Глава 17.
Гости Великого леса.
Фантош растерянно замер. Он не знал, что ответить Глашатаю. «Сказать, я не Таариэль? Что давно перестал быть эльфом? Вряд ли он воспримет мои слова всерьёз, а спорить нет ни сил, ни желания!»
«Значит, всё-таки Таариэль», - раздался в голове насмешливый голос принца, и Оникс скрипнул зубами:
«Нет. Он ошибается!»
«Глашатай? Быть такого не может!»
«Может. И сейчас он это поймёт».
Оникс решительно посмотрел в глаза Литониэлю, но и рта открыть не успел: советник Рейдом, которого неожиданное появление Глашатая на подземном полигоне элитной гвардии Белого дворца привело в состояние шока, справился с эмоциями и, гордо вскинув голову, заявил:
- Вы не должны здесь находится, господин Литониэль.
- Для меня не существует засекреченных мест, если речь идёт о выполнении воли Великого леса, - в тон ему проговорил Глашатай.
Рейдом едва не застонал: ему предстояло держать ответ перед государем, а сообщать о том, что они потеряли принца, едва тот ступил на землю Картра, ой как не хотелось. Фалинель в гневе страшен. «Полетят головы… И первая – моя!» Но и с Глашатаем спорить было бесполезно, советник отлично это понимал, и всё же спросил, робко уповая на чудо:
- И что же угодно Великому лесу?
- Я должен забрать этих магов в Храмовую рощу.
- А бейгов?
- Всех. – Глашатай сочувственно улыбнулся гному: - Передайте, пожалуйста, королю, что с принцем всё будет в порядке, ему уже значительно лучше, Вы сами тому свидетель. К тому же, королева в любой момент может навестить сына. Таэль пока не сложила с себя обязанности мэтрессы, посему вход в Рощу открыт для неё в любое время суток.
- Я передам, - хмуро пробурчал Рейдом. Он повернулся к Йолинелю и церемонно поклонился: - Счастлив приветствовать Вас в Картре, Ваше высочество. Жаль, что наша встреча получилась несколько скомканной, я надеялся побеседовать с Вами, и, возможно, позже, после возвращения из Храмовой рощи, у Вам найдётся время, чтобы обсудить со мной текущее положение дел в Федерации. Конечно, Вам следовало бы поговорить об этом с отцом, но, в силу известных обстоятельств, это вряд ли возможно.
- Мы обязательно поговорим, господин советник. – Йолинель свысока кивнул гному и мысленно обратился к Ониксу:
«Думаешь, стоит идти в Рощу?»
«Выбора нет».
«Ну, почему же, мы можем отказаться».
«И что дальше? Драться? За что? За то, чтобы оказаться в Белом дворце?»
«Да-а… Сомнительная перспектива. – Йоль посмотрел на Оникса, и тонкий ободок вокруг его зрачка полыхнул ярко-алым. – Куда бы мы ни отправились, в один прекрасный день родичи узнают про браслет и попытаются убить тебя».
«Вероятно».
«Что ж, быть может твоему деду удастся их отговорить».
«Он не мой дед!»
«Только ему об этом не говори. На территории Федерации Глашатай единственная наша защита».
- Если вы закончили совещаться, мы можем идти, - иронично произнёс Литониэль и указал на тёмно-зелёную арку портала, мгновенно вспыхнувшую рядом с ним.
Оникс сжал руку Гедерики крепче, отметив, что пальцы девушки тёплые, а значит, настроена она не агрессивно, и обернулся к Ангру:
- Я ничего не обещаю, но постараюсь защитить вас.
В ответ бейг, изогнув длинную шею вопросительным знаком, издал рокочущий смешок:
- Ты всё больше и больше удивляешь меня, создание мастера. Я горжусь, что познакомился с тобой.
- Я тоже. – Оникс слегка поклонился крылатому магу и потянул Гедерику к порталу, мысленно отдавая приказ: «Пойдёшь последним, Йоль».
Глашатай с интересом пронаблюдал, как маги входят в портал, а когда принц исчез за матовой пеленой перехода, повернулся к Рейдому:
- Вы не находите, что нам следует лучше изучить бейгов, кажется мне, они гораздо умнее и рассудительнее, чем полагают.
- Скорее, эта особь – исключение из правил.
- А может, за те столетия, что они провели за барьером, их вид эволюционировал.
- Не исключено. – Советник задумчиво провёл ладонью по своей окладистой бороде: - Хотя больше всего меня заинтересовал фантош. Он действительно Ваш внук?
- Моя кровь говорит об этом.
- Рад, что мальчик вернулся, - скупо улыбнулся Рейдом и отвёл взгляд от вечно-юного лица Глашатая: - Но позвольте дать Вам один маленький совет, Литониэль: чтобы ни говорила Вам кровь, не забывайте откуда он пришёл.
- Поверьте, советник, этого я не забуду никогда.
Глашатай на миг помрачнел, но сейчас же улыбнулся, дружелюбно хлопнул гнома по плечу и вошёл в портал. После мрака подвала вспыхнувший свет показался особенно ярким, и Литониэль зажмурился, а когда вновь открыл глаза, едва сдержал ругательства: на опушке, куда обычно прибывали паломники, дабы испросить разрешения войти в Храмовую рощу и куда Глашатай отправил своих весьма оригинальных гостей, пылали десятки магических факелов. Ослепительные всполохи разгоняли вечерний сумрак, яркими бликами плясали на изумрудных одеждах мэтров и мэтресс, коих собралось здесь не меньше сотни. Выглядели маги возбуждёнными и встревоженными – ритуальная вязь на их лицах то и дело вспыхивала разноцветными искрами, демонстрируя целый вихрь всевозможных эмоций – от растерянного изумления до праведного гнева. Единило же мэтров одно: стоя широким полукругом перед принцем и его спутниками, всем своим воинственным видом они демонстрировали - ступить в чертоги Великого леса пришлым не позволят.
- Не очень-то мы и хотели! – громко заявил Йолинель, разрушая тревожную тишину. – Мы вообще в Картре задерживаться не собирались, правда, Оникс?
- Правда, - подтвердил фантош, нарочито-бесстрастно созерцая взбудораженную толпу магов.
Возмущённые мэтры и мэтрессы разом заговорили, отчего на опушке стало ужасно шумно. Несколько магов, особенно взбешённых неподобающим поведением молодых эльфов, выступили вперёд с явным намерением наказать наглецов, и Глашатай поспешил вмешаться:
- Что здесь происходит?
Усиленный магией голос перекрыл шум толпы. Мэтры умолкли, и, вспомнив о древней традиции, как один, склонили головы перед вестником Леса.
- Доброго Вам дня, - торжественно произнёс мэтр Эйлинель, старейший из обитателей Храмовой рощи, и с вызовом посмотрел на Литониэля.
Восемь сотен лет тихий и обстоятельный Эйлинель мирно сосуществовал рядом с Глашатаем Вечного леса, но сегодня старца как подменили. Взгляд тёмно-серых глаз полыхал яростным пламенем негодования, по искусно сплетённым линиям магической вязи пробегали яркие зеленоватые искры, указывающие на то, что мэтр находится в состоянии полной боевой готовности.
«И это самый спокойный из них», - с досадой подумал Литониэль. Он расправил плечи, гордо вскинул подбородок, втайне надеясь, что надменная осанка напомнит мэтрам, кто здесь главный, потом чуть качнул головой, обозначая приветственный поклон, и ответил:
- И Вам доброго дня, почтенный Эйлинель. Не подскажете, чем вызван сей внезапный переполох? Неужели прибытием моих гостей?
- Именно. – Старый мэтр проигнорировал намёки Глашатая. Он не привык лукавить и играть, поэтому заявил прямо, как есть: - За сегодняшний день Вы уже дважды нарушили наши законы. Сначала Вы привели в Лес околдованного принца и оставили его даже после того, как было выявлено, что в его жилах течёт запретная магия и мы не в силах изгнать её. Памятуя о том, что Йолинель – единственный наследник Фалинеля, мы закрыли глаза на происходящее, ибо надеялись, что его магию сдержит Великий лес, но, как оказалось, зря. Каким-то образом Йолинелю, находясь на священной земле, удалось использовать запретные заклинания, чтобы разрушить твоё жилище, Глашатай. Это беспрецедентный случай! И пусть Великий лес довольно быстро смыл с себя мерзкие пятна скверны, мы считаем, что наши предки были бесспорно правы, утверждая: запретной магии не место в Вечных чертогах! – Мэтры одобрительно загудели, и Эйлинель, одарив Литониэля долгим укоризненным взглядом, продолжил: - Мы опора нашего племени! Мы денно и нощно стоим на защите чистоты животворной эльфийской магии! Мы посвятили этому жизнь! И ты, Глашатай, всегда был среди нас первым! Казалось бы, ты, как никто, должен понимать всю опасность запретной магии для нашего рода! Но что мы видим? Ты возвращаешь принца обратно. И не одного, а с кодлой опасных, непредсказуемых магов!
- Я действую по велению Леса.
- Охотно верю. Но, посуди сам, если Йолинель в одиночку сумел разжечь в центре Леса сумасшедшее пламя, что будет, когда твои гости возьмутся за дело разом? Представь на минуту, какие разрушительные нас ждут последствия! Я не сомневаюсь, что рано или поздно Лес сумеет справиться с чужеродной магией, но как это отразится на столице? Картр слишком близко, будут жертвы. Мы не в праве рисковать жизнями родичей!
Глашатай глубоко вздохнул, сосчитал про себя до десяти. Он мог с лёгкостью прогнать мэтров прочь, силой втемяшив в их твердолобые головы, что пригласить принца и его спутников под свои кроны потребовал Великий лес, но всё же решил попытаться договориться. «Вдруг мне понадобится их помощь?» Не то, чтобы Литониэль опасался не получить её. Мэтры вряд ли стали бы вступать с ним в открытое противостояние, однако из чувства обиды могли затянуть оказание помощи, а в некоторых случаях отсрочка чревата непредвиденным результатом.
- Я понимаю Ваши опасения, - примиряющим тоном начал Литониэль, но осёкся: из-под крыла бейга выскользнула худенькая, как стебелёк, джинна и, подскочив к Ониксу, дёрнула его за рукав:
- Почему ты молчишь? Раз все эти сердитые первородные хотят, чтобы мы убрались восвояси, пусть разорвут вашу с принцем хамирскую связь, и пойдём. К чему нервировать почтенных магов? Они любят Лес и заботятся о нём. Давай не будем им мешать.
Керри выпалила всё это на одном дыхании, и на опушке воцарилась звонкая, как натянутая тетива, тишина. Глашатай и мэтры вперили взгляды в Оникса и Йолинеля, и волна сканирующих заклинаний накрыла побратимов.
А парой минут спустя воздух взорвал громкий крик Эйлинеля:
- Это возмутительно! Нам было непросто смириться с тем, что непонятно кто стал побратимом нашего принца. Но ты, Литониэль, убедил нас принять сей вопиющий факт, и мы его приняли, рассудив, что, по крайней мере, его побратим - эльф. Как ты там говорил: несчастный мальчик с трудной судьбой? Ха! Твой несчастный мальчик подчинил нашего принца и глазом не моргнул! Теперь нам придётся постараться, чтобы разорвать эту извращённую связь. Поверь, мы это сделаем – и мальчишка пойдёт под суд!
Литониэль выслушал мэтра с невозмутимым выражением на лице, а когда тот замолчал, переводя дыхание, уверено заявил:
- Единственное важное слово, из всех произнесённых тобой – извращённая. Мне жаль, что, поддавшись гневу, ты упустил самое главное, Эйлинель. – Глашатай повернулся к своим гостям и ко всеобщему удивлению обратился к Гедерике: - Можно взглянуть на твои руки?
Девушка хотела ответить, но горло отчего-то вдруг стало сухим, как русло мелкой реки, пересохшее под палящими лучами солнца. Поэтому она просто кивнула и вытянула руки, позволяя деду Оникса осмотреть их. «Таариэля, - поправила себя Геда, смакуя имя возлюбленного и втайне надеясь, что теперь, когда тот нашёл семью, неприятности закончатся. – Мы сможем, наконец, побыть вдвоём, получше узнать друг друга, а войнами и прочей ерундой пусть занимаются взрослые». Гедерика улыбнулась, с удивлением ощущая, как расслабляются мышцы, отступает тревога, и доверчиво посмотрела на Литониэля.
Глашатай мягко улыбнулся ей:
- Связь между вами выстроил Каломуш?
- Да.
- И что он делал?
- Снял кольцо с руки Дигнара и одел на меня.
- И всё?
- Он порезал мне ладонь и кровью полил кольцо.
- Так делают всегда при передаче фантоша? – Теперь Литониэль смотрел на внука.
Оникс дёрнул плечом:
- Не знаю. Я никогда не видел самого процесса, только результат.
- Жаль. Значит, будем считать, что вы - исключение. Но, так или иначе, в основе связи хамир - фантош лежит эльфийское заклинание.
«Ещё бы! – ухмыльнулся Оникс. – Творил-то его изначально самый настоящий эльф, да ещё из королевского рода. А если учесть, что к эльфийской магии Кальсом наверняка прибавил запретную, ведь соединял он живое с неживым - смесь получилась убийственная». Впрочем, распространяться об этом фантош не собирался, он всё ещё лелеял надежду разделаться с Миранелем лично.
А Глашатай меж тем вновь вернулся к изучению рук Гедерики. Он провёл ладонью над её запястьями, едва касаясь кожи, что-то неразборчиво пробормотал, и отступил, не сводя напряжённого взгляда с девушки.
- Что-то не так? – испуганно спросила Геда и ахнула: её кожа на мгновение полыхнула жаром, и на запястьях, откуда ни возьмись, появились широкие браслеты – лёгкие и ажурные, будто сотканные из золотой паутины.
Гедерика подняла руки, ошеломлённо рассматривая искусное плетение: тонкие веточки, крохотные листочки с едва заметными рунами, выгравированными на них. Литониэль же повернулся к внуку:
- Теперь ты.
Оникс покорно вытянул руки. «Что б тебе пусто было, Перт! Ничего умней ты придумать не мог? Мало мне неприятностей, теперь ещё это!» В полной тишине, ибо мэтры и мэтрессы от увиденного окончательно лишились дара речи, фантош пронаблюдал как исчезает золотое кольцо, освобождая руны побратимства, как сплетаются из тонких солнечных нитей браслеты, точно такие, как у Гедерики, и взглянул на принца:
«Хотя бы в одном нам повезло: хамирство моё отменяется».
«Да уж… В живых нас, скорее всего, теперь оставят, а вот с остальным... Только взгляни на их лица? Они жаждут крови».
«Не преувеличивай, Йоль. Им не в чем нас обвинить».
«Сказочно наивный фантош! - фыркнул принц. - На руки свои посмотри».
И, словно в подтверждение его слов, Эйлинель вновь подал голос:
- Час от часу не легче! Она - несовершеннолетняя человечка, он - несовершеннолетний эльф. Они не могут быть мужем и женой. Это вопиющее нарушение законов Иртана! Тот, кто посмел связать их брачными узами, должен быть сурово наказан! Мы немедленно обратимся с петицией к королю и потребуем арестовать Каломуша Перта. Ведь именно он, как я понял из вашего разговора с леди Гедерикой, посмел провести над детьми древний брачный ритуал.
- Каломуш Перт погиб, спасая меня из лап Ордена чистого духа! – звонким голосом сообщил Йолинель, и все мэтры разом переключились на него. – Он умер героем, и я не позволю порочить его память досужими обвинениями. Я…
- Вот видишь, Эйлинель, - опасаясь, что принц сболтнёт лишнего, бесцеремонно перебил его Глашатай, - Перт мёртв - судить некого. Придётся оставить всё как есть.
- Прискорбно.
Пожилой мэтр поджал губы. Тёмно-серые, чуть водянистые глаза впились в бесстрастное лицо фантоша, словно хотели пробуравить в нём дыру, и Оникс подобрался, готовясь отразить ментальную атаку, но Эйлинель, к его удивлению, не стал колдовать. Он лишь буравил его взглядом и молчал, напряжённо что-то обдумывая.
- Что ж, - прервал чересчур затянувшуюся паузу старец и вновь замолчал, нервно покусывая нижнюю губу. Потом резко выдохнул, словно собирался прыгнуть в воду, и негромко заговорил: - Пусть виновного наказать не в нашей власти, но оставлять сей возмутительный инцидент без вмешательства - мы не имеем права. Ни этического, ни морального! Ибо стоит создать прецедент и некоторые неокрепшие молодые умы могут решить, что ранние браки теперь в порядке вещей. – Толпа одобрительно загудела, и ободрённый поддержкой коллег Эйлинель добавил речи зычности и напора: - По законам Федерации брак между несовершеннолетними не может считаться полноценным, а значит, полежит расторжению.
- Вы не сможете… - начал было фантош, но мэтр грубо его перебил:
- Сможем! Да, случай непростой, задействована древняя магия, но мы привыкли разрешать неразрешимые задачи. – Маги за спиной Эйлинеля согласно закивали. – Вы останетесь в Храмовой роще на правах гостей и пробудете с нами ровно столько времени, сколько потребуется для создания разрушающего заклинания.
- Но я не хочу! – выпалила Гедерика и покраснела, смущенная собственной пылкостью.
Брови Эйлинеля взлетели вверх, но уже в следующую секунду лицо пожилого мэтра разгладилось и озарилось теплом и всеобъемлющим пониманием. Он по-отечески улыбнулся Гедерике, склонил голову к плечу и заговорил на удивление певуче и ласково:
- Первая любовь, новые эмоции. Хоть я и стар, как сам этот свет, но все ещё помню каково это – тянуться к кому-то всем сердцем. И всё же, девочка, не стоит пренебрегать правилами. Выстроенная между вами связь – трагическая ошибка. Вы оба пока не готовы к браку. Пока! – Мэтр поднял руку, обрывая попытку Гедерики вставить хоть слово, и продолжил: - Мы не собираемся разлучать вас навечно. Лишь до вашего совершеннолетия, а после – с радостью проведём новый обряд, по всем правилам, так что никто и никогда не сможет упрекнуть вас в нарушении законов Иртана.
Оникс поморщился: речи Эйлинеля были ему неприятны. Пусть женил его Каломуш не испросив согласия, но заниматься разводом прямо сейчас, когда их жизни висят на волоске и наступит ли для них завтра ещё неизвестно, виделось ему откровенной глупостью.
«Теперь они точно нас не отпустят, - прозвучал в голове фантоша ворчливый голос принца. – Экспериментаторы драные! Что будем делать, побратим? Может, настала пора сражаться? Или ты собираешься отдать нас на растерзание этим… этим…»
Йолинель замолчал, подбирая ругательство похлеще, а Оникс взял Гедерику за руку и легонько сжал её пальцы, показывая, что волноваться не стоит - он рядом и не покинет её.
Девушка подняла голову и с грустью взглянула в глаза возлюбленного:
- Ты тоже считаешь, что наш брак – ошибка?
Пальцы Геды медленно холодели, опасность взрыва с её стороны нарастала, и, наплевав на гневные взгляды мэтров, Оникс притянул девушку к себе, крепко сжал её в объятьях и прошептал в приоткрытые от изумления губы:
- Ошибкой было бы отрицать очевидное - я люблю тебя, Геда.
Рядом громко хихикнула джинна, едва не испортив романтику момента, и фантош поспешил поцеловать жену, с удовлетворением отмечая, как она расслабляется в его руках.
- Это вопиющее безобразие! Немедленно прекратите! – возмущённо вскричал Эйлинель, и этот возглас был немедленно подхвачен остальными мэтрами.
Оникс буквально кожей почувствовал, как маги плетут заклинания для атаки, и, разжав объятья, стремительно повернулся к Глашатаю:
- Вы позволите напасть на своих гостей?
- Никто не станет на вас нападать. Эйлинель, хватит! Видит Лес, я хотел разобраться мирно, но вы устроили настоящий цирк. – Литониэль вскинул руку: - Я требую, чтобы вы разошлись. Немедленно!
Пожилой мэтр отступил на шаг, сверля Глашатая хмурым взглядом, и упрямо поджал губы:
- Ты попираешь законы Иртана!
- Я всего лишь хочу отложить этот разговор!
- Твои желания нас не волнуют. Я настаиваю на том, чтобы мы незамедлительно начали процесс разрыва преступной связи между этими детьми!
- Ты забываешься, Эйлинель!
- Это ты забываешься, Литониэль. Ты вестник Леса, а не наш король!
Эльфы скрестили холодные, ожесточённые взгляды, и над поляной, уже не впервые за вечер, воцарилась звенящая тишина, которую почти сразу нарушил рокочущий голос Ангра:
- Всё. Доигрались.
Оникс вздрогнул и взволнованно посмотрел на Гедерику. Кожа девушки побледнела, короткие тёмные прядки взметнулись вверх, став похожими на длинные острые иглы, черты лица заострились.
«Всё-таки драки не избежать, - с садистским удовлетворением проговорил Йолинель. – Но это и к лучшему, устал я слушать всякую дурацкую болтовню».
«Заткнись, Йоль». – Оникс осторожно взял девушку за руку:
- Всё хорошо, Геда, я с тобой.
- Я не позволю им разлучить нас, - тихим бесстрастным голосом сказала Гедерика и подалась вперёд.
Мэтры взволнованно загалдели, обсуждая странное преображение ликанки, а Литониэль и Эйлинель, забыв о размолвке, дружно зашептали заклинание, отгораживая гостей защитным барьером.
- Вам это не поможет! – злорадно выкрикнул принц, и джинна испуганно всхлипнула, уткнувшись лицом в живот бейга:
- Так не должно быть, эльфы же добрые. Зачем они та-а-ак!!!
Пронзительный истеричный крик Керри взвился к облакам, и в тот же миг над вечным Лесом прозвучал неестественно гулкий и протяжный, как болезненный стон, раскат грома. Тяжелой приливной волной он прокатился по опушке, пресекая крики, заглушая ярость, наполняя сердца магов благоговейным трепетом, и разбился о землю, оставляя за собой растерянную, острую тишину. Несколько долгих минут, ибо всем показалось, что время вдруг остановилось, обескураженные мэтры и их нежданные гости ошеломлённо смотрели друг на друга, а потом их взоры устремились к зелёной ограде, окружающей древний лес. Листья на ветках сверкали багрово-алым, словно обагрённые кровавой росой, а возникшая из ниоткуда арка искрилась и потрескивала, точно пойманная в ловушку шаровая молния.
Глашатай болезненно скривился:
- Лес зовёт тебя, Таариэль. Одного.
Фантош машинально кивнул, не отрывая взгляда от арки, но откликнуться на приглашение не спешил. Он крепче сжал руку Гедерики и, распахнув сознание навстречу магии Леса, произнёс:
- Я пришёл сюда не один. Мои друзья пойдут со мной. Я в ответе за них!
Мэтры гневно зароптали, но тут же смолкли: арка призывно мигнула и увеличилась на глазах, так что, при желании, вся компания пришлых магов могла пройти через неё одновременно.
- Спасибо! – громко произнёс Оникс и зашагал вперёд, старательно игнорируя колючие пасмурные взгляды расступающихся перед ним магов.
Двигаться после плотного, невероятно сытного обеда совершенно не хотелось. Эстениш полулёжал на широких садовых качелях, любезно наколдованных для гостей Глашатаем Великого леса, лениво-расслабленным взглядом водил по прелестной полянке, на которой провёл большую половину этого щедрого на события дня, и думал о том, что давно уже не испытывал столь полновесного ощущения умиротворения и безопасности. Прощальные лучики солнца изредка гладили кожу, удивительно-тёплый вечерний туман стелился по траве, ласково согревая ноги, а лёгкий ветерок, ставший за последние часы практически родным, приятно холодил шею и плечи. Рядом, склонив очаровательную головку на его плечо, дремала Алемика – что ещё нужно человеку для счастья? Эсти даже подумывал произнести вслух заветное слово (вдруг удастся растянуть идиллию?), но всё же не решился: его странная магия слишком часто выдавала непредсказуемый результат.
Впрочем, Литониэль уверял изменяющего, что всё дело в нём самом, точнее, в его неумении правильно использовать свой дар. Он так и сказал:
- Тебе необходимо разобраться со своей магией, Эсти, и научиться получать от неё то, что желаешь. Нельзя пускать сей опасный дар на самотёк.
- Но как? – озвучил закономерный вопрос ликанец, с трудом отрывая взгляд от сервированного к обеду стола, за который их усадил гостеприимный хозяин. Такого обилия еды и напитков он не видел даже будучи на «службе» у Дигнара Дестанаты.
- Об этом чуть позже.
Глашатай наполнил стаканы гостей ароматным ягодным морсом, подробно и обстоятельно рассказал, что за угощение представлено их вниманию, и, лишь после того, как Эстениш и Алемика сполна отведали эльфийских разносолов, вновь вернулся к волнующей ликанца теме.
- Для того, чтобы освоить хотя бы азы магического искусства, требуется несколько лет. А в твоём случае, Эсти, и того больше - в Иртане нет учителей, способных тебе помочь.
- Значит, придётся тыкаться вслепую.
Эстениш печально вздохнул. В другое время юноша наверняка отреагировал бы более остро, но сейчас, когда он основательно насытился, даже разочаровываться было неохота. Да и беготня по лесу даром не прошла: тянуло прилечь. подремать часик-другой, а уж потом решать, что делать с непокорной магией.
Глашатай смерил ликанца насмешливым взглядом и сделал несколько забавных пассов руками. Эстениш даже хихикнул от умиления и тотчас растянул губы в счастливой улыбке: вместо стола и стульев на поляне появились широкие садовые качели с кучей пёстрых подушек, точь-в-точь такие, что стояли в саду у тётушки Ханики, двоюродной сестры отца, к которой его в детстве отсылали на все лето. Эсти обожал валяться на них.
- Какая прелесть! – Алемика уселась поудобнее, расправила складки платья и прижалась к возлюбленному, вновь склонив голову ему на плечо. – Знаешь, милый, когда мы поженимся, обязательно купим такие качели, всегда о них мечтала.
Девушка тихо вздохнула и уснула, а Эстениш с подозрением покосился на Литониэля:
- Это Вы сделали?
- Я. Твоя невеста, хоть и держится молодцом, очень устала. После всего, что ей сегодня пришлось пережить, сон просто необходим. Он поможет лучше любого снадобья, и всё случившееся покажется после него лишь дурным сном. Только ты не усни, мы ещё не договорили.
Эсти, как назло, тут же зевнул:
- Постараюсь.
- Так не пойдёт, - недовольным тоном заявил Глашатай, и в воздухе перед ликанцем зависла чашка с горячим, соблазнительно пахнущим напитком.
- Замечательно. - Эсти подхватил чашку, сделал глоток и широко распахнул глаза, ощущая как по телу разбегается волна живительной силы: - Прямо как заново родился. Теперь я готов слушать о магии, хоть до следующего утра.
- Ну, на такой подвиг ты вряд ли способен. Час-полтора, и снова захочешь спать. Но поговорить мы успеем. А, главное, решить, как действовать дальше.
- О чём это Вы?
- Ты же не думаешь, что я перенёс тебя из Ликаны просто так. Меня послал за тобою Лес.
Эстениш с недоумением посмотрел по сторонам:
- И зачем ему я?
- Чтобы изменить будущее Иртана, - негромко ответил Литониэль и, предвосхищая вопросы ликанца, продолжил: - Мастер Кальсом, с которым ты некоторым образом уже успел познакомиться, запустил древнее пророчество, несущее в себе разрушение нашего мира.
- С него станется, тот ещё жук. Только издеваться и убивать способен. – Эсти поморщился, вспомнив, как мастер мучил Оникса в лесу у костра. - И что теперь? Мы все погибнем?
- Если ничего не придумать, то да.
- Но, насколько я знаю, пророчества необратимы. Так мне говорил отец, а он маг о-го-го какой!
- И он абсолютно прав. Если пророчество вступило в силу, остановить его не под силу ни одному магу, – проговорил эльф с серьёзным видом и вдруг хитро прищурился: - Разве что изменяющему.
- Мне? – Эстениш так растерялся, что выронил чашку. – Да что Вы такое говорите, уважаемый? Я и колдовать-то совсем не умею. Вон, сами посмотрите! – Он ткнул пальцем в сторону кустов-уродцев. – Я только все ещё больше испорчу. Сколько нам осталось? Год? Два? Так с моими умениями мы все завтра преставимся!
- Тише, Эсти, держи себя в руках.
- Я не собираюсь говорить лишнего! Но Вы сами подумайте, какой из меня вояка? Это же не телегу починить, тут весь мир на кону. Найдите кого-нибудь другого!
- Нет никого другого! – сказал, как отрезал, Глашатай и отвёл взгляд от растерянного лица медноволосого мальчишки. – В Иртане всего один изменяющий, так что придётся тебе сделать то, что должно.
Эстениш издал горестный стон, покосился на изуродованные кусты, мысленно проклиная всю магию на свете, и… сдался:
- Хорошо. Что я должен сделать?
- Понятия не имею.
- Что?!! – Ликанец вытаращился на эльфа, как на умалишённого: - Тогда к чему весь этот разговор? Сначала определитесь, что Вам надо, а уж потом…
- Нам надо! – перебил его Литониэль. – Не забывай: речь идёт обо всех существах, живущих в Иртане. И, если я не сказал, что именно предстоит тебе сделать, то лишь потому, что Великий лес мне этого не сообщил. Пока.
- Дикость какая!
- Возможно ещё не настало нужное время, а может быть, твой путь до сих пор не определён. Существуют так же иные разновидности вероятностей…
- Так что мне делать?!
- Ждать. Рано или поздно ты поймёшь, в чём состоит твоё предназначение, или Лес подскажет тебе.
Эстениш помолчал и упрямо тряхнул огненно-медными волосами:
- Всё равно не понимаю. Что толку от нашего разговора, если впереди сплошные непонятки? И как всё-таки быть с моей магией, если времени на учёбу нет?
- Всё было бы куда проще, если бы ты был эльфом. Наша связь с Великим лесом теснее любой другой связи в мире, но для тебя она не доступна, следовательно, на помощь Леса ты можешь рассчитывать только находясь в его чертогах.
- И теперь мне придётся здесь поселиться?
- Нет, тебе нужно… - Глашатай внезапно замолчал, уставившись невидящим взглядом куда-то позади Эстениша, а потом резко поднялся со стула: - Ни минуты покоя…
Он перевёл взгляд на ликанца, вытянул руку, и на его раскрытой ладони появилась маленькая деревянная коробочка. Щелкнул замок, крышка откинулась, и Эстениш увидел крохотное синее зернышко, поблёскивающее на подушечке из белоснежного шёлка.
- Проглоти его, и Лес всегда будет с тобой.
- Но…
- Ты же хотел быть полноценным магом, так дерзай. Лучшего учителя, чем Великий лес, тебе не найти.
Глашатай подошёл ближе, и, немного помешкав, Эсти двумя пальцами взял с подушечки зернышко. Оно оказалось на удивление тёплым, а на вкус терпким, кисло-сладким, как жимолость.
- Молодец, - одобрительно кивнул эльф, пронаблюдав как юноша глотает подарок Леса, и поспешил откланяться: - А теперь отдохни, можешь даже поспать. Вернусь - разбужу.
С этими словами он шагнул в открывшийся рядом портал и исчез, оставив Эстениша в лёгком недоумении. Слишком поспешный уход Глашатая яснее ясного говорил о том, что в Иртане что-то опять случилось. Правда, напрягаться по этому поводу отчего-то не хотелось. «Случилось и случилось, авось стороной пройдёт», - заторможено подумал Эсти и прикрыл глаза.
В сознании закружились обрывки воспоминаний, по большей части связанных с беззаботным детством. Но порой среди многочисленной родни и друзей-соседей вдруг появлялись непрошенные гости: затянутые в чёрную кожу фантоши, коренастый медведеподобный Дигнар, Оникс и Гедерика, эльфийский принц с напарником-гномом, Теверель Доро в дивном струящемся платье. И тогда зыбкая, но острая, как комариный укус, тревога касалась души ликанца, и тот мелко вздрагивал, вздыхал и тут же вновь расслаблялся, с блаженством вспоминая объятия матери и редкие, и от того бесценные, похвалы отца.
Очнулся Эстениш в один миг. Выпрямился, недоумённо глядя по сторонам и силясь понять, что же его разбудило. Рядом хлопала глазами заспанная Алемика, что-то разрушило наложенное на неё сонное заклятие.
- Что происходит? – вяло спросила девушка, но Эсти лишь пожал плечами:
- Кабы знать. Странное какое-то ощущение…
И тут высоко над деревьями прокатился тягучий громовой раскат, а следом на месте кустов-уродцев вспыхнула арка портала.
- Ничего себе? У нас гости, - ошарашено выдохнула Алемика.
Эсти нахмурился, вспомнив бесстрастные лица мэтров, которые сторожили его, пока Глашатай шатался по Бершану, и ворчливо заметил:
- Мы сами здесь гости, и других нам не надо!
Арка мигнула, расширилась, и, чувствуя нарастающее напряжение, Эстениш поднялся на ноги. Всё внутри него протестовало и кричало: «Сгинь! Немедленно схлопнись! Нам никто не нужен!» А когда, спустя пару минут, из глубины искрящегося портала шагнули Оникс и Гедерика, а следом за ними Йолинель и целая орава бейгов, Эсти издал стон подбитого стрелой зверя и обречённо рухнул на подушки:
- Опять? Да что же это за напасть такая? Вы же были за полмира отсюда!
- И я рад видеть тебя, Эстениш. – Фантош хмыкнул, огляделся и взмахнул рукой, запуская в воздух сразу несколько ослепительно-ярких шаров, отчего на поляне стало светло, как днём: - Так зачем нас позвали?
- Понятия не имею. Лично я жду Литониэля.
- Он сейчас несколько занят – читает нотации мэтрам Храмовой рощи, - с довольным видом сообщил эльфийский принц и, подойдя к качелям, уселся рядом с медноволосым ликанцем. – Уютненько тут у вас, по-домашнему.
Он оттолкнулся ногами, и качели тихонько качнулись. Эстениш возмущённо выдохнул, став похожим на обиженного щенка, но жаркая отповедь застряла в горле: из-под крыла предводителя бейгов выскользнула худенькая девчушка в длинном платье из нежного молочно-голубого шёлка. Под мелодичный перезвон подвесок, украшающих многочисленные серебряные браслеты на её запястьях, она стремительно пронеслась мимо Оникса и Гедерики и с ногами запрыгнула на качели рядом с эльфийским принцем.
- Ух ты какой диванчик! Раскачай посильнее, Йоль!
Йолинель незамедлительно выполнил просьбу джинны, и под протестующие вопли обретшего голос Эстениша качели увеличили амплитуду. Кэрри, а за ней Алемика звонко рассмеялись, и, взглянув на счастливое лицо возлюбленной, Эсти подавил рвущиеся наружу злые слова, спрыгнул на землю, предоставив девушкам развлекаться без него, и оказался нос к носу с фантошем.
Оникс с любопытством оглядел взбудораженного ликанца с ног до головы и поинтересовался:
- Как давно ты в Великом лесу?
- С самого утра.
- Тебя привёл Литониэль?
- Да.
- Зачем?
- С чего это я должен перед тобой отчитываться? – возмутился Эстениш, и в синих, как летнее небо, глазах загорелся вызов.
Желание спорить фантош не испытывал, поэтому сбавил обороты:
- Я просто спросил.
- Просто у нас не бывает!
Эсти перевёл взгляд на внимательно слушавшую их Гедерику, и сердце его вдруг болезненно сжалось: «Она же ничего не знает!» Перед глазами ликанца, словно в игрушечном калейдоскопе, замелькали лица мёртвых жриц, искажённые в лютых оскалах; в ушах зазвучали яростные проклятья Барбаники. Эстениш нервно сглотнул. Он не знал, как рассказать бедной девушке, на долю которой и без того выпало немало ужасных испытаний, что в её родном городе сегодня произошла настоящая бойня? А рассказать надо было.
Не в силах начать повествование, юноша даже на официальный тон перешёл:
- Вы возвращалась в Бершан, леди Гедерика?
Тёмные глаза девушки сузились и блеснули неожиданно зло:
- О, да! Утром я посетила храм Солнца. Мерзкие жрицы!
- Его больше нет.
- Кого?
- Храма Солнца.
- Вот как? – Гедерика растянула губы в довольной улыбке: - Прекрасная новость! Теперь можно спокойно возвращаться домой. Мама и папа наверное в восторге, они так не любият жриц…
- Подожди, Геда, - прервал её восторженные речи Оникс и требовательно посмотрел на ликанца: - Как это произошло?
- Понятия не имею. Когда я оказался на центральной площади, Храма уже не было. Как корова языком слизала. Только пустырь с припорошенной пеплом землёй. Все жрицы погибли. Да только ненадолго. Мать настоятельница их какими-то некромантскими заклинаниями подняла и на людей натравила. Там такое началось... - Эстениш набрал побольше воздуха в грудь и зачастил: - Не знаю, сколько народа погибло, наверняка больше сотни. Нас там много было. Я бы тоже погиб, меня Барбаника лично убить хотела, не знаю уж, чем я ей так насолил, но тут Глашатай подоспел и перенёс меня сюда. А потом и Алемику. Он сказал, что в Бершане всё уже закончилось, местные маги справились. В общем, устаканилось как-то.
- Мне надо домой! Немедленно! – воскликнула Гедерика, едва Эсти замолчал.
Оникс бросил короткий взгляд на её вставшие дыбом волосы и уже привычно попытался спасти накаляющуюся ситуацию:
- Мы непременно отправимся в Бершан, но сначала нужно узнать, для чего нас позвал Лес.
- Он подождёт! – отрезала девушка и, развернувшись, направилась прочь, не особо раздумывая, каким образом сможет покинуть Великий лес, если попала в него через портал.
Желание узнать, что стало с родителями после нападения зомби-жриц, вытеснило все остальные мысли, и сейчас, ради возвращения в Бершан, Гедерика готова была на всё, даже убивать. Особенно убивать! В районе солнечного сплетения, словно распускающийся дикий цветок, зародился томительно-жаркий огонь – шуарская магия просыпалась, и девушка с радостью приветствовала её. «Расти, я жду, помоги мне вернуться домой!» - мысленно воззвала она и как подкошенная рухнула на на землю.