Фантош. Глава 10. Невезучий.

[Полина К.]

Эстениш Шагор, шестой, самый младший сын старшего пекаря Бершана с детства считал себя невезучим. Невезучим кошмарно, бесповоротно, катастрофически. Начать с того, что родился он недоношенным: мать оступилась на крыльце, упала, и Эсти появился на свет досрочно. Дальше - больше. Дар у него оказался настолько слабым, что ни одна школа Ликаны не согласилась принять его. Пришлось старшему пекарю обучать сына на дому, а это означало, что в будущем Эсти ничего не светило, разве что место третьего помощника пирожника, да и то, если он научится управлять скалкой с помощью дара. А этого как раз Эсти никак не мог освоить. И поэтому, в неполные девятнадцать лет работал развозчиком.
Правда, развоз оказался не таким уж занудным делом. Эсти по-приятельски болтал с булочниками и кондитерами и флиртовал с их дочерями, что при его внешности не составляло труда. Лишив Эстениша магического дара, природа возместила ущерб стройной, изящной фигурой, чудесными медно-красными волосами, большими голубыми глазами и полными, чувственными губами. В общем, юношу считали красавчиком все, кому довелось его увидеть. При желании он мог бы составить неплохую партию, но Эсти боялся серьёзных отношений. А всё из-за проклятой невезучести. Сын старшего пекаря на горьком опыте убедился, что любое, порученное ему ответственное дело, идёт наперекосяк. Едва кто-нибудь произносил заветные слова: «Это важно», случалась катастрофа: лошади ломали ноги, рвались мешки с мукой, в лавке, куда отправляли Эсти, вспыхивал пожар. Юноше казалось, что окружающие давным-давно должны были сопоставить факты и начать шарахаться от него как от прокажённого, но этого почему-то не происходило. Люди всегда находили естественное оправдание неприятным событиям, а Эсти молчал – судьба изгоя его не прельщала. Однако о своей невезучести он помнил всегда.
Вот и сегодня ночью Эстениш ждал неприятностей. Отец растолкал его в половине третьего и сообщил, что лопоухий Гадуш опять надрался, и поэтому Эсти придётся отлеплять уставшее тело от постели и тащиться в дом Совета, чтобы тиратские гости получили на завтрак свежие булочки и знаменитые бершанские пирожки. Эсти ничего не имел против поездки, но ровно до тех пор, пока отец не произнёс роковые слова: «Это важно, мальчик мой». Юноша мысленно застонал, сполз с кровати, оделся и обречённо поплёлся во двор, где широкоплечие близнецы Таниш и Данатуш заканчивали грузить повозку.
Мотнув головой в знак приветствия, Эстениш ополоснул лицо в бочке с дождевой водой и с видом мученика забрался на козлы.
- Пойдёшь вечером на танцы? – дружелюбно спросил Данатуш, вытирая грубые, мясистые руки о рубаху.
- Наверное, - буркнул Эстениш, взял поводья и гаркнул: - Давай, Кашка, двигай!
Близнецы переглянулись, пожали плечами, словно говоря друг другу: «Старина Эсти не в духе, бывает», и пошли к дому. Юноша не видел их переглядок, его мысли были заняты грядущими неприятностями. С каким-то извращённым нетерпением он ждал их. И дождался! На углу Жемчужной и Праздничной улиц повозка жалобно скрипнула и накренилась. Кашка остановилась, фыркая и настороженно прядая ушами, а Эсти спрыгнул на булыжную мостовую и удовлетворённо взглянул на отлетевшее колесо. Всё, как обычно, кто бы сомневался!
Эстениш огляделся по сторонам – ни души. Оставить товар без присмотра он не мог, значит, вернуться в пекарню за помощью не получится. Можно было постучаться в ближайший дом, но, как назло, на Жемчужной улице располагались одни магазины, а на Праздничной – театр, рестораны и лавки. Все они были закрыты, и колотить в двери можно было до скончания века. Сторожей здесь не держали, полагаясь на охранные заклинания, а служащие давно разошлись по домам и видели десятый сон. Эсти тяжело вздохнул и попытался использовать заклинание левитации, которому усердно, но безнадёжно обучал его домашний преподаватель. Повозка, само собой разумеется, и не подумала приподняться над землёй, а о том, чтобы обойтись своими силами не могло быть и речи. Оставалось ждать, пока кто-нибудь появится на улице.
Юноша подкатил отвалившееся колесо к повозке, достал из кармана кисет, трубку и не спеша закурил. Тёплый, горьковатый дым заполнил рот, забрался в лёгкие, принося удовольствие и расслабление, и Эсти широко зевнул. «Поспать что ли?» - подумал он и посмотрел на козлы, прикидывая, удастся ли удобно устроиться на лавке и не накрениться ли повозка ещё больше. Но рисковать товаром всё же побоялся и остался стоять, пуская в ночные сумерки белёсые колечки дыма.
Ничего не деланье – лучшая защита от неприятностей. Ещё в детстве Эстениш усвоил это правило и почти всегда следовал ему. Обычно, благодаря бездействию, проблемы рассасывались при вмешательстве третьих лиц, и юноша терпеливо ждал, когда они, наконец, появятся. Поэтому совсем не удивился, услышав громкое цоканье копыт. Поспешно вытряхнул пепел на мостовую, засунул трубку в карман и шагнул навстречу спасителям.
Всадников было двое, парень и девушка. Сытые крепкие кони, простая, но явно дорогая одежда. Ехала парочка не быстро, но и не прогулочным шагом, так что не поймёшь – спешат по делам или возвращаются с дружеской пирушки. «Да какая разница!» Эсти нацепил на губы простодушную улыбку, которая, как он знал, действовала на людей безотказно, и добавил робости во взгляд – всё-таки всадники не рядовые бершанцы, а из богатеев.
Парень на вороном коне повернул голову и, кинув на развозчика равнодушный взгляд, проехал мимо. «Не остановится!» - расстроился Эсти и с надеждой взглянул на всадницу: совсем девчонка, на вид не больше четырнадцати-пятнадцати лет, с распущенными длинными волосами, миловидным личиком и наивными тёмными глазами. «Такая мимо не проедет!» - мысленно возликовал Эстениш, едва не приплясывая на месте.
И точно. Девушка натянула повод, останавливая белую кобылу, и участливо посмотрела на развозчика:
- Добрый вечер, сударь. У Вас поломка?
Рта Эсти раскрыть не успел: услышав голос спутницы, парень развернул вороного и молниеносно оказался рядом с ними. Глаза его пылали от гнева, однако голос прозвучал ровно и бесстрастно:
- Мы не должны задерживаться, леди.
- Это займёт всего пару минут. - Девушка посмотрела на скособоченную повозку, а потом на Эстениша: – Вижу, с магией у Вас проблемы.
- Увы, - выдавил развозчик. Лицо его покраснело от стыда и досады, и он возблагодарил всемогущее Солнце за то, что стоит далеко от фонаря.
Эсти думал, что колдовать станет девушка, а её красивый спутник будет стоять в сторонки и кривиться, но ошибся. Беззвучно ругнувшись, парень соскочил с коня, прошёл мимо Эстениша и остановился возле отвалившегося колеса. Развозчик ждал громких заклинаний, пасов руками, ярких вспышек и других атрибутов магических действий, однако всё вышло как-то банально: телега с лёгким скрипом поднялась в воздух, парень надел колесо на ось, хлопнул по нему ладонью и зашагал обратно. Проходя мимо Кашки, он потрепал её по тёмно-рыжей шее и что-то пробормотал. Лошадь счастливо фыркнула и пошла за чужаком. От удивления Эстениш оторопел: флегматичная, вечно сонная тягловая кобыла махала хвостом, точно собака, и пританцовывала не хуже скакового жеребца. А парень с золотисто-каштановой косой потерял к Кашке всякий интерес. Вскочил на вороного, спокойно посмотрел на спутницу и отрапортовал:
- Поломка устранена, можно ехать.
- Спасибо! – отмерев, воскликнул Эсти и поклонился.
Всадник не удостоил его даже взглядом, точно весь мир для него сосредоточился на темноволосой девушке. Эстениш мог поклясться, что для неё внимание спутника было приятным, но непривычным. Она смутилась, однако сумела удержать на лице благожелательное выражение. Несколько секунд девушка смотрела на парня, явно собираясь с духом, чтобы что-то сказать, но так и не решилась. Вместо этого отвернулась и улыбнулась Эсти:
- Удачи Вам, сударь.
- И Вам удачи, леди, - заторможено пробормотал развозчик и, спохватившись, воскликнул: - Подождите!
Он бросился к телеге и схватил первый попавшийся пакет с пирогами. Юноша понимал, что стоят они его недельного заработка, но чувствовал, что этих спасителей отпускать просто так не должен:
- Возьмите, это лучшие бершанские пирожки.
Честно говоря, подарок нужно было отдать парню, ведь именно он починил повозку, но Эсти на эту ледышку глаз поднять боялся. Девушка же выглядела милой и приветливой.
- Спасибо, - поблагодарила она и прижала пакет к груди, будто что-то необычайно ценное.
Парень на вороном не выдержал. Выхватил пакет из рук спутницы, сунул его за пазуху и резко бросил:
- Едем!
- Да, пора, - немного виновато кивнула девушка, и всадники поскакали по Жемчужной улице.
Невезучий развозчик смотрел вслед чудной парочке, пока та не скрылась за поворотом, а потом взобрался на козлы и направил повозку к центральной площади. Миловидная девушка не шла у него из головы. Она не походила на любительницу ночных приключений. «Интересно, куда она едет? Да ещё с таким спутником». С каким именно, Эсти, как ни бился, решить не смог. «Просто не понравился он мне – и точка!» «Зато Кашке понравился, - ехидно подсказал внутренний голос. – А кого животина любит, тот не может быть плохим человеком».
Эстениш насупился, враждебно посмотрел на кобылу и полез в карман за трубкой.
- Уехали и уехали, мне-то что? – пробурчал он, плотно утрамбовывая табак большим пальцем.
Горьковатый дымок привычно потёк в рот, защекотал ноздри, И Эсти повеселел. «Нужно сегодня на танцы сходить. И может даже Вайлику пригласить. Пусть у близнецов челюсти отвиснут!» Юноша расправил плечи, будто уже говорил с заносчивой, вызывающе красивой дочкой кондитера с Радужной улицы, и посмотрел на видневшуюся между домами центральную площадь.
- Вот прямо с утра и приглашу!
Он глубоко затянулся, с силой выпустил дым и, подхватив поводья, хлестнул Кашку. Кобыла недовольно заржала, но шагу прибавила. Вскоре повозка выкатила площадь. Колёса глухо постукивали по гладким камням мостовой, Кашка усердно перебирала ногами, и огромное здание дома Совета росло на глазах, медленно, но верно, заслоняя собой небо.
«А не так уж и плохо всё прошло», - довольно подумал Эсти и закашлялся, подавившись дымом: телега знакомо скрипнула и вдруг просела, как прохудившаяся крыша. Юноша спрыгнул с козел и взвыл от бессилья: на этот раз отвалилось заднее колесо.
- Да что же это за наваждение? – воскликнул он и посмотрел на главный вход в дом, у которого неподвижно стояли двое стражников.
- Эй!!!
Эсти замахал руками и запрыгал, но стражники не отреагировали. Тогда юноша махнул рукой на груз и припустил к дому. «Площадь пуста, повозку отлично видно, так что ничего не случится», - сказал он себе и понёсся ещё быстрее.
Стражники, двое высоких амбалов в кожаных доспехах, дремали, опершись на пики. Ни громкий топот, ни крики юноши их не разбудили. «Ничего себе? – подумал Эсти, растерянно глядя на спящих мужчин. – Хороша охрана! Донага разденешь – не почуют!»
- Доброй ночи!
Эсти потряс стражника за рукав, но тот не шелохнулся. «Неужто магия?» – ужаснулся юноша и заглянул в лицо амбалу. Мужчина улыбался во сне и причмокивал губами, как новорожденный.
Стараясь унять панику, Эсти несколько раз глубоко вздохнул и вновь подёргал стражника за рукав:
- Сударь, проснитесь!
Безрезультатно. «Нужно что-то делать…» Эстениш со страхом и благоговением посмотрел на дом Совета и решился. Взбежал по ступеням, схватился за кольцо и дёрнул на себя. Створа бесшумно приоткрылась. Юноша нервно сглотнул и юркнул в темноту.
Огромный полукруглый холл освещали вытянутые кристаллы в изящных хрустальных чашах, на тонких витых подставках. Приглушённый, рассеянный свет породил ощущение беды, и. Эсти стало жутко. Мелкими шажками, часто останавливаясь, чтобы оглядеться, он пересёк холл, толкнул ближайшую дверь и замер испуганным зайцем, готовым в любую секунду дать стрекоча.
Глазам открылся широкий прямой коридор с высокими стенами малахитового цвета, молочно-белым потолком и искусно выложенным паркетом. Пёстрой цветной рекой уходила вдаль ковровая дорожка. Эстениш никогда не видел такого красивого коридора. «Да много ли я вообще видел?» - кисло подумал он и двинулся дальше, стараясь держаться стены: наступить на роскошную дорожку он не посмел.
Коридор привёл развозчика к дверям из красного с чёрными змеящимися прожилками дерева. За ними оказалась невероятных размеров комната. Нежно-голубые, мягкие на вид занавески, гигантские диваны и кресла, а под потолком многоярусная золотая люстра.
- Ого!
Возглас, вырвавшийся из глубины души, напугал юношу. Он тотчас вспомнил, где находится, и вжал голову в плечи. «Может, ну это всё?.. Эх, трус ты, Эсти! А вдруг это заговор треклятых тиратцев, и ты единственный, кто может спасти Родину?» Мысль о собственной значимости пришлась Эстенишу по сердцу. А когда он представил, как глава Совета, Миганаш Теригорн, на площади, при огромном скоплении народа, пожимает ему, простому развозчику, руку, плечи сами собой расправились, шея вытянулась, а подбородок пополз вверх.
Однако награду ещё нужно было заслужить, и, отбросив сомнения, Эсти устремился вперёд. Стрелой пролетел через роскошную комнату, толкнул следующие двери, и героический пыл смыла волна ужаса. Перед ним простирался очередной коридор, но, в отличие от предыдущего, этот пустым не был. Двое стражников сидели у стены и громко храпели, привалившись друг к другу. Чуть дальше, прямо на полу, растянулись три благородные дамы в ошеломительных бальных нарядах. Пожилой слуга в зелёно-белой ливрее спал, распластавшись на высоком столике. Молоденькая служанка лежала рядом с подносом, разбитыми чашками и пузатым фарфоровым чайником, у которого откололись носик и ручка…
И тут до Эсти дошло, что в доме Совета царит безграничная, замогильная тишина. Он отступил, чуть присел и опрометью бросился к выходу. Становиться героем расхотелось раз и навсегда. Мысль о том, что он может прямо сейчас упасть, заснуть и никогда не проснуться, подгоняла лучше плётки. Вылетев из дома, Эсти помчался к повозке – родной, любимой и надёжной, даже несмотря на периодически отваливающиеся колёса. Юноша взлетел на козлы, нахохлился, как потрёпанный петушок, и достал из кармана трубку. Курить не хотелось, и он просто вертел её в руках, пытаясь унять нервную дрожь.
В какой-то момент Эсти обнаружил, что небо посветлело, из-за крыш показался краешек восходящего солнца. Утренний холод пробрал развозчика до костей. Он застегнул куртку, спрятал кисти рук в рукава и огляделся. Площадь по-прежнему была пуста. «Да и откуда здесь в такую рань людям взяться: рынок в стороне, а в доме… - Эсти взглянул на стражников и сглотнул. – Спят».
Внезапно рассветную тишину нарушил стук каблуков. Эстениш обернулся на звук: к дому Совета быстрым шагом направлялась женщина в тёмном плаще с надвинутым на глаза капюшоном.
Юноша насторожился. Он только-только свыкся с мыслью, что сидит на границе между просыпающимся Бершаном и «мёртвым» домом Совета. Площадь представлялась ему нейтральной территорией, приграничной вспаханной полосой. И теперь он наблюдал за нарушительницей, решая, бежать или остаться, но, вспомнив отца, замер на месте. Когда дело касалось работы, старший пекарь во всей красе проявлял свой суровый и бескомпромиссный нрав - потеря товара легла бы на репутацию Эсти несмываемым пятном. Даже усыпление врагами всех обитателей дома Совета вряд ли бы оправдало его проступок. А так как юноша и так стоял на низшей ступени пекарской иерархии, светило ему пожизненное выгребание золы из печей. О танцах и пирушках с близнецами можно было забыть надолго, если не навсегда.
Задумавшись, Эстениш не заметил, как нарушительница изменила маршрут. Раньше она шагала прямиком к главному входу, но в последний момент взяла левее и теперь приближалась к повозке. В другое время Эсти обрадовался бы: события развивались по отработанной схеме: неприятность - помощь, однако сейчас ему хотелось, чтобы женщина прошла мимо.
Но незнакомка не оправдала надежд юноши. Остановилась напротив него и откинула капюшон.
- Доброй ночи, господин развозчик. Хотя… - взгляд на небо, - скорее доброго утра.
Эсти судорожно кивнул, завороженно рассматривая правильное лицо с тонкими, мягкими чертами, густые волосы цвета спелой пшеницы, из которых торчали острые кончики ушей. «Эльфийка! Вот это да!» Рот юноши приоткрылся, глаза засветились искренним восхищением, и Тель усмехнулась:
- Ты ведь младший сын Палниша, так?
Эсти мотнул головой в знак согласия и покраснел: он впервые слышал, чтобы об отце говорили запросто, без добавления господин.
Эльфийка посмотрела на отвалившееся колесо, потом снова на юношу и сдвинула брови:
- Это же ты привозил торт на день рождение леди Гедерики? Тогда ещё вышла странная история… Кажется, лошадь сломала ногу неподалёку от кухни.
- Астра была хорошей лошадкой, - зачем-то сказал Эстениш и покраснел ещё сильнее.
- А в другой раз лопнули пакеты с пирогами.
- И что? – не выдержал юноша.
Он понял, что его вот-вот обвинят в смерти Астры и порче муки. В отличие от прочих, федералка явно умела складывать два плюс два. Эсти приготовился услышать обвинения в том, что специально портит имущество, но эльфийка лишь сочувственно улыбнулась:
- У тебя необычный дар.
- Нет у меня никакого дара! – грубовато огрызнулся Эстениш.
- Есть.
- Ага, как же! Я вон даже повозку починить не могу, так и сижу здесь всю ночь, как идиот!
Тель кинула взгляд на дом Совета, и улыбка исчезла.
- Всю ночь, - повторила она и поджала губы. – Значит, ты в курсе.
- В курсе чего? – Эсти испуганно дёрнулся. – Я здесь сижу, а они – там!
- Спят.
- Ну и что? По ночам все спят!
- Вот так всем и говори.
Эльфийка многозначительно посмотрела в глаза развозчика, и тот почувствовал себя кроликом, предназначенным на обед удаву. Юноша закивал, пытаясь донести до женщины мысль о том, что он будет говорить то, что надо, и когда надо. Слава Солнцу, она поняла его и вроде бы поверила. По крайней мере, взгляд отвела, и Эсти сумел, наконец, вдохнуть.
- Интересный ты паренёк, э…
- Эстениш.
- Я запомню.
Эльфийка отвернулась, вскинула руки и хитро переплела пальцы. Изящно очерченные губы разомкнулись, и юноша услышал незнакомую речь. «А парень с косой даже мизинцем не пошевелил. Интересно, школа другая или маг о-го-го?» Образ парня сменился образом приветливой черноволосой девушки, и Эсти похвалил себя за то, что угостил её пирогами. «Может, вспомнит обо мне, когда есть будет?» - подумал он, и на душе стало тепло.
- Ты заснул, что ли? – раздался заинтересованный голос эльфийки.
Эстениш вскочил с лавки и неуклюже поклонился:
- Нет-нет, спасибо, сударыня!
- Поезжай, дружок. Думаю, скоро на кухне примут заказ.
Тель окинула развозчика внимательным, цепким взглядом, на секунду задержалась на медных волосах и зашагала к парадному входу, Эстениш же плюхнулся на скамейку и сжал в руках вожжи. «Она могла меня убить. Убрать, как ненужного свидетеля!» Юноша затрясся, точно в ознобе, резко взмахнул вожжами, и повозка неторопливо покатилась в сторону хозяйственного крыла. Спешить Эсти не собирался, опасаясь обнаружить на кухне спящих людей, и страстно желал, чтобы его невезучесть вновь проявила себя.
- Пусть отвалится колесо. А лучше два. Или три, - шептал он, но, по закону подлости, ничего не происходило.
Колёса мерно стучали по брусчатке, Кашка мотала головой и ходко перебирала ногами, а солнце медленно поднималось над крышей дома Совета. Повозка завернула за угол, и глазам Эсти предстала знакомая пристройка с жёлтой черепичной крышей. Юноша напряжённо уставился на печные трубы и, не увидев дыма, сник: оправдывались его самые худшие ожидания. Но тут над одной из труб появилось тёмное облачко, потом над другой, третьей, и с губ развозчика сорвался ликующий вопль. А когда из дверей пристройки, потягиваясь и зевая, вывалился дородный здоровяк Рабакуш, отвечающий за поставку продуктов, Эстениш готов был расцеловать этого вечно недовольного детину. Но он сдержался. Состроил привычно простецкую мину, натянул вожжи, останавливая Кашку, и благожелательно произнёс:
- Приветствую Вас, господин Рабакуш, а я булочки и пирожки привёз.
- Самое время, - ворчливо отозвался здоровяк и, засунув большие пальцы за пояс, добавил: - Видно, господам сегодня на завтрак одними булочками довольствовать придётся. Повара-то всю ночь продрыхли, так их через так! Теперь позору перед гостями не оберёмся! Уволить бы всех к лешему, да новых искать недосуг!
- Да уж… - протянул Эсти и замолчал, не зная, что ещё сказать.
Но Рабакуш и не ждал от него ответа. Щёлкнул пальцами и указал на товар. Юноша резво соскочил с козел, подхватил два самых больших пакета и поспешил на кухню. Время приближалось к завтраку, а булки и пироги кухаркам ещё предстояло разогреть.
Люди на кухне поголовно выглядели заспанными и помятыми. И все, до последнего поварёнка, враждебно смотрели на Эсти. «Ещё бы! У них неприятности, а я, по их мнению, обласканный жизнью сукин сын! Знали бы они… Эх…»
Эсти как угорелый носился от повозки на кухню и обратно. Он взмок и ужасно хотел пить, но просить воды не решился, опасаясь нарваться на грубость. Молча перетаскал пакеты, с поклоном принял из рук Рабакуша кошель и поспешил убраться восвояси – визит в дом Совета и без того затянулся на целую ночь.
Повозка как раз достигла угла дома и почти вывернула на площадь, когда раздался звонкий мальчишеский голос:
- Эй, постой!
Эсти, занятый сладкими мыслями о возвращении в родную пекарню и походе на танцы, сначала не понял, что обращаются к нему, но голос не умолкал:
- Да постой же ты! Я тебе говорю, медноволосый!
Эстениш дёрнул поводья и развернулся к нахалу, однако сказать ничего не успел. Вёрткий худощавый парень, на пару лет старше самого Эсти, в два прыжка оказался возле повозки, заскочил на козлы и, плюхнувшись рядом с развозчиком, затараторил:
- Слушай, ты очень занят? У меня тут проблемка нарисовалась, поможешь, а? И не обижайся, что медноволосым обозвал, имени-то я твоего не знаю. Кстати, за помощь заплачу, правда. – Парень выудил из кармана серебряную монету и повертел перед носом Эсти. – Соглашайся. Дел на пару минут. Ну, хочешь две монеты? Мне, правда, очень нужно!
От трескотни незнакомца у Эстениша заломило в висках.
- Что тебе надо? Говори толком!
Незнакомец придвинулся так близко, что Эсти стали видны белёсые веснушки на щеках и носу, и доверительно произнёс:
- От тебя ничего не требуется, просто рядом постоять и покивать.
- Не пойдёт! Или рассказывай, что у тебя за дела, или вали!
Синие глаза полыхнули раздражением:
- Времени нет!
- А у меня - хоть отбавляй, - передёрнул плечами Эсти и оскалился.
Парень отодвинулся, прищурился и жёстко усмехнулся:
- Ну и вредный ты, медноволосый. Ладно, не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.
Перед глазами Эстениша полыхнуло пламя. Он инстинктивно дёрнулся назад, но пошевелиться не смог: тело, словно окаменело, а взгляд намертво прирос к синим глазам незнакомца.
- Вот, дурашка! Ты прямо-таки идеальный вариант, - довольно промурлыкал тот. – Впервые вижу ликанца, почти лишённого дара. Идём!
Повинуясь чужой воле, развозчик, следом за магом, спрыгнул на мостовую, а Кашка, как ни в чём не бывало, продолжила путь. «Отец меня прибьёт», - уныло подумал Эсти, провожая повозку тоскливым взглядом.
- За имущество беспокоишься? – ухмыльнулся парень. – Не стоит. Кобыла твоя домой вернётся, мне чужого не надо. А вот ты – вряд ли.
Эстениш похолодел: «Меня убьют? Вот засада! Что же делать?» Он посмотрел на стражников, с важным видом прохаживающихся возле главного входа, и завопил что есть мочи:
- Помогите!!!
Стражники и ухом не повели, зато синеглазый гад громко расхохотался:
- Тебя никто не слышит, придурок! Я, в отличие от некоторых, маг не из последних. Так что, смирись и делай, что велят!
- А если не буду? – ощетинился Эсти.
- Будешь, медноволосый, будешь. С радостью и рвением. Это я тебе обещаю!
Парень схватил Эстениша за руку и потащил вверх по ступеням.

@темы: Фантош