищущие развлечений или просто прогуливающиеся по тротуарам и набережным столицы. Все мысли занимала предстоящая операция: эльф отчаянно искал способ покинуть дворец сатрапа живым, но не видел для себя ни малейшего шанса на спасение. И всё же он неуклонно двигался к цели, сначала по улицам Исанты, потом по коридорам дворца. «Всей моей магии, всего мастерства не хватит на то, чтобы противостоять четверым фантошам сразу. Я должен быть честен сам с собой: убить Селнира и ускользнуть – не получится. Всё идёт к тому, что придётся пожертвовать моей праведной местью ради… спутников? Друзей? - Оникс тряхнул головой, не позволяя посторонним мыслям сбить себя с толку. – Если я хочу выполнить свою часть договора, придётся очень постараться. Фантоши существа чуткие, они мгновенно уловят мои намерения… Остаётся одно – говорить как можно больше правды и быть очень и очень убедительным. И, главное, не думать о цели своего визита».
Оникс поднялся на верхний этаж и зашагал к знакомым дверям с красующимися на створах огромными буро-красными медведями, оскаленными и зловеще сверкающими выпуклыми круглыми глазками. Гвардейцы, несущие караул у покоев правителя, при виде фантоша мгновенно ощетинились пиками, а их командир, высокий подтянутый офицер с пышными рыжими усами и курчавой шевелюрой, то тут, то там выбивающейся из-под форменной фуражки, грозно скомандовал:
- Стой!
Эльф послушно остановился и тут же послал мысленный зов Барсу, старшему из фантошей сатрапа. Он очень рисковал, ведь Барс мог связаться не только с хамиром, но и с мастером, поэтому постарался как можно полнее раскрыться, едва почувствовав сканирование со стороны коллеги, демонстрируя бесхитростность, чистоту помыслов и некую толику растерянности. Сработало. Не прошло и минуты, как двери в покои распахнулись и две затянутые в чёрную кожу фигуры направились к Ониксу. Гвардейцы без вопросов расступились, вскинули пики и снова приняли привычные позы, с вскинутыми пиками. На фантошей они смотрели без любопытства, то ли дело было в магии воспитанников Кальсома, то ли в заурядности происходящего – Ониксу это было безразлично. Главное свершилось: он попал в покои сатрапа, а, значит, половина дела была сделана.
Фантоши пересекли холл, обогнув белоснежный мраморный фонтан в центре, прошли по коридору с лепным потолком и широкими арочными окнами, отрывающими вид на ухоженный дворцовый парк, и оказались в светлой просторной комнате, стены которой украшали прекрасные морские пейзажи в массивных золотых рамах. На выложенном синей мозаичной плиткой полу, словно остров посреди моря, красовался песочного цвета ковёр. На нём – несколько изящных кушеток и круглый серебряный столик, уставленный кувшинами, кубками и бокалами. На одной из кушеток, полулежал Селнир Дестаната, властитель третьей части материка и, как ни крути, а всё ещё фактический хозяин Оникса, по крайней мере, согласно подписанной Кальсомом купчей. Эльф постарался сосредоточиться на этой мысли. Он глубоко вздохнул, точно собирался прыгнуть в разверзнувшуюся перед ним пучину, стянул с себя геб и посмотрел на Селнира, растерянно и виновато. Говорить не спешил, ожидая реакции сатрапа. Хотя бы какой-нибудь. Но тот, словно задеревенел. Молча смотрел на своё утерянное достояние и сжимал в руке золотой кубок.
- Вот так сюрприз, - после длительной паузы произнёс он сухим, по-змеиному тихим голосом. Сердце сатрапа стучало как бешеное, а острый, отточенный годами ум уже просчитывал варианты ближайшего будущего. Теперь, когда впереди маячил брак с юной ликанской, возвращение драгоценного фантоша было как нельзя кстати. Хотя и весьма подозрительным. – А я и не поверил, когда Барс сказал мне, что за дверью ты.
Чёрные, холодные и в тоже время жадные глаза впились в лицо Оникса, заставив почувствовать себя неуютно, однако отступать фантош не собирался. На шаг сократил разделяющее их с сатрапом расстояние, плавно опустился на колени и заговорил, игнорируя морщинку недовольства, что пролегла между его бровями:
- Помогите мне, хамир. Я отдаюсь на Вашу волю. Помогите мне или убейте.
- Ты называешь меня хамиром, но связи между нами нет. Это во-первых. А во-вторых, я хочу знать: как ты выжил? Мне доложили о твоей схватке с нефас, о том, как ты умер и был похоронен. В Фельгаране, кажется.
- Да.
Оникс покаянно опустил голову: врать, не глядя в лицо сатрапа, было значительно проще, да и колдовать тоже. Эльф обратился внутрь себя, в ту глубоко спрятанную часть своей израненной души, что касался обычно только по наитию, и соткал тонкую, едва уловимую нить из магии очарования. Он не стал направлять её на сатрапа, опасаясь, что фантоши воспримут его действия как атаку на хамира, а пустил её свободно скользить вокруг себя, исподволь наполняя комнату благостью и любовью. Селнир шумно выдохнул, его лицо заметно расслабилось, а взгляд смягчился. Это обнадёживало.
- Меня откопал эльф, - заговорил Оникс, время от времени поднимая голову и бросая на сатрапа исполненные раскаяния и сожаления взгляды. - Его имя Йолинель Маро. Не знаю, что он сделал, но я очнулся. Более того, между мной и этим федералом выстроилась связь. Он, сам того не осознавая, стал моим хамиром. И я хочу разорвать эту связь!
Искренность в голосе фантоша заставила сатрапа улыбнуться. Он и забыл, каким забавным и трогательным может быть его эльфёнок. Но улыбка почти сразу покинула губы Селнира: исповедь игрушки рождала много вопросов.
- И этот Маро вот так запросто отпустил тебя?
- Да. Он хотел, чтобы я отправился в Федерацию и предстал перед родичами, но я отказался. И тогда он отпустил меня.
- А почему ты отказался?
Оникс вскинул голову и одарил сатрапа пылающим от возмущения взглядом:
- Я не эльф, я – фантош!
- Хорошо, хорошо. - Селнир покивал с отеческим видом. - Только что ж ты не пошёл к мастеру?
Правильные губы дрогнули, в травянисто-зелёных глазах мелькнула паника.
- Он отправит меня в Геббинат, - прошептал Оникс и умоляюще посмотрел на хозяина. Ему и притворяться не было нужды, представить кошмар своего обучения, подумать о возвращении в резиденции Ордена, и страх мерзко закопошился под сердцем. - Со мной всё в порядке. Я не нуждаюсь в переделке. Только бы разорвать эту треклятую связь с Маро! - Не поднимаясь с колен, эльф двинулся вперёд, а потом простёрся на ковре рядом с кушеткой, на которой возлежал сатрап, и уткнулся лицом в бежевый ворс, отчего его голос зазвучал приглушённо и сдавленно. – Пожалуйста, не гоните меня. Возьмите под своё крыло. Я сделаю для Вас всё, что угодно. Жизнь за Вас отдам, только не отдавайте меня. Попросите мастера разорвать связь здесь, он может, знаю, и я буду служить Вам до конца моих дней!
- Посмотри на меня!
Юноша приподнял голову и с надеждой уставился на сатрапа. Он выглядел робким, беззащитным и ужасно несчастным, запутавшимся ребёнком, нуждающимся в прощении и утешении. «Сейчас он такой, но стоит мне пожелать, и он станет таким, как я захочу. Он будет выполнять приказы, радовать глаз своей красотой и делиться со мной жизненными силами. Идеальная игрушка… Кровь и пепел! К лешему Геббинат. Барс, зови Кальсома! Я хочу, чтобы он немедленно вернул мне мою собственность!»
Барс прикрыл глаза и сосредоточился, настраиваясь на мастера, а Селнир опустил ноги с кушетки и сел.
- Я рад, что ты вернулся, малыш, - с предвкушающей улыбкой проговорил он, потянулся к эльфёнку, намереваясь потрепать его по щеке, и Оникс затаил дыхание.
Одно короткое слово, произнесённое мысленно – и сквозь поры на его коже хлынули бесцветные потоки яда. Фантоши сатрапа учуяли подвох, да только сделать ничего не успели: Селнир Дестаната умер, едва его пальцы коснулись щеки эльфёнка. Но оставить преступника безнаказанным воспитанники Кальсома не могли, и в тот самый миг, как яд поразил правителя Тирата, и его тело стало заваливаться на кушетку, четыре смертоносные молнии устремились к Ониксу.
- Таар… Лине… - начал свою прощальную мантру фантош, но осёкся: молнии врезались в невидимый щит и, отразившись от него, как от зеркала, вернулись к своим создателям.
Четверо фантошей сатрапа изломанными куклами упали на пол, остатки смертоносных молний яркими искрами осыпались на песочный ковёр, прожигая в нём множество крохотных дыр, а прямо перед Ониксом из воздуха соткался худой долговязый мужчина в широкой бело-серой хламиде. Он стоял к эльфу спиной, вертя головой и с явным удовлетворением рассматривая поверженных врагов, но фантош отчего-то был абсолютно точно уверен, что уже встречался с ним однажды.
- Только вот где?
Вопрос свой Оникс по растерянности задал вслух. Незнакомец обернулся, сквозь щель скрывающей лицо повязки сверкнули раскосые фиолетовые глаза, и эльф вспомнил: водяной вихрь из мелкого ледяного крошева, призрачное лицо мужчины с длинной тонкой бородой, вкрадчивый шёпот, приказывающий забыться, уснуть, не думать...
- Джинн?
- Привет! – жизнерадостно произнёс тот и, покачнувшись, рухнул на пол.