Странный, странный, очень странный сентябрь. Я всё время куда-то бегу и ничего не успеваю. (

@темы: Мысли вслух

---

Фантош. Глава 14. Досада.

Бершан провожал будущую правительницу Тирата с помпой: над городскими стенами реяли зелёно-белых стягов, в небе кружились и кувыркались стаи белоснежных голубей. Духовые оркестры, рассредоточенные по всему пути Гедерики, от дома Совета до главных ворот, играли бравурные марши. Бершанцы щедро осыпали процессию рисом и розовыми лепестками, выкрикивали поздравления молодым, а некоторые от избытка чувств пускались в пляс.
Дигнар смотрел на ликанцев, как на сумасшедших, ведь всего два дня назад его встречали весьма и весьма сдержанно, почти враждебно. «Что изменилось? Неужели, они наивно полагают, что свадебная церемония сделала нас друзьями? Или они так рады избавиться от меня? Странные люди… Видимо, мне их никогда не понять».
Наследник оторвал взгляд от двух молодых мужчин, задорно выделывающих коленца, и покосился на «супругу». Кем бы ни была эта девица на самом деле, выглядела она точь-в-точь как Гедерика и держалась увереннее, чем за завтраком. Мило улыбалась, время от времени махала изящной ручкой толпе, вызывая ликующие вопли, и благосклонно смотрела на него, своего псевдомужа. Дигнар даже зависть почувствовал: его фантоши справились с подменой хуже. Медноволосый развозчик путался в своих и чужих мыслях, робел и заикался, так что хамир решил и дальше держать его под заклятием немоты. Да и с внешностью напортачили. На первый взгляд Эстениш походил на Оникса идеально, но стоило присмотреться, во всём находился изъян: волосы чуть темнее, оттенок глаз скорее изумрудный, чем травянистый, плечи чуть шире… Впрочем, наследник признавал, окажись подделка полностью идентична оригиналу, он всё равно бы остался недоволен. «Потому что фальшивка, а мой настоящий эльф бродит где-то и выполняет приказы наглой воровки! И неизвестно, что она заставляет его делать и что внушает! Испортит игрушку, как пить дать!»
Дигнар с трудом удержал умиротворённое выражение на лице. Как же ему хотелось пришпорить коня и помчаться на поиски эльфёнка, но позволить себе столь дерзкую выходку наследник не мог. Он растянул губы в приветливой улыбке, одарил псевдо-Гедерику томным взглядом и покосился на Миганаша. Глава совета Ликаны ехал между женой и эльфийкой. Обе женщины что-то усердно втолковывали ему. «Дома не наговорились?» - хмыкнул наследник и снова посмотрел на восторженно бурлящую толпу.
- Счастья! Счастья молодым! – визгливым бельканто выкрикнула долговязая девица в красном платье с огромными подсолнухами по подолу широкой юбки и со всей дури подкинула в воздух корзинку с рисом и розовыми лепестками.
Мелкие зёрнышки градом осыпали лицо, розовые лепестки осели на волосах, и наследник громко выругался. За шумом толпы его голос услышала лишь псевдо-Гедерика и осуждающе покачала головой. «Откроешь рот – зарежу!» - сгорая от ярости, подумал тиратец, но самозванка и не собиралась ничего говорить. Лёгким движением смахнула несколько зёрнышек с рукава сине-золотого камзола Дигнара и вновь улыбнулась толпе. «Ненавижу! Всех!» - мысленно простонал наследник и стиснул повод.
Путь, казавшийся бесконечным, привёл конную процессию к главным воротам, и началось официальное прощание. Несколько слов от Миганаша, который сегодня (Хвала чистому духу!) был лаконичен, потом его собственная краткая речь. Наследник поблагодарил ликанцев за гостеприимство и пообещал вернуться. Зачем - не сказал и фраза получилась не слишком любезной и двусмысленной. Но тиратца это не волновало, у него пятки горели от желания покинуть ненавистный город. Дигнар сейчас даже о завоевании Ликаны не думал, только о том, как поквитаться с Гедерикой. Оборвав речь на полуслове, он развернул коня и вылетел из ворот навстречу свежему ветру, ласковому солнцу и манящей дороге. Наследник не видел, как вытянулись лица ликанцев, как мрачно переглянулись старейшины, оскорблённые поведением новоявленного союзника, как псевдо-Гедерика и Тель с невозмутимыми лицами пришпорили коней и понеслись за ним в окружении отряда ликанской гвардии, как следом двинулась длинная кавалькада ликанско-тиратской знати.
Дигнар наслаждался долгожданной свободой. Он чувствовал себя так, словно, год просидев в душной, захламлённой комнате, вдруг оказался посреди чистого поля - дышится легко как никогда, глаза мечутся от дерева к земле, от земли к небу, желая охватить взглядом всё сразу. Наследник упивался бешеной скачкой, отрешившись от прошлого, будущего, настоящего. А когда эйфория ушла, придержал коня, позволив догнать себя. Молча взглянул на псевдо-Гедерику, криво улыбнулся и довольным тоном произнёс:
- Рад, что Вы отказались от кареты, драгоценная. Домчимся до Исанты, быстренько развяжемся с церемонией и к обоюдному удовольствию обретём наконец желанное единение в постели.
Девушка ошарашено захлопала ресницами, а ехавшая позади неё Тель что-то неразборчиво прошипела. Дигнар беззаботно усмехнулся и заговорщицким тоном обратился к эльфийке:
- Отъедем немного в сторону, госпожа, хочу с Вами кое-что обсудить.
Тель обеспокоено взглянула на подопечную и гордо тряхнула роскошными волосами:
- Хорошо.
Дигнар удовлетворённо кивнул, развернул коня и поскакал в хвост процессии. Тель нервно покосилась на фантошей, но не отступила. Ей предстояло долгое путешествие в Тират, и чем раньше она выяснит планы врага, тем лучше.
- Где Гедерика? – требовательно спросил наследник, когда процессия скрылась с глаз.
Тель не спешила с ответом. Сняла с руки перчатку, погладила своего каурого жеребца по лоснящейся шее, обвела глазами пятерых чёрных всадников, взявших их с Дигнаром в кольцо, и остановила взгляд на самом хрупком, с золотисто-каштановым «хвостом». Наследник скрипнул зубами: невозмутимость эльфийки одновременно и восхищала, и действовала на него как красная тряпка на быка. Подавив желание оттаскать высокомерную дрянь за длинные уши, он ощерился в улыбке и заговорил, выплёвывая слова:
- Мы оба знаем, что та женщина, что выдаёт себя за мою жену, не Гедерика. И я хочу знать…
- Почему Вы решили, что я знаю, где Гедерика? Побег фантоша с моей воспитанницей стал шоком для всех! Вы должны лучше следить за своими… игрушками!
Дигнар наклонился вперёд, словно изготовившись к броску, и прошипел:
- Хватит ломать комедию! Или ты перед фантошами выделываешься? Так вот, им на твои кривляния наплевать! Есть ты и я и мы оба знаем, что происходит! Твоя воспитанница – чёрный маг!
- Нет! – выкрикнула Тель и побледнела.
- Да! Без запретной магии крови она не могла похитить эльфёнка! И не спорь! Я знаю, что говорю!
- Ты так уверен, что Гедерика действовала сама? Что если твой фантош сам объяснил ей…
- Бред! Ты настолько тупа? Ты не понимаешь, что фантоши не умеют разрушать связь с хамиром?! – Дигнар запнулся, нахмурился и задумчиво пробормотал: - Если только в краже не участвовал кто-то третий.
- И четвёртый! И пятый! Ещё немного и ты обвинишь всю Ликану в похищении своей игрушки. Прямо-таки заговор с целью лишить тебя забавы, а заодно и жены!
- Я бы так и подумал, но ликанцам война ни к чему. Самозванку подсунули от безнадёги. А вот федералы…
- Тоже не хотят войны!
- Возможно, - кивнул наследник, и его змеиные глаза наполнились лукавством. – Но, сама посуди, Тель. Раньше война грозила им одним, а теперь, если вскроется побег Гедерики, Тират и Ликана схлестнутся, а федералы получат отсрочку.
- Это не наши методы!
- Согласен. Но жизнь такая непостоянная штука, ушастая, и порой обстоятельства вынуждают нас действовать вопреки убеждениям, ради великой цели, например. А защита малых рас – великая цель, правда?
Эльфийка поджала губы и оскорблено взглянула на тиратца:
- Ты меряешь по себе, Дигнар. Федерация не имеет отношения к побегу Гедерики. Я бы поклялась, но, боюсь, клятва не убедит тебя.
- Отнюдь, дорогуша. Я вполне адекватен и с удовольствием выслушаю твою клятву. Великий Лес в свидетели возьмёшь или Храмовой Рощей ограничишься?
- Не юродствуй!
Дигнар примиряюще вскинул руки и рассмеялся:
- Только драться не лезь, ладно? Я не хотел тебя оскорбить, а хотел бы, задел побольнее! Так что заткнись и слушай! Я и так верю, что эльфы и нежно опекаемый ими сброд здесь ни при чём. А вот ты знаешь больше, чем говоришь!
- Откуда?
- Ну… возможно, ты принимала участие в подготовке побега или просто кого-то подозреваешь. Расскажи! Ведь нам обоим важно, чтобы Гедерика вернулась как можно скорее.
Эльфийка вздохнула и удручённо покачала головой:
- Ничем не могу помочь, разве что совет дать. Поезжай в Исанту с тем, что есть, и предоставь Миганашу самому разбираться с дочерью. Уверена, глава Совета Ликаны найдёт способ быстро вернуть беглянку.
- А мой фантош?
Глаза федералки сверкнули презрением и злостью:
- Он эльф! Он не может быть ни комнатной собачкой, ни цепным псом! Он дитя леса и…
- Да-да-да! – замахал руками Дигнар. – Знаю, что ты сейчас скажешь: он должен собирать цветочки, умываться росой и предаваться созерцанию.
Услышав последнее слово, Тель удивлённо приподняла брови:
- Он тебе рассказал?
Наследник глумливо улыбнулся:
- Соловьём заливался. И не только про созерцание рассказывал. Благодаря твоему болтливому родичу, мы с Федерацией в два счёта разделаемся!
- Великий лес… - в ужасе прошептала Тель и с омерзением посмотрела на тиратца. – Если то, что ты говоришь, правда, мальчик обречён. Знаешь, что у нас делают с предателями?
- Убивают? Медленно и в особо извращённой форме?
- Хуже. Отрезают уши, волосы и навсегда отлучают от Леса.
- Страшно, аж жуть!
Дигнар расхохотался, а эльфийка пренебрежительно фыркнула:
- Тебе не понять, человек. Ты не представляешь, каково не чувствовать окружающего мира: деревьев, солнца, ласкового ветерка. Ничего не чувствовать! Осуждённый эльф медленно, годами умирает от тоски. Его душа иссыхает - ни надежд, ни желаний, ни любви…
- А не проще ли покончить с собой?
- Тогда душа эльфа потеряет надежду на возрождение.
Дигнар поморщился, покачал головой и, цокнув языком, припечатал:
- Все эльфы замороченные извращенцы! Жить надо сегодняшним днём!
- Ты не понимаешь…
- Да всё я понимаю! – отмахнулся наследник. – Только правила твои на мою игрушку не распространяются. Он фантош! Твои родичи могут сколько угодно таскать его по лесам и исполнять ритуальные танцы, но до его сознания не доберутся. Это вотчина хамира!
- Да. Только теперь его хамир не ты!
Дигнар на мгновение замер, а потом наклонился к эльфийке и до боли сжал её запястье:
- Гедерика собирается отдать его федералам?
- Конечно. Она ликанка и не приемлет рабства!
- Но ты говорила, что Миганаш найдёт её.
Тель скривилась, попыталась высвободиться, но Дигнар с силой дёрнул её на себя, и их лица оказались в миллиметре друг от друга. Увидев смертоносную ярость в глазах тиратца, эльфийка вздрогнула, нервно сглотнула и прошептала:
- Теригорн отыщет её, но вот согласится ли Геда вернуться? Что, если она окажет сопротивление? В её руках фантош. Он хороший боец?
- Один из лучших. - Наследник напряжённо смотрел в жемчужно-серые глаза. – А ещё он великолепный маг… У Миганаша нет ни единого шанса, если только числом задавит, но тогда эльфёнок – труп.
- Мне искренне жаль мальчика.
Дигнар оттолкнул эльфийку и хищно оскалился:
- Заткнись! Я не позволю его убить! Может, мне не понять эльфийских заморочек, зато тебе не понять, что такое престиж хамира! Если хоть одна собака узнает, что я потерял фантоша, моей репутации конец! Я ведь не обычный хамир. Я контролирую пятерых телохранителей Даже у моего отца их четверо. Причём четвёртого он взял, будучи в годах. Я же – в двадцать пять! А в двадцать восемь я выторговал у отца пятого! Он собирался заменить эльфёнком одного из своих фантошей. Я ни за что не женился бы на ликанской ведьме, если б отец не пообещал узаконить моё право владения Ониксом!
- Так он ещё не твой?
- Не важно! – Змеиные глаза вспыхнули дикой злобой. Взмах руки и стальные пальцы сомкнулись на шее эльфийки. – Клянись! Клянись своим Лесом, что никому не расскажешь о том, что узнала!
- Но есть и другие, кто знают, - сипло выдохнула Тель.
- С ними я тоже разберусь!
- Клянусь Великим Лесом и Храмовой Рощей, что сохраню твою тайну.
- Умница.
Пальцы разжались. Тель потёрла саднящую кожу и хладнокровно взглянула в лицо тиратца:
- Доволен?
- И всё-таки ты нравишься мне, ушастая. Умеешь ты быстро ориентироваться и прогибаться под ситуацию.
Жёсткая ладонь, лаская, легла на щёку эльфийки. Тель дёрнулась, но, вцепившись в густые светлые волосы, Дигнар притянул её к себе и накрыл рот жадным поцелуем. Он целовал эльфийку грубо и властно, наслаждаясь её клокочущей ненавистью, и отпустил лишь затем, чтобы отдать приказ фантошам:
- Снимите даму с лошади.
Приказ наследника вывел из задумчивости Эстениша, который как раз размышлял, почему хамир и красавица-эльфийка обсуждают его побег с Гедерикой. Совсем что ли сбрендили? Он здесь, а Геда едет вместе со свитой во главе длиннющей кавалькады всадников. Да и про страшные эльфийские тайны ему ничего не известно, а, значит, и уши с волосами в целости и сохранности останутся. «Или я уже всё рассказал? Или по голове меня стукнули? – растерянно думал Эсти, слезая с коня и бессмысленно топчась рядом с «товарищами». Фантоши ловко стащили эльфийку с лошади и уложили на расстеленный плащ, прижав к земле руки и ноги. Сообразив, что все конечности жертвы распределены, Эстениш покосился на Дигнара и забегал вокруг коллег, не зная, куда приткнуться.
- Не мельтеши, болван! – рявкнул на него наследник.
Юноша хотел спросить, что ему делать, но, заклинание немоты не позволило даже рта открыть. Оставалось ли тяжело вздыхать и топтаться на месте.
Тем временем Дигнар приблизился к эльфийке, остановился и поцокал языком:
- Хороша… Ох, как хороша…
«Неужели, насиловать собрался?..» Нервно икнув, развозчик попятился, споткнулся о Змея, перелетел через него и врезался макушкой в челюсть Лиса. Из глаз посыпались искры, а внутренний голос услужливо подсказал: «Сейчас бить будут!» Битым быть не хотелось, и, почти ничего не соображая от страха, Эстениш вскочил и понёсся вперёд, не разбирая дороги.
- Держите его! – завопил Дигнар, и, отпустив Тель, фантоши кинулись за ликанцем.
Тель села, хихикнула и, аккуратно расправив складки шёлкового платья, взглянула на тиратца:
- Я так понимаю, у тебя появились другие развлечения.
Дигнар зарычал и попытался схватить эльфийку за руку, но пальцы поймали лишь воздух. Наследник растерянно хлопнул ресницами: Тель сидела на коне и с презрением смотрела на него.
- Ты жалок! Без своих игрушек ты ничего не стоишь!
Эльфийка тряхнула растрёпанными волосами, пришпорила коня и вихрем понеслась прочь. Дигнар смотрел ей вслед и скрипел зубами от разочарования и ярости. Впервые на его памяти, он не получил того, чего желал.
- Гадство! Гадство! – в сердцах выплюнул он и посмотрел на телохранителей, которые, словно свора выпущенных на волю псов, носились по полю в тщетных попытках поймать Эстениша.
Псевдоэльф, похоже, мало что соображал. Высоко задирая колени, прыгал то в одну, то в другую сторону, ловко уворачивался от стремительных бросков фантошей, однако далеко не убегал. Петлял, как обезумевший заяц, и беззвучно орал.
«Убивать придурка нельзя, нужен, – мысленно простонал Дигнар и дёрнул нити связи: - Магия вам на что, дебилы?» Крикнул и удовлетворённо хмыкнул: Эстениш с размаха рухнул на землю, точно ему подножку поставили, и Лис со Змеем тотчас подхватили его подмышки.
Наследник скрестил руки на груди, наблюдая, как взмыленная, тяжело дышащая группа фантошей приближается к нему. «Даже ругаться не хочется, просто взять и прибить! Всех скопом!» Состроив грозное лицо, он взглянул на Пепла, старшую из игрушек, и нарочито доброжелательно поинтересовался:
- Объясни мне, дружок, когда вы собирались мне рассказать, что с головой у этого бедолаги совсем плохо?
- Мы и сами не ожидали, хамир. Обработка была слишком поспешной и мысли у него изначально путались, но не настолько, чтобы в панику впадать.
Дигнар покосился на притихшего, как мышь под веником, Нырка, знаком велел Лису и Змею подтащить ликанца ближе и, сдёрнув с его головы геб, ласково посмотрел в знакомые зелёные глаза:
- Что не так, Оникс? Не бойся, ответь своему хамиру.
Эстениш жалобно всхлипнул и бессильно уронил голову на грудь:
- Я не… Вы хотели её… А я… Это ужасно! – неожиданно связно выпалил он и, подгоняемый мыслью о том, что ему, наконец, позволили говорить, запричитал: - Я сам хотел бы знать, что со мной не так! Нет, не так! Я хочу понять, кто я. Я знаю, что Оникс, но тогда почему вы говорили эльфийке, что я сбежал? Я же здесь! Или не я? Я запутался! А, когда Вы хотели её… Я испугался! Зачем Вы так? Она же женщина! А с женщиной надо по-доброму. Так учил меня отец!
Эсти осёкся и, вскинув голову, потрясённо вытаращился на Дигнара. Нет, он не вспомнил, кем является на самом деле, но последние слова ошеломили. Юноша задрожал, не понимая, почему в его эльфийском сознании в качестве родственника фигурирует немолодой бородатый человек в запачканном мукой фартуке.
Наследник сердито зыркнул на фантошей и улыбнулся потерянному, раздавленному ликанцу:
- Соберись, Оникс. С тобой действительно происходит что-то странное, но это поправимо. Как только мы остановимся на ночлег, товарищи помогут тебе стать прежним. – Он обвёл угрожающе вопросительным взглядом фантошей, и те интенсивно закивали. – Всё будет хорошо, малыш, обещаю. - Дигнар похлопал развозчика по щеке и настойчиво спросил: - Ты веришь мне, Оникс?
Эсти нервно всхлипнул и расслабился, растекаясь под властным взглядом узких, змеиных глаз:
- Да, хамир.
- Вот и умница. Садись на коня!
Лис и Змей отпустили ликанца, и тот, пошатываясь, побрёл к своему жеребцу, на ходу натягивая геб.
- Нырок!
Фантош вмиг оказался рядом с Дигнаром. Его ощутимо потряхивало, а синие глаза источали ужас.
- Я снова разочарован. Благодари небеса, что мне некогда возиться с тобой. И запомни: если Оникс сорвётся ещё раз, я верну тебя в Геббинат!.. Всё, едем!
Нырок коротко поклонился и кинулся к Эстенишу. Пинками загнал в седло, вскочил на своего коня и вытянулся, как струна.
«Слишком много эмоций, - с досадой отметил Дигнар. – Нужно поговорить об этом с Кальсомом. Пусть его мастера поработают над этим вопросом. Игрушки не должны быть такими чувствительными. - Но тут ему вспомнилось смущённое лицо эльфёнка с взволнованными травянисто-зелёными глазами, лёгким румянцем на щеках, и губы невольно растянулись в улыбке. – Хотя, некоторым всё-таки стоит оставаться такими как есть. Но они должны быть редким исключением».

Примерно через полчаса наследник догнал кавалькаду и пустил своего серого жеребца рысцой. Он неспешно двигался вдоль колонны, останавливался, чтобы перекинуться парой фраз с кем-то из приближённых или тепло поздороваться с захудалым дворянчиком, невесть как затесавшимся в его свиту, и с удовлетворением понаблюдать, как загораются ревностью глаза тех, кого он обделил вниманием. «Пусть занимаются своими ничтожными дрязгами. Меньше будут за мной шпионить!»
Наконец Дигнар добрался до начала процессии и широко улыбнулся Шаниру, своему единственному и верному другу. Саттол ответил не менее широкой улыбкой, что-то быстро сказал отцу, широкоплечему пожилому мужчине с короткими седыми волосами и острым, немного длинноватым носом, и поспешил к наследнику.
- Появилось время поболтать? – с плохо скрываемой иронией спросил он и взлохматил русые курчавые волосы. – Я уж решил было, что семейная жизнь тебя затянула и старым приятелям пора в отставку.
- Да куда я без тебя, проныра. И потом, как я могу отлучить такого красавца от двора? Дамы меня растерзают.
- Что касается дам… - Шанир понизил голос и доверительно произнёс: - В следующий раз не стоит путешествовать в сугубо мужской компании. Нужно пересмотреть законы, Диги. Поездка без женского общества скучна и утомительна. Так и на фантошей заглядываться начнёшь.
Наследник рассмеялся, и его дурное настроение развеялось, как утренний туман. Он подмигнул другу и ехидно осведомился:
- С ликанками не срослось? Неужели ни одна не купилась на твою смазливую рожу и сладкие речи?
- Ну, почему же. Только все эти ликанки-пуританки холодные, как змеи, и закомплексованные. И на тайны падкие сверх меры! На фантошей пялились, как кошки на сметану. Идиотизм! Одну я прямо спросил: «Может, тебе с игрушкой моей переспать, раз так приглянулась?» А она, представляешь, зарделась и радостно говорит: «С удовольствием!» Я чуть язык от досады не проглотил. Ну, надо же! Получается, загадочность для неё важнее моего титула! Меня так и подмывало снять с Гризли геб и продемонстрировать его квадратную ряху со свёрнутым носом!
- Забавное было бы зрелище.
- Согласен. Хотел бы я посмотреть, как эта гусыня отбрыкиваться бы стала.
- Так ты её отшил?
- Вот ещё! Правда, удовольствия – пшик. В постели оказалась бревно бревном! Да и другие не лучше!
- Да… Трудная у тебя жизнь, Шани.
- И не говори.
Неожиданно наследник наклонился к другу и прошептал ему на ухо:
- Вечером жду у себя.
Шанир кивнул и, как ни в чём не бывало, продолжил:
- Не у меня одного жизнь тяжёлая. У тебя, дружище, тоже не сахар. Блюсти пост, имея под боком жену, то ещё удовольствие.
- Это точно.
- Но, по крайней мере, она у тебя ничего, милашка. Подрастёт – красавицей станет.
- Специалист!
- А то!
- Ладно, - вздохнул Дигнар, которого разговор о Гедерике начал раздражать, - поеду, проведаю супругу.
- Удачи!
Шанир вернулся к отцу, а наследник пришпорил коня и в два прыжка оказался во главе процессии. С независимым видом кивнул Тель, подмигнул псевдо-Гедерике и завёл с дамами ничего не значащий разговор, мысленно представляя, как медленно вливает в рот пойманной супруге расплавленный свинец…
На закате дня ликано-тиратская процессия достигла маленького городка Саркан и почти полностью оккупировала его. Гости заняли не только постоялые дворы, но и дома горожан, заранее предупреждённых о предстоящем нашествии. Наследника сатрапа и его юную супругу разместили в особняке Совета Саркана, двухэтажном здании с арочными окнами, изящными балконами и покатой жёлтой крышей.
В холле особняка Дигнар в цветастых выражениях распрощался с женой и удалился в приготовленные для него покои, заранее предупредив¸ что ужинать будет в одиночестве. Видеть пышущее ненавистью лицо эльфийки не хотелось, да и самозванка раздражала до колик в животе. Оказавшись в тишине уютных апартаментов, наследник с удовольствием избавился от пыльной одежды, принял ванну и, накинув длинный махровый халат, развалился на диване перед сервированным к ужину столом. Жаркое в тёмном глиняном горшочке выглядело восхитительно, зелень благоухала свежестью, а со вкусом разложенные салаты и закуски заставили рот наполниться слюной. Но прежде чем накинуться на угощение, Дигнар решил разобраться с насущными делами. Подозвал фантошей и, когда те выстроились в ряд, уточнил:
- Вам хватит ночи, чтобы привести Оникса в норму?
Игрушки переглянулись, решая, кто будет отвечать, и дружно посмотрели на Пепла. Серохвостый вздохнул и произнёс:
- Если всё пойдёт нормально, и пары часов хватит.
Дигнар ощутил исходящую от него неуверенность и нахмурился, но потом решил, что нервировать мальчиков перед работой не стоит. Да и выбирать не приходилось: в его распоряжении был только Эстениш, единственный и неповторимый. Конечно, можно снова отправить фантошей на поиски, наверняка, хоть один подходящий типаж отыщется, но очередное похищение может привлечь ненужное внимание.
- Поешьте и начинайте, - миролюбиво произнёс Дигнар и, не сдержавшись, добавил: - Надеюсь, в этот раз получится лучше.
Фантоши поклонились и все, кроме Лиса, отправились в смежную комнату. Лис же присел на корточки у стены, положил ножны с мечами на пол и замер, как статуя. Дигнар посмотрел на часы, прикинул, что раньше чем через час Шанира ждать не стоит, и приступил к еде.
Саттол ввалился в апартаменты наследника, когда тот, закончив ужинать, вытирал губы тонкой батистовой салфеткой.
- Ого! Вот это я понимаю любопытство! Ты от ванны отказался или ужин пропустил?
- Ничего подобного! – деланно возмутился русоволосый ловелас, плюхнувшись на диван рядом с другом. – Я сыт и чист, как ликанская девственница!
Двое фантошей Шанира скользнули к Лису и уселись справа от него, в точно такой же позе. Дигнар окинул их лукавым взглядом, подумав, что его друг, возмутитель спокойствия тиратского двора, не зря выбирает в игрушки атлетов - могучие фантоши выгодно оттеняли его худощавую фигуру и смазливое лицо. Эдакий изящный ангелок с демонами-стражами.
Шанир проследил за взглядом друга, хмыкнул и нагло экспроприировал бокал наследника. Плеснул себе терпкого красного вина, откинулся на спинку дивана и нетерпеливо спросил:
- Что стряслось, Диги? Нутром чую: плетётся заговор. Кто жертва на этот раз?
- Я, - мрачно сообщил наследник и, опережая вопрос, заговорил: – В день нашего приезда в Бершан…
Саттол внимательно выслушал его рассказ, ни разу не перебив и не отвлёкшись даже на то, чтобы сделать глоток вина. И чем дальше рассказывал Дигнар, тем суровее и жёстче становились лицо и глаза Шанира, суля обидчикам друга кровавую расправу. Маска беззаботного придворного балагура осыпалась, как старая штукатурка, обнажив опасного и агрессивного зверя, истинную сущность Саттола, которую так любил Дигнар. Игривый и вальяжный, не пропускающий ни одной юбки, в душе Шанир был безжалостным хищником, готовым в любой момент растерзать врага.
- Я связан по рукам и ногам, Шани. Вместо того чтобы броситься на поиски ликанской ведьмы, я вынужден изображать примерного мужа! А эльфёнок тем временем спешит на расправу к родичам.
Дигнар замолчал, потёр виски, словно у него разболелась голова, и посмотрел на хмурого, как туча, приятеля.
- Ты не можешь оставить всё, как есть! Пропажа фантоша – удар по твоей репутации, катастрофический удар, Диги. Нужно вернуть его, пока не открылась правда.
- Поможешь?
- Да.
- Отлично! – Наследник хлопнул друга по плечу. – Помимо Гризли и Ключа возьмёшь с собой Пепла и Змея. Они…
- Нет!
Наследник рубанул ладонью воздух:
- Не перебивай!
- Мы сделаем по-другому, Диги! – Шанир поставил бокал на стол и уверенно продолжил: - Я помню, как дрался твой эльфёнок. С ним шутки плохи. Нужно действовать наверняка и я знаю как. Мы вернём фантоша и приволочём в Исанту ликанскую ведьму. Никто не посмеет усомниться в твоей силе! Клянусь!

@темы: Фантош

---

Фантош. Глава 13. Федералы.

- Добрый день, - вежливо произнёс гном, словно они стояли не в глухой чаще леса, а в дворцовом зале, и приподнял высокую широкополую шляпу, утыканную крохотными серебряными гвоздиками.
Оникс не ответил: лично ему день добрым не казался. Поджав испачканные сине-бурой жижей губы, фантош скрестил руки на груди и вопросительно уставился на неожиданных спасителей.
Весьма примечательная парочка. Невысокий коренастый гном с тёмно-жёлтыми волосами до плеч, с короткой окладистой бородкой, обрамляющей простодушное лицо с крупными чертами и выразительными глазами насыщенного сиреневого цвета. Наряд гнома заслуживал отдельного описания: приталенный тёмно-коричневый камзол, украшенный такими же, как на шляпе серебряными гвоздиками и подпоясанный жёлтым поясом с пряжкой в форме скрещенных молотов. Узкие чёрные брюки заправлены в щеголеватые, переливающиеся таинственным лунным светом сапоги на высоком толстом каблуке. На фоне разряженного гнома эльф смотрелся бродягой: потёртый густо-зелёный плащ, из-под которого выглядывала серая рубашка, простые тёмные штаны и добротные, но поношенные сапоги. Через плечо перекинут светлого дерева лук без единого украшения. Оникс нахмурился: «Разведчик, из военных. Теперь жди сюрпризов». Впрочем, в нынешнем состоянии до сюрпризов дело могло и не дойти. Один удар и ему конец, даже щит толковый выстроить не получится – сил нет. И Оникс решил, что, как и в случае с Артонашем, лучший вариант это тянуть время. Скрипнул зубами и продолжил молча разглядывать родича.
Эльф не так давно прошёл обряд посвящения: на высоком лбу угадывались едва уловимые росчерки церемониальной вязи. Лицо открытое, с тонкими правильными чертами; глаза цепкие, внимательные, анализирующие. Сжатые в полоску губы. «Интересно, он бесится, потому что я фантош или его напарник раздражает? Меня бы точно раздражал. Выпендрёжник какой-то!»
- Добрый день, молодой человек, - повторил гном, но на этот раз шляпу приподнимать не стал. Немного подождал, нахмурился и, поняв, что ответа не услышит, обиженно осведомился: - Язык что ли проглотил? Или демонстративно хамишь?
Оникс дёрнул плечом: мол, понимай, как знаешь, и, продолжая смотреть на эльфа, осторожно потянулся к хамиру.
- Она без сознания, - неожиданно произнёс ушастый, шагнул к Гедерике, но перед ним вырос фантош:
- Не подходи!
Сжатые кулаки и пылающие яростью глаза заставили федерала замереть. Он в замешательстве смотрел на измотанного, полуживого мальчишку. Бледный, под глазами чёрные круги; золотисто-каштановая коса растрёпана; на лице и руках поджившие красные полосы. «Великий лес! Как он собирается драться со мной?..» Эльф сомневался, что в таком состоянии родич вообще способен колдовать. Зато Оникс сомнений не испытывал, ибо не мог противиться установкам, что заложил в него мастер Кальсом. А «защищать хамира до последнего вздоха» была главной из них.
- Ага, заговорил наконец, - проигнорировав агрессию родича, эльф тепло и дружелюбно улыбнулся: – Может, познакомимся? Меня Йоль зовут, а тебя?
Федерал потерял интерес к Гедерике, и желание убить его исчезло. Оникс немного успокоился, вгляделся в доброжелательные голубые глаза, и тут до него дошло, что и каким тоном спросил эльф.
«Как с маленьким! Он что, как Дигнар, считает меня юным трепетным созданием? Бред какой-то!»
По сердито сдвинутым бровям Йоль понял, что избрал не совсем верную тактику, и следующую фразу произнёс сухо и твёрдо:
- Если хочешь, чтобы мы помогли девчонке – назовись!
«Ответить? Да ни за что! Представляться родичу кличкой унизительно. Оникс! Как домашнее животное!» Фантош побледнел, а травянисто-зелёные глаза упрямо блеснули.
- На этот вопрос может ответить только хамир! Правда, придётся подождать.
- Эта девочка – хамир? – подал голос гном и ошалело посмотрел на напарника: – Что происходит, Йоль? Почему нам не сказали?
- Заткнись, Найлин!
Оникс презрительно скривился. Он с самого начал не верил, что федералы оказались в чаще Бершанского леса случайно, и чудесное спасение от их рук воспринимал как ловушку. Оставалось выяснить, кто эту ловушку расставил, и предположения у него были.
- Вас послал Каломуш?
Федералы перестали пялиться друг на друга и дружно повернулись к Ониксу. Но если эльф лишь мрачно сдвинул брови, переваривая слова фантоша, гном вновь проявил несдержанность.
- Секретарь совета Ликаны? С какой стати? – изумлённо воскликнул он, и Йоль закатил глаза от досады:
- Прекрати болтать, Най! Переговоры никогда не были твоей сильной стороной.
- Да и у тебя не слишком хорошо получается, как я погляжу!
Пока федералы препирались, Оникс кинул тоскливый взгляд на ноги в серых чулках и коричневых полусапожках, торчащие над тушей Белоснежки. Мелькнула мысль, что дочери главы совета Ликаны и жене наследника великой сатрапии не пристало валяться на земле с задранной юбкой, но фантош прогнал её как неуместную и сосредоточился на противнике. «Может, всё-таки ударить? Нет! Не хочу потерять контроль над ситуацией и, как ликанка, провалиться в беспамятство!»
Оникс мысленно выругался и, глядя на эльфа, которого считал главным в тандеме, прорычал:
- Что вам надо?!
Йоль погрозил напарнику кулаком и спокойно произнёс:
- Отпираться и делать вид, что мы проходили мимо, бессмысленно, поэтому скажу как есть: мы здесь, чтобы сопроводить вас на земли Федерации.
- Спасибо, нет. Мы доберёмся сами.
Эльф картинно вздохнул, всем своим видом показывая, что прилагает героические усилия, чтобы чинно беседовать с нерадивым юнцом, и отеческим голосом продолжил:
- Отрицать, что вам нужна помощь, неразумно. Посмотри на себя, ты же еле на ногах держишься, а твоей спутнице и вовсе без целителя не обойтись. И чем дольше ты тянешь время, тем вероятнее, что Гедерика Теригорн умрёт. Я чувствую, как её дыхание слабеет…
Оникс мгновенно развернулся и поплёлся к хамиру. Связь между ними выглядела тусклой дрожащей нитью, но в её прочности фантош не сомневался. Однако слова Йоля заставили его по-новому взглянуть на выходку лохматого мага. «Ведь чувствовал, что он напортачил со связью, а проверить не удосужился! И времени было полно, так нет же, повёл себя как мальчишка… Не злобствовать надо было, а изъян в связи искать! Впрочем, теперь без разницы: если хамир при смерти, то и мне недолго осталось!»
- Нервный он какой-то, - пробурчал гном, глядя в спину юноше. – Всегда считал, что создания Кальсома флегматичны, как жабы, а этот… - Йоль пожал плечами и пошёл следом за родичем. Най нагнал его и, продолжая бурчать, зашагал рядом. - Ну да, ну да, сначала девчонка. Чувствую, влипли мы, приятель. Хорошенькое задание: проводить детишек в Федерацию. Тоже мне детишки. Хамир с фантошем!
- Мы знали, что он беглый фантош.
- Вот именно, что беглый. Сам по себе! А оказывается, у него хозяин имеется. Что если мы девчонке не понравимся?
- Она ликанка.
- Она подросток. Капризы, нежелание слушаться старших и прочее. А мальчишка по ней явно сохнет. Как только ты ляпнул, что она умирает, он к нам спиной повернулся. Совсем страх потерял!
- Он подсознательно чувствует, что мы не враги.
- А если он всё же нападёт?
- Вырубим.
- Больно гладко у тебя выходит, – возмутился гном. – Он же фантош!
- А, по-моему, это ты всё усложняешь. – Эльф остановился и с укоризной взглянул на напарника. – Не узнаю тебя, Най. Куда подевалась твоя хвалёная гномья выдержка?
- Я разведчик, а не нянька!
- Так сказал бы об этом раньше.
- И что изменилось бы? В Бершане только мы с тобой были.
- Тогда тем более не ворчи.
Эльф поправил лук и посмотрел на фантоша. Юноша стоял над дочерью главы совета и нервно теребил полу куртки. Почувствовав на себе пристальный взгляд, он обернулся, раздражённо зыркнул на федералов, потом подхватил Гедерику под руки и оттащил от окровавленной туши. Девушка и в самом деле была чуть жива. Сухие, посиневшие губы то и дело приоткрывались, словно она хотела что-то сказать, а на плотно сомкнутых ресницах дрожали хрустальные бисеринки слёз. «Может и к лучшему, что она без сознания, иначе кричала бы от боли». Фантош скатал куртку, пристроил её ликанке под голову и уселся рядом. Остановившись неподалёку, федералы о чём-то заспорили, но Оникс запретил себе прислушиваться. «Лишь бы хамир выжил, с остальным разберусь!» Он внимательно осмотрел девушку, легко, почти не касаясь, провёл пальцами по воспалённым красным полосам и прикрыл глаза. Сил по-прежнему было катастрофически мало, но подпускать федералов к хамиру Оникс не собирался. Медленно, по капле, он отдавал жизненную силу Гедерике, стараясь не пересечь черту, за которой ждёт небытиё, но едва в голове закрутилось: «Я рядом. Я умру ради Вас, ибо Ваша жизнь бесценна» - фантош впал в транс, забыв обо всём, кроме благополучия хозяина. Дыхание девушки постепенно выравнивалось, красные полосы бледнели и исчезали, а нить связи приобретала ровный серебристый оттенок. Оникс улыбнулся. Тело слабело, душа ликовала. «Хамир будет жить! Я выполнил свой долг, мастер!»
- Что он творит? – внезапно воскликнул Най и ткнул пальцем за спину напарника.
Йоль замолчал на полуслове, обернулся и разинул рот: родич с блаженной улыбкой на устах отдавал свою жизнь ликанской девчонке.
- Его надо остановить!
Гном подбежал к фантошу и замахнулся кулаком, намереваясь отправить его в нокаут, но «умирающий» ловко увернулся от удара, вскочил на ноги, смазанным, едва уловимым движением скользнул Наю за спину и сомкнул пальцы на его горле. Раздался сдавленный хрип, и Йоль с ужасом осознал, что вот-вот лишится друга.
- Стой! – выпалил он, метнулся к родичу и врезался в него всем телом.
Все трое полетели на траву. Йоль приземлился сверху и вцепился в руку фантоша, пытаясь оторвать её от шеи напарника. Гном хрипел, синея на глазах, и это придало эльфу сил: издав звериный рык, он разжал холодные цепкие пальцы. Най откатился в сторону, упёрся лбом в землю и зашёлся в кашле. Йоль же уселся верхом на мальчишку, прижал его руки к земле и заглянул в перекошенное яростью лицо:
- Остынь! Он хотел тебе помочь.
- Пусти! – сквозь зубы прошипел фантош и попытался скинуть с себя родича, но замер, услышав знакомый голос:
«Оникс».
Забыв о федерале, Оникс извернулся и посмотрел на Гедерику:
- Я здесь, хамир.
Но девушка не пошевелилась. Да и в сознании вновь стало пусто и тихо. Выругавшись, фантош опустил голову на траву и посмотрел на родича:
- Отпусти.
- Если пообещаешь не драться.
- Он меня спровоцировал.
- Согласен, - серьёзно кивнул Йоль. – Он больше не будет.
- В таком случае, инцидент исчерпан.
Эльф кивнул и поднялся на ноги:
- Может, скажешь, наконец, своё имя?
- Не вижу смысла, - буркнул фантош и сел. – Вы думаете, что мы действительно будем путешествовать вместе?
- Ты ничего не решаешь! – поднявшись с колен, мстительно заявил гном. – Вот очнётся хозяйка и скажет, с кем она поедет дальше!
- Най!
- Что Най? Так и будем перед ним прыгать? Да кто он такой, чтобы…
Гном оборвал фразу, махнул рукой и направился к мёртвому жрецу, а Оникс уронил голову на грудь: бородатый гад был решительно и бесповоротно прав. «Совсем я распоясался. Дигнара с Кальсомом на меня нет. Они бы быстро мозги вправили!» Стараясь не встречаться с родичем взглядом, фантош встал, отряхнулся и подошёл к Гедерике. Девушка спала, хмуря тонкие чёрные брови, словно что-то напряжённо обдумывала во сне. Выглядела она значительно лучше: красные полосы на коже исчезли, на щеках проступил здоровый румянец. Если бы не грязная от слизи и земли одежда, можно было подумать, что она просто устала и прилегла отдохнуть.
Фантош опустился на корточки и осторожно потряс её за плечо:
- Гедерика.
Ни на голос, ни на прикосновение девушка не отреагировала. Оникс устало вздохнул, уселся на землю и приготовился ждать. Сколько потребуется. «Я ничего не могу изменить. Если погоню выслали, скоро она будет здесь. Дигнар возьмёт нас тёпленькими. - Вспомнив о бывшем хамире, фантош отвёл взгляд от лица Гедерики и вздохнул: - Наследник никогда не смирится с тем, что я буду принадлежать ликанской шлюшке. Он потащит нас в Геббинат, а это конец! Кальсом узнает мои тайны, и я забуду о мести». От этой мысли стало горько и страшно. Перед внутренним взором встали шестеро юных эльфов, и под их укоризненными взглядами Оникс окончательно сник. Апатия липкой паутиной оплела сознание, и взгляд травянисто-зелёных глаз стал пустым и отрешённым.
Фантош вздрогнул, когда рядом с ним присел Йоль.
- Поговорим?
- О чём?
- О тебе.
- Нет.
- Почему? Ты необычный фантош. Все они – человеческие маги, а ты – эльф…
- Нет!
Оникс подался вперёд, положил ладонь на плечо Гедерики и жадно всмотрелся в её лицо. Больше всего на свете он желал, чтобы девушка немедленно открыла глаза и отвлекла внимание федералов на себя, дав ему время успокоиться и трезво обдумать своё положение. Йоль тоже взглянул на ликанскую магичку. Он не знал, о чём думает родич, но мысли их текли в одном направлении. «Хорошо бы она очнулась и объяснила, что с ним творится. Она должна знать! Никогда не видел, чтобы эльф был настолько замкнут в себе. Уму не постижимо! Как он, вообще, в Геббинате выжил?»
- Хочешь, я помогу ей проснуться? – предложил Йоль, но Оникс отрицательно покачал головой:
- Во сне организм лучше восстанавливается.
- Но у нас нет времени!
- Знаю. – Фантош погладил девушку по плечу и устало прикрыл глаза. – Я буду сражаться.
Йоль озабоченно провёл ладонью по лбу:
- Ты ведь служил Дигнару, так? И как никто должен понимать: он поднимет весь Тират, чтобы вернуть тебя. Один ты не выстоишь!
- Согласен. – Оникс выпрямился, сложил руки на коленях и, закинув голову, мечтательно уставился на бледно-голубой небосвод. – Дигнар не будет поднимать Тират. Хватит и остальных его фантошей.
- Сколько их?
- Четверо, - машинально ответил Оникс и вздрогнул: он вновь позволил себе расслабиться, а ведь рядом враг. «Проклятая усталость! Эх, поспать бы часок, тогда и с фантошами воевать можно!»
Тем временем Йоль обдумывал слова родича. Сражаться с четырьмя бойцами-магами дело сложное, но не из ряда вон выходящее. Однако, памятуя, как лихо мальчишка скрутил крепыша-Ная, и это при том что сам еле на ногах держался, вступать в противостояние с воспитанниками Ордена чистого духа не хотелось. Дело было за малым – уговорить фантоша прекратить сидячую забастовку и, двигаясь тайными тропами, убраться подальше от Бершана.
Йоль украдкой оглянулся: напарник сидел возле мёртвого жреца и с интересом рассматривал шрамы на его лице. «Най, - мысленно позвал напарника эльф. – Приведи лошадей. И вороного фантоша отлови».
«Думаешь, он поедет с нами?»
«Сам не поедет, заставим!»
Гном недоверчиво усмехнулся, выпрямился и зашагал прочь, попутно разметав белоснежным сапогом тлеющий костерок Теригорна. Йоль несколько мгновений смотрел в спину напарнику, а потом перевёл взгляд на родича. Юноша всё так же любовался небом. Но когда федерал присмотрелся внимательнее, то понял, что тот спит с открытыми глазами.
Упускать такой шанс было глупо. Сосредоточившись, Йоль потянулся к сознанию Гедерики и натолкнулся на сигнальный щит.
- Проклятье… - выдохнул он и с уважением посмотрел на фантоша.
«И всё же не в том ты состоянии, чтобы предусмотреть всё, мальчик», - усмехнулся про себя разведчик и аккуратно подправил и без того крепкий сон родича.

Тело нещадно ломило, дыхание рвало грудь, в голове грохотало так, словно ото лба к затылку низвергался каменный водопад. Гедерика застонала, попыталась открыть глаза и снова сомкнула веки, в надежде остановить вихрь золотистых звёздочек и пульсирующих пятен. «Что со мной произошло?» Смутно помнилось, как Белоснежка начала падать, а потом навалилась тьма. Кажется, в беспросветной давящей пустоте она слышала голос фантоша, но так ли это было на самом деле, поручиться не могла. «Неужели на нас напали? Дигнар?» От мысли, что она в руках мужа, Гедерике стало совсем плохо. Страх, липкий и нервирующий, закопошился в груди, норовя захлестнуть, опустошить, затопить рассудок.
С трудом подавив нарастающий приступ паники, девушка заставила себя открыть глаза и уставилась в небо. Чистое, без единого облачка, с тусклыми россыпями звёзд.
- Как Вы себя чувствуете? – прозвучало совсем рядом, и Геда на автомате повернулась.
Лучше бы она этого не делала! Камнепад загрохотал с новой силой, а перед глазами перед глазами вспыхнул рой разноцветных искр.
- Больно! – провыла девушка и яростно вцепилась в волосы, словно хотела их вырвать.
- Выпейте!
Крепкая рука обняла Гедерику за плечи, помогла сесть, и в ноздри ударил насыщенный травяной аромат. Тут же вспомнилось ласковое, улыбающееся лицо нянюшки, и девушка послушно глотнула настой. Цветочный вкус с оттенком липового мёда и тонкой ноткой дикой мяты. Настой остановил камнепад и погасил искры. Дышать сразу стало легче, ломота отступила, и Геда с благодарностью взглянула на своего спасителя. Да так и застыла, не в силах вымолвить ни слова. Рядом сидел гном. Молодой, но важный, в дорогом костюме и высокой шляпе, которая удивительно ему шла. Немного простоватое лицо лучилось добротой и состраданием, что бесконечно растрогало юную ликанку.
- Вам лучше? – низким баском поинтересовался федерал и, когда девушка кивнула в ответ, улыбнулся ещё шире. – Тогда разрешите представиться, Найлин Батор из клана Дальнего Рудника.
- Гедерика Теригорн, - с усилием выдавила из себя ликанка и, поёжившись, посмотрела по сторонам.
Они сидели на большой поляне, по краю которой бежал говорливый лесной ручеёк. В светлом ночном сумраке отчётливо виднелись густые заросли можжевельника, кусты орешника с едва проклюнувшимися листочками и с десяток могучих лип и дубов, поддёрнутых лёгкой зелёной дымкой. На отлогом склоне, почти у самой воды весело потрескивал костерок. Из медного, булькающего котелка тянулся аромат мясной похлёбки. «Тишь и благодать!» - вяло подумала Гедерика и встрепенулась:
- А где Оникс?
- Кто? – растерялся гном. – Ах, да. Вы о своём коне. Видите ли, Геда… Ничего, если я буду несколько фамильярен?
- Причём здесь конь? – Девушка нетерпеливо взмахнула рукой и, не усидев на месте, вскочила. – Оникс это мой… друг!
Подходящее слово нашлось не сразу, но когда Геда произнесла его, то почувствовала облегчение, словно они, и правда, стали друзьями.
- Разве это имя?..
- Где он?
- Там. – Гном мотнул головой на орешник. – Йоль подлечил его и завернул в свой плащ, чтоб не замёрз.
Гедерика метнулась к кустам и едва не споткнулась о спящего фантоша. Присев на корточки, девушка вгляделась в спокойное, умиротворённое лицо эльфа и, не удержавшись, осторожно погладила его по щеке. «Каким бы вредным ты порой ни был, я не хочу тебя терять, - с нежностью подумала она, не замечая, как губы сами собой растягиваются в счастливую улыбку. – Ты чудо, Оникс».
Фантош шевельнулся и приподнялся на локте:
- Хамир.
Геда не ожидала, что эльф проснётся, и, чувствуя себя виноватой, прошептала:
- Поспи ещё немного.
Оникс безропотно растянулся на траве. «Вот это да! – Гедерика дотронулась до серебряного браслета и, словно обжегшись, отдёрнула руку. – Нужно следить за словами». Поправив сползший с плеча фантоша плащ, она выпрямилась и вернулась к гному. Села на подстилку, поджала ноги и обхватила их руками. В голове роились тысячи вопросов, но задавать их девушка не спешила. Она чувствовала на себе изучающий взгляд федерала, и это смущало, чуть-чуть. Ещё два дня назад общение Геды сводилось к посиделкам с подружками, конным прогулкам, пикникам, нечастым беседам со старейшинами и, конечно, Каломушем Пертом. «Как же я изменилась, - рассматривая охваченные пламенем поленья, думала она. – Рядом незнакомец, более того, чужеземец, а я чувствую себя вполне комфортно. Чудно, но мне нравится. Неужели, это всё потому, что мне не хватало приключений? - Гедерика тихонько хмыкнула, провела пальцами по многочисленным мелким дырочкам на юбке и нахмурилась: - А это ещё откуда?» Она повернулась к гному, желая узнать, почему её одежда испорчена, и второй раз за вечер изумлённо застыла: рядом с Наем сидел светловолосый эльф.
Он был старше Оникса, шире в плечах, с более резкими чертами лица, но тоже очень и очень красивым. «Более мужественным, - определила для себя Гедерика и нервно сглотнула. – И опасным». Девушка с тревогой оглядела непритязательный наряд эльфа, остановила взгляд на луке, лежащем у него на коленях, и мысленно приказала себе не паниковать раньше времени.
- Я такой страшный? – насмешливо поинтересовался федерал.
- Откуда Вы… - Геда осеклась, почувствовав, что краснеет. «Вот идиотка! Я же таращусь на него, как ребёнок на волка в клетке!»
- Меня зовут Йоль.
Эльф слегка поклонился, убрал лук за спину и стал с любопытством разглядывать девушку. Гедерика залилась краской до самых ушей: если гном вызывал у неё доверие и ощущение безопасности, то рядом с его спутником она чувствовала себя как на иголках. Даже слова застревали в горле, и, как ни старалась Гедерика, ответить не могла.
- Фиговый из тебя дипломат, Йоль. – Най громко хихикнул и похлопал напарника по плечу: – Второй раз за день облажался.
Эльф на миг помрачнел, что очень не понравилось девушке, но потом ухмыльнулся и с задором взглянул на гнома:
- Просто я немного разволновался в присутствии столь прекрасной дамы. Сейчас всё исправлю. – Он достал из кармана матерчатой куртки холщовый мешочек и конверт, украшенный витым растительным орнаментом, и вручил их девушке. – Так нам будет гораздо проще договориться, леди.
Гедерика вскрикнула от радости: только её нянюшка пользовалась такими конвертами, их изготавливал для неё Ардониш Катонир, лучший производитель письменных принадлежностей в Ликане. Дрожащими пальцами девушка оторвала специальную клейкую полоску и вытащила сложенный пополам лист. «Помни о крови и будь сильной. Любящая тебя Тель».
Геда перечитала письмо дважды и вопросительно взглянула на эльфа:
- И всё?
- На словах госпожа Тель просила передать, что вы с фантошем обязательно должны попасть в Картр. А мы – помочь вам добраться.
- С фантошем… - Гедерика бросила взгляд на спящего Оникса. – Значит, вы всё знаете.
- Увы, меньше, чем хотелось бы. Но мы очень надеемся, что Вы введёте нас в курс дела.
Геда прижала к груди мешочек и письмо, точно эльф собирался их отнять, и отрицательно помотала головой:
- Если Тель ничего не рассказала, то и я не буду.
- У неё не было времени. К тому моменту, когда Тель добралась до нас, вы уже покинули Бершан!
- Не важно! Это касается не только меня, так что, лучше я воздержусь от рассказов.
- Кстати, мальчишку зовут Оникс, - вставил гном и сделал вид, будто его несказанно заинтересовала мифическая грязь под ногтями.
- Что за ерунда? – Йоль передёрнулся от негодования. – Разве это имя? Кличка какая-то!
- А мне нравится! – неожиданно заявила Гедерика и с вызовом посмотрела на федерала: «Ни за что не дам Оникса в обиду! Ни-ко-му!»
Она хотела добавить что-нибудь ещё, более весомое, но Йоль примирительно поднял руки:
- Не горячись. Я не хотел никого оскорбить. Дело в том, что мы очень трепетно относимся к родовым именам. Но с учётом обстоятельств… Мы слишком мало знаем и о фантошах, и об Ордене чистого духа. Возможно, клички для них обычное дело…
- Его зовут Оникс, нравится Вам это или нет!
Йоль понимающе кивнул и поднёс руку к лицу. Тонкие пальцы пробежались по лбу и щеке, очерчивая едва уловимую ритуальную вязь, и зарылись в светлые волосы.
- Так или иначе, я рад, что мальчик вернётся домой, - после длительного молчания произнёс он и медленно, словно раздумывая, говорить или нет, продолжил: - Одной из семей повезёт. Пятнадцать лет – срок не малый, даже для эльфов. А пятнадцать лет в разлуке с ребёнком – чудовищная мука. Я и представить не могу, каково это.
- Вы знаете Оникса? – выдохнула Гедерика и застыла, боясь нечаянным движением спугнуть откровение эльфа.
Йоль уронил руки на колени и задумчивым взглядом окинул тёмную воду ручья:
- Я не был знаком ни с кем из них, но историю их исчезновения знает каждый эльф. Мы очень пристально следим за детьми, ибо рождаются они куда реже, чем у людей, гномов и других рас. Редко когда пара имеет больше одного-двух отпрысков. И если (не позволь моим словам сбыться, Великий Лес!), случается несчастье, и супруги теряют ребёнка, мы проводим тщательное расследование и всегда выясняем: где, что и почему! Но эти мальчики исчезли бесследно. И не в глуши, а в густонаселённом пригороде Картра. На ноги были подняты все эльфы, до каждого дошла весть о пропаже. Обыскали всё: города и деревни, леса, поля и болота. А когда надежды не осталось, женщины Картра создали древний поисковый круг. Отец рассказывал, что после того, как круг распался, небо ещё сутки полыхало изумрудным заревом, а стены домов покрывал иней. Но усилия оказались тщетными – мальчиков найти не удалось. Последней надеждой безутешных родителей стал Великий Лес. Однако и здесь их ждало разочарование: глашатай Леса объявил, что судьба детей предопределена и искать их бесполезно.
- Дикая история.
Гном сокрушённо качнул головой, а Гедерика возмущённо воскликнула:
- И они смирились? Не верю!
Эльф вздрогнул и с удивлением посмотрел на девушку:
- Конечно, смирились. Великий Лес никогда не говорит зря.
- Чудовищно! Бросить поиски ребёнка только потому…
- Замолчи! Ты не понимаешь, что несёшь! – Йоль глубоко вздохнул и уже более спокойно добавил: - Я рассказал эту историю не для того, чтобы спорить и пререкаться. Я хотел сказать, что твой спутник один из пропавших эльфов. А, значит, у него есть нормальное имя, правда, не знаю какое именно.
- И как же их звали?
- Таар… Лине… Каен… Дале… Саан… Шуам…
Йоль, Най и Геда разом обернулись и уставились на сонного хмурого фантоша.
- И какое имя твоё? – ровным тоном спросил эльф.
- Оникс. – Фантош приблизился к родичу, посмотрел на него сверху вниз и сухо продолжил: - Они умерли. Все шестеро. Пятнадцать лет назад.
- Хочешь сказать, стали…
- Я сказал, как есть! А теперь верни мне кинжал. У тебя пять секунд.
- А потом?
- Потом мне придётся сражаться голыми руками.
Йоль открыл рот, но спросить ничего не успел. За кустами можжевельника испуганно заржали лошади. Небо пронзили яркие огненные вспышки, и воздух сотряс истошный многоголосый вой.
- Бейги!

@темы: Фантош

---

Фантош. Глава 12. Артонаш Теригорн.

Рассвет теплился нежно-розовым, словно неспешно распускающийся бутон маргаритки. Влажная от росы трава блестела прекрасней драгоценных камней, а пробудившийся с первыми лучами солнца ветерок копошился в редкой листве и легонько теребил гривы коней.
Столица осталась позади, смазанным росчерками промелькнули несколько деревень, перемежающиеся ровными полосами вспаханных полей, и перед всадниками во всей своей величественной красе раскинулся Бершанский лес.
Гедерика вздохнула от облегчения, когда Оникс перевёл своего могучего жеребца на мелкую рысцу. От бешеной скачки тело ломило, голова неприятно ныла, а пятая точка превратилась в сплошной синяк. Геда, как почти все ликанские девушки, умела ездить верхом. Она часто совершала конные прогулки вместе с няней или подругами, но то, что устроил фантош, больше походило на пытку. Первые полчаса Гедерика даже не успевала разглядеть, где они едут - окружающий мир сливался в одно дрожащее полотно. «А ведь это только начало путешествия». Затея Каломуша стала казаться неисполнимой, захотелось развернуть коня и поехать домой, в привычный уют, пусть и осквернённый присутствием новоиспечённого мужа. Но мысли мыслями, а Геда продолжала ехать вперёд, чутко прислушиваясь к шумному, немного рваному дыханию Белоснежки и стараясь не смотреть на огромные деревья, простирающие голые серые ветви над лесной дорогой.
В Бершанском лесу весна ещё не вступила в свои права. Здесь не было магов, способных заклятием пробудить природу от зимнего сна и ускорить появление почек и листвы. На мягкой буро-чёрной земле истлевшим ковром лежала прелая листва, сухие ветки кустов, точно худые, измождённые руки, тянулись к небу в поисках света и сгибались под немыслимыми углами, натолкнувшись на грозные, беспощадные стволы гигантских деревьев.
- Уныло и омерзительно, - пробормотала себе под нос Гедерика и перевела взгляд на абсолютно прямую спину спутника. – Оникс!
Фантош обернулся, и в травянисто-зелёных глазах Геда ясно прочитала досаду. «Ждёт, что я жаловаться и ныть начну. Ну… он не далёк от истины». Девушка вздохнула и отвела взгляд:
- Давай остановимся.
- Зачем?
Резкость тона, с которой был задан вопрос, заставила Гедерику упрямо скривиться:
- Я хочу отдохнуть!
- Хорошо. – Эльф отпустил повод, скрестил руки на груди и равнодушно посмотрел на ликанку: - Можешь даже поспать. Проснёшься и сразу упадёшь в объятья мужа.
- Мне нужно всего несколько минут!
- Да, пожалуйста. Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.
Гедерика обиженно надулась, ударила пятками кобылу и поскакала вперёд, решив, как можно дольше игнорировать фантоша. Но не тут-то было. Оникс моментально нагнал её и схватил Белоснежку под уздцы:
- Не гони! Лошадям требуется отдых.
- Ты сам не захотел устроить привал!
- Останавливаться не обязательно, - с невозмутимым видом объяснил фантош, отпустил кобылу и поехал бок о бок с Гедерикой. – Лошади отдохнут и так, а нам лучше не задерживаться. Нужно отъехать от Бершана как можно дальше.
Девушка фыркнула, отвернулась, но, не выдержав, украдкой покосилась на эльфа. Травянисто-зелёные глаза сосредоточено скользили по мрачным голым деревьям. Казалось, фантош решает сложную задачу, но спросить какую Геда не посмела. Так и молчала, искоса поглядывая на него, а в голове, так некстати, витали игривые мысли: одни, посреди бескрайнего леса, вдали от условностей и этикета – чем не начало любовного романа?
- Каломуш погорячился.
Голос фантоша вырвал Гедерику из радужных мечтаний. Она вздрогнула и вопросительно взглянула на Оникса, но тот сразу же отвернулся и снова принялся изучать деревья, словно ожидая от них подвоха. «Он так и будет словами бросаться? Я что, по его мнению, сама додумывать должна или мысли читать?» - возмущённо подумала девушка и выпалила:
- Причём здесь Каломуш?
Оникс бросил быстрый взгляд на Гедерику, натянул повод, переводя Кавалера на шаг, и, помолчав, ответил:
- Я не уверен, что ты поймёшь меня правильно… Меня учили точно оценивать опасность, которой может подвергнуться хамир, и сообщать ему об этом. Так вот, твои шансы добраться до Федерации мизерны. И дело не в угрозе со стороны Дигнара или в каких бы то ни было препятствиях – дело в тебе. Ты совершенно не приспособлена к длительному путешествию, если, конечно, оно не проходит в карете, в окружении слуг, готовых исполнять твои капризы.
- По-твоему, я неженка?!
- Да.
- Какая наглость!
- Всего лишь констатация факта.
- Замолчи! – в ярости воскликнула Гедерика, и Оникс согнулся от удара: спину обожгло невидимой плетью, а губы намертво слиплись.
«Чёртовы правила! – беззвучно застонал эльф. – Так и знал, что рта раскрывать нельзя! А что делать? Язык себе откусить? Не помогло бы. Небось, бумагу искал бы, как одержимый, лишь бы просветить хамира!» Осторожно выдохнув, фантош выпрямился и перевёл взгляд на бледную от растерянности Гедерику.
- Ч-что это было? Это Дигнар?
- Нет. – Ониксу хотелось землю грызть от досады. Обсуждать истинное положение вещей он не желал, но вопрос был задан. - Ты разозлилась и ударила меня.
- Я?
- Ты.
Чёрные глаза Гедерики стали огромными и бесконечно удивлёнными:
- Как же так? Я же тебя и пальцем не тронула!
- Чтобы причинить мне боль, кулаками махать не обязательно, - хмуро произнёс фантош и пришпорил коня, желая прервать разговор.
Гедерика, ошеломлённая словами эльфа, машинально похлопала кобылу по шее, и та потрусила за вороным жеребцом. «И как теперь быть? Он меня из себя выводит, а крайняя всё равно я! Что же мне, над каждым словом задумываться и стоически терпеть все его выходки? Ну уж нет! Что бы это за связь ни была, должен быть способ сосуществовать мирно!»
- Стой!
Оникс тихо выругался и натянул повод. «Всё, дорвалась! Теперь задёргает до смерти!.. А может это и к лучшему… В конце концов, Дигнар не так плохой хамир. Да что там: по сравнению с этой вертихвосткой – он идеал!»
Гедерика подъехала к фантошу и постаралась приветливо улыбнуться:
- Давай поговорим.
Эльф молчал, ожидая начал беседы. «Всё-таки она ещё не осознала, что происходит. Хорошо бы так и дальше оставалось. Впрочем, почему бы не поболтать? Глядишь, и к эльфам ехать не придётся. Дигнар, конечно, припомнит мне эту историю, но что с фантоша возьмёшь? Существо-то подневольное. А там, вернусь в Тират, и буду искать способ разорвать связь. И найду!»
- Извини, что ударила, - помявшись, сказала Гедерика.
- Ерунда.
- Нет, не ерунда! – Щёки девушки вспыхнули, а глаза загорелись отчаянной решимостью. – Я не хочу быть хамиром! Я – ликанка, и мне претит…
- Сними браслет.
- Что?
- Сними браслет, - холодно повторил Оникс.
- Как?
- Откуда я знаю? Это ведь вы с Каломушем украли меня. Вот и продемонстрируй как!
- Он капнул твоей кровью на браслет, потом снял его с руки Дигнара, одел на меня и помазал его моей кровью.
- Отлично! Давай попробуем.
Выхватив из ножен кинжал, эльф полоснул ладонь, мазнул окровавленной рукой по серебряному кольцу и попытался снять его, но ничего не вышло. «Теперь он решит, что я солгала! Но ведь Каломуш сделал именно так!..» Гедерика испуганно посмотрела на окровавленное лезвие, и Оникс проворчал:
- Не дёргайся, я при всем желании не смогу тебя даже поцарапать. Да и не рассчитывал я, что у нас получится. Если б всё было так просто… Впрочем, надо проверить до конца.
Фантош протянул девушке кинжал. Избегая смотреть в его снисходительно насмешливое лицо, Гедерика сжала рукоять дрожащими пальцами и совсем не как леди шмыгнула носом: «Почему я ему не нравлюсь? Из кожи вон лезу, стараясь с ним подружиться, а он… – Глаза защипало, и Геда стиснула зубы: - Только разреветься осталось!» С трудом подавив желание закричать от страха и проклиная собственную трусость, девушка зажмурилась и чиркнула клинком по запястью. Слишком глубоко! Кожу словно огнём лизнуло, а кровь побежала ручьём, заливая платье, седло и белоснежную шкуру кобылы.
- Ты ещё и самоубийца?
Оникс неприязненно поморщился и потянулся к кровоточащей ране, но девушка оттолкнула его руку.
- Какая есть! – выкрикнула она и, часто всхлипывая, стала размазывать кровь по браслету: «К лешему Кало! Сама справлюсь. Мне никто не нужен!»
Крови было много, куда больше, чем в первый раз, но браслет не менялся – простой, непритязательный ободок на хрупком запястье, и всё!
- Значит, одной крови недостаточно, было что-то ещё, - пробормотал фантош. – Ритуальный нож, заклинание…
- Не знаю! – простонала Гедерика и стиснула запястье, пытаясь остановить кровь.
Оникс с любопытством и недоумением уставился на девушку:
- Может, поколдуешь?
- Я пытаюсь. – Геда вспыхнула от смущения и еде слышно добавила: - Я заклинание забыла.
- Ты истекаешь кровью, в такие моменты знания всплывают сами.
- Если у тебя так, это не значит, что все кругом такие!
В травянисто-зелёных глазах мелькнуло недоверие:
- Ты почти убила меня тогда, в спальне, а теперь элементарного заклинания вспомнить не можешь?
- Помоги или убирайся!
«По крайней мере, теперь я знаю, что своей чудовищной силой она воспользовалась неосознанно. И что это даёт? Да ничего! Она всё равно опасна», - подумал Оникс и болезненно поморщился: связь требовала, чтобы он немедленно исцелил хамира. Кровь продолжала течь сквозь сомкнутые пальцы, медлить было нельзя, и фантош молниеносным движением вцепился в руку Гедерики.
- Пусти!
Оникса тряхнуло. Желания вылечить хамира и отстраниться схлестнулись в сознании. Тело бил озноб, перед глазами плыли жёлтые круги, а мысль о том, что будет, если девчонка умрёт с браслетом на руке, сводила с ума.
- Помолчи… пожалуйста… - хрипло выдохнул фантош и склонился над раной; губы послушно зашептали нужные слова, останавливая кровь, убирая боль и стягивая края пореза.
Гедерика почувствовала облегчение и расслабилась, отдаваясь колдовству эльфа, которое не только исцеляло тело, но и изгоняло мрачные мысли. Ушла из сердца обида, лес перестал казаться унылым и враждебным, а путешествие – безнадёжным. Губы растянулись в счастливой улыбке, перед внутренним взором возникла приятная, точно вырванная из мелодраматического романа, картинка: коленопреклоненный эльф, вещающий о своей негасимой любви, нежные руки на талии, губы, молящие о поцелуе…
Девушка вздрогнула, когда фантош отпустил её запястье, и из груди вырвался тихий, протестующий стон. Но, увидев, как бледен Оникс, Геда забыла о любовных грёзах:
- Всё хорошо?
Эльф как-то странно посмотрел на неё и, помешкав, ответил:
- Уже да.
Гедерика потёрла запястье, на котором даже следа от раны не осталось, и с благодарностью выдохнула:
- Спасибо.
В ответ она ожидала обычного «пожалуйста», но фантош промолчал, а травянисто-зелёные глаза посветлели и стали холодными, как морская вода. «Что опять не так? Может, он не хотел расставаться с Дигнаром? Но это же абсурд!»
- Нам придётся искать для Вас новую одежду, леди, - прервал длительное молчание эльф, и девушка поёжилась, точно её окатила ледяная волна.
Геда хотела сказать Ониксу, что не враг ему, что их отношения могут быть дружескими, что совсем не обязательно держать дистанцию и демонстрировать своё подчинённое положение, но эльф зыркнул на неё с таким пренебрежением, что слова застряли в горле.
- Едем, наконец. Мы и так полчаса потеряли, - грубо сказал фантош и пустил коня в галоп.
«Он просто расстроился, что браслет не снялся, - уговаривала себя Гедерика, понукая Белоснежку. – Мне тоже жаль. Может, он перестал бы злиться и взглянул на меня, как на обычную девушку. Если б не связь, мы бы поладили!»
Около часа они ехали по проторенной дороге, а потом углубились в лес. Теперь всадники двигались не галопом, а рысью, но времени на размышления всё равно не было: Геду то и дело подбрасывало в седле да ещё приходилось уворачиваться от назойливых веток. Лишь однажды мелькнула мысль: «Погоню, наверное, уже выслали». Мелькнула и исчезла под грузом дикой усталости.
Ближе к полудню фантош придержал коня, поравнялся с Гедерикой и протянул пакет с пирогами. Девушка поблагодарила его, уже не ожидая ответного «пожалуйста», и с удовольствием откусила мягкую пористую сдобу. Проглотив пирог, она вспомнила о спутнике, но Оникс, оторвав взгляд от могучих толстоствольных деревьев, отрицательно покачал головой. Геда пожала плечами и продолжила трапезу, а фантош вернулся к созерцанию деревья. Доедая второй пирог, девушка вспомнила медноволосого развозчика, переминающегося с ноги на ногу возле сломанной повозки. «Хотела бы я, чтобы моим спутником был он, а не этот…» Гедерика взглянула на эльфа и удручённо покачала головой. Возможно, медноволосый ликанец был приветливым и добродушным малым, но рядом с фантошем она чувствовала себя защищённой и уверенной. По крайней мере, пока тот не раскрывал рта.
Стряхнув крошки с платья, Геда заглянула в пакет. Пирогов осталось не так много, но сегодня они с голоду не умрут. А завтра? Девушка вновь посмотрела на Оникса, только сейчас, сообразив, что целиком и полностью зависит от него. «Нужно налаживать отношения», - кисло подумала она и поёрзала в седле. Заговаривать первой - страшно, продолжать молчать – несерьёзно. И Гедерика решилась.
- Оникс!
Когда фантош обернулся, в травянисто-зелёных глазах было столько злобы, что Геда пожалела, что окликнула его. Она собиралась поговорить на какую-нибудь отвлечённую тему о природе-погоде, но выдавить из себя смогла только:
- Почему ты злишься?
Эльф побледнел и сжался, словно его в воровстве уличили, а глаза приобрели какое-то затравленное выражение.
- Ты обуза, - срывающимся голосом произнёс он и уткнулся взглядом в луку седла. – Маленькая, бесполезная дрянь, не думающая ни о ком кроме себя! Ты получила меня просто так, по прихоти лохматого мага, и теперь я должен тащиться с тобой за сотни миль, чтобы предстать перед родичами. Ты хоть представляешь себе, каково это? Как я посмотрю им в глаза? Я же выродок, предатель! Я не умер, как положено благородному эльфу, а позволил себя сломать, провести над собой чёрный ритуал! Я служил сыну самого ярого врага Федерации!.. – Оникс перевёл дыхание и угрюмо продолжил: - Но это будет потом. А пока мне придётся нянчиться с тобой, утешать, вытирать сопли, кормить и поить. Служить взбалмошной девчонке, которая с трудом представляет, чего хочет!
- Почему же ты поехал со мной? – ошарашено пролепетала Гедерика и смахнула набежавшие на глаза слёзы.
- Издеваешься?
- Нет.
- А, по-моему, да! – Оникс поднял голову и с отвращением посмотрел на девушку. – Похоже, ты совсем дура, если до сих пор не поняла, кто такой фантош. Точнее, что такое. Я игрушка, вещь! Я принадлежу тому, на чьей руке выплавленное с примесью моей крови кольцо! И когда я говорю «принадлежу», я имею в виду – полностью, целиком. С потрохами!.. Ты разбудила меня, когда Каломуш завершил ритуал, и я вынужден тащиться с тобой, куда пожелаешь. Я не могу сказать «нет», «не хочу», «не буду». В лексиконе фантоша таких слов нет! – Эльф вцепился пальцами в косу и стал неистово теребить её, приговаривая: - Услышала, что хотела? Замечательно! В следующий раз подумаешь, прежде чем вопросы задавать. Потому что солгать я тебе не могу, а жаль! И извиняться не буду - сама напросилась! Надо было хоть немного мозгами пошевелить и не нарвалась бы на грубость!
- Извини.
Гедерика, кусая губы, смотрела на эльфа. Обида, вспыхнувшая, едва Оникс начал свою яростную отповедь, растворилась в искреннем сочувствии и жалости. Но что сказать в своё оправдание, девушка не знала. Механизм связи между ними она толком не понимала, и то, что рассказал Оникс, повергло Геду если не в шок, то в глубокое недоумение. «Как можно владеть живым существом? Как можно лишить его собственного мнения, выбора, желаний? Сделать вещью…»
- Я постараюсь следить за своими словами, - покраснев, как маков цвет, прошептала Гедерика.
- У тебя не получится.
- Я буду стараться. Честно-честно!
И, впервые за время их знакомства, эльф улыбнулся. Открыто и искренне, так, что у девушки захватило дух. Стараясь скрыть смущение, она поправила куртку, потом пригладила складки шерстяной юбки и тихо, словно боясь спугнуть дикое животное, произнесла:
- Давай постараемся стать друзьями.
Брови фантоша взметнулись вверх, глаза округлились, а улыбка стала горькой и разочарованной.
- Это невозможно.
Оникс дёрнул повод, и Кавалер, изящно перебирая ногами, поскакал между деревьями.
- Опять я что-то не то ляпнула, - расстроено пробормотала Гедерика и ударила кобылу пятками.
Но вместо того, чтобы скакать вперёд, Белоснежка вдруг присела и начала заваливаться на бок. Выдернув ноги из стремян, девушка попыталась соскочить на землю. Если б не длинное платье, у неё наверняка получилось бы, но подол за что-то зацепился, и Геда рухнула вместе с лошадью, спиной на прелую листву, ногами на белоснежный бок. Перед глазами мелькнул кусок чистого голубого неба, разлапистые деревья прощально махнули ветвями, и наступила тьма.
Оникс оглушила тишина. Он видел, что Кавалер часто всхрапывает, но звук словно выключили, мир вокруг стал расплывчатым, словно фантоша накрыло мутным стеклянным колпаком. И самое ужасное - тишина была не только внешней: внутри образовалась неестественная пустота, столь непривычная и ошеломительная, что Оникс не сразу понял, что произошло. Несколько секунд он потерянно смотрел перед собой, а потом резко обернулся и закричал от отчаяния. Гедерика лежала на земле, рядом с окровавленной Белоснежкой, а её тело оплетали тонкие шевелящиеся нити, похожие на белых волосяных червей. Их было так много, что девушку почти не было видно – тёмная прядь, подмётка левого сапога и всё.
«Если она мертва, и мне минут десять осталось! – Фантош лихорадочно сглотнул, спрыгнул с коня и стрелой метнулся к хамиру. – Не сейчас! Пожалуйста, не сейчас!»
Выхватив кинжал, он упал на колени и начал с остервенением кромсать нити. Он резал и резал, не обращая внимания на бьющуюся в агонии Белоснежку, на сине-бурую жижу, вытекающую из обрубков червей. Жижа обжигала кожу, разъедала одежду, а Оникс вновь и вновь упрямо вскидывал кинжал. Связи с хамиром он не чувствовал, но сердце отказывалось верить, что Геда мертва. Наконец ему удалось освободить голову девушки, но понять, дышит она или нет, фантош не мог: лицо Гедерики заливала сине-бурая жижа, а безостановочно двигающиеся черви не позволяли сосредоточиться и уловить пульс. И, выругавшись, эльф продолжил резать и кромсать.
Но если сначала освобождение хамира казалось вполне осуществимой задачей, то новую атаку черви отразили, вмиг превратившись в тонкие стальные канаты. А потом и вовсе пошли в наступление – сдавили запястье, заставив выронить кинжал, и стали хлестать по спине и голове. Оникс попытался прикрыться руками, и нити ускорили темп. Не выдержав напора, эльф упал рядом с Гедерикой, и белые нити попытались спеленать его в кокон. «Не сдаваться!» - мысленно завопил фантош и стал колдовать, но что бы он ни делал, какие бы заклинания не бормотал, черви не исчезали. В запасе осталось только заклинание абсолютного уничтожения, однако при столь близком контакте с противником, риск лишить жизни и себя, и хамира был крайне высок. «Но лучше так, чем проиграть безмозглым тварям!» Оникс зажмурился и стал читать заклинание.
Будто почуяв опасность, черви задвигались быстрее, подобрались к шее, к подбородку, захлестнули рот и нос, стремясь задушить мага. Оникс сражался из последних сил, понимая, что второго шанса не будет. Он отчаянно мотал головой, рискуя свернуть шею, дёргался и рвался, кусал мерзкие склизкие нити и продолжал шептать заклинание.
Последнее слово взорвало тишину, и вместе со смертоносной вспышкой воздух сотрясли сотни визгливых воплей, точно мясники решили прирезать сразу сотню свиней. А потом Оникса накрыло болью, и ему показалось, что, покончив со свиньями, мясники принялись сдирать кожу с него. «Интересно, это я сам сотворил или Геда умерла?» - балансируя на грани света и тьмы, подумал фантош, и вдруг боль ушла.
Это было так невероятно, что Оникс засмеялся от счастья и облегчения. Правда, смех походил скорее на сухое кряхтение, но эльфа это не смутило. Он был жив и в сознании, а значит, победил.
Оникс глубоко вздохнул, открыл глаза и замер: прямо над ним стоял неприятный субъект с широким, изувеченным шрамами лицом. Густой, плотной сетью они оплетали щёки, нос, пересекали губы и брови. Но ужаснее всего выглядели глаза незнакомца: тёмные и бездонные, как заброшенный колодец, алчные и жаждущие, как бездна. Глаза человека, обожающего не просто убивать, а убивать медленно и мучительно, выпивая страдание жертвы до последней капли.
- Давненько не встречал я эльфов в этой части Бершанского леса, - низким, утробным голосом пророкотал мужчина и качнул головой, отчего его короткие молочно-белые волосы поймали солнечные лучи и на миг приобрели золотистый оттенок. – Вот уж не думал, что сегодня мне улыбнётся удача.
- Эти… твои?..
- Ленточки? Да. Мои, так сказать, домашние питомцы, - охотно сообщил незнакомец, продолжая разглядывать эльфа. – Жаль, что я не сразу разобрал, кто ты. Скажи спасибо, что вовремя погасил твоё колдовство, а то от вас с девчонкой мокрого места не осталось бы. Правда, потрепало вас знатно. Но ничего, на вид ты выносливый, ритуал выдюжишь!
- Что за…
- Увидишь, ушастый.
С этими словами, мужчина намотал на запястье золотисто-каштановую косу, резко выпрямился и поволок добычу к ближайшему дереву. Оникс хотел вырваться, но его усилий хватило лишь на то, чтобы чуть поднять руку. Безвольно уронив её на землю, фантош прикрыл глаза, стиснул зубы и коротко выдохнул: «Нужно успокоиться». Пока он ничего не мог изменить, но это пока. Связь с хамиром вновь ощущалась, и, если затеянный незнакомцем ритуал будет продолжительным, он успеет восстановиться. «Хорошо, что этот урод считает меня обычным эльфом. Есть шанс преподнести ему сюрприз, - злорадно подумал Оникс. – И спасибо Ордену за их треклятое обучение. За хамира фантош борется до конца!»
Белобрысый маг свалил эльфа к подножью дерева, как куль с мукой, и засуетился: наломал веток, сложил домиком и, прошептав заклинание, запалил костерок. Немного подождав, расчистил ладонями землю и начал чертить замысловатые узоры. Сквозь опущенные ресницы Оникс наблюдал, как тонкая палочка скользит по земле, и пытался понять, что означают эти линии, геометрические фигуры и схематично обрисованные силуэты людей и животных. Ни на магию эльфов, ни на графические заклинания Ордена они не походили. Оставалось спросить, хотя на ответ белобрысого надеяться не приходилось. «А, впрочем, убудет от меня, что ли?» - подумал фантош и поинтересовался:
- Что за обряд?
Мужчина ухмыльнулся, одарил пленника лукавым, весёлым взглядом и как ни странно заговорил:
- Вечность за хвост ловлю, мальчик. А эльфы–долгожители для моих целей самое то.
- Ты меня убьёшь?
- Ага. – Белобрысый отвёл палочку в сторону, с любовью оглядел тщательно прорисованный восьмигранник и, подмигнув эльфу, приступил к следующей фигуре. – А ты что думал? Не жениться же мне на тебе, в самом деле?
- Заклятье… непрожитых дней?..
- Умный мальчик, - промурлыкал мужчина и уважительно посмотрел на пленника. – Что же такой просвещённый юноша делал в чаще Бершанского леса? Девочку соблазнить решил? Из знати небось?
- Да.
- Не повезло, - сокрушённо, словно и впрямь сочувствовал эльфу, произнёс незнакомец и вздохнул: - Не судьба.
Оникс сосредоточился, оценивая своё состояние. Силы восстанавливались медленно, слишком медленно. «Что с кинжалом набрасываться, что магией атаковать - рано, велика вероятность, что мой порыв станет последним». И фантош так и остался лежать на боку, внимательно глядя на белобрысого мага. А тот, закончив рисовать, достал из кармана потёртой кожаной куртки медную ступку, кусок зелёного мела и, усевшись на землю, принялся толочь его маленьким золотым пестиком.
- Жизнь вообще штука несправедливая, - после длительной паузы заявил он сварливым тоном и покачал головой. – Вот лежишь ты, смотришь на меня и думаешь, что попал в руки злодея-чернокнижника, а вот нет, ошибаешься.
«Поболтать захотелось? Чудненько! – мысленно улыбнулся фантош. – Ты, гад, самого благодарного в мире слушателя получил. Пользуйся!» И, состроив умильную, растерянную мордашку, на которую почти всегда покупался Дигнар, Оникс похлопал ресницами:
- А кто Вы?
- Артонаш Теригорн!
- Вы? – Глаза эльфа наполнились неподдельным изумлением. – Но… это невозможно!
- Почему? – рассмеялся белобрысый, а в чёрных глазах диссонансом вспыхнула ярость. - Если стайка завистливых баб спалила мою обитель, это не значит, что я сгорел вместе с ней!
«Сколько же ему сейчас? Четыреста, пятьсот? – Оникс бросил короткий взгляд в ту сторону, где осталась лежать Гедерика. – Знала бы ты, на кого мы напоролись. Может, сказать ему, что ты его пра-пра-пра…. Нет, у него на роже написано, что кровные узы он давным-давно изжил, убил и в землю прикопал».
- Осмыслил? – с ехидцей осведомился Артонаш, и эльф поспешно кивнул. – Хорошо, потому как знакомство наше на этом заканчивается. Пора начинать ритуал!
- Погодите! – Оникс умоляюще посмотрел на мага. – Расскажите: как Вас удалось выжить?
- Зачем? Ты всё равно умрёшь.
- Пожалуйста!
Фантош знал, что его просьба не останется без ответа. На лице Артонаша крупными буквами читалось: «Хочу поговорить». «Тяжело, небось, одному в глухомани прозябать. С ленточками-то не поговоришь».
- Так и быть, - махнул рукой Теригорн. – Будь ты человеком, болтать бы не стал, а так… Сколько тебе?
- Сорок.
- Это ж примерно семнадцать по нашему?
- Да.
- Удачный улов. – Артонаш похлопал ладонями по карманам, выудил кисет, трубку и стал неспешно набивать чашу табаком. – Только сразу предупрежу: вздумаешь рыпаться – ноги оторву! Они для ритуала без надобности.
- Да куда мне, - печально вздохнул эльф и опустил голову, будто осознав наконец своё незавидное положение.
- Как ты наверняка знаешь из книг, я был главным жрецом Солнца, - важно, с налётом торжественности начал Артонаш. – Сотни лет наши обители процветали в Ликане. И никогда не ступала в них нога женщины, ибо мужчина – истинный светоч мира! Он несёт в себе искру света, что, попадая в пустой сосуд, зажигает новую жизнь! Истина сия незыблема и нерушима, и, поправ её, мир погрузился в хаос. А ведь мои предшественники предупреждали об опасности! Они сдерживали алчных пожирательниц рода человеческого, пока Радонуш Пелисат, пусть не знает его душа покоя в вечности Солнечного Чертога, не возвысил нечестивиц до уровня жриц, позволив им облачиться в святые одежды. Эрмика Ториш и её приспешницы льстивыми речами развратили душу Радонуша и настроили его против жрецов, словно те не светочи жизни людской, а отбросы, коим место в выгребной яме. Обители разделились, жрецы и жрицы затеяли тайную войну, ибо там, где появляются женщины, интриги и козни распространяются, как эпидемия чумы.
Больше века длилось противостояние. Эрмика Ториш погибла, и на её место заняла Карника Гартан. Проклятая ведьма превратила тайную войну в явную, посмев обвинить истинных детей Солнца во всех грехах: воровстве, лжесвидетельстве, прелюбодеянии… В тот год я, молодой глава мужских обителей Ликаны, собирался начать новую программу, чтобы не позволить набирающей силу сатрапии протянуть свои гнусные щупальца над всем материком. Но не сложилось… Порой Солнце заходит за тучи, отворачивая божественный лик от детей своих.
Артонаш посмотрел на трубку, которую так и не раскурил, и сунул её обратно в карман. Изуродованное шрамами лицо стало пугающе мрачным. Фантош решил было, что Теригорну надоело предаваться воспоминаниям, но тот зло глянул на небо, точно обвиняя его в своих бедах, и продолжил:
- Мы сами вырыли себе могилу. Я призывал дать решительный отпор зарвавшимся жрицам, уничтожить гниль, проникшую в наши обители. Но меня не послушали. Я был молод, я был ничто против солнечных старцев. Блаженных! Глупцов, прикидывающихся мудрецами! «Верьте и обойдётся», - говорили они. Идиоты! Именно они отдали солнечные обители в руки женщин! Именно они ослабили боевую мощь Ликаны, сделав родную страну уязвимой для жадных тиратских щупалец! Именно они виновны в том, что сатрапия правит третью материка! Именно они позволили Ордену чистого духа подняться на недосягаемую высоту, безнаказанно торговать людьми, превращая их в живое оружие! Ублюдки!
Оникс дёрнулся, словно получил пощёчину. Заметив его реакцию, Артонаш расцвёл.
- Вижу, ты слышал о фантошах, а, может, даже встречал. Так вот, их бы не было, если бы служители Солнца вовремя пресекли наглые поползновения грязных проходимок, посмевших назвать себя жрицами! Нужно было выжечь скверну до тла, а не сидеть, сложа руки! Бездействие сгубило нас! Слишком поздно узнали мы, что у Карники не три сотни, а несколько тысяч сподвижниц. Кроме того, лживыми речами и сладкими посулами жрицы подняли народ! В роковой час армия проклятой Карники, словно полчища саранчи, хлынули в мужские обители Ликаны. В кровавом побоище, где смешались мечи и магия, сила и мастерство, мы проиграли, ибо ничто не в силах противостоять разбушевавшейся стихии. Планы, обеты, влияние – всё было утрачено, смыто кровавой волной. В обителях Солнца воцарились выродки рода людского, а Ликана превратилась в убогое подобие великой гордой страны! И всё из-за этих беспринципных, жалких блудниц!
«Что-то я не заметил, чтобы жрицы вмешивались в политику Ликаны, - хмыкнул про себя Оникс. – Уж больно много злобы кипит в тебе, жрец Теригорн».
- А как Вы выжили? – стараясь говорить робко и смущённо, спросил фантош и похлопал ресницами, чтобы не выйти из образа наивного малолетки.
Уныло вздохнув, Теригорн уставился на пламя костерка. Эльф лежал на земле и прекрасно видел его лицо. Он мог поклясться, что сейчас оно выражает сомнение и досаду. «Забавно… Значит, спасение своё вспоминать не хочется. Неужели бросил всех и сбежал? Не стал, значит, в кровавом побоище участвовать. Трус!»
Словно почувствовав презрение эльфа, бывший жрец поднял голову:
- Поболтали и будет!
- Но Вы не рассказали мне главного.
- Ты услышал более чем достаточно! Остальное не важно!
Артонаш зло оскалился, провёл рукой над костром, и пламя окрасилось в яркий бирюзовый цвет. «Сейчас убивать будет, - понял эльф, лихорадочно оценивая своё состояние. – Встать смогу, а дальше… Но выбирать не приходится. Нужно выбрать момент и ударить – решительно и наверняка!» Старательно изображая неуверенность и слабость, Оникс сел и с опаской взглянул на белобрысого мага:
- Я ведь не сбегу, не смогу просто. Почему бы Вам не закончить рассказ? Я хотел бы узнать, как Вы жили все эти годы, столетия.
- Как жил? – Артонаш покраснел и яростно сверкнул чёрными глазами. – А ты не понимаешь? Один! В глуши! И обряд за обрядом! Видишь, во что превратился? На человека уже не похож!
- Зачем? – тихо спросил фантош, поднимаясь на ноги.
- Чтобы помнить!
- А как же месть?
- Месть - удел слабаков!
- Разве?
Травянисто-зелёные глаза сковала стужа, а в голове тихим шёпотом зазвучало: «Таар… Лине… Каен… Дале… Саан…Шуам…» Оникс тряхнул головой, не позволяя горю затмить рассудок, и ледяным тоном произнёс:
- Бездействие – трусость! Жить ради того, чтобы тихо скулить ночами, оплакивая потерянную власть – недостойно! А убивать ради продления своего никчемного существования – мерзко!
- Да как ты смеешь, щенок! – взревел Артонаш и, теряя контроль, вскинул руки. – Я сотру тебя в порошок!
- Это мы ещё посмотрим! С сопливым юнцом справиться не проблема, а что скажешь, если перед тобой окажется фантош?
- Откуда ему взяться?.. – Теригорн осёкся и с недоверием вытаращился на пленника. – Ты? Не может быть!
- Отчего же? Неужели ты думал, что фантоши постоянно носят чёрную одежду и прячут лицо? Согласись, это чересчур вызывающе и нелогично. Убийца должен подкрадываться к жертве незаметно, а не сообщать о своём присутствие заранее. Хотя… Можно и сообщить. Мне, в сущности, всё равно.
- Ленточки! – Лицо Артонаша исказилось животной яростью. – Атака!
В шаге от Оникса, прямо из земли, вырвались сотни тонких белых нитей. «Сейчас или никогда!» - отчаянно подумал фантош и ударил. Огненный шквал испепелил червей, точно сухую траву, и двинулся на Артонаша.
- Стена! – завопил бывший жрец.
Воздух перед ним уплотнился, потемнел, и огненный шквал мириадами тлеющих искр рассыпался по прелой листве.
«Теперь точно конец», - устало и отстранённо подумал Оникс. Сине-зелёное пламя костерка резало глаза, ноги подрагивали, словно после многокилометровой пробежки. Хотелось опуститься на землю и закрыть глаза, но эльф продолжал стоять, неотрывно глядя на приближающегося мага. Он знал, что умрёт, и желал лишь одного – умереть с гордо поднятой головой, так, как не смог умереть главный жрец Артонаш полтысячи лет назад.
- На колени! – рыкнул Теригорн, и Оникс широко улыбнулся:
- Много чести, урод.
Артонаш взвыл и замахнулся, намереваясь разбить наглецу лицо, но кулак замер в воздухе, не достигнув цели. Чёрные глаза беспомощно распахнулись, а руки потянулись к горлу, пронзённому короткой тёмной стрелой с серебристым оперением. С губ сорвался булькающий звук, и, пошатнувшись, Теригорн рухнул к ногам своей жертвы.
Оникс растерянно взглянул на тонкий плоский наконечник из голубого металла, торчащий между шейными позвонками мёртвого жреца, и медленно повернулся, уже догадываясь, кого увидит.
- И за что мне всё это? – пробормотал он и, внутренне сжавшись, взглянул на колоритную парочку, спокойно стоящую шагах в двадцати от него.
Эльф и гном. Федералы.

@темы: Фантош

---

Фантош. Глава 11. Ничья.

Едва переступив порог своей спальни, Тель бросила на пол круглый синий шарик, который дал ей Каломуш, и тяжело плюхнулась на кровать. Отстранённо наблюдая, как шарик превращается в вихрь бирюзовых искр и медленно взмывает к потолку, эльфийка покусывала губу и механически теребила край чёрного плаща. Каломуш взял с Тель слово, что она не кинется догонять Гедерику и Оникса, но бездействие убивало.
«Сейчас проснётся тиратский хлыщ, и на мою девочку начнётся охота!» - раздражённо подумала эльфийка, и задумчивость, как рукой сняло.
- Кто знает, на что способен мальчишка? - прошептала она и вскочила, скидывая плащ. – Может, сражаться он и обучен, а прятаться и уходить от погони? Вдруг он затеет бой, и Геда пострадает?
Перед глазами замелькали картины, одна страшнее другой: Геда ранена, Геда убита, Геда умоляет пощадить её.
- Этого нельзя допустить!
Эльфийка вздрогнула от собственного голоса и бросилась вон из комнаты…

Миганаш Теригорн проснулся от лёгкого пощипывания в носу. Недоумённо похлопав глазами, он потёр переносицу, сел и громко чихнул. Ощущения были странными: чуть кружилась голова, чесалась макушка, пару раз дёрнулось левое веко.
- Только заболеть не хватало, - проворчал глава Совета, поскрёб голову, а потом зажмурился и прислушался к себе.
Здоров. И на удивление выспался, хотя день вчера был не простой и лёг Миганаш глубоко за полночь. Думал, что всю ночь глаз не сомкнёт, переживая за дочку, а, смотри-ка, уснул как убитый.
Старейшина откинул стёганое одеяло, спустил ноги на пол и нашарил тёплые меховые тапочки. Потягиваясь и зевая, добрёл до умывальни и растерянно уставился на пустой кувшин.
- Что за дела?
Миганаш привык, что, во сколько бы он ни поднялся, его дожидалась горячая вода для умывания.
- Пат! Где тебя леший водит? А ну, быстро сюда!
Но вместо мальчишки-слуги в ванную комнату ворвалась Тель. Глава Совета аж позеленел от негодования.
- В чём дело?! – проревел он, непроизвольно ища глазами место, где можно укрыться: стоять перед эльфийкой в ночной рубашке было унизительно.
- Наготой меня трудно поразить, Миганаш! - Тель усмехнулась и подошла к старейшине вплотную. – Вместо того чтобы орать, будто прищемивший хвост кот, подумай головой! Пришла бы я к тебе с утра пораньше без веской причины?
- Гедерика! – ахнул Теригорн и побледнел, как полотно. – Она узнала?
- Она сбежала!
- Что?! – Глаза старейшины округлились. – Моя девочка? Нет! – Он замотал головой и стиснул зубы, не в силах поверить словам эльфийки. - Геда не так воспитана. Она бы никогда…
В дверях ванной комнаты появился темноволосый подросток с помятым, заспанным лицом:
- Господин Теригорн, простите, я…
- Вон! – проревел Миганаш, сотрясая в воздухе кулаками.
Тель неодобрительно выгнула бровь:
- Не кричи на ребёнка! Или ты хочешь, чтобы слуги задались вопросом, почему глава Совета буйствует, как взбесившийся бык?
Эльфийка обернулась к мальчишке, которого удерживала на месте заклинанием, и пристально посмотрела в широко распахнутые, испуганные глаза:
- Всё в порядке, Пат. Отправляйся на кухню и принеси господину Теригорну чая.
Слуга кивнул и, бросив: «Будет исполнено, сударь», пулей вылетел из ванной комнаты, а Тель повернулась к Миганашу и с нажимом произнесла:
- Постарайся взять себя в руки. Речь идёт не только о будущем Гедерики. Грядёт война, и мы должны сделать всё возможное и невозможное, чтобы не допустить её начала. Мы не готовы!
- Знаю.
Глава Совета обошёл эльфийку, вернулся в спальню и, подойдя к кровати, сдёрнул со спинки зелёный парчовый халат. Накинул на плечи, подвязал тонким поясом и грузно опустился в кресло.
- Как она могла, Тель? Ведь церемония свершилась. Она жена Дигнара! Я бы понял, если б она удрала до свадьбы, но сейчас?.. Почему? Она же прекрасно понимала, что поставлено на карту! – Внезапно Миганаш вскинул голову и взволнованно посмотрел на эльфийку: - Чего мы ждём? Нужно послать за ней погоню! Немедленно! Да что там! Поеду сам!
- Может, сначала выслушаешь до конца? – хладнокровно поинтересовалась Тель и опустилась в соседнее кресло. – Понимаю, побег Гедерики стал для тебя ударом. И всё-таки постарайся успокоиться и включи, наконец, мозги! Геде всего пятнадцать, магии её обучали крайне осторожно, по вполне понятным причинам, так что незаметно покинуть дом она не смогла бы. Ей помогли.
Лицо старейшины исказилось от гнева:
- Кто? Кто посмел?
- Фантош.
Миганаш замер с открытым ртом и покраснел так, что Тель испугалась, как бы его удар не хватил. Вцепившись в руку старейшины, она сжала пальцы, намеренно причиняя боль, и заговорила, быстро и категорично:
- Не знаю, когда и как они сговорились, но ушли вместе. Это факт!
- Он её заставил…
- Не говори ерунды! Ты же прекрасно знаешь, что трогать сознание Гедерики опасно. Если б фантош попытался околдовать её, наши трупы лежали бы сейчас, погребённые под руинами. – Тель разжала пальцы и откинулась на спинку кресла. – Она ушла добровольно, Миганаш, тебе придётся признать это и смириться. Давай лучше подумаем о последствиях. Дигнар уже проснулся и, скорее всего, обнаружил пропажу своей игрушки. Скоро он прибежит требовать объяснений.
- Она его любовница? - Тель непонимающе уставилась на старейшину, и он с явной неохотой уточнил: - Геда спит с фантошем?
- С ума сошёл?
- Тогда почему она ушла с ним?
- Возможно, они оба ненавидят Дигнара. – Эльфийка сплела пальцы на животе и, с трудом подавив желание привести старейшину в чувства магией или хорошей затрещиной, спокойно продолжила: - Не о том ты думаешь, Теригорн.
- Моя дочь и фантош…
- Ты сам виноват! Ей всего пятнадцать! Что она в жизни видела? Теплолюбивое комнатное растение! А ты? Взрослый мудрый дядька, а повёл себя, как эгоистичный идиот! И Морика хороша! Сколько раз я твердила, что девочке внимание нужно, а вы? Состряпали дурацкий унизительный договор и так устыдились, что полгода дочь игнорировали! Стыдно было в глаза смотреть? Так поговорили бы с ней по-человечески, может, и самим полегчало бы, и Геда бы не сбежала! А теперь расхлёбывайте то, что натворили!
- Я найду её…
- Когда? Дигнар не станет ждать! Это война, старейшина!
- А что я могу? – прорычал Миганаш и яростно сверкнул глазами. – Война, значит, война! Рано или поздно…
- Положить тысячи жизней вместо того чтобы раскинуть мозгами?
- Предложи другой вариант, если такая умная!
Тель раздражённо фыркнула:
- Грубость тебе не к лицу, старейшина.
- Прости. - Миганаша отвёл взгляд. – Я не могу думать ни о чём, кроме дочери…
- Ладно, я поняла. Но тебе придётся набраться терпения. Гедерикой займёмся позже. Сначала выпроводим Дигнара в Тират. И, желательно, не провоцируя бойню.
- Легко сказать!
- Мы могли бы… - начала Тель и замолчала: в спальню вошёл Пат с подносом в руках.
Теригорн поднялся, взял у слуги поднос и взглядом указал на дверь:
- Спасибо, Пат.
Мальчишка с любопытством покосился на эльфийку, коротко поклонился и надавил на дверную ручку.
- Постой!
Пат тотчас обернулся и вместе со старейшиной, который продолжал держать в руках поднос, уставился на Тель.
- Будь любезен, срочно разыщи Алемику и передай, что господин Теригорн ожидает её в своём кабинете. Иди!
Пат юркнул за дверь, а Миганаш ухнул поднос на столик, так, что чайник, сахарница и чашка подпрыгнули и протестующее зазвенели.
- Это авантюра!
- Дошло? – удовлетворённо и абсолютно спокойно улыбнулась эльфийка. – Рада, что ты начал думать.
- Он раскусит нас на раз-два!
- Нет, если мы хорошенько постараемся. – Тель вздохнула и, помрачнев, добавила: - У меня есть в запасе пара запретных фокусов, но мне понадобится помощь – твоя и Морики.
- А как же фантош?
- А нам какое дело? Если он разругался со своим хамиром и удрал – мы-то здесь при чём?
- Логично. – Старейшина задумчиво потянулся к чашке, сделал глоток и поставил её на место. – Ты уверена, что сможешь поддерживать заклинание до возвращения Геды?
- Да. Более того, Алемика будет уверена, что она и есть Гедерика.
- Но это же…
- Запретная магия, я говорила. Чем ты слушал, Миганаш?
- Но последствия…
- Ты уже пожертвовал дочерью! Одна девочка или две, какая разница? Легче не станет! - Тель поднялась и нетерпеливо тряхнула светлыми волосами.- Пошли! Время поджимает, а заклинание сложное, потребуется минимум полчаса. И с Морикой ещё объясняться.
Миганаш удручённо кивнул и последовал за эльфийкой, лихорадочно размышляя, есть ли иной способ предотвратить войну. Но, как назло, других вариантов не находилось. «Ещё одна жизнь на моей совести! Невыносимо…»

- Невыносимо! - Дигнар, словно загнанный в ловушку зверь, метался по спальне: халат распахнут, короткие волосы стоят дыбом, в глазах лютая ненависть и нетерпение. Никогда ещё наследник сатрапа не чувствовал себя настолько взбешённым и скованным по рукам и ногам.
Когда он проснулся довольным и отдохнувшим, первой мыслью было: «Скоро домой!» Сердце ликовало: ещё бы, договор подписан, свадьба сыграна и можно возвращаться в Тират победителем. И получить, наконец, из рук отца купчую на Оникса. «Мальчишка, конечно, с изъяном, но это поправимо», - благодушно думал Дигнар, направляясь в ванную комнату. Сегодня проступки эльфёнка уже не казались такими значительными. «В конце концов, действовал он из лучших побуждений, - сказал себе наследник, погружаясь в тёплую, ароматную воду. – Ну, не понравилась ему маленькая ликанская шлюшка, так я тоже от неё не в восторге. Подарю-ка ему какую-нибудь дорогую цацку да приласкаю. Авось и вмешательство Кальсома не понадобится. Нужно позволить малышу созерцать пару часов в неделю и все дела!»
Дигнар погрузился в воду с головой и резко вынырнул, разбрызгивая тяжёлые прозрачные капли. Хотелось петь и смеяться, но вдруг нити связи натянулись, и его окатило волной ужаса и непонимания. Одним прыжком наследник выскочил из бассейна и нагишом ринулся в спальню.
- Хамир, - прошелестел нестройный хор, и четверо фантошей склонили головы.
«Четверо!» - вихрем пронеслось в голове и, опустив взгляд, Дигнар поражённо уставился на своё запястье, где поблёскивали четыре невзрачных серебряных браслета.
- Оникс! – У наследника и мысли не возникло, что исчез кто-то другой. - Убью гадёныша!
- Он не мог сам, - заметил Лис, от ирреальности произошедшего, забывший, что должен молчать.
Дигнар замер, раздумывая над словами фантоша. Выходило, что эльфёнок не предатель, что какой-то подлец нагло покусился на его собственность. Это наследник пережить мог. Пережить и отомстить! «Я найду гада и покрошу его в капусту! Главное, не пороть горячку. Выведать всё и нанести превентивный удар. Я верну тебя, малыш!»
- Лис! Разведай-ка, что происходит в доме! – приказал он и вернулся в ванную комнату, чтобы закончить утренний туалет: вскоре ему предстояло посетить прощальный завтрак, пропустить который он не имел права.
Лис вернулся на удивление быстро.
- Докладывай!
- Пропала Ваша жена, хамир.
Дигнар застыл, переваривая известие, и, хряснув кулаками по воде, взревел:
- Сука! Решила обезопасить себя за мой счёт?! Не выйдет! На клочки порву! Собственную плоть жрать заставлю! – Он встал в полный рост и зверем взглянул на фантоша: - Эльфийка тоже удрала?
- Она с господином Теригорном.
- Оправдания готовят? Не выйдет! Война! – выпалил Дигнар и окаменел. – Кровь и пламя… Нарушение договора означает…
Зарычав от бессильной злобы, он сжал кулаки и замолотил ими по гладкой чистой поверхности бассейна, словно вода была виновата в его неприятностях. «Проиграл! Отец не простит! Он заберёт Оникса! Меня засмеют! Какой позор! – Мысли метались, как обезумевшие кони, а кулаки снова и снова били по воде. – Проклятые ликанцы! Это они всё подстроили! Я жертва! Я подписал договор! Я вынес эту грёбаную церемонию! Я позволил жрице Солнца коснуться себя магией! И всё зря? - Дигнар знал, что для отца его оправдания не будут иметь никакого значения – важен только результат. - Нужно во что бы то ни стало разыскать Оникса и ликанскую ведьму и вернуть всё на круги своя. Только так можно спасти положение! А потом я поквитаюсь с разлюбезной жёнушкой. Мало ей не покажется!»
Дигнар прекратил колотить ни в чём не повинную воду, вылез из бассейна и сунул руки в рукава халата, заботливо поднесённого Змеем. Ярость отступила, и наследник начал мыслить здраво. «Первым делом необходимо избежать обвинения в пособничестве побегу. Конечно, при желании, можно повесить на девчонку похищение эльфёнка, но тогда придётся рассказать о тонкостях связи между фантошем и хамиром, а этого допустить нельзя. Значит, придётся скрыть исчезновение Оникса и представить дело так, будто ведьма удрала одна. Выразить сочувствие и понимание Миганашу, изобразить горячее стремление вернуть запутавшуюся девочку в лоно семьи. И в погоню!»
Наследник прошёл в спальню, плюхнулся в кресло и взял в руки чашку с кофе. Дёрнув нить связи, он заставил Нырка опуститься на колени у своих ног, сорвал с его головы геб и сурово взглянул в перепуганные синие глаза:
- Ну что, ершистый мой, увели у тебя Оникса из-под самого носа.
- Хамир, я…
- Проспал.
- Все проспали, хамир, - подал голос Лис. – Ваша жена усыпила всех обитателей дома Совета.
- Я тебя спрашивал?
Лис схватился за горло и, хрипя, опустился на колени, а Дигнар поставил чашку на стол и навис над Нырком:
- Как бы то ни было, магии чужой ты не почувствовал! А ведь именно тебе я велел приглядывать за эльфом.
- Простите, хамир, - едва шевеля белыми от страха губами, вымолвил Нырок, хотел поклониться, но Дигнар схватил его за русый хвост и рванул, заставив откинуть голову.
Кадык юноши нервно дёрнулся, а синие глаза предательские заблестели.
- Только не обделайся, - желчно усмехнулся наследник и, выдержав паузу, немного смягчил тон. – Ладно, дам тебе шанс оправдаться.
Нырок аж дыхание затаил: в глазах непомерное счастье и обещание, хоть луну с неба достать. «Почти такое же щенячье выражение, как у эльфёнка. Почти…» - подумал Дигнар и машинально потрепал фантоша по щеке, отчего тот едва не заскулил от восторга.
- В общем так. – Наследник оттолкнул Нырка и взял в руки чашку. – Найдёшь мне парнишку, субтильного, как Оникс. Внешность с помощью магии подгонишь, сам или остальных попросишь – без разницы. Но чтобы через час у меня в наличии было пятеро фантошей. Ясно?
Нырок кивнул и, сорвавшись с места, ринулся к дверям.
- Переоденься!
Юноша что-то пробормотал и метнулся в угол спальни, к двери, ведущей в смежную комнату, а буквально через минуту вернулся в простых тёмных штанах, бело-серой рубашке и кожаном жилете с множеством блестящих жемчужных пуговиц.
- У тебя час! – ровным голосом напомнил наследник, и Нырок со всех ног бросился прочь…
Время текло невыносимо медленно. Минутная стрелка ползла еле-еле, нехотя перебираясь с одного деления на другое, будто задавшись целью измотать, извести, испытать на прочность наследника великой сатрапии. Вначале всё было просто: Дигнар поел, выбрал наряды для официального завтрака и для путешествия. Потом сидел и смотрел, как фантоши ловко и быстро пакуют багаж. Хмурился, когда Лис заворачивал мечи Оникса в плотную ткань. «Почему он оставил их? Подарок хамира?.. А хамир-то у него теперь другой... Правильный мальчик, честный до мозга костей. Мой!» Мысль об утраченной игрушке, о вероломстве, казалось бы, юной и невинной супруги, раскалённой лавой захлестнула сознание. Хотелось рвать и метать, бить и уничтожать. И наследник заметался по спальне, бормоча, точно в горячечном бреду:
- Никто не смеет противиться мне! Никто не смеет оскорблять меня безнаказанно! Глотки повырываю! Глаза повыкалываю! Даже слово «Ликана» вытравлю из голов! А ликанскую ведьму распну на воротах Исанты!
Дигнар сжал кулаки и свирепо потряс ими над головой. Фантоши шарахнулись к стенам, уселись на корточки и застыли, словно слившись с обстановкой. Ни единого движения, ни звука – лишь бы остаться невидимыми тенями, лишь бы хамир не заметил их присутствия. В обычные дни хозяин чаще всего добрый и щедрый, но уж если лютует – сломанные рёбра и выдранные волосы обеспечены. А после неслыханной кражи даже представить страшно, на что он способен.
Скрипнула и распахнулась дверь: Нырок втащил в спальню худого медноволосого парня. Сидевшие у стен фантоши моментально оказались на ногах. Чёрными тенями скользнули за спину хамиру и встали в ряд, готовые выполнить любой приказ.
Дигнар изучающее смотрел на гостя, а тот, хоть и опасливо, но вертел головой, жадно рассматривая богатое убранство комнаты. «Мечтает друзьям рассказать, в каких хоромах побывал, - понял наследник и мысленно ухмыльнулся. – Поздно, отмечтался!» Губы сами собой растянулись в предвкушающую улыбку: новая игрушка, пусть и менее забавная, чем украденный эльфёнок.
- Как твоё имя?
Медноволосый посмотрел на Нырка с немым вопросом: «Эй, козёл, что делать-то?», и, не дождавшись отклика, ответил:
- Эстениш Шагор.
Развозчик чувствовал себя неуютно и глупо. Но страшно ему не было. «Почему я не боюсь? – заторможено подумал он, разглядывая высокого полного мужчину с узкими, змеиными глазами. – Передо мной тиратец с фантошами. Враг, замышляющий недоброе. А я не боюсь. Почему?»
- У меня к тебе деловое предложение, господин Шагор, - с толикой издёвки сказал змееглазый, и Эсти напрягся: «Ну, скажи, что это важно! Давай, говори же! Пусть моё невезение хоть раз принесёт пользу!»
Но Дигнар, вместо того чтобы продолжить разговор, замолчал. Его цепкий, ощупывающий взгляд вперился в лицо юноши, густые брови сомкнулись на переносице, а губы сжались в прямую полоску.
- Что с его магией?
Нырок точно отмер:
- Дар слабый, почти никакой. Неприятностей от него не будет, хамир.
«Ага! Как же! – злорадно подумал Эсти. – Много вы знаете! Да я бог, я король неприятностей!.. Стоп! Хамир?» Эстениш развернулся и непонимающе вытаращился на синеглазого парня:
- Ты фантош?
- И ты с этой минуты тоже, - ехидно сообщил хамир.
По спине Эстениша пополз липкий, вязкий холод. Посмотреть на тиратца не хватило смелости, поэтому вопрос он задал, пялясь на его фантоша:
- Вы отдадите меня Ордену?
- Нет.
- Но ведь именно Орден…
- Ты невероятно болтлив! – Дигнар хищно оскалился, шагнул к развозчику и, вцепившись в его взлохмаченные медные волосы, заставил смотреть себе в лицо: - Учить тебя и учить, а времени в обрез.
Эстениш ойкнул, дёрнулся и зашипел от боли.
- Вы не имеете права! Я свободный ликанец! Меня будут искать!
- Флаг им в руки! – фыркнул тиратец, отпустил опешившего юношу и повернулся к нему спиной.
Сгорая от ненависти, Эстениш рванулся вперёд и попытался ударить хамира, но чьи-то сильные руки перехватили его. А в следующий миг он уже лежал на полу, и ноздри противно щекотали длинные ворсинки ковра.
- До завтрака меньше получаса, - прозвучал откуда-то сбоку суровый голос, в нём больше не было ни ёрничанья, ни насмешки, лишь сухой циничный расчёт. – Плевать, как и что вы сделаете, но чтобы через двадцать минут ни одна собака не могла отличить его от Оникса!
Эстениша потянули вверх, но встать на ноги не позволили. Фантоши, словно стая голодных воронов, накинулись на него и куда-то потащили. Перед глазами плыли круги, дыхание сбивалось, тело ныло от грубых прикосновений. «Они меня разорвут!» – в панике подумал ликанец, но действительность оказалась страшнее. Его швырнули на пол, содрали одежду и тысячи невидимых раскалённых иголок проникли под кожу. Эсти катался по полу, орал и визжал, царапал лицо и грудь, точно пытаясь вырвать глаза и сердце. Боль была непереносимой и казалась бесконечной.
Пытка закончилась внезапно. Юноша растерянно замер, подспудно ожидая, что боль вернётся, а потом распластался на полу и измождено улыбнулся, ощущая себя самым счастливым существом на свете.
- Эй! Ты как?
Эсти неохотно разомкнул веки: рядом с ним на корточках сидел русоволосый парень с ясными синими глазами. Он был чем-то взволнован. Ликанец хотел спросить чем, но сухое горло отказалось издавать звуки. «Пить…» И тут же заботливые руки приподняли страдальца за плечи и поднесли к губам чашку с прохладной водой.
Осушив чашку в три глотка, юноша шумно выдохнул и улыбнулся безликой тени с тёмно-серым хвостом:
- Спасибо, Пепел.
- Получилось… - нервно прошептал Нырок и вскочил на ноги. – Давайте его оденем!
- Подожди!
Ещё одна тень нависла над распростёртым на полу юношей. Та же чёрная кожа, но хвост на макушке пегий, словно выгоревшая на солнцепёке трава.
- Оникс?
«Странное имя, но оно мне подходит», - расслабленно подумал Эстениш и кивнул:
- Да, Змей, это я, Оникс.
- Ты что-нибудь помнишь?
- Я? – Эсти потёр лоб, почесал затылок и замер, когда запястье коснулось кончика острого уха. – Я эльф?
- Да.
- Странно. – Эстениш сел, осторожно потрогал уши, затем подцепил длинную золотисто-каштановую прядь, поднёс её к глазам и повторил: - Странно.
- Помоги ему одеться, Нырок! – бросил обладатель пегого хвоста, и три чёрные тени скользнули к окну.
- Я тоже хочу знать, что со мной не так! – обиженно воскликнул развозчик.
- Одевайся, хамир ждёт!
На колени шлёпнулся ворох кожаной одежды, и Эсти тупо уставился на неё: такого он раньше не носил, это точно. На мгновение перед внутренним взором мелькнула умиротворяющая картинка: рассвет, тихая пустынная площадь, грустная серая кобыла, но болезненный тычок в спину развеял видение, и юноша вновь увидел небольшую комнату с пятью узкими кроватями.
- Давай, Оникс, шевелись! Если нас накажут по твоей вине – пеняй на себя! Лично обеспечу тебе весёлую жизнь. Ясно?
- Я сейчас, Нырок, - пробормотал Эстениш.
Мысли в голове по-прежнему путались, но он всё же заставил себя встать и заняться удивительной кожаной одеждой с немыслимым количеством застёжек и потайных карманов.
- А почему в карманах ничего нет? И куда подевались мои мечи? – неожиданно для себя самого спросил Эсти.
- Тебе вернут вещи и оружие. Если вести себя будешь правильно, - ответил Нырок и, выхватив из рук развозчика куртку, стал помогать ему одеваться. – Тяп-ляп получилось, - негромко проворчал он, но остальные фантоши услышали.
- На более качественную обработку нет времени, - холодно заметил Лис. – Так или иначе, приказ выполнен.
- А если он что-нибудь не то ляпнет?
- Заткнём заклинанием немоты и все дела, - заявил Пепел, и фантоши согласно закивали.
Эстениш не понял, о чём они говорят. Да и вообще, думать не хотелось. Юноша позволил одеть себя, вложил руку в ладонь Нырка и поплёлся за ним, решив, ни во что не вмешиваться, а просто плыть по течению. «Авось всё само утрясётся. Как обычно, - подумал он и вдруг понял, что это единственно правильное решение. – Точно! Я поступал так и раньше. Вот и хорошо». Эсти почувствовал облегчение, словно жизнь его вернулась в привычное, спокойное русло, и улыбнулся:
- Я готов, хамир.

Утро выдалось на удивление тёплым. Окна столовой были распахнуты настежь, позволяя ароматам цветущего сада витать по залу, смешиваясь с запахами изысканных блюд, травяного чая и свежесмолотого кофе. Сетраш Анран и Грониш Зартар в одиночестве сидели за накрытым столом. На лицах - терпеливое ожидание, в душах – тревога. С того момента, как нога наследника сатрапа переступила порог дома Совета, они потеряли контроль над ситуацией. Тщательно спланированный протокол пребывания тиратской делегации в Бершане вроде бы соблюдался, но ощущение надвигающейся катастрофы старейшин не отпускало. Более того, росло с каждым часом. Даже чистая, белоснежная скатерть, покрывающая сервированный к завтраку стол, казалось подёрнутой серой мутью беды. И лица у слуг мрачные и задумчивые, ни одной угодливой и приветливой улыбки, а ведь это лучшие из лучших…
Говорить не хотелось, даже о странном утреннем пробуждении, когда щекотало ноздри и покалывало горло. Ясно, что не обошлось без магии, но чьей? Можно было обвинить Дигнара и его свиту, но старейшины не спешили с выводами. В конце концов, Миганаш Теригорн, один из сильнейших магов Ликаны, не поднял тревогу, а, значит, и старейшинам дёргаться ни к чему. Вот уедет треклятый тиратец и всё разъяснится. Обязательно!
Непонятно только: почему никто не торопится на прощальный завтрак? С Дигнаром ясно: чего ещё ожидать от невоспитанного, избалованного наследника сатрапии, но Миганаш? Глава Совета отличался прямо-таки маниакальной пунктуальностью, а сегодня опаздывал уже на двадцать минут.
Сетраш и Грониш переглянулись и вновь уставились на двери. В голубой столовой, выбранной Миганашем для исторического завтрака, их было три. Одни вели в жилое крыло, другие – в коридор, ведущий в святая святых – зал заседаний и библиотеку, а третьи – в гостевое крыло, оккупированное нынче тиратцами. Правда, нежеланные гости вели себя на редкость тихо. Конечно, на церемонии бракосочетания и на балу они пили и веселились наравне с ликанцами, но, вернувшись в гостевое крыло, мгновенно превращали свои временные обиталища в маленькие неприступные крепости, точно держали оборону не только против хозяев, но и друг против друга. Тиратцы почти не покидали своих комнат, но и к услугам местных слуг не прибегали, предпочитая обходиться фантошами. Чёрные тени, время от времени скользящие по коридорам, до дрожи пугали ликанцев, словно бойцовые псы, оставшиеся без намордников, поводков и хозяев.
Но, слава Солнцу, сегодня кошмар закончится. Ещё немного и Бершан вздохнёт свободно. Вздохнёт и будет решать, как жить дальше. Скорее бы! Столько проблем накопилось, столько вопросов… Двери со стороны гостевых и жилых покоев распахнулись одновременно. Грониш и Сетраш облегчённо выдохнули (бессмысленное ожидание им порядком надоело) и с любопытством оглядели вошедших.
Дигнар сменил цвета Ликаны, в которых щеголял весь вчерашний вечер, на тиратские – сине-золотые. Его наряд был вызывающе роскошен, а от драгоценных камней – рубинов, сапфиров и бриллиантов – слепило глаза. На фоне гостя Миганаш и Морика смотрелись ослепительно просто: скромные зелёно-белые наряды, украшенные лишь тесьмой и вышивкой. За спиной Теригорна ледяной скалой красовалась эльфийка: холодное бесстрастное лицо, снежно-белое, словно сотканное морозом платье. К Тель, как потерявшийся, испуганный щенок, жалась Гедерика. Растерянный взгляд чёрных глаз, точно кричал: «Это происходит со мной? Быть того не может! Ущипните меня!»
Зять и тесть остановились друг напротив друга, как готовые к схватке воины, которые ещё не вытащили мечи и пользуются последней возможностью изучить и оценить противника. Затянувшееся молчание, настороженные взгляды.
- Всем доброго утра, - не выдержал Грониш.
Старейшина постарался сделать голос максимально вежливым и доброжелательным, и его усилия оправдались: Дигнар и Миганаш расцепили взгляды, и на их губах заиграли церемонные улыбки.
- Приветствую тебя, зять, - миролюбиво произнёс Теригорн.
- Приветствую тебя, тесть, - с той же интонацией ответствовал Дигнар, коротко поклонился Морике и плотоядно оглядел Гедерику. – Рад, что ты всё-таки пришла, драгоценная.
Фраза прозвучала как-то двусмысленно. Грониш и Сетраш озадаченно переглянулись и посмотрели на Геду, но та как ни в чём не бывало ответила мужу что-то нейтральное и присела в глубоком реверансе. Старейшины успокоились, но их спокойствие длилось всего несколько секунд: Морика Теригорн мило улыбнулась тиратцу, обвела пристальным взглядом фантошей и светским тоном заметила:
- Мы тоже рады видеть Вас да ещё в сопровождении всех пятерых фантошей.
А дальше старейшины впали в транс, потому что надменный тиратец откинул голову и расхохотался звонко и весело, как мальчишка.
- Один-один! – воскликнул он и без приглашения направился к столу.

@темы: Фантош

---

Фантош. Глава 10. Невезучий.

Эстениш Шагор, шестой, самый младший сын старшего пекаря Бершана с детства считал себя невезучим. Невезучим кошмарно, бесповоротно, катастрофически. Начать с того, что родился он недоношенным: мать оступилась на крыльце, упала, и Эсти появился на свет досрочно. Дальше - больше. Дар у него оказался настолько слабым, что ни одна школа Ликаны не согласилась принять его. Пришлось старшему пекарю обучать сына на дому, а это означало, что в будущем Эсти ничего не светило, разве что место третьего помощника пирожника, да и то, если он научится управлять скалкой с помощью дара. А этого как раз Эсти никак не мог освоить. И поэтому, в неполные девятнадцать лет работал развозчиком.
Правда, развоз оказался не таким уж занудным делом. Эсти по-приятельски болтал с булочниками и кондитерами и флиртовал с их дочерями, что при его внешности не составляло труда. Лишив Эстениша магического дара, природа возместила ущерб стройной, изящной фигурой, чудесными медно-красными волосами, большими голубыми глазами и полными, чувственными губами. В общем, юношу считали красавчиком все, кому довелось его увидеть. При желании он мог бы составить неплохую партию, но Эсти боялся серьёзных отношений. А всё из-за проклятой невезучести. Сын старшего пекаря на горьком опыте убедился, что любое, порученное ему ответственное дело, идёт наперекосяк. Едва кто-нибудь произносил заветные слова: «Это важно», случалась катастрофа: лошади ломали ноги, рвались мешки с мукой, в лавке, куда отправляли Эсти, вспыхивал пожар. Юноше казалось, что окружающие давным-давно должны были сопоставить факты и начать шарахаться от него как от прокажённого, но этого почему-то не происходило. Люди всегда находили естественное оправдание неприятным событиям, а Эсти молчал – судьба изгоя его не прельщала. Однако о своей невезучести он помнил всегда.
Вот и сегодня ночью Эстениш ждал неприятностей. Отец растолкал его в половине третьего и сообщил, что лопоухий Гадуш опять надрался, и поэтому Эсти придётся отлеплять уставшее тело от постели и тащиться в дом Совета, чтобы тиратские гости получили на завтрак свежие булочки и знаменитые бершанские пирожки. Эсти ничего не имел против поездки, но ровно до тех пор, пока отец не произнёс роковые слова: «Это важно, мальчик мой». Юноша мысленно застонал, сполз с кровати, оделся и обречённо поплёлся во двор, где широкоплечие близнецы Таниш и Данатуш заканчивали грузить повозку.
Мотнув головой в знак приветствия, Эстениш ополоснул лицо в бочке с дождевой водой и с видом мученика забрался на козлы.
- Пойдёшь вечером на танцы? – дружелюбно спросил Данатуш, вытирая грубые, мясистые руки о рубаху.
- Наверное, - буркнул Эстениш, взял поводья и гаркнул: - Давай, Кашка, двигай!
Близнецы переглянулись, пожали плечами, словно говоря друг другу: «Старина Эсти не в духе, бывает», и пошли к дому. Юноша не видел их переглядок, его мысли были заняты грядущими неприятностями. С каким-то извращённым нетерпением он ждал их. И дождался! На углу Жемчужной и Праздничной улиц повозка жалобно скрипнула и накренилась. Кашка остановилась, фыркая и настороженно прядая ушами, а Эсти спрыгнул на булыжную мостовую и удовлетворённо взглянул на отлетевшее колесо. Всё, как обычно, кто бы сомневался!
Эстениш огляделся по сторонам – ни души. Оставить товар без присмотра он не мог, значит, вернуться в пекарню за помощью не получится. Можно было постучаться в ближайший дом, но, как назло, на Жемчужной улице располагались одни магазины, а на Праздничной – театр, рестораны и лавки. Все они были закрыты, и колотить в двери можно было до скончания века. Сторожей здесь не держали, полагаясь на охранные заклинания, а служащие давно разошлись по домам и видели десятый сон. Эсти тяжело вздохнул и попытался использовать заклинание левитации, которому усердно, но безнадёжно обучал его домашний преподаватель. Повозка, само собой разумеется, и не подумала приподняться над землёй, а о том, чтобы обойтись своими силами не могло быть и речи. Оставалось ждать, пока кто-нибудь появится на улице.
Юноша подкатил отвалившееся колесо к повозке, достал из кармана кисет, трубку и не спеша закурил. Тёплый, горьковатый дым заполнил рот, забрался в лёгкие, принося удовольствие и расслабление, и Эсти широко зевнул. «Поспать что ли?» - подумал он и посмотрел на козлы, прикидывая, удастся ли удобно устроиться на лавке и не накрениться ли повозка ещё больше. Но рисковать товаром всё же побоялся и остался стоять, пуская в ночные сумерки белёсые колечки дыма.
Ничего не деланье – лучшая защита от неприятностей. Ещё в детстве Эстениш усвоил это правило и почти всегда следовал ему. Обычно, благодаря бездействию, проблемы рассасывались при вмешательстве третьих лиц, и юноша терпеливо ждал, когда они, наконец, появятся. Поэтому совсем не удивился, услышав громкое цоканье копыт. Поспешно вытряхнул пепел на мостовую, засунул трубку в карман и шагнул навстречу спасителям.
Всадников было двое, парень и девушка. Сытые крепкие кони, простая, но явно дорогая одежда. Ехала парочка не быстро, но и не прогулочным шагом, так что не поймёшь – спешат по делам или возвращаются с дружеской пирушки. «Да какая разница!» Эсти нацепил на губы простодушную улыбку, которая, как он знал, действовала на людей безотказно, и добавил робости во взгляд – всё-таки всадники не рядовые бершанцы, а из богатеев.
Парень на вороном коне повернул голову и, кинув на развозчика равнодушный взгляд, проехал мимо. «Не остановится!» - расстроился Эсти и с надеждой взглянул на всадницу: совсем девчонка, на вид не больше четырнадцати-пятнадцати лет, с распущенными длинными волосами, миловидным личиком и наивными тёмными глазами. «Такая мимо не проедет!» - мысленно возликовал Эстениш, едва не приплясывая на месте.
И точно. Девушка натянула повод, останавливая белую кобылу, и участливо посмотрела на развозчика:
- Добрый вечер, сударь. У Вас поломка?
Рта Эсти раскрыть не успел: услышав голос спутницы, парень развернул вороного и молниеносно оказался рядом с ними. Глаза его пылали от гнева, однако голос прозвучал ровно и бесстрастно:
- Мы не должны задерживаться, леди.
- Это займёт всего пару минут. - Девушка посмотрела на скособоченную повозку, а потом на Эстениша: – Вижу, с магией у Вас проблемы.
- Увы, - выдавил развозчик. Лицо его покраснело от стыда и досады, и он возблагодарил всемогущее Солнце за то, что стоит далеко от фонаря.
Эсти думал, что колдовать станет девушка, а её красивый спутник будет стоять в сторонки и кривиться, но ошибся. Беззвучно ругнувшись, парень соскочил с коня, прошёл мимо Эстениша и остановился возле отвалившегося колеса. Развозчик ждал громких заклинаний, пасов руками, ярких вспышек и других атрибутов магических действий, однако всё вышло как-то банально: телега с лёгким скрипом поднялась в воздух, парень надел колесо на ось, хлопнул по нему ладонью и зашагал обратно. Проходя мимо Кашки, он потрепал её по тёмно-рыжей шее и что-то пробормотал. Лошадь счастливо фыркнула и пошла за чужаком. От удивления Эстениш оторопел: флегматичная, вечно сонная тягловая кобыла махала хвостом, точно собака, и пританцовывала не хуже скакового жеребца. А парень с золотисто-каштановой косой потерял к Кашке всякий интерес. Вскочил на вороного, спокойно посмотрел на спутницу и отрапортовал:
- Поломка устранена, можно ехать.
- Спасибо! – отмерев, воскликнул Эсти и поклонился.
Всадник не удостоил его даже взглядом, точно весь мир для него сосредоточился на темноволосой девушке. Эстениш мог поклясться, что для неё внимание спутника было приятным, но непривычным. Она смутилась, однако сумела удержать на лице благожелательное выражение. Несколько секунд девушка смотрела на парня, явно собираясь с духом, чтобы что-то сказать, но так и не решилась. Вместо этого отвернулась и улыбнулась Эсти:
- Удачи Вам, сударь.
- И Вам удачи, леди, - заторможено пробормотал развозчик и, спохватившись, воскликнул: - Подождите!
Он бросился к телеге и схватил первый попавшийся пакет с пирогами. Юноша понимал, что стоят они его недельного заработка, но чувствовал, что этих спасителей отпускать просто так не должен:
- Возьмите, это лучшие бершанские пирожки.
Честно говоря, подарок нужно было отдать парню, ведь именно он починил повозку, но Эсти на эту ледышку глаз поднять боялся. Девушка же выглядела милой и приветливой.
- Спасибо, - поблагодарила она и прижала пакет к груди, будто что-то необычайно ценное.
Парень на вороном не выдержал. Выхватил пакет из рук спутницы, сунул его за пазуху и резко бросил:
- Едем!
- Да, пора, - немного виновато кивнула девушка, и всадники поскакали по Жемчужной улице.
Невезучий развозчик смотрел вслед чудной парочке, пока та не скрылась за поворотом, а потом взобрался на козлы и направил повозку к центральной площади. Миловидная девушка не шла у него из головы. Она не походила на любительницу ночных приключений. «Интересно, куда она едет? Да ещё с таким спутником». С каким именно, Эсти, как ни бился, решить не смог. «Просто не понравился он мне – и точка!» «Зато Кашке понравился, - ехидно подсказал внутренний голос. – А кого животина любит, тот не может быть плохим человеком».
Эстениш насупился, враждебно посмотрел на кобылу и полез в карман за трубкой.
- Уехали и уехали, мне-то что? – пробурчал он, плотно утрамбовывая табак большим пальцем.
Горьковатый дымок привычно потёк в рот, защекотал ноздри, И Эсти повеселел. «Нужно сегодня на танцы сходить. И может даже Вайлику пригласить. Пусть у близнецов челюсти отвиснут!» Юноша расправил плечи, будто уже говорил с заносчивой, вызывающе красивой дочкой кондитера с Радужной улицы, и посмотрел на видневшуюся между домами центральную площадь.
- Вот прямо с утра и приглашу!
Он глубоко затянулся, с силой выпустил дым и, подхватив поводья, хлестнул Кашку. Кобыла недовольно заржала, но шагу прибавила. Вскоре повозка выкатила площадь. Колёса глухо постукивали по гладким камням мостовой, Кашка усердно перебирала ногами, и огромное здание дома Совета росло на глазах, медленно, но верно, заслоняя собой небо.
«А не так уж и плохо всё прошло», - довольно подумал Эсти и закашлялся, подавившись дымом: телега знакомо скрипнула и вдруг просела, как прохудившаяся крыша. Юноша спрыгнул с козел и взвыл от бессилья: на этот раз отвалилось заднее колесо.
- Да что же это за наваждение? – воскликнул он и посмотрел на главный вход в дом, у которого неподвижно стояли двое стражников.
- Эй!!!
Эсти замахал руками и запрыгал, но стражники не отреагировали. Тогда юноша махнул рукой на груз и припустил к дому. «Площадь пуста, повозку отлично видно, так что ничего не случится», - сказал он себе и понёсся ещё быстрее.
Стражники, двое высоких амбалов в кожаных доспехах, дремали, опершись на пики. Ни громкий топот, ни крики юноши их не разбудили. «Ничего себе? – подумал Эсти, растерянно глядя на спящих мужчин. – Хороша охрана! Донага разденешь – не почуют!»
- Доброй ночи!
Эсти потряс стражника за рукав, но тот не шелохнулся. «Неужто магия?» – ужаснулся юноша и заглянул в лицо амбалу. Мужчина улыбался во сне и причмокивал губами, как новорожденный.
Стараясь унять панику, Эсти несколько раз глубоко вздохнул и вновь подёргал стражника за рукав:
- Сударь, проснитесь!
Безрезультатно. «Нужно что-то делать…» Эстениш со страхом и благоговением посмотрел на дом Совета и решился. Взбежал по ступеням, схватился за кольцо и дёрнул на себя. Створа бесшумно приоткрылась. Юноша нервно сглотнул и юркнул в темноту.
Огромный полукруглый холл освещали вытянутые кристаллы в изящных хрустальных чашах, на тонких витых подставках. Приглушённый, рассеянный свет породил ощущение беды, и. Эсти стало жутко. Мелкими шажками, часто останавливаясь, чтобы оглядеться, он пересёк холл, толкнул ближайшую дверь и замер испуганным зайцем, готовым в любую секунду дать стрекоча.
Глазам открылся широкий прямой коридор с высокими стенами малахитового цвета, молочно-белым потолком и искусно выложенным паркетом. Пёстрой цветной рекой уходила вдаль ковровая дорожка. Эстениш никогда не видел такого красивого коридора. «Да много ли я вообще видел?» - кисло подумал он и двинулся дальше, стараясь держаться стены: наступить на роскошную дорожку он не посмел.
Коридор привёл развозчика к дверям из красного с чёрными змеящимися прожилками дерева. За ними оказалась невероятных размеров комната. Нежно-голубые, мягкие на вид занавески, гигантские диваны и кресла, а под потолком многоярусная золотая люстра.
- Ого!
Возглас, вырвавшийся из глубины души, напугал юношу. Он тотчас вспомнил, где находится, и вжал голову в плечи. «Может, ну это всё?.. Эх, трус ты, Эсти! А вдруг это заговор треклятых тиратцев, и ты единственный, кто может спасти Родину?» Мысль о собственной значимости пришлась Эстенишу по сердцу. А когда он представил, как глава Совета, Миганаш Теригорн, на площади, при огромном скоплении народа, пожимает ему, простому развозчику, руку, плечи сами собой расправились, шея вытянулась, а подбородок пополз вверх.
Однако награду ещё нужно было заслужить, и, отбросив сомнения, Эсти устремился вперёд. Стрелой пролетел через роскошную комнату, толкнул следующие двери, и героический пыл смыла волна ужаса. Перед ним простирался очередной коридор, но, в отличие от предыдущего, этот пустым не был. Двое стражников сидели у стены и громко храпели, привалившись друг к другу. Чуть дальше, прямо на полу, растянулись три благородные дамы в ошеломительных бальных нарядах. Пожилой слуга в зелёно-белой ливрее спал, распластавшись на высоком столике. Молоденькая служанка лежала рядом с подносом, разбитыми чашками и пузатым фарфоровым чайником, у которого откололись носик и ручка…
И тут до Эсти дошло, что в доме Совета царит безграничная, замогильная тишина. Он отступил, чуть присел и опрометью бросился к выходу. Становиться героем расхотелось раз и навсегда. Мысль о том, что он может прямо сейчас упасть, заснуть и никогда не проснуться, подгоняла лучше плётки. Вылетев из дома, Эсти помчался к повозке – родной, любимой и надёжной, даже несмотря на периодически отваливающиеся колёса. Юноша взлетел на козлы, нахохлился, как потрёпанный петушок, и достал из кармана трубку. Курить не хотелось, и он просто вертел её в руках, пытаясь унять нервную дрожь.
В какой-то момент Эсти обнаружил, что небо посветлело, из-за крыш показался краешек восходящего солнца. Утренний холод пробрал развозчика до костей. Он застегнул куртку, спрятал кисти рук в рукава и огляделся. Площадь по-прежнему была пуста. «Да и откуда здесь в такую рань людям взяться: рынок в стороне, а в доме… - Эсти взглянул на стражников и сглотнул. – Спят».
Внезапно рассветную тишину нарушил стук каблуков. Эстениш обернулся на звук: к дому Совета быстрым шагом направлялась женщина в тёмном плаще с надвинутым на глаза капюшоном.
Юноша насторожился. Он только-только свыкся с мыслью, что сидит на границе между просыпающимся Бершаном и «мёртвым» домом Совета. Площадь представлялась ему нейтральной территорией, приграничной вспаханной полосой. И теперь он наблюдал за нарушительницей, решая, бежать или остаться, но, вспомнив отца, замер на месте. Когда дело касалось работы, старший пекарь во всей красе проявлял свой суровый и бескомпромиссный нрав - потеря товара легла бы на репутацию Эсти несмываемым пятном. Даже усыпление врагами всех обитателей дома Совета вряд ли бы оправдало его проступок. А так как юноша и так стоял на низшей ступени пекарской иерархии, светило ему пожизненное выгребание золы из печей. О танцах и пирушках с близнецами можно было забыть надолго, если не навсегда.
Задумавшись, Эстениш не заметил, как нарушительница изменила маршрут. Раньше она шагала прямиком к главному входу, но в последний момент взяла левее и теперь приближалась к повозке. В другое время Эсти обрадовался бы: события развивались по отработанной схеме: неприятность - помощь, однако сейчас ему хотелось, чтобы женщина прошла мимо.
Но незнакомка не оправдала надежд юноши. Остановилась напротив него и откинула капюшон.
- Доброй ночи, господин развозчик. Хотя… - взгляд на небо, - скорее доброго утра.
Эсти судорожно кивнул, завороженно рассматривая правильное лицо с тонкими, мягкими чертами, густые волосы цвета спелой пшеницы, из которых торчали острые кончики ушей. «Эльфийка! Вот это да!» Рот юноши приоткрылся, глаза засветились искренним восхищением, и Тель усмехнулась:
- Ты ведь младший сын Палниша, так?
Эсти мотнул головой в знак согласия и покраснел: он впервые слышал, чтобы об отце говорили запросто, без добавления господин.
Эльфийка посмотрела на отвалившееся колесо, потом снова на юношу и сдвинула брови:
- Это же ты привозил торт на день рождение леди Гедерики? Тогда ещё вышла странная история… Кажется, лошадь сломала ногу неподалёку от кухни.
- Астра была хорошей лошадкой, - зачем-то сказал Эстениш и покраснел ещё сильнее.
- А в другой раз лопнули пакеты с пирогами.
- И что? – не выдержал юноша.
Он понял, что его вот-вот обвинят в смерти Астры и порче муки. В отличие от прочих, федералка явно умела складывать два плюс два. Эсти приготовился услышать обвинения в том, что специально портит имущество, но эльфийка лишь сочувственно улыбнулась:
- У тебя необычный дар.
- Нет у меня никакого дара! – грубовато огрызнулся Эстениш.
- Есть.
- Ага, как же! Я вон даже повозку починить не могу, так и сижу здесь всю ночь, как идиот!
Тель кинула взгляд на дом Совета, и улыбка исчезла.
- Всю ночь, - повторила она и поджала губы. – Значит, ты в курсе.
- В курсе чего? – Эсти испуганно дёрнулся. – Я здесь сижу, а они – там!
- Спят.
- Ну и что? По ночам все спят!
- Вот так всем и говори.
Эльфийка многозначительно посмотрела в глаза развозчика, и тот почувствовал себя кроликом, предназначенным на обед удаву. Юноша закивал, пытаясь донести до женщины мысль о том, что он будет говорить то, что надо, и когда надо. Слава Солнцу, она поняла его и вроде бы поверила. По крайней мере, взгляд отвела, и Эсти сумел, наконец, вдохнуть.
- Интересный ты паренёк, э…
- Эстениш.
- Я запомню.
Эльфийка отвернулась, вскинула руки и хитро переплела пальцы. Изящно очерченные губы разомкнулись, и юноша услышал незнакомую речь. «А парень с косой даже мизинцем не пошевелил. Интересно, школа другая или маг о-го-го?» Образ парня сменился образом приветливой черноволосой девушки, и Эсти похвалил себя за то, что угостил её пирогами. «Может, вспомнит обо мне, когда есть будет?» - подумал он, и на душе стало тепло.
- Ты заснул, что ли? – раздался заинтересованный голос эльфийки.
Эстениш вскочил с лавки и неуклюже поклонился:
- Нет-нет, спасибо, сударыня!
- Поезжай, дружок. Думаю, скоро на кухне примут заказ.
Тель окинула развозчика внимательным, цепким взглядом, на секунду задержалась на медных волосах и зашагала к парадному входу, Эстениш же плюхнулся на скамейку и сжал в руках вожжи. «Она могла меня убить. Убрать, как ненужного свидетеля!» Юноша затрясся, точно в ознобе, резко взмахнул вожжами, и повозка неторопливо покатилась в сторону хозяйственного крыла. Спешить Эсти не собирался, опасаясь обнаружить на кухне спящих людей, и страстно желал, чтобы его невезучесть вновь проявила себя.
- Пусть отвалится колесо. А лучше два. Или три, - шептал он, но, по закону подлости, ничего не происходило.
Колёса мерно стучали по брусчатке, Кашка мотала головой и ходко перебирала ногами, а солнце медленно поднималось над крышей дома Совета. Повозка завернула за угол, и глазам Эсти предстала знакомая пристройка с жёлтой черепичной крышей. Юноша напряжённо уставился на печные трубы и, не увидев дыма, сник: оправдывались его самые худшие ожидания. Но тут над одной из труб появилось тёмное облачко, потом над другой, третьей, и с губ развозчика сорвался ликующий вопль. А когда из дверей пристройки, потягиваясь и зевая, вывалился дородный здоровяк Рабакуш, отвечающий за поставку продуктов, Эстениш готов был расцеловать этого вечно недовольного детину. Но он сдержался. Состроил привычно простецкую мину, натянул вожжи, останавливая Кашку, и благожелательно произнёс:
- Приветствую Вас, господин Рабакуш, а я булочки и пирожки привёз.
- Самое время, - ворчливо отозвался здоровяк и, засунув большие пальцы за пояс, добавил: - Видно, господам сегодня на завтрак одними булочками довольствовать придётся. Повара-то всю ночь продрыхли, так их через так! Теперь позору перед гостями не оберёмся! Уволить бы всех к лешему, да новых искать недосуг!
- Да уж… - протянул Эсти и замолчал, не зная, что ещё сказать.
Но Рабакуш и не ждал от него ответа. Щёлкнул пальцами и указал на товар. Юноша резво соскочил с козел, подхватил два самых больших пакета и поспешил на кухню. Время приближалось к завтраку, а булки и пироги кухаркам ещё предстояло разогреть.
Люди на кухне поголовно выглядели заспанными и помятыми. И все, до последнего поварёнка, враждебно смотрели на Эсти. «Ещё бы! У них неприятности, а я, по их мнению, обласканный жизнью сукин сын! Знали бы они… Эх…»
Эсти как угорелый носился от повозки на кухню и обратно. Он взмок и ужасно хотел пить, но просить воды не решился, опасаясь нарваться на грубость. Молча перетаскал пакеты, с поклоном принял из рук Рабакуша кошель и поспешил убраться восвояси – визит в дом Совета и без того затянулся на целую ночь.
Повозка как раз достигла угла дома и почти вывернула на площадь, когда раздался звонкий мальчишеский голос:
- Эй, постой!
Эсти, занятый сладкими мыслями о возвращении в родную пекарню и походе на танцы, сначала не понял, что обращаются к нему, но голос не умолкал:
- Да постой же ты! Я тебе говорю, медноволосый!
Эстениш дёрнул поводья и развернулся к нахалу, однако сказать ничего не успел. Вёрткий худощавый парень, на пару лет старше самого Эсти, в два прыжка оказался возле повозки, заскочил на козлы и, плюхнувшись рядом с развозчиком, затараторил:
- Слушай, ты очень занят? У меня тут проблемка нарисовалась, поможешь, а? И не обижайся, что медноволосым обозвал, имени-то я твоего не знаю. Кстати, за помощь заплачу, правда. – Парень выудил из кармана серебряную монету и повертел перед носом Эсти. – Соглашайся. Дел на пару минут. Ну, хочешь две монеты? Мне, правда, очень нужно!
От трескотни незнакомца у Эстениша заломило в висках.
- Что тебе надо? Говори толком!
Незнакомец придвинулся так близко, что Эсти стали видны белёсые веснушки на щеках и носу, и доверительно произнёс:
- От тебя ничего не требуется, просто рядом постоять и покивать.
- Не пойдёт! Или рассказывай, что у тебя за дела, или вали!
Синие глаза полыхнули раздражением:
- Времени нет!
- А у меня - хоть отбавляй, - передёрнул плечами Эсти и оскалился.
Парень отодвинулся, прищурился и жёстко усмехнулся:
- Ну и вредный ты, медноволосый. Ладно, не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.
Перед глазами Эстениша полыхнуло пламя. Он инстинктивно дёрнулся назад, но пошевелиться не смог: тело, словно окаменело, а взгляд намертво прирос к синим глазам незнакомца.
- Вот, дурашка! Ты прямо-таки идеальный вариант, - довольно промурлыкал тот. – Впервые вижу ликанца, почти лишённого дара. Идём!
Повинуясь чужой воле, развозчик, следом за магом, спрыгнул на мостовую, а Кашка, как ни в чём не бывало, продолжила путь. «Отец меня прибьёт», - уныло подумал Эсти, провожая повозку тоскливым взглядом.
- За имущество беспокоишься? – ухмыльнулся парень. – Не стоит. Кобыла твоя домой вернётся, мне чужого не надо. А вот ты – вряд ли.
Эстениш похолодел: «Меня убьют? Вот засада! Что же делать?» Он посмотрел на стражников, с важным видом прохаживающихся возле главного входа, и завопил что есть мочи:
- Помогите!!!
Стражники и ухом не повели, зато синеглазый гад громко расхохотался:
- Тебя никто не слышит, придурок! Я, в отличие от некоторых, маг не из последних. Так что, смирись и делай, что велят!
- А если не буду? – ощетинился Эсти.
- Будешь, медноволосый, будешь. С радостью и рвением. Это я тебе обещаю!
Парень схватил Эстениша за руку и потащил вверх по ступеням.

@темы: Фантош

---

Вдогонку.

А ещё мы начали вторую книгу "Фантоша".)

@темы: Мысли вслух

---

Ужасы...)

В выходные отправились с отпрыском в кино. Пообещала посмотреть с ним "Пункт назначения 5", а обещания надо выполнять. Уже в кинотеатре выяснилось, что на фильм возрастное ограничение - до 16. Кассир с негодующим взглядом на меня посмотрел и говорит: "Вы об ограничениях знаете?" Я в ответ: "Ага". Кассир, единственный и неповторимый, кривится, но билет даёт. Идём к залу, я разрываюсь от угрызений: с одной стороны - обещала, с другой - всё-таки детям нельзя.
Страдала я зря, ибо смотрели фильм мы всемером. Я, мой отпрыск и группа из пяти мальчишек, которым до 16 ещё пыхтеть и пыхтеть (самый младший явно первоклашка).
Вот и выходит, что главное - билет продать, а кому - дело десятое.

@темы: За жизнь

---

Фантош. Глава 9. Эксперимент Каломуша Перта.

Гедерика выдернула заколку из причёски, и тёмные волосы рассыпались по плечам и спине.
- Он действительно так сказал?
Мрачный голос няни наждаком прошёлся по затылку. Девушка приложила пальцы к вискам и вздохнула – голова раскалывалась, словно сотни гномьих молотов колотили по ней как по наковальне.
- Да.
Заботливые ладони скользнули по волосам, утишая боль. В глазах прояснилось, и Геда вдохнула полной грудью. Благодарно взглянув на няню, она взяла берёзовый гребень и провела по волосам. Тель встала справа от зеркала, прислонилась плечом к стене и напряжённо взглянула на воспитанницу:
- Он не посмеет. По крайней мере, не сейчас, когда договор едва вступил в силу.
- Дигнар меня ненавидит.
- Скорее боится. Он не знает, на что ты способна, и это пугает его. Но против отца он не пойдёт, а, значит, до окончания войны с Федерацией ты в безопасности.
- А несчастный случай?
- Слишком рискованно. – Эльфийка обвела взглядом спальню, будто что-то отыскивая, и вновь посмотрела на воспитанницу. – И всё-таки постарайся вести себя скромнее, не стоит дразнить зверя.
- Мне трудно оставаться равнодушной, Тель. Он бесит меня.
- Выдержка и терпение, Геда!
- Хорошо, я постараюсь.
Девушка отложила гребень и поднялась. Спорить с няней не хотелось, да и сил после сумасшедшего дня осталось лишь на то, чтобы дойти до кровати. Но Тель не собиралась прекращать разговор. Она подождала, пока девушка заберётся в постель, укрыла её одеялом и села рядом.
- Послушай, Геда, то, что я рассказала тебе, нужно держать в секрете. Магия шуаров тебе неподвластна, а ты ведёшь себя так, словно тебе море по колено. Поверь, ты по-прежнему обычная ликанская магичка и тебе нечего противопоставить фантошам Дигнара. Поэтому будь предельно осторожна. Чтобы выжить, нам придётся играть по его правилам.
- Я же сказала, что постараюсь!
- Слова не дела. Я прекрасно изучила тебя, Геда. Ты очень отчаянная девочка, и я опасаюсь, что твой независимый нрав выйдет нам боком.
Гедерика скривила губы и обиженно взглянула на эльфийку:
- Я всё поняла!
- Не сердись. Я говорю о важных вещах и тебе стоит прислушаться.
- Спокойной ночи, Тель.
Эльфийка осуждающе покачала головой:
- Зря ты так, Геда. – Она погладила девушку по руке и встала. – Спокойной ночи.
Прежде чем покинуть комнату, Тель затушила свечи, все, кроме одной, в изголовье кровати. Гедерика наблюдала за ней сквозь опущенные ресницы, а когда няня вышла, тихонько прикрыв за собой дверь, села и с досадой хлопнула ладонями по одеялу. Благодаря тревожным речам эльфийки, сонливость выветрилась, и на её место пришла злость.
- Ну, почему всем так хочется напомнить, что я маленькая?
- Возможно всё дело в том, что ты действительно слишком юна.
От стены отделилась долговязая худая фигура в просторном балахоне, и Гедерика радостно вскрикнула. И тут же зажала рот ладонью.
- Правильно, кричать не стоит. Пусть Тель спокойно дойдёт до своей комнаты.
- Кало!
Гедерика откинула одеяло, спрыгнула на пол и повисла у мага на шее.
- Я тоже рад тебя видеть, Геда. – Каломуш опустился в кресло и усадил ученицу себе на колени. – После твоего ночного визита я себе места не находил. Вот, решил заглянуть, узнать, как ты поживаешь.
- Плохо, Кало. – Девушка склонила голову на плечо мага и тяжко вздохнула. – Наверное, мне всё-таки стоило сбежать.
- Значит, поздравлять с замужеством не имеет смысла.
- Да уж… - протянула Гедерика, шмыгнула носом и прошептала: – Дигнар сказал, что убьёт меня.
- Смело. - Каломуш бережно погладил девушку по спине. – Так прямо и заявил?
- Да.
- Тогда не убьёт. Если бы действительно собирался, никогда бы вслух не сказал.
- Да ведь ты ничего не знаешь! – опомнилась Геда. Она отстранилась от мага и серьёзно взглянула ему в глаза. – Ты не представляешь, сколько всего произошло за сегодняшний день.
- Так расскажи.
И Гедерика рассказала. О том, как встретилась с фантошем в доме самого Каломуша, о свадебной церемонии, о стычке с эльфом и о скандале с Дигнаром. Только о своей проклятой крови девушка упоминать не стала. «Секрет должен оставаться секретом», - решила она и, закончив рассказ, вопросительно уставилась на мага:
- И после этого ты по-прежнему считаешь, что Дигнар не тронет меня?
В полумраке спальни синие глаза мага казались почти чёрными, а русые волосы, наоборот, посветлели. Столь резкий контраст поразил Гедерику, и на какое-то мгновение она забыла, что надо дышать. «Я становлюсь чересчур впечатлительной», - подумала девушка и заставила себя улыбнуться.
- Почему ты молчишь, Кало?
- Думаю, - проворчал маг. – Пожалуй, угрозу Дигнара сбрасывать со счетов не стоит. Я не знаком с ним, но из того, что ты рассказала, ясно, что малый он недалёкий и агрессивный. Плохое сочетание, опасное. – Каломуш поднял руку и приложил ладонь к щеке ученицы. – Ты не должна ехать в Тират.
- А как же договор?
- Он не стоит твоей жизни, Геда, поверь мне.
- Но будущее Ликаны…
- В руках ликанцев! Этот договор, как хорошая мина при плохой игре. Все понимают, что конфликт неизбежен, но старательно оттягивают взрыв. А война разразится. Вопрос лишь в том, будут сражаться ликанцы в одиночестве или объединятся с малыми расами.
- То есть, мой брак не спасёт Ликану?
- Именно.
- Но отец…
- Говорит лишь то, во что страстно желает поверить.
Гедерика опустила голову и задумалась. Узнать, что её жертва напрасна, было больно, но Каломуш говорил так убедительно. «Как и отец. Но ведь не могут быть правы оба?! И кого выбрать? Кому довериться?»
- Себе!
- Ты читаешь мои мысли?
- Они у тебя на лице написаны. – Каломуш легонько щёлкнул ученицу по носу и улыбнулся. – Не стоит так напряжённо размышлять, Геда. Предоставь это старым мудрым дядям из Совета.
- И просто сбежать? Это подло!
- Чушь! Это разумно. Твой побег поможет ликанцам вспомнить о гордости и перестать прикрываться жизнью маленькой девочки.
- Кало!
- Хорошо, большой девочки.
Гедерика хмыкнула и стукнула мага кулаком в плечо:
- Вредный ты!
- Так ты бежишь? – требовательно спросил Каломуш, не позволяя увести разговор в сторону. – Учти, Геда, завтра будет поздно. Я не могу покинуть Бершан, ты знаешь.
Гедерика провела ладонями по плечам, словно ей стало холодно, и нерешительно проговорила:
- Это слишком неожиданно, Кало. Сбежать, перечеркнуть всё, во что я верила, броситься в неизвестность… Не знаю, способна ли я на это?
Шумно выдохнув, Каломуш заставил ученицу подняться, встал сам и сунул руку в карман:
- Тогда я приму решение за тебя!
Он достал маленькую прямоугольную коробочку, отполированную тысячами прикосновений, и водрузил её на прикроватный столик. Присев на корточки, маг двумя пальцами откинул деревянную крышку и подул. В воздух взмыли оранжевые пылинки. Плавно покачиваясь, точно кораблики на морских волнах, они поплыли по комнате, озаряя её короткими огненными вспышками.
Каломуш выпрямился, взмахнул руками, и пылинок стало вдвое больше. Ещё один взмах, и вот уже спальня заполнена ярким оранжевым маревом.
- Что это? – испуганно спросила Гедерика, придвигаясь ближе к магу.
- Пока ничего.
Пылинки были везде. Казалось, сделай глубокий вдох и они с радостью забьются в нос и горло. Внезапно Каломуш нагнулся, захлопнул коробочку и стиснул её в кулаке. Пылинки немедленно остановились и как-то разом поблекли. Метнулись вниз-вверх и, словно выпущенные из луков стрелы, устремились к стенам комнаты. Тихий, едва слышный хлопок, и они исчезли.
Каломуш склонил голову на бок, прикрыл глаза и стал раскачиваться из стороны в сторону, как длинный маятник. Губы его быстро двигались, но Геда не различала слов. Она заворожено наблюдала за колдующим учителем, не пытаясь понять, что он делает, и машинально комкала кружевной ворот ночной сорочки.
Минуты текли, как густая патока, свеча в изголовье кровати догорела до половины, когда маг закончил заклинание. Он спрятал коробочку в недрах просторного балахона, устало провёл ладонью по лицу и посмотрел на девушку:
- Одевайся!
- Что ты сделал, Кало? – не двигаясь с места, спросила Гедерика.
- Усыпил всех в доме.
Каломуш немного раздражённо подтолкнул девушку в сторону гардеробной и тяжело опустился в кресло. Гедерика сделала несколько шагов к двери и обернулась:
- С тобой всё хорошо?
- Да. – Маг кивнул, будто в ответ на какие-то свои мысли, и нехотя добавил: - С фантошами трудно пришлось. Сильные больно, гады. Не ожидал… Иди же, Геда! Не мешкай!
Гедерика кивнула и скрылась за дверью. Через несколько минут она вернулась в чёрном шерстяном платье и приталенной кожаной куртке, подбитой мехом куницы. Каломуш всё так же сидел в кресле и о чём-то напряжённо размышлял. Геда осторожно коснулась его плеча. Маг вздрогнул, поднял голову и с удивительно тёплым выражением посмотрел на девушку.
- Готова?
- Я не спросила главного, Кало: куда мне идти?
- К эльфам разумеется.
- Почему «разумеется»?
- У тебя будет для них подарок.
Перед глазами девушки возникло красивое лицо, обрамлённое золотисто-каштановыми волосами, из которых выглядывали острые кончики ушей.
- Ни за что!
- Не спорь со мной!
Каломуш вскочил, схватил Гедерику за руку и потащил за собой.
- Это безумие, Кало!
- Это точный расчёт. Ты им - родича, они тебе - защиту!
- Он фантош!
- Вот и замечательно! Будет оберегать тебя в дороге!
Маг быстро шагал по коридору мимо спящих на постах стражников, мимо припозднившихся гостей и слуг. Заклинание застало их в самых неожиданных местах и позах. В другое время Гедерика наверняка бы остановилась, чтобы получше рассмотреть, например, чопорную Галику, дочку главного лесничего, которая сидела на полу, раскинув ноги и привалившись к косоглазому Данишу, брату кухарки. «Представляю, какое у неё будет лицо, когда заклинание развеется», - хихикнула про себя Геда и так развеселилась, что перестала вырываться из цепких пальцев учителя. Воспряв духом, девушка вдруг подумала, что побег не такая уж плохая идея. Конечно, впереди ждала неизвестность, но ведь приключения это прекрасно! «А с эльфом я как-нибудь разберусь. В конце концов, мы доберёмся до Федерации и расстанемся. Всего-то!»
Каломуш свернул в гостевое крыло и прибавил шаг. Теперь они почти бежали. Геда начала задыхаться, но, слава Солнцу, пробежка быстро закончилась. Маг толкнул высокую тёмно-серую дверь, и они оказались в просторной уютной гостиной. Девушка с удивлением огляделась. Когда-то давно она бывала в этих покоях, но к приезду наследника здесь всё изменили: добавили мебели, украсили стены, повесили на окна тяжёлые парчовые занавеси.
- Не спи на ходу! – насмешливо бросил Каломуш и потащил Гедерику в спальню.
Девушка вздрогнула, увидев раскинувшегося на кровати Дигнара. Наследник спал, шумно втягивая воздух и с урчанием выпуская его обратно. Во сне круглое широконосое лицо не казалось надменным и злым, сейчас оно выглядело расслабленным и каким-то простецким, совсем не похожим на лицо аристократа.
- Любуешься? – язвительно поинтересовался Каломуш. – Ну-ну.
Он зажёг лампы, пробежался по комнате, ненадолго задержавшись возле каждого из сидящих у стен фантошей, и вернулся к ученице:
- Который?
- Здесь его нет. У Дигнара пять фантошей, а тут только трое.
Маг кивнул, огляделся и кинулся к двери в углу комнаты. Гедерика проводила его взглядом и опять посмотрела на мужа, теперь уже с каким-то садистским удовлетворением. «Посмотрим, что ты запоёшь, узнав, что я смылась. Да ещё фантоша твоего прихватила!» О том, как отреагируют на её исчезновение отец и мать, Геда старалась не думать, однако чувство вины, словно полуночный вор, прокралось в душу. Правда, ненадолго. Дверь в углу распахнулась, и в спальню ввалился Каломуш, волоча на себе спящего эльфа. Он сгрузил ношу на постель рядом с Дигнаром и озорно взглянул на ученицу:
- Эксперимент начинается!
- То есть, ты не уверен, что у тебя получится?
- Уверен. Почти.
Каломуш выудил из нагрудного кармана тонкий стилет, взял руку эльфа и сделал небольшой надрез на его ладони. Затаив дыхание, девушка приблизилась к кровати: тёмные капли упали на серебряные браслеты. Сначала ничего не происходило, но через несколько мучительно долгих секунд один из браслетов изменился – серебро посветлело, став почти белым, и загорелось мягким голубоватым светом.
- Руку! – рявкнул Каломуш и, не дождавшись реакции Гедерики, схватил её за предплечье и толкнул на кровать.
Девушка хотела возмутиться, однако слова застряли в горле, когда пылающий браслет прошёл сквозь руку Дигнара и завис над постелью.
- Суй руку!
Геда испуганно покосилась на мага и, закусив губу, потянулась к браслету. Металл растянулся в большой круг, задрожал, точно в предвкушении, и стремительно сомкнулся на запястье.
- Последний штрих.
Каломуш взмахнул стилетом, и ладонь Гедерики обожгла боль. Что нужно делать, девушка поняла без слов, и едва порез коснулся тёплого металла, браслет приобрёл совершенно обыденный вид – простое серебряное кольцо на изящном тонком запястье.
- Вот и всё, - сообщил маг и ободряюще похлопал девушку по спине. – Буди его!
- Как?
- Понятия не имею. Прикажи, что ли.
Геда с сомнением посмотрела на эльфа и громко произнесла:
- Просыпайся!
Юноша вздрогнул всем телом и сквозь прорези чёрного колпака на девушку уставились травянисто-зелёные глаза.
- Леди Гедерика?
Взгляд фантоша скользнул по лицу и рукам девушки и замер на серебряном браслете. С губ сорвался приглушённый стон.
- Хорошо, что вы знакомы, времени на представление тратить не нужно, - весело сказал маг и слегка поклонился: - А меня зовут Каломуш. Кстати, как нам тебя величать, господин фантош?
Эльф не ответил. Он с минуту прожигал Гедерику взглядом, не замечая лохматого мага, а потом плавным движением соскользнул с кровати, опустился на колени и ровным, бесцветным голосом проговорил:
- Власть твоя безгранична надо мной, хамир.
Девушка вопросительно посмотрела на Каломуша.
- Присяга. – Маг дёрнул плечами и подмигнул ученице. – Не заморачивайся. Лучше имя выясни, надо же к нему как-то обращаться.
- Как тебя зовут? – прошептала Гедерика, чувствуя, что с лёгкой руки учителя вляпалась в весьма сомнительную историю.
- Оникс.
- Вот что, Оникс, - деловито заговорил Каломуш. – Пока ты спал, мы совершили небольшую революцию, и теперь ты, вместе с Гедерикой, отправляешься в Федерацию. Хочешь встретиться с родичами?
Фантош нервно сглотнул и помимо воли покосился на мага: «Что он задумал? Что им всем от меня надо?»
- Ты меня слышишь? – обиженно поинтересовался Каломуш, и Оникс мысленно дал себе подзатыльник: «И перед кем я тут распинаюсь? Они же представления не имеют о том, что такое фантоши и хамиры! Маг чистой воды болван, а девчонка даже нити связи не ощущает. И как только браслет нацепила?!»
Эльф поднялся с колен и взглянул магу в глаза:
- У меня нет родичей. Я давно не причисляю себя к эльфам.
- Почему-то кажется мне, что ты врёшь, - с лукавой улыбкой сказал Каломуш и отмахнулся. – Ладно, дело твоё. Но в Федерацию тебе попасть суждено. Ты ведь не бросишь нашу юную леди одну?
- А у меня есть выбор?
- Честно говоря, нет. – Каломуш придирчиво оглядел фантоша и хмыкнул. – Только в таком виде я тебя не отпущу. Приметный больно. У тебя обычная одежда есть?
- Да.
- Тогда бегом переодеваться!
Оникс не стал спорить. Развернулся и скрылся в соседней комнате. А Каломуш, вспомнив, что до сих пор держит в руке стилет, поспешно сунул его в карман и сел на кровать рядом с Гедерикой.
- Любопытная между вами связь получилась, - пробормотал он, барабаня пальцами по коленям. – Что-то в ней знакомое есть, но вот что? Жаль, времени нет разобраться.
Девушка покосилась на дверь в углу комнаты, придвинулась ближе к учителю и тихо спросила:
- Как мне вести себя с ним, Кало?
- Да как хочешь. Пока на твоей руке браслет, он никуда не денется. Это единственное, что я знаю точно. Со всем остальным, придётся разбираться самой.
Гедерика кисло улыбнулась: после двух столкновений с фантошем уверенности в том, что общение с ним может протекать спокойно и гладко, не было. «Вот бы с Тель посоветоваться, она как-никак эльфийка». Мысль пришлось отмести, как несбыточную, и, стиснув мягкую ткань платья, девушка подумала: «Ну, что он копается?»
- Я готов.
Оникс вернулся в спальню в плотном тёмно-коричневом костюме, берете и с дорожным мешком на плече. Прошлой ночью Геда видела фантоша в этом наряде и всё равно поразилась, насколько он меняет его. Мальчишка мальчишкой, даже кинжал на поясе смотрится как украшение. Гедерика пробежалась взглядом по сосредоточенному лицу, по золотисто-каштановой косе, перекинутой через плечо, и потупилась. «Какой из меня командир? Я же от одного его вида теряюсь».
Зато Каломуш, в отличие от ученицы, присутствия духа не терял. Лукаво усмехнулся, встал и довольным голосом сообщил:
- То, что надо. Милая парочка подростков, направляющаяся, скажем, в Танграл, поступать в магическую академию.
- Именно такую парочку и будет искать Дигнар, - сухо парировал Оникс и покосился на бывшего хозяина.
Фантош не разделял веселья лохматого мага, да и всю затею с побегом считал глупостью. Впрочем, высказывать своё мнение он не собирался. «Лучше прогулка с девчонкой, чем разборка с хамиром». Оникс вздрогнул, вспомнив, как корчился от боли, когда, выслушав его исповедь, Дигнар пришёл в бешенство. В ушах зазвучали хлёсткие шлепки от пощёчин и громогласные вопли о скорой встрече с Кальсомом. Резко выдохнув, фантош отвернулся от наследника и посмотрел на новую хозяйку. Гедерика, покраснев как помидор, отвела глаза в сторону. «Интересно, как быстро девчонка поймёт, что может вертеть мной, как заблагорассудиться? Может, переспать с ней? Завалить комплиментами, изобразить влюблённого придурка?» Идея показалась перспективной, но потом эльф подумал, что Дигнар вряд ли оценит её исполнение. Всё-таки Гедерика приходилась ему законной женой. Пусть наследник не питал к ликанке пылких чувств, зато собственнические уж точно присутствовали. Кто-кто, а Оникс знал, как высоко Дигнар ставит понятие «моё».
- Закончил? – с издёвкой поинтересовался Каломуш.
Оникс непонимающе вскинул голову:
- Что?
- Планы строить, говорю, закончил?
Фантош молча пожал плечами. Каломуш не обиделся, в эту ночь ничто не могло испортить ему настроения. Подхватив ученицу под руку, он заставил её подняться и потащил к дверям.
- Сейчас подберём лошадок и к городским воротам! Хорошо, что в честь приезда гостей их на ночь не запирают, со стражниками объясняться не придётся. А как город покинете, всё время на юго-запад держите. Ты, Оникс, надеюсь, умеешь стороны света определять?
- Да.
- Значит, не заблудитесь.
Каломуш трещал без умолку, и фантош скрипнул зубами: его так и подмывало вставить что-нибудь колкое и обидное, но он сдерживался, понимая, что грубить магу, усыпившему за раз несколько сотен человек не стоит. «Да и вспыльчивый он. Как Дигнар. Разозлиться и по морде надаёт. Вряд ли Геда позволит мне дать отпор…. Вот же послала судьба хамира!»
Словно почувствовав, что эльф думает о ней, Гедерика на ходу обернулась и тотчас споткнулась. Фантош не собирался ей помогать, однако связь швырнула его вперёд и заставила подхватить падающую девушку. На мгновение их лица оказались в сантиметре друг от друга, и в широко распахнутых чёрных глазах Оникс прочёл благодарность, сомнения, восхищение и… любовь? «Вот только этого не надо! Что б им пусто было, озабоченным человечкам!»
- Спасибо, - выдохнула Гедерика и поспешно отстранилась.
Каломуш громко хохотнул, и Оникс бросил на него испепеляющий взгляд.
- Не кипятись, симпатяшка, пусть всё идёт, как идёт.
Маг снова подхватил ученицу под локоток и потянул за собой. Тарахтеть как заведённый он перестал, лишь время от времени оборачивался и как-то странно посматривал на эльфа.
До конюшни добрались в молчании. Оникс сразу же отделился от спутников и направился к своему коню, предоставив магу самому разбираться с лошадью для Гедерики. Вороной Кавалер, подарок Дигнара, приветливо фыркнул и ткнулся носом в плечо хозяина.
- Извини, гостинцев нет, - повинился фантош и погладил коня по гладкой, лоснящейся шее.
Взнуздав и оседлав коня, Оникс вывел его из денника. Каломуш и Гедерика ждали его возле входа. Девушка вела в поводу крепкую белую кобылку с россыпью дымчатых «звёздочек» на передних ногах и крупе. «Выносливая и покладистая», - машинально отметил фантош и посмотрел на мага, ожидая дальнейших указаний.
Каломуш сверкнул синими, смеющимися глазами и упёр руки в бока:
- Ну что, дети мои, пора и честь знать. По коням!
Посчитав напутственную речь законченной, маг помог Гедерике забраться в седло, попутно посетовав, что умные девушки, отправляясь в путешествие, надевают брюки, и повернулся к Ониксу.
- А теперь слушай внимательно, мальчик. – Из синих глаз исчезло веселье, а голос стал резким и суровым. – Мне на твои планы чихать. Делай, что хочешь, но доставь мою ученицу к эльфам! А не сумеешь, я тебя из-под земли достану и в порошок сотру! Уяснил?
- Да, - невозмутимо ответил фантош, запрыгнул на Кавалера и выехал из конюшни.
Маг грозно зыркнул ему вслед и улыбнулся Гедерике:
- Будь с ним построже, девочка, если сможешь, конечно. Он слишком много думает. И всё не о том… Ладно, счастливой дороги!
Маг легонько шлёпнул кобылу по крупу.
- До свидания, Кало!
Девушка махнула учителю рукой и поскакала за фантошем.
- Удачи, Геда!
Маг немного постоял в дверях конюшни, наблюдая, как всадники пересекают центральную площадь, и вернулся в дом Совета. Уверенной походкой прошёл по коридорам и анфиладам гостиных, миновал покои Миганаша, Гедерики и толкнул широкие серо-зелёные двери. Глазам предстала небольшая квадратная комната, почти пустая, если не считать пары кресел у распахнутого окна и дорогого, инкрустированного серебром секретера. Каломуш покачал головой и отправился в спальню. Здесь было так же пусто: кровать, зеркало и десяток вазонов с растениями. Взмахом руки маг заставил лампы на стенах разгореться и подошёл к кровати. Ни секунды не сомневаясь, он плюхнулся на шёлковое покрывало, искусно расшитое белыми ирисами, и скрестил ноги, уперев каблуки в деревянный резной столбик.
- Хватит дрыхнуть, Тель!
Эльфийка подскочила как ужаленная и ошарашено уставилась на незваного гостя:
- Кало? Зачем ты явился?
- Сделал тебе одолжение. – Каломуш повернулся на бок, подпёр голову рукой и улыбнулся. – Тебе нужно немедленно связаться со своими?
- Зачем?
- Сообщишь им, что договор расторгнут. Гедерика сбежала, так что, пусть готовятся к войне!
- Что ты натворил, Кало? Куда она направилась? Одна, без защиты!
- Меньше знаешь – лучше спишь! – отмахнулся маг. – Вставай и пошли! Будешь слушаться, так и быть, расскажу подробности по дороге.
- Кало!
- Повторяю, я делаю тебе одолжение, Тель! Либо идём, либо дрыхни вместе со всеми! Что выбираешь?
- Ну, ты и свинья, Кало! – выпалила эльфийка, слезла с кровати и, одарив мага разъярённым взглядом, бросилась в гардеробную.
- Ты даже не представляешь какая! – крикнул ей вслед Каломуш, завалился на спину и с умиротворённой улыбкой уставился на белый потолок. – Даже не представляешь…

@темы: Фантош

---

Фантош. Глава 8. Шуарская кровь.

Геда плакала и плакала. Худые плечи сотрясались от рыданий, глаза жгло огнём. Присутствие Тель и её сочувствие, которое девушка ощущало кожей, лишь распаляло жалость к себе. «Я обречена, - тоскливо думала Гедерика, размазывая слёзы по щёкам. – Я бестолковое, никчемное существо! Я ни на что не гожусь!»
- Ну, хватит уже! - Эльфийка сжала плечо воспитанницы – Тебе ещё на балу появиться надо. Что люди подумают? Да и родители огорчатся, увидев твоё распухшее от слёз лицо.
- Им всё равно!
- Неправда, и ты это знаешь. Они любят тебя, Геда.
- Если бы любили, то…
- У них не было выбора.
- Ты что-то знаешь? – Гедерика посмотрела на Тель, схватила её за руку и, часто всхлипывая, взмолилась: - Расскажи, прошу! Я больше не могу находиться в неведенье!
- Меня не посвящают в дела Совета, - мягко сказала Тель и погладила воспитанницу по спине. – Но я давно знаю твоего отца, Геда. Он никогда бы не пошёл на такой шаг без крайней необходимости. Для него ты лучик света, самая большая радость в жизни. Видела бы ты его лицо во время церемонии. Он словно умирал всякий раз, когда кисть Летуники касалась твоей кожи. А Морика едва сдерживалась, чтобы не придушить Дигнара. И сдержалась. И ты должна! На карту поставлено будущее Ликаны, это я знаю точно.
Девушка нервно шмыгнула носом и уткнулась в плечо няни:
- Я хочу быть сильной, но не могу.
- Просто успокойся и делай, что должно. Тебе ещё повезло, Геда. Дигнар пока лишь формально твой муж. У тебя есть время изучить его и понять как себя вести. И тратить это время на слёзы неразумно.
Гедерика кивнула и вроде бы успокоилась, но не прошло и минуты, как солёные ручейки вновь побежали по щекам. Эльфийка неодобрительно покачала головой и заключила воспитанницу в объятья:
- Что ещё, Геда?
- Я его боюсь.
- Я тоже. Но я же не рыдаю.
- Ты не его жена!
- Верно. Я федералка, а это в тысячу раз хуже.
- Тель! – Девушка оторвалась от няни и, позабыв о собственной горькой доле, взволнованно и смущённо посмотрела в жемчужно-серые глаза. – Как ты поедешь со мной? Ты же… А он…
- Моё присутствие прописано в договоре. Знаю, будет нелегко, но я осознаю, на что иду, Геда. И, поверь, ради тебя я готова на многое.
- Почему?
- Ты моя воспитанница, я вырастила тебя.
- Но я уже взрослая. У тебя нет необходимости заботиться обо мне дальше. Зачем рисковать? Дигнар вспыльчив и непредсказуем, а его фантоши… Не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось!
По лицу эльфийки пробежала тень, но тут же исчезла, растворившись в доброй, лучистой улыбке.
- Я опытный маг, девочка. Не нужно беспокоиться обо мне. А вот тебе не помешает заботливая наставница и, надеюсь, подруга.
- Конечно, Тель. - Гедерика порывисто обняла няню и поцеловала в щёку. – Ты моя самая лучшая подруга!
- Спасибо.
Эльфийка взлохматила короткие чёрные волосы воспитанницы, поднялась и подошла к зеркалу. Взяла берёзовый гребень и вернулась к кровати. Гедерика без понуканий подставила голову. Тель аккуратно расчесала её волосы, откинула покрывало и со вздохом потянулась к спутанному тёмному клубку:
- Придётся потрудиться, чтобы причёска выглядела прилично.
- Извини, я погорячилась.
Эльфийка молча кивнула и стала разбирать волосы на пряди. Гедерика с виноватым видом наблюдала за её ловкими движениями.
- Можно спросить тебя, Тель?
- Разумеется, дорогая.
- Только не подумай ничего такого…
- Хочешь спросить о фантоше? – Тель остановилась и невидящим взглядом уставилась на прядь тёмных волос. – Это больно, Геда. Он, словно птенец, выпавший из гнезда… Видишь ли, нас тянет к природе. Мы черпаем силы из травы, деревьев. Из воды, что плещется в лесном озере… Я не знаю, как он выжил.
- Ты пыталась защитить его.
- Скорее тебя. – Эльфийка поднесла прядь к голове воспитаннице, пробежалась по ней изящными пальцами. Волосы срослись, а Тель потянулась за следующей прядью. – Мне непонятен этот мальчик. Я не знаю, чем он дышит. Но родственные узы в нём крепки, это точно.
Гедерика обдумала слова няни и спросила:
- А о чём он так не хотел говорить? Что произошло до того, как я очнулась?
- Не знаю.
- Не обманывай меня, Тель. Я же не ребёнок! Ты специально вмешалась, чтобы Дигнар не узнал о чём-то важном. О чём? Что со мной не так?
- Геда…
- Произошло нечто из ряда вон выходящее. – Гедерика потёрла переносицу и нахмурилась. – Я не помню, как пропал головной убор фантоша. Наверное, в какой-то момент я отключилась. Вот тогда-то это и произошло. Он не стал бы показывать мне лицо, так? Хотя… - Девушка нахмурилась ещё больше, вспомнив симпатичного юношу в простом коричневом костюме и тёмном берете. – Ничего не понимаю. Должно быть логичное объяснение.
Тель приращивала одну прядку за другой, а мысли крутились вокруг её договора с главой Совета. «Ох, Миганаш, заварил ты кашу. Думал, мой чаёк скроет правду, а не вышло. Сильное потрясение и сила вырвалась наружу. И снова вырвется! Геда поселиться в Тирате, и каждый день, каждый час будет для неё стрессом!»
- Не молчи, Тель. Я же понимаю, со мной что-то не так.
- Всё с тобой так, Геда, не переживай.
- Ага! Упала в обморок и попутно уничтожила колпак фантоша. Не мальчишки-посыльного, а фантоша!
- У тебя сильный дар.
- А он боевой маг!
- Он не ожидал…
- Не верю! Пусть не ожидал, пусть я смогла создать заклинание уничтожения, но не в бессознательном же состоянии?!
Тель спокойно выдержала раздражённый взгляд воспитанницы:
- В бессознательном не значит немощном.
- Замечательно! Не хочешь говорить – не надо! Спрошу у отца!
Девушка вскочила и направилась к двери.
- И что ты скажешь? Что устроила драку с фантошем в собственной спальне?
- Драку? – Гедерика обернулась. - Выходит, мы не только любезностями обменивались? Что ты скрываешь, Тель? Говори или, Солнцем клянусь, я отправлюсь в Цветочный зал и потребую ответа у Совета!
- Совет ничего не знает.
- Посмотрим!
Геда упрямо вздёрнула подбородок и с вызовом посмотрела на няню. Чёрные глаза сверкнули багровым огнём, волосы вздыбились, словно подул шквальный ветер, и Тель не выдержала:
- Хорошо. Я расскажу, только возьми себя в руки.
- Спасибо!
Гедерика подбежала к кровати и села, сложив руки на коленях. Тяжело вздохнув, эльфийка опустилась рядом, кинула задумчивый взгляд на притихшую девушку и начала:
- Давным-давно, когда наш мир был иным, когда гномы, тролли и другие малые расы имели свои государства, когда на месте Федерации процветало великое королевство эльфов, а люди жили лишь на севере материка, из-за моря приплыли шуары.
- Проклятые?
- Да. Никто не знал, откуда они пришли, скорее всего, с каких-то островов в Южном океане, но их появление стал катастрофой. Четырнадцать дней они бродили по нашей земле, оставляя после себя пепел и смерть. Как они убивали осталось загадкой, ибо из встретившихся с ними не выжил никто. Эльфы, гномы, люди посылали войска, но ни один солдат не вернулся. Стоны и крики ужаса носились над миром. Всё живое знало, что обречено. И вдруг кровавое безумие закончилось. Шуарские корабли, похожие на огромных чёрных лебедей, скрылись за горизонтом.
Сначала мир замер, боясь поверить, что нашествие завершилось, а потом стал оживать. Отстраивались разрушенные города, рождались дети. На могилах павших выросли деревья. Мир успокоился, вздохнул полной грудью и стал забывать о проклятых. Первыми забыли люди, чей век слишком короток, чтобы предаваться печали, потом тролли, гномы… И лишь эльфы, сильфы и единороги помнили о случившемся. Они-то и встретили новую волну шуаров.
На этот раз кровавый рейд был короче – пять дней. Три города, десяток деревень, и они снова ушли. Правда, забыть о себе не дали. Раз в десять-двеннадцать лет их корабли, точно призраки, возникали на том или ином побережье материка и начинался кошмар – короткий, дикий, жуткий… Так продолжалось почти тысячу лет, а потом шуары исчезли.
- Совсем?
- Да.
Гедерика поскребла пальцами коленку и, не глядя на няню, протянула:
- Странно… А Каломуш говорил, что проклятые могут вернуться в любой день и людям надо всегда об этом помнить.
- Они не вернуться, Геда. Никогда.
Эльфийка замолчала и нервно поправила волосы.
- Ладно, - вздохнула Гедерика, - ты рассказала мне хорошую историю, точнее напомнила. Но зачем?
- Это не вся история. Теперь наступает её главная и мало кому известная часть.
Девушка удивлённо взглянула на няню, но спрашивать ничего не стала: уж больно невероятное подозрение закралось в голову. Да и Тель выглядела так, словно собиралась или с вышки прыгнуть, или барьер преодолеть. «А, может, ну её, эту историю? Поем и на бал», - подумала Геда и не тронулась с места.
- Нужно закончить твою причёску, - неожиданно заявила Тель и встала.
Ловкие пальцы подхватили с покрывала очередную прядь и поднесли к волосам. Эльфийка делала своё дело, но взгляд жемчужно-серых глаз был отсутствующим. Как и голос, которым она сухо, почти бесстрастно, вела рассказ.
- Минуло пять лет, после последнего набега проклятых. Тогда ещё никто не знал, что он последний, и по побережьям патрулировали смешанные отряды: несколько человек, один-два эльфа, десяток троллей или гномов. С одним из таких отрядов путешествовала эльфийская целительница Иль, за белые длинные косы и гордый неприступный вид она получила прозвище Снежинка. Иль обожала свою работу и готова была дневать и ночевать возле пациента. У неё было удивительно щедрое на доброту сердце.
Однажды отряд Иль натолкнулся на рыбацкую деревеньку, объятую эпидемией чёрной лихорадки. Целительница отправила товарищей за помощью, а сама приступила к лечению больных. Почти сразу она выяснила, что лихорадка имеет магическое происхождение, нов деревне ни одного мало-мальски приличного мага, а местная знахарка умерла полгода назад и наследников не оставила. Иль стала выяснять, не случалось ли в деревне чего-нибудь странного, не встречали ли рыбаки чужаков. До самого вечера она ходила по домам, разговаривала с хозяевами, помогала облегчить страдания тяжелобольных. Наконец ей повезло: один из рыбаков рассказал, что дней семь назад видел на берегу незнакомого паренька. «Я хотел заговорить с ним, - поведал простоватый круглолицый мужик, - окликнул, а паренёк пропал, будто его и не было. Ребята надо мной посмеялись, мол, пить надо меньше. А я что, слепой? Был пацанёнок и всё тут!»
Целительница поняла, что нашла виновника лихорадки и, оставив сообщение товарищам, бросилась на пляж. Времени прошло достаточно, но Иль надеялась на свой дар…. Больше её никто не видел.
- И это всё? Конец? – воскликнула Гедерика. – Не томи, Тель, солнце уже садится! Скоро начнётся бал, и нам обязательно кто-нибудь помешает! А я хочу услышать историю до конца!
- Может, позже?
- Нет, рассказывай. Я догадалась, что юноша, заразивший деревню, шуар. Он от своих отстал и пять лет по нашему материку шлялся?
- Не совсем. Он приплыл сам.
Тель закончила наращивать волосы, пересадила воспитанницу на табурет возле зеркала и начала укладывать пряди в затейливую причёску.
- Дальше, Тель! Я умру от любопытства! Что ему было нужно?
- Его история проста и банальна, такое случается и у людей, и у эльфов и у любых других жителей нашего мира. Рос среди шуаров мальчишка-бунтарь, не желавший жить, как все остальные. И, когда шуары покидали Иртан, подросток спрятался от родителей и остался. Переход закрылся, а он сел в лодку и поплыл на наш материк. По-детски храбрый и безрассудный, мальчишка жаждал общения с иными расами, но, натолкнувшись на рыбака, запаниковал. Чем его напугал обычный бородатый дядька, неизвестно, но юный шуар запустил в него заклинанием лихорадки. Заразной, но благо не смертельной.
- Откуда ты это знаешь?
Тель открыла шкатулку, достала золотой гребень и закрепила его на вершине причёски.
- От Иль, конечно, - ответила она, с удовлетворением оглядывая воспитанницу. – Точнее из её дневников. Так вот, отыскав мальчишку на берегу, целительница сразу же поняла, что перед ней шуар. Тёмная магия сочилась из него, как гной из воспаленной раны. Девушку охватили противоречивые чувства: с одной стороны юноша был опасным магом, призвание которого нести разрушение и гибель всему живому, а с другой – вполне обычный подросток, любознательный и открытый. Шуар сам заговорил с Иль, вежливо и любезно. Он поведал ей о своём стремлении изучить другие расы, о том, что мечтает понять их, а не убивать. Целительница поверила ему и взяла под свою защиту. Оставила родичей, привычную жизнь и вместе с шуаром отправилась странствовать по миру. Иль научила мальчишку скрывать тёмную магию, именно она изобрела напиток, помогающий шуару держать смертоносную силу в узде.
- И они полюбили друг друга? – восторженно прошептала Гедерика.
- Любовь… Не знаю. В дневниках не было ни единого слова о любви. Но они много времени провели рядом и, в конце концов, стали любовниками. Кто знает, что ими двигало: плотские желания, высокие чувства, или эта была попытка убежать от одиночества?
Геда нетерпеливо поёрзала на табурете:
- Не тяни, Тель, я понимаю, к чему ты ведёшь. Кто их потомок – мама или папа?
- Морика.
- И чай, которым ты меня пичкаешь изо дня в день….
- Отвар Иль.
Девушка задумчиво кивнула. Удивительно, но родство с проклятыми не вызвало у неё отторжения. Возможно, потому, что она не сталкивалась с последствиями разрушительной шуарской магии, или из-за того, что история о любви светлой эльфийской целительницы и проклятого наполнила душу радостью. Гедерика не сомневалась, что Иль и шуар полюбили друг друга, искренне и безоглядно. Как мечтала она сама.
Тель с грустью смотрела на восторженное, отстранённое личико воспитанницы и качала головой: «Совершенное дитя, наивное и сентиментальное. И ни одного принца вокруг».
- Я завидую Иль, - прошептала Гедерика, и её щёки окрасил нежный румянец. – Как это прекрасно, путешествовать вдвоём с любимым. Знать, что…
- Послушай, Геда. – Эльфийка взяла девушку за руку. – Романтика романтикой, но я рассказала эту историю для того чтобы ты поняла: магия шуаров крайне опасна. Ты должна постоянно контролировать свои эмоции.
- А чай?
- Он не поможет, если тебя захватит какое-либо сильное чувство, к примеру, ярость. Ведь именно так случилось с фантошем? Ты разозлилась настолько, что захотела ударить его, и тёмная магия нашла лазейку. Чудо, что ты не убила мальчишку.
- Я и не собиралась.
- Ты могла не справиться.
- Но справилась же!
- Возможно, выплеск был не слишком силён. Но в следующий раз дело может закончиться чьей-то смертью!
Гедерика поджала губы и насупилась:
- Не нужно обращаться со мной, как с маленькой, Тель! Лучше скажи: я могу прочитать дневники Иль?
- У меня их нет.
- А где они?
- В Картре, в особом отделе королевской библиотеки.
- В Федерации?
Тель потянула девушку за руку, заставив подняться с табурета, и подтолкнула к гардеробной.
- Иль - эльфийка, где ещё храниться её дневникам?
- Эльфийка… – Гедерика ошарашено помотала головой. – Получается, что во мне течёт эльфийская кровь?!
- Пара капель.
В голове девушки завертелись сотни вопросов. Она замешкалась, решая, с какого начать, и не успела задать ни одного: до спальни докатился рёв церемониальных труб, знаменующий начало свадебного бала.
- Скорее, Геда! Мы должны быть в зале через минуту!
- Подождут, - расстроено буркнула девушка и поспешно юркнула в гардеробную.

Дигнар начал терять терпение. Добрую четверть часа он торчал на пороге Цветочного зала и чувствовал себя круглым дураком. Тысячи глаз таращились на него с любопытством, с радостью, с плохо скрываемой неприязнью, да ещё (кровь и пламя!) с десятком других, не опознанных эмоций. «Глумитесь-глумитесь, сволочи! Вы у меня ещё попляшете!» – зло подумал наследник, высоко задрав подбородок. Впрочем, он лукавил: на гостей ему было абсолютно наплевать. Раздавить, удушить и просто свернуть шею хотелось только одной маленькой ликанской твари. А вот её-то как раз рядом не было.
- Она идёт, хамир.
Тихий шёпот за спиной заставил Дигнара подобраться. Он повернулся навстречу жене-ведьме и нацепил на губы любезную улыбку. «Ты мне за всё заплатишь, дрянь!.. Лис! Змей! Глаз с неё не спускать!» Наследник как бы между прочим поправил рукав зелёно камзола (дань принимающей стороне), нащупал рукоять маленького кинжала и смело шагнул к девушке:
- Приветствую Вас, драгоценная моя!
Гедерика остановилась, одарила мужа гордым взглядом и еле заметно кивнула:
- Рада лицезреть Вас вновь, супруг мой!
Дигнар изумлённо изогнул бровь: девчонка не только оправилась, но и снова рвалась в бой. «Что ж, я принимаю вызов!» - мысленно усмехнулся он и подал жене руку.
Едва новобрачные вошли в Цветочный зал, зазвучали здравницы и пожелания счастья. По живому пёстрому коридору Дигнар и Гедерика приблизились к Миганашу и Морике. Глава Совета и его жена стояли, взявшись за руки. В ярко-зелёных одеждах с венками белых роз на головах они походили на сошедших с небес богов.
«Или на сильфа с дриадой! Всегда говорил, что Ликана так и норовит выказать своё расположение Федерации. Даже на моей свадьбе!» Дигнар остановился перед родителями жены, отпустил руку Гедерики и торжественно изрёк:
- Мы узнали друг друга и готовы рука об руку идти по жизни!
Геда эхом повторила его слова, и Миганаш с Морикой согласно кивнули. Глава Совета начал приветственную речь, которую наследник слушать не стал. Его и без того достали бесконечное словоблудство и фиглярские церемонии, больше уместные в каком-нибудь ярмарочном балагане. В Ликане Дигнару всё казалось насквозь фальшивым, в том числе, и его жена. «Особенно она!» Наследник покосился на Гедерику. Девушка в лёгком платье из снежно-белого шёлка, подхваченного под грудью широким изумрудным поясом, казалась воплощением чистоты и непорочности. «Правильно говорят: внешность обманчива. Расслабишься рядом с таким цветочком – и ты труп! - Дигнар перевёл глаза на Миганаша и постарался придать лицу задумчиво-внимающее выражение. - Домой! Хочу домой! И никогда больше не приеду в Бершан гостем! Только во главе армии!»
Глава Совета, наконец, замолчал, и под сводами Цветочного зала зазвучала нежная, трогательная мелодия. Дигнар привлёк к себе Гедерику и закружил её в танце. Девушка смотрела на него странно, но как ни ломал голову наследник, так и не сумел понять, что кроется за её взглядом. Устав от безуспешных попыток просчитать мысли жены, Дигнар спросил напрямую:
- Вас что-то тревожит, леди?
Геда мило улыбнулась, но ответить не удосужилась. Молчание заставляло мужа нервничать, и в душе росло мстительное ликование.
- Ты нарываешься, - прошипел Дигнар, страстно желая треснуть жену по губам, а ведь до сего дня он никогда не бил женщин, разве что шпионок или зарвавшихся служанок.
- Как себя чувствует эльф? – прощебетала Гедерика и невинно похлопала пушистыми ресничками.
Краска прилила к лицу наследника. Желание ударить наглую ведьму стало почти нестерпимым. Но на них смотрело слишком много народа. «Позже!» Но, так или иначе, ответить на реплику жены было нужно, и ответить так, чтобы мерзкая улыбка сползла с невинного детского личика. Глухо рыкнув, наследник сузил глаза и сказал то, о чём собирался молчать:
- Я знаю о тебе всё, дорогуша. Мой эльфёнок весьма скрупулёзно поведал мне о ваших встречах.
- И что?
Музыка смолкла. На стенах дивными жар-птицами вспыхнули факелы, и по воздуху поплыл упоительный аромат цветов. Но Гедерика не замечала праздничного великолепия, она во все глаза смотрела на мужа.
«Страшно, девочка? Правильно! Не с тем играть взялась!» Дигнар склонился к жене, опалив её кожу горячим дыханием, и тихо, почти интимно произнёс:
- Я убью тебя, Геда, и очень скоро. Клянусь!

@темы: Фантош

---

Фантош. Глава 7. Ритуальная прогулка.

Гедерика оборвала визг и уставилась на мужа и няню, а Оникс кисло взглянул на привалившегося к дверному косяку Пепла: «Ну почему мне так везёт? Ошибка за ошибкой! Чем я это заслужил?»
Волна досады, идущей от фантоша, окатила Дигнара, и он насмешливо хмыкнул:
- А других способов успокоить мою жену не нашлось, малыш?
Оникс побледнел, как полотно:
- Я ничего…
- Ах ты мразь! – взревела эльфийка и ринулась к кровати.
Кубарем скатившись на пол, фантош вскочил и выставил перед собой руки, готовясь в любую секунду нанести смертельный удар. Дигнара смерть эльфийки не устраивала, он и без того никак не мог наладить отношения с Гедерикой. «Оникс! Стоять!» - рявкнул наследник, грубо дёрнув нить связи, и кинулся за Тель. Он не успел совсем чуть-чуть. Разъярённая эльфийка размахнулась и отвесила фантошу увесистую оплеуху.
В голове загудел набатный колокол, перед глазами в причудливом хороводе снова закружили звёздочки. «Сегодня явно не мой день, - заторможено подумал Оникс, оседая на пол и отстранённо наблюдая, как хамир перехватывает руку эльфийки, как с постели срывается Гедерика и, оттолкнув мужа, прижимается к няне. – Как же я хочу, чтобы вы все оставили меня в покое…»
«Оникс!» Горячая волна пробежала вдоль позвоночника, вынуждая распрямить спину и вскинуть подбородок. Фантош жадно вгляделся в глаза хамира и приготовился внимать его словам. «Слава небесам, он не умеет читать мои мысли. Может, и выкручусь».
- В чём дело, малыш? – уже вслух произнёс наследник, окинув игрушку любопытным взглядом.
Выглядел эльфёнок неважно: весь какой-то помятый, волосы спутаны, в лице ни кровинки. «В лице? Стоп!»
- Где твой геб?!
- Исчез, - выдохнул Оникс, с трудом подавляя желание отвести взгляд.
- Сам по себе?
- Ваша супруга….
- Не вали с больной головы на здоровую! – вскинулась Тель и крепче обняла воспитанницу. – Геда доброе и безобидное создание! Я скорее поверю, что тиратцы полюбили магию, чем в то, что девочка напала на тебя!
Дигнар взглянул на всхлипывающую жену, на подозрительно короткий ежик волос на её макушке и расхохотался:
- Ну, ты и ляпнула, Тель!
«Действительно, - угрюмо подумал Оникс и украдкой взглянул на раскрасневшуюся от гнева эльфийку. – Она знает о том, что здесь произошло, но будет отстаивать воспитанницу до конца. А мне что прикажете делать? Правду говорить? Как бы она мне боком не вышла!»
Тем временем Дигнар отсмеялся, утёр выступившие на глазах слёзы и вновь посмотрел на Оникса:
- Ну что, ушастый, засветился ты - будьте нате.
«А ведь и правда, - ужаснулся фантош. - В трапезном зале они меня не запомнили, а теперь…»
- Видите ли, дамы, - подбоченившись начал Дигнар, – по тиратским законам, взглянув на мою игрушку без разрешения, вы подписали себе смертный приговор.
- Мы не в Тирате, - возразила Тель.
- Но скоро будете там.
Гедерика вздрогнула, отцепилась от няни и, развернувшись, опасливо взглянула на мужа:
- Вы хотите нас убить?
- Хотел бы, не разговаривал.
- Тогда зачем Вы говорите такие ужасные вещи?
- Чтобы вы поняли: если случившееся выйдет за пределы этой комнаты, мне придётся принять меры. - Дигнар плотоядно оскалился: – А теперь, моя дражайшая супруга, соблаговолите объяснить, что здесь произошло?
Гедерика бросила короткий взгляд на коленопреклонённого фантоша и смущённо ответила:
- Мы поругались.
- Очень содержательное объяснение, дорогая, - снисходительно кивнул Дигнар. – А по подробнее можно?
Гедерика на ощупь отыскала руку эльфийки и вцепилась в неё как в спасательный круг. Разговор с фантошем помнился смутно, а уж как она оказалась с ним в постели… Полный провал!
- Я, наверное, сознание потеряла.
«Или совесть», - заметил про себя наследник, продолжая скалиться. По лицу девчонки он видел, что рассказывать о стычке с эльфёнком она не желает. А узнать подробности «разговора» ой как хотелось. И, вздохнув, Дигнар повернулся к Ониксу. Выглядел тот виноватым и немного испуганным. «Прелестно! Значит, есть что скрывать. И не банальную интрижку».
- А ты что скажешь, малыш? – ласково осведомился наследник и взглядом голодной змеи уставился на эльфа.
«Лучше изображать смущённого идиота. И хамиру привычнее, и правды, глядишь, не скажу». Фантош вжал голову в плечи:
- Когда я пришёл, леди Гедерика плакала, и я… вылил на неё кувшин воды.
Наследник удивлённо изогнул бровь, кинул взгляд на жену - платье на плечах действительно было влажным - и вновь посмотрел на покрасневшего эльфа. «Умилительное зрелище! Но любопытство моё никуда не делось».
- Выходит, ты остановил истерику? Молодец. А дальше?
- Мы говорили.
Гедерика раздражённо зыркнула на фантоша: «Лицемер! Прикидывается кроткой овечкой, а на деле… Вот гад!» Поддавшись порыву, девушка тряхнула короткими волосами, шагнула к эльфу и обвиняюще ткнула в него пальцем:
- Ты не способен разговаривать. Только хамить и оскорблять!
- Я? – Оникс старательно округлил глаза. – Я всего лишь попросил Вас вернуться к мужу. Ритуальная прогулка…
- Просил? Теперь это так называется? А кто обозвал меня дурой и истеричкой?
Дигнар хихикнул и подмигнул фантошу:
- Твой ответ, ушастый.
Оникс чувствовал себя так, словно его медленно засасывает болотная топь. Ликанская магичка готова была вот-вот сорваться в истерику, хамир с интересом ждал его ответа, а отвечать было нечего. «Если он ещё и правильные вопросы начнёт задавать – мне крышка», - мучительно подумал эльф и произнёс, зная, что прозвучат слова жалко и нелепо:
- Я сказал то, что думал. Леди пристало иметь больше выдержки.
- А мужчине не пристало? – взорвалась Тель. – Что ты о себе возомнил, сопляк?! Это неслыханно!
- Двое на одного? – Дигнар ухмыльнулся и цокнул языком. – Малыш, я тебе сочувствую. Но ты сам виноват. Помощь наказуема! Забыл или не знал?
Оникс не ответил, зато Гедерика отреагировала на выпад нервно и даже агрессивно.
- Он мне не помогал! Да я скорее руку себе откушу, чем приму от него помощь!
- Успокойся, Геда, - мягко произнесла Тель и обняла воспитанницу за плечи. – Сегодня выдался напряжённый день, и он ещё не закончился. Тебе нужны силы. Вот что мы сделаем: ты присядешь, а я принесу тебе чаю.
- Не хочу!
- А зря. – Наследник прошёлся по спальне, плюхнулся в кресло и закинул ногу на ногу. – Беседа затягивается, так что выпить чего-нибудь не помешает. Только чая мне не надо. Лучше вина. Белого.
Эльфийка с сомнением посмотрела на Гедерику. Оставлять её в компании тиратца и фантошей не хотелось, но она опасалась нового взрыва. Отвар девушке был сейчас жизненно необходим.
- Я быстро, - шепнула Тель и бегом покинула комнату.
- Вот мы и остались наедине, дорогая, - ехидно произнёс Дигнар, не двигаясь с места.
Он рассматривал нахохлившуюся жену, как забавную безделушку, и прикидывал в уме, какой бы вопрос задать, чтобы вывести её из себя. Тиратец не понаслышке знал, что в запале люди могут проболтаться о самых сокровенных тайнах. «Главное, нащупать верную струну. И дёрнуть!» Мысленно подозвав к себе Оникса, наследник дождался, когда тот приблизится и усядется возле кресла, и быстрым движением сорвал шнурок с его волос. Золотисто-каштановая грива рассыпалась по плечам, и Дигнар с хозяйским видом запустил в неё пальцы, краем глаза наблюдая, как покрываются пятнами щёки жены, а чёрные глаза расширяются от возмущения. «Она совершенно открыта. Даже не знаю: хорошо это или плохо? - Наследник сжал пальцы, заставляя фантоша откинуть голову. – Ох, как губки задрожали, милая. Да ты влюблена не на шутку. Я прямо-таки ревную».
- Хочешь, я подарю его тебе, Геда?
Девушка облизала сухие губы, и её растерянный взгляд замер на лице тиратца. На секунду она представила, как остаётся наедине с эльфом, опускается рядом с ним на пол и крепко прижаться, согревая дыханием снежно-белую кожу. «Я могла бы сидеть так вечно…»
- Вы, правда, подарите его мне?
- Нет! - холодно отозвался Дигнар. – Я сожалею, что женился на Вас, леди. После церемонии и двух часов не прошло, а Вы готовы наставить мне рога. И с кем? С вещью! Да ещё с вещью, которая смешала тебя с грязью! Безмозглая идиотка! – Наследник сплюнул, оттолкнул эльфа и поднялся. – Но раз уж тебе так нравится грубость, дождись тиратской церемонии. Обещаю, первую брачную ночь ты запомнишь надолго!
Гедерика задохнулась от ненависти. Она открывала и закрывала рот, как выброшенная на берег рыба, а в голове билась одна мысль: «Нужно было учиться боевой магии!»
Дверь спальни отворилась. Эльфийка на миг застыла на пороге рядом с Пеплом, разглядывая Дигнара и Гедерику, которые волками смотрели друг на друга, а потом решительно прошла в комнату и поставила поднос на прикроватный столик.
- Твой чай. Ваше вино. – Она вручила воспитаннице чашку, а тиратцу - бокал. – Кстати, я встретила Летунику. Она интересовалась, как прошла ритуальная прогулка.
- И что ты ей соврала? – разулыбался наследник.
- Сказала, что прогулка ещё не закончилась. – Тель положила руку на плечо Гедерики. – Пей, девочка.
Геда послушно пригубила чай и сама не заметила, как выпила его до последней капли. Вернув чашку няне, она глубоко вздохнула: эльфийские травы всегда творили чудеса. Вот и сейчас раздражение и гнев ушли, мышцы расслабились, сознание обрело ясность. Гедерика расслабленно взглянула на мужа: «Он может оскорблять меня сколько угодно, иного я от него и жду. Я с самого начала предполагала, что самый последний ликанский нищий воспитан куда лучше него. А вот эльф… Сплошное разочарование. Впрочем, с кем поведёшься. Неудивительно, что при таком господине он набрался дурных манер. Жалко, конечно, но мне не под венец с ним не идти, пусть живёт, как хочет. Лишь бы подальше от меня».
Девушка не удержалась и посмотрела на фантоша. Он всё ещё сидел на полу и был похож на… эльфа. Прекрасного, хрупкого, словно фарфоровая статуэтка, и такого беззащитного...
Дигнар заметил восхищённый взгляд жены и нахмурился. Он был уверен, что хамская отповедь заставит Геду взорваться, что она разъярится и выскажет всё, что думает и о нём, и об Ониксе, а, заодно, поведает, что же случилось в этой комнате. Очень уж хотелось выслушать именно её версию. Ан нет! Возвращение эльфийки или её травяной чаёк успокоили девчонку, и она вновь таращилась на его игрушку. «Достала!» Дигнар хлебнул вина и дёрнул нить связи: «Встать!» Оникс одним слитным движением оказался на ногах, лицом к хамиру.
- Рассказывай всё, что произошло между вами, ушастый. И не упусти ни одной детали! Я хочу слышать каждое слово, знать о каждом жесте!
«Геббинат отменяется. Он просто прибьёт меня на месте, - уныло подумал фантош и помимо воли умоляюще взглянул на эльфийку. – Останови меня! Тебе же, как и мне, не хочется, чтобы Дигнар узнал правду!»
- После того, как я облил леди Гедерику водой, она вскочила с кровати, - неторопливо заговорил Оникс, опустив взгляд на сапоги хамира.
Поведение родича озадачило Тель. Она едва удержала на лице непроницаемое выражение. «Он просит помощи? Быть не может! Зачем ему что-то скрывать? Да он и не сможет, связь, выстроенная на крови, прочнее стального каната. - Эльфийка задумчиво оглядела фантоша, не прислушиваясь к его словам. – Но он прав: Дигнар не должен узнать о приступе».
Тель набрала в грудь побольше воздуха и воскликнула:
- Что за чушь он несёт? И почему мы должны его слушать? Возможно, для Вас, господин Дигнар, слово фантоша истина в последней инстанции, но мы не привыкли полагаться на мнение первого встречного! Я требую, чтобы Вы немедленно прекратили этот гнусный спектакль! Лично меня слова Гедерики вполне удовлетворили. Поругались, значит, поругались. И, если в момент ссоры, что-то случилось с головным убором фантоша – просим прощения и готовы возместить его стоимость! Прямо сейчас!
- Дело не в колпаке! - Глаза Дигнара зловеще блеснули: - Девчонка что-то скрывает! И, что бы Вы не городили, я докопаюсь до истины! Продолжай, ушастый!
- А почему я должна верить какому-то там фантошу, а не воспитаннице, которую знаю с пелёнок?
- Потому что, в отличие от неё, фантош не может солгать! – рявкнул Дигнар и толкнул Оникса в плечо: - Я слушаю!
- Леди Гедерика возмутилась, что я ворвался в её покои без разрешения, - ровным тоном продолжил эльф.
- То есть, как это не может солгать? – запоздало среагировала Тель. – Все врут, если нужда есть!
Лицо наследника налилось кровью. Жестом приказав фантошу заткнуться, он вскочил и навис над эльфийкой, рыча ей в лицо:
- Если я говорю: не может, значит, не может! Их такими делают! Ни слова лжи хамиру! Ясно?!!
Тель не дрогнула. Она спокойно выдержала яростный взгляд тиратца и усмехнулась:
- А доказательства? Почему я должна Вам верить? Вы, в конце концов, не фантош.
Гедерика попятилась: на долю секунды ей показалось, что Дигнар и Тель вцепятся друг другу в глотки, но они продолжали стоять, намертво скрестив взгляды. С минуту в спальне царила гнетущая тишина, а потом наследник утробно рыкнул и запустил пятерню в волосы.
- Хочешь доказательств? Получишь! – Сгорая от злости, он метнулся к Ониксу, схватил его за шкирку и подтащил к эльфийке: – Говори!
- Что? – прохрипел фантош.
- Да что угодно! Расскажи, как трахал свою первую шлюху!
- Она была смуглой, а под правой грудью…
Гедерика громко охнула, зажала рот ладонью, и Тель опомнилась:
- Совсем рехнулся?! Не при ребёнке же!
- Она замужняя женщина!
- Тем не менее…
- Хорошо! Тогда что ты хочешь услышать?
- Пусть назовёт родовое имя!
- Ну уж нет! – проревел наследник. – То, что было до Ордена и в нём – табу!
- Тогда ты ничем не докажешь его правдивость! – Эльфийка надменно вздёрнула брови и скрестила руки на груди. – Я не знаю этого мальчика. Как я могу судить, говорит он правду или лжёт?!
«Давай, Оникс, убеди её!» - мысленно взвизгнул Дигнар и встряхнул фантоша за ворот куртки.
- Как? – придушенно простонал тот. – Она права. Я…
- Тупая скотина!
Эльф захрипел, когда хамир приподнял его над полом, но вырваться не попытался. Закрыв глаза, он болтался в руках хозяина, точно тряпичная кукла. Дигнар на секунду замер, силясь унять бешенство, а затем с остервенением швырнул фантоша на ковёр. Оникс едва дышал – удар выбил воздух из лёгких. И когда сапог врезался куда-то под рёбра, не смог даже вскрикнуть. Сжался, скрючился, как эмбрион, думая о том, что завтра в дорогу и она превратиться для него в пытку. Эльф ждал следующего удара, но его не последовало, и он рискнул открыть глаза. И натолкнулся на жалобный взгляд Гедерики. «Глупая, разве это страшно? Страшно было в Геббинате, где пытка могла длиться часами». Оникс перевёл глаза на бледную, испуганную Тель, а потом на хамира. Дигнар тяжело дышал, кулаки его были стиснуты, словно перед дракой.
- Простите, хамир, - одними губами прошептал фантош, но ни встать, ни пошевелиться не посмел.
Наследник взглянул в измученное лицо своей уникальной игрушки и отвернулся. Оникс выглядел потерянным, слабым подростком, и в душе тиратца шевельнулось что-то, отдалённо похожее на стыд. Нервно кашлянув, он повернулся к эльфу спиной и обратился к Гедерике:
- Мне нужен большой платок или тряпка.
Девушка заторможено кивнула и на ватных ногах поплелась в гардеробную. «И с этим человеком мне предстоит жить? Не хочу! О, Солнце! Пусть он исчезнет, испарится! Я его боюсь!» Геда осмотрела полки, вытащила цветную табиканскую шаль и вернулась в спальню. Тель что-то тихо внушала тиратцу, но девушка не стала прислушиваться. Отдала шаль мужу и присела на кровать, обхватив плечи руками.
- Как ты?
Тель опустилась рядом и, изогнувшись, участливо заглянула в глаза воспитаннице. Гедерика неопределённо дёрнула плечом, наблюдая, как Дигнар опускается на колени и тщательно обматывает голову эльфа её шалью. Стоящий у дверей фантош неслышной тенью скользнул к наследнику, склонил голову, будто прислушиваясь, выдохнул: «Да, хамир», и бережно подхватил товарища на руки.
- Приношу свои извинения за доставленные хлопоты, - ледяным, официальным тоном произнёс Дигнар, глядя то на жену, то на эльфийку. – Так или иначе, ритуальную прогулку можно считать состоявшейся: мы узнали друг о друге много нового. Теперь я прошу у Вас позволения удалиться.
Гедерика надеялась, что Тель поддержит официоз, но та молчала. Девушке пришлось собрать волю в кулак, чтобы не крикнуть Дигнару, что он жестокая, бесчеловечная скотина, но это было бессмысленно. Таких людей, как наследник сатрапа, мнение окружающих не волновало. Губы никак не хотели размыкаться, но девушка всё же выговорила: «Идите» и зажмурилась, сдерживая слёзы.
Шаги, лёгкий скрип дверных петель.
- Они ушли, - негромко сказала Тель, и Гедерика разрыдалась, оплакивая свою безнадёжно загубленную жизнь.

Пепел внёс Оникса в комнату, уложил на кровать и размотал шаль.
- Спасибо, - пробормотал эльф, вытягиваясь на постели. Боль сошла на нет, накатила слабость. Ужасно хотелось спать, но фантош сомневался, что ему позволят отдохнуть.
Пепел неопределённо пожал плечами и отошёл от кровати. Правда, из комнаты не ушёл, встал у окна, не сводя глаз с Оникса. «Видимо, я под домашним арестом, - хмыкнул про себя эльф, прикрыл глаза и прислушался: из спальни доносилось постукивание, звяканье и нетерпеливые шаги – Дигнар ходил по комнате, бессмысленно перебирая вещи. – Жаль, что у эльфийки не получилось сбить его с толку, - с грустью думал Оникс. – Теперь допрос неминуем». И точно: дверь распахнулась, и вошёл хамир. В руке он держал большую глиняную чашку с чаем.
- Пей!
Эльф облизнул сухие губы, медленно сел и, приняв кружку, жадно приник к ней губами. Дигнар молча смотрел на любимую игрушку. Приступ стыда миновал, но он по-прежнему ощущал себя немного виноватым. Срываться на Ониксе не следовало: можно было ненароком повредить хорошую вещь, да и ответы от бесчувственного фантоша получить вряд ли удалось. Наследник немного понаблюдал, как эльфёнок пьёт целительный отвар, приготовленный Лисом, сел на край постели и погладил золотисто-каштановые волосы:
- Как ты себя чувствуешь?
- Хорошо.
Оникс поставил кружку на колени и настороженно посмотрел на хамира. Он ждал вопроса и боялся, что не сможет увильнуть от прямого ответа. В дверях появился Нырок. Он кивнул Дигнару и встал у стены.
- Отлично, - бодро сказал наследник, закидывая ногу на ногу. – Скоро тебе принесут обед, малыш, а пока расскажи-ка мне, наконец, что не так с Гедерикой?
«По крайней мере, всего он не узнает». Оникс с раздражением посмотрел на кружку, словно именно она была виновата во всех его несчастьях, и заговорил. Дигнар слушал историю о чудесном преображении жены, и лицо его мрачнело с каждым словом фантоша. А когда эльф заявил, что ему понадобились все силы, чтобы не дать Гедерике придушить себя, не выдержал:
- Что это за магия, кровь и пепел?
Оникс покаянно склонил голову:
- Я не знаю.
- Верю, - буркнул Дигнар, подцепил пальцами подбородок мальчишки и заставил смотреть себе в лицо: – Успокойся. Ты не виноват в том, что ликанцы подсунули мне монстра.
Оникс благоразумно молчал, зная, что характер хамира изменчив, как северное лето. «Сейчас ласкает, а ляпнешь что-нибудь не то – накостыляет. Знаем, плавали!»
Дигнар чуть сдвинул брови: несмотря на дарованное прощение, от эльфа продолжала исходить настороженность. «Он мне не верит? Это что-то новенькое. Неужели пара тумаков на него так повлияла? – Наследник отпустил Оникса, и тот жадно приник к кружке. – Глаза прячет… Всё-таки с ним что-то не так. Жаль, если придётся вернуть его Кальсому».
- Отдыхайте пока, мальчики. – Дигнар встал и повёл плечами, разминая затёкшую шею. – Но будьте наготове: судя по всему, вдовцом мне предстоит стать раньше, чем планировалось.
Он шагнул к дверям, но внезапная мысль заставила остановиться. «Надо же, совсем из головы вылетело!» Дигнар с досадой покачал головой и повернулся к кровати:
- А скажи-ка, малыш, что ты такого успел натворить, что всю церемонию моя жёнушка пялилась на тебя, как на своего палача?
И Оникс понял, что до сих пор у него был фантастически, невероятно удачный день. Но везение закончилось. Он поставил кружку на пол, поднялся и взглянул на хамира. «Знал же, что молчать бесполезно… И смолчал». Ладони стали влажными, голос предательски подрагивал, но противиться желанию хозяина фантош не мог. И слова потекли рекой:
- Я встретил леди Гедерику накануне церемонии…

@темы: Фантош

---

Фантош. Глава 6. Жена хамира.

Дигнар оторопело смотрел вслед Гедерике. Разум подсказывал, что договориться с разозлившейся ведьмой практически невозможно, но и пускать ситуацию на самотёк было чревато: кто знает, как отреагирует ликанская жрица на то, что ритуальная прогулка не состоялась.
А вот Тель справилась с шоком от выходки воспитанницы мгновенно и рванулась за ней. Дигнар едва успел перехватить эльфийку. Вцепился в руку, крепко стиснув запястье, и притянул к себе.
Лицо Тель стало красным от ярости:
- Немедленно отпустите меня!
«Обойдёшься!» Дигнар нагло взглянул в малахитовые глаза федералки, поднёс её ладонь к губам и нежно поцеловал холодные тонкие пальцы:
- Не стоит вмешиваться, сударыня. Вы и так сделали всё, чтобы наши отношения с Гедерикой были… хм… сложными.
- На что Вы намекаете? – возмутилась Тель, попыталась выдернуть руку, но тиратец вцепился в запястье как клещ.
Кожа эльфийки была атласной и бледной и словно светилась изнутри. «Надеюсь, тебе придётся повозиться, залечивая оставленные мной отметины», - со злорадным удовлетворением подумал Дигнар, и его улыбка стала ещё шире.
Тель ничего не стоило отшвырнуть наглеца, но рядом стояли двое фантошей, о магическом потенциале которых она могла лишь догадываться. «Да и устраивать бой в доме Совета Ликаны - откровенная глупость!» Безрассудный и азартный тиратец, любитель кровавых забав, не стал бы останавливать своих псов, и жертвы схватки (а при таком скоплении народа в доме, они были бы непременно) тяжёлым бременем легли на сердце.
Эльфийка подняла голову и ответила Дигнару надменным ледяным взглядом:
- Вы в чём-то обвиняете меня, сударь?
- Всего лишь строю предположения. Вы родом из Федерации, Вы наперсница моей жены. Так неужели Вы не воспользовались возможностью, идеальной, надо заметить, возможностью, настроить Геду против будущего мужа?
- В этом нет нужды, сударь. Любой ликанец отлично знает, что представляют собой тиратцы. И Геда не исключение. Вам не в чем упрекнуть меня, господин Дигнар. Дурную славу Вы и Ваши соотечественники прекрасно обеспечили себе сами!
Дигнар окинул эльфийку задумчивым взглядом, бережно, словно величайшую драгоценность, погладил её руку и вновь поцеловал изящные тонкие пальцы.
- Ваше поведение настораживает, сударь, - язвительно усмехнулась Тель. – Если Вы забыли, напомню: Вы только что женились и Ваша жена не я!
- Вы правы, - легко согласился наследник и, не разжимая хватки, посмотрел сначала на Пепла, потом на Оникса.
Взгляд Дигнара замер на золотисто-каштановых локонах, струящихся по плечу эльфа. «А почему бы и нет? Взорвём ситуацию, так сказать, изнутри. - Наследник слегка дёрнул нить связи: - Догони её, успокой и приведи сюда!»
Оникс коротко поклонился и быстрым шагом направился в жилое крыло, а Дигнар повернулся к эльфийке и, как ни в чём не бывало, продолжил разговор:
- За что Вы ненавидите меня, Тель?
- Издеваетесь? Вы собираетесь развязать войну, в которой погибнут тысячи моих сородичей. И не только они! Тират как зловонная жижа растекается по континенту, стремясь заразить гнилью всё живое. Любое сопротивление карается смертью! Так?
- Очень темпераментная речь, дорогая. – Дигнар расслабленно качнул головой и улыбнулся, точно они разговаривали о чём-то весёлом и незначительном. – Но я спрашивал не об этом. Политику Тирата определяет мой отец, я лишь покорный исполнитель его воли, как и положено верному подданному и наследнику. Так что оставим государственные и межгосударственные дела сатрапу. Я хочу знать, почему Вы ненавидите лично меня, Тель? Или Вы не разделяете личное и общественное?
Эльфийка хмуро сдвинула брови:
- Я люблю свою воспитанницу. Она светлая и наивная девочка, а Вы – циничный и жестокий человек. Вы сделаете её несчастной.
- По-вашему, я настолько безнадёжен? – Дигнар состроил огорчённую мину. – Я, конечно, осознаю, что свободолюбивой ликанке не просто принять тиратские обычаи, но договор позволяет ей некоторые поблажки…
- В силу возраста Геда не приемлет половинчатых решений. Она пока не умеет прогибаться перед обстоятельствами.
- И с такими замашками она собирается стать соправительницей Тирата? Прелестно! Спасибо Вам большое: я везу в Исанту твердолобую, тупую гусыню, которую мне придётся перевоспитывать годами!
На лице эльфийки не дрогнул ни один мускул, лишь голос стал холоден, точно замёрзший ручей.
- Сейчас ты оскорбляешь не жену, а себя. – Тель требовательно взглянула на пальцы наследника, удерживающие её запястье. – Наш разговор – пустое сотрясание воздуха.
- Серьёзно? – Дигнар отбросил вежливость, и теперь его слова сочились ядом. – Я слышал, ты собираешься сопровождать Гедерику в Исанту. Опасная затея. В Тирате эльфов не любят. А в столице – особенно.
- Угрожаешь?
- И не собирался. Хочу обезопасить тебя. В конце концов, для Миганаша не секрет, что я не перевариваю эльфов…
- Твой фантош…
- Счастливое исключение.
- Однако…
Глаза Дигнара хищно сузились, а ногти впились в запястье эльфийки, почти сдирая кожу:
- Речь не о нём! И хотя мне понятно твоё любопытство, дорогуша, я не собираюсь удовлетворять его. Подумай о себе! Место нянюшки прекрасная возможность шпионить для Федерации, но ты можешь лишиться её в один миг.
- Переживу!
- А как же Геда? Бедняжка! Остаться без поддержки из-за гордости наперсницы.
- Сволочь!
- Ничуть. Я всего лишь хочу, чтобы ты помогла девчонке принять новое положение. Её поведение… оставляет желать лучшего. Научи малышку смирению и я закрою глаза на шпионаж.
- Щедрое предложение...
- Да или нет?
Эльфийка поджала губы. У неё было множество причин стремиться в Тират. Вот уже более двухсот лет ни один житель Федерации не бывал в сатрапии. Конечно, исключая разведчиков. Но никто из них не рискнул наведаться в Исанту - сердце Тирата, в логово ненавистного врага. И всё же не эта причина была для Тель главной. Гедерика! Юная ликанская магичка с уникальным даром. Она не должна сгинуть в золотой клетке. Да ещё Орден чистого духа. Если мастер Кальсом разглядит в Гедерике…
- Я согласна!
Слова тяжёлым камнем упали на грудь. Сердце болезненно сжалось, предчувствуя беду. «Но это единственный выход», - уговаривала себя Тель. Она не могла оставить Геду сейчас. «Ты идиот, Миганаш! Игра в молчанку выйдет тебе боком! Девочка должна знать правду! А ты трусливо молчишь сам и сковал словом меня! Ты не оставил дочери ни единого шанса!»
- Ну-ну, только не рыдай.
Насмешливый тон Дигнара заставил Тель вздрогнуть. Отогнав мрачные мысли, она взглянула на тиратца и ловким движением освободилась от его хватки:
- Ты получил, что хотел. Теперь я могу идти?
На этот раз Дигнар не стал удерживать эльфийку. Он посмотрел на неё, как на пойманную в силки зверушку, и в тёмных глазах засветилось торжество:
- Нам по пути, уважаемая.
Наследник подмигнул федералке, поманил к себе фантоша, и Пепел мигом оказался за спиной хамира. Тель пристально взглянула на тёмный, словно припорошенный золой хвост, на прикрытое мягкой кожей лицо и прислушалась к внутренним ощущениям. Ни-че-го. Дар фантоша надёжно укрывало неизвестное эльфийке заклинание. «Вот и ещё одна причина ехать в Тират».
- Так Вы идёте, сударыня? - Тель повернула голову и по недовольному лицу наследника поняла, что вопрос он задал как минимум дважды. - Вы постоянно задумываетесь, непонятно о чём. Притягивают фантоши? Хотите, одолжу на часок? Шлюхи твердят, что в постели они бесподобны. - Эльфийка одарили тиратца презрительным взглядом. – Нет? В таком случае, пойдёмте, посмотрим, что помешало моей игрушке выполнить приказ. Он давно должен был вернуться. Как бы чего не вышло. Неудобно получится, если…
Дигнар замолчал, а эльфийка, осознав, что он только что произнёс, опрометью бросилась в жилое крыло…

Быстрым ровным шагом Оникс прошёл через галерею с портретами бывших и нынешних членов ликанского Совета, пересёк длинную анфиладу гостиных – чайных, кофейных, музыкальных, и вошёл в жилое крыло. На стенах широких коридоров висели пейзажи и натюрморты в изящных тонких рамах. В вазонах буйно цвели адениумы, фуксии, спатифиллумы и комнатный хмель. Оникс остановился, на мгновенье прикрыл глаза, настраиваясь на Гедерику, и уверенно зашагал вперёд. Как и предполагал эльф, девушка убежала в свою спальню. Видеть её не хотелось совершенно, но приказ хамира, категоричный и внятный, не позволял увильнуть от встречи. Фантош притормозил перед дверью, раздумывая, стучать или нет, но, услышав плач, с брезгливой гримасой толкнул дверь.
Гедерика плашмя лежала на кровати. Плечи её сотрясались от рыданий, причёска развалилась, и тёмные пряди беспорядочно рассыпались по покрывалу. Гостя девушка не заметила, а Оникс не спешил проявлять себя. Слёзы его не трогали. Фантош неприязненно взирал на дочь главы Совета и думал о том, что Миганаш не потрудился воспитать её правильно. Слишком эмоциональна, слишком порывиста, слишком наивна. «Сплошное слишком, - с досадой констатировал эльф, бесшумно приблизившись к кровати. - Ненавижу истеричных соплячек! И что мне с ней делать? Легко Дигнару сказать: успокой. А как? Вступить в разговор? Выслушать детские бредни и по головке погладить? Меня же никто не гладил и ничего – выжил! И эта выживет!.. Но делать, и правда, что-то надо». Оникс окинул глазами комнату. Ничего особенного: кровать, уютненький диванчик в розовый цветочек, пара кресел той же расцветки, резной комод и большое зеркало. На низком стеклянном столике - расчёски, флаконы, шкатулки и фарфоровые баночки – обычная женская мишура. В углу неприметная дверь. «Надеюсь, в ванную», - ворчливо подумал эльф, обходя кровать.
За дверью действительно оказалась ванная комната. Сразу видно, что девичья. Розовая купальня, на стенах – мозаичные бабочки. На низкой табуретке – стопка полотенец живенькой, пёстренькой расцветки, на полках – кувшины и лейки, шампуни и соли, притирки и масла. Фантош взял самый большой кувшин с улыбающейся белой кошкой на боку, наполнил водой и, вернувшись в спальню, опрокинул на голову девчонке.
Гедерика взвизгнула, точно её ужалила змея, подпрыгнула на месте и села, огорошено глядя по сторонам.
- Ты?!.. – Голос девушки сорвался.
- Я, - меланхолично согласился фантош и аккуратно поставил кувшин на столик.
Геда придушенно всхлипнула, тряхнула головой и неожиданно резво спрыгнула на пол, по другую сторону кровати. Оникс фыркнул и демонстративно скрестил руки на груди:
- Успокоилась?
- Что тебе надо?
- Тебя ждёт муж. Ритуальную прогулку никто не отменял.
- Никуда я не пойду! Тем более с тобой!
- Иди одна. Только поторопись. Но прежде приведи себя в порядок, незачем давать лишний повод для сплетен.
- Не командуй! – Гедерика сердито насупилась. В глубине души она понимала, что эльф прав, но его наглость поражала. – Как ты вообще посмел вломиться в мою спальню?
- Привыкай. Фантоши никогда не стучаться. Их либо ждут, либо они выполняют приказ.
- Я тебя не ждала!
- И я не грезил о встрече с тобой.
- Значит, приказ.
Геда провела ладонью по опухшему от слёз лицу.
- Догада. – Фантош ухмыльнулся и приторно-ласково предложил: - Может, прекратишь изображать идиотку и переоденешься?
- Тебя не спросила! Между прочим, порядочные люди, разговаривая с леди, снимают головной убор.
- Учту на будущее! Правда, на счёт леди я бы поспорил. Для таких, как ты, больше подходит другое слово.
- Ах ты…!
Гедерика зарычала и, схватив подушку, запустила её в фантоша. «Снаряд» оказался тяжеловат и цели не достиг. Он приземлился у ног эльфа, вызвав очередной раздражённый смешок.
- Браво! Поступок достойный леди! – Оникс и сам не понимал, почему изводит девчонку, но остановиться не мог. – Впрочем, чего от тебя ожидать! Шляешься по ночам, путаешься с женатыми мужиками, истеришь, как рыночная торговка. И кто ты после этого?
- Тебе не чета!
- Согласен.
Гедерика застонала, словно раненный зверь: словесные перепалки с фантошем она проигрывала вчистую. «Не препираться надо было, а за дверь его выставить! А теперь не уйдёт, без очков видно».
- Я пожалуюсь Дигнару! – в отчаянье выпалила Геда и замерла с открытым ртом: «Всё! Приплыли! Я уже к этому борову апеллирую!»
- Жалуйся, - любезно разрешил фантош. – Только сначала переоденься и причешись, а то похожа на пугало огородное. Вдруг хамир не признает в тебе жену?
- Да умолкни же, наконец! – взвыла Геда, хватаясь за голову. – Хватит меня доставать! Что я тебе сделала, а?
- Ничего.
- Значит, тебе за Дигнара обидно?
- Вовсе нет. Ты до отвращения неприятна мне лично.
Гедерика застыла, не зная, что сказать. Почти сутки она гнала от себя восхитительно-прекрасный образ фантоша, твердила, что он опасен, и всё равно мечтала коснуться золотисто-каштановых волос, утонуть в зелёном омуте глаз… «Увидела… И что? За красивой оболочкой скрывался редкостный грубиян и мерзавец. – Геда тихонько шмыгнула носом и вдруг почувствовала, что щёки мокры от слёз. – Ну вот, разревелась. Дура! Он же смотрит!.. Ну и пусть! Но как дальше жить?» Разочарование в сказочно-красивом фантоше было так велико, что Гедерика едва сдержала желание удариться головой о стену.
- Снова-здорово, - буркнул Оникс. – Может, хватит реветь? Глаза выплачешь.
Девушка не отреагировала на его слова. Она столбом стояла возле кровати и тупо смотрела в одну точку. «Вот я молодец, успокоил невестушку. Хамир будет в восторге!» Мысленно выругавшись, Оникс обошёл кровать, схватил Гедерику за плечи и встряхнул:
- Эй, очнись! Хватит придуриваться!
Гедерика медленно, точно во сне, повернула голову, и эльф отшатнулся: в глубине чёрных глаз разгоралось багровое пламя. Волосы на голове зашевелились, приподнялись и бесформенной кучей осыпались на пол. Короткие прядки, оставшиеся на голове, встопорщились, словно колючки, кожа побледнела, черты лица заострились.
- Геда, – понизив голос до шёпота, позвал фантош.
- Ты мне надоел, - хрипло выдохнула Гедерика и вскинула руки.
Оникс не понял, что произошло. Он очнулся на другом конце спальни, впечатанным в стену и распластанным, как морская звезда. Боль от удара прошла почти мгновенно, а вот дышать было тяжело – на грудь точно чугунный пресс давил. Эльф дёрнулся, силясь справиться с непонятной магией – тщетно. А Гедерика как ни в чём не бывало стояла около кровати. Чёрные зрачки стали тёмно-красными, ресницы побелели. Взгляд - отстранённо мечтательный, точно девушка обрела долгожданное спокойствие. Ониксу стало не по себе. «Что она такое? И откуда взялась? Дочь главы Совета? Не смешите меня! Ох, госпожа Морика, дочурка-то в тебя уродилась. Тоже любительница на сторону гульнуть, правда, начинающая. Но, главный вопрос – кто отец? Некромант? Нежить? Или ещё что-нибудь похуже? Если Дигнар узнает родословную своей жёнушки – скандал обеспечен. Браку конец, я – в руках сатрапа. И Кальсом рядом. Вот свинство! Лучше бы хамиру оставаться в неведении, желательно всю жизнь! Значит, вступаем в переговоры. Если девчонка меня не убьёт, я получу козырь, повесомее её встречи с лохматым магом. Знать бы ещё, что за магию она использует».
Фантош кашлянул, прочищая лёгкие, и крикнул:
- Посмотри на меня, Геда!
Лучше бы он молчал. Девушка вздрогнула, всем корпусом повернулась к эльфу, и в тёмно-красных глазах вспыхнула ярость.
- Ты жив… – ужасающе низким голосом прошипела она и внезапно оказалась рядом.
Тонкие пальцы вцепились в куртку фантоша, словно пушинку оторвали его от стены и швырнули на пол. Жадно глотая воздух, Оникс попытался встать, но ударом ноги был отброшен к кровати. Он перекатился на бок, пытаясь отдышаться, и сразу же закашлялся, втянув ноздрями серую пыль, в которую превратился кожаный геб.
- Так-то лучше. - Гедерика подошла к фантошу, присела на корточки и стала внимательно рассматривать его лицо. – Ты красивый. Как тебя зовут?
Эльф почувствовал дурноту, загнанный в ловушку невинным вопросом: по законам Ордена, имя фантоша, как и он сам, было собственностью хамира, называть его без разрешения строго запрещалось. «Если наследник узнает, что я проболтался - накажет, а ликанка, если промолчу - убьёт!» И, выбрав из двух зол меньшее, он прохрипел:
- Оникс.
- Разве это имя? Больше похоже на кличку.
- Другого нет, - буркнул фантош и тотчас пожалел о своей несдержанности.
Гедерика сжала его шею, подалась вперёд, и багровые глаза алчно блеснули:
- Не терпится умереть? Могу устроить.
Холодные пальцы сдавили ярёмную вену, и Оникс понял – шутки кончились. Сознание уплывало, перед глазами вспыхивали и кружились искры. «Не сейчас! Я не готов умереть!» - мысленно проорал он и, собрав последние силы, нанёс ментальный удар. Рука девушки разжалась. Геда завалилась на бок и больше не шевелилась. «Убил?» Фантоша охватила паника. Хрипло дыша и кашляя, он кое-как сел на колени, потянулся к жене хамира и сжал хрупкое запястье. Сердце билось, но слабо и глухо. Оникс тихо ругнулся, подхватил бесчувственную Гедерику на руки и уложил в постель. Дотянулся до атласной подушки, сунул её под голову девушке и с ногами забрался на кровать.
- Только не умирай, - прошептал Оникс, и, не обращая внимания на тошноту и головокружение, стал с силой тереть руки и щёки ликанки.
Можно было прибегнуть к целительному заклинанию, но фантош побоялся использовать магию. «Хватит с меня неожиданностей! Либо сама очнётся, либо… пойду на поклон к хамиру. Замечательная перспектива!» Оникс с силой выдавил воздух сквозь стиснутые зубы, приложил ухо к груди девчонки, и тут, одно за другим, произошли два события, окончательно выбившие фантоша из колеи: сначала Гедерика открыла глаза и завизжала, а потом распахнулась дверь, и в спальню ворвались Дигнар и Тель.

@темы: Фантош

---

Надыбыла у Lady Howthorn, ибо результат порадовал.)))

Тест: [какое вы прикосновение]
[поцелуй]
­
Основные черты: гордыня, властность, общительность, двуличие, нежность, преданность, ответственность, непостоянство.
Цвет: алый, розовый, зелёный.
Другими словами: "Поцелуй" бывают разными - от наивных лапочек до роковых тигриц и тигров. Главное их качество - полное отсутствие стабильности - их постоянно носит из огня да в полымя, часто впадают в крайности, истерят и устраивают сцены. Они любят роскошь и домашний уют, любят шикарные {censored} и домашнюю еду, любят последние новинки кинопроката и старые любимые фильмы. Часто впадают в светлую меланхолию и ностальгию. Они являются одновременно страстными и заботливыми в отношениях, часто разбивают чужие сердца, ненароком делают больно любимым, хоть и стараются быть с ними максимально бережными. Любя похвалу, но ненавидят лесть.
Лучше всего ладят с: "по голове" и "танцем".


Пройти тест

@темы: рассказы

---

Надыбыла у Lady Howthorn, ибо результат порадовал.)))

Тест: [какое вы прикосновение]
[поцелуй]
­register_image(3540334635);­
Основные черты: гордыня, властность, общительность, двуличие, нежность, преданность, ответственность, непостоянство.
Цвет: алый, розовый, зелёный.
Другими словами: "Поцелуй" бывают разными - от наивных лапочек до роковых тигриц и тигров. Главное их качество - полное отсутствие стабильности - их постоянно носит из огня да в полымя, часто впадают в крайности, истерят и устраивают сцены. Они любят роскошь и домашний уют, любят шикарные {censored} и домашнюю еду, любят последние новинки кинопроката и старые любимые фильмы. Часто впадают в светлую меланхолию и ностальгию. Они являются одновременно страстными и заботливыми в отношениях, часто разбивают чужие сердца, ненароком делают больно любимым, хоть и стараются быть с ними максимально бережными. Любя похвалу, но ненавидят лесть.
Лучше всего ладят с: "по голове" и "танцем".

комменты сюда: http://yaprostsluga­.beon.ru/26199-544-t­est.zhtml

Пройти тест

@темы: Тесты, гадания и прочая развлекаловка

---

Фантош. Глава 4. Глава 5. Церемония.

Гедерика вздрогнула, когда чья-то требовательная рука коснулась плеча. Нехотя разлепив глаза, она взглянула на стоящую у постели женщину и подскочила как ошпаренная:
- Тель? Который час?
- Четверть десятого. У тебя полно времени. - Эльфийка успокаивающе погладила воспитанницу по волосам и указала на прикроватный столик: – Твой утренний чай.
- Не хочу, - поморщилась девушка.
Короткий сон не принёс облегчения. Геда чувствовала себя вымотанной и разбитой. Но об отдыхе можно было забыть: торжественная церемония бракосочетания, бал… «Если только сейчас Дигнар не рассказывает старейшинам о моих ночных похождениях. Ну, почему он оказался таким жестоким? Что я ему сделала? Или Дигнар специально послал его следить за мной? Ну и пусть рассказывает! Я буду всё отрицать!» Мысль об очной ставке с фантошем заставила сердце болезненно сжаться. Геда покосилась на Тель, и от её тёплой улыбки стало неуютно и стыдно. Подтянув одеяло, девушка закуталась в него до ушей и ворчливо пробормотала:
- Ничего не хочу, мне всю ночь кошмары снились.
Эльфийка взяла тонкий фарфоровый бокал с тёмно-розовым напитком и решительно протянула его воспитаннице:
- Если ты хочешь быть привлекательной леди с отличным здоровьем, этот чай нужно пить каждый день. Знаешь, сколько он стоит на Бершанском рынке? Конечно, если удастся его найти. Я везла его из Федерации специально для тебя. Когда мне сказали, что моей подопечной будет маленькая леди…
- Всё! Сдаюсь! Только не продолжай!
Гедерика приняла чашку, помедлила, вдыхая яркий цветочный аромат, и сделала первый глоток. Терпкий, бодрящий чай разогнал остатки дремоты, в голове прояснилось, и девушка поняла: чтобы не принёс сегодняшний день, у неё хватит сил его пережить. В несколько глотков опустошив чашку, Геда поставила её на столик и с подозрением взглянула на няню:
- Что ты добавила в чай?
- Заметила, значит, - доброжелательно кивнула Тель, но сразу же стала серьёзной и строгой. – Ты должна была понять по запаху или после первого глотка. Сколько раз я говорила: в Тирате обожают травить всех подряд. Ты должна быть очень внимательной, Геда!
- Я помню.
- Верится с трудом.
- Да, ладно тебе, Тель. Это же ты. Ведь ты не станешь травить меня, правда? – Девушка заискивающе улыбнулась няне, выбралась из постели и подхватила со стула лёгкий шёлковый халат. – Так что ты подмешала в чай?
- Лимонник и вытяжку из илидорской розы.
- Спасибо, чувствую себя заново родившейся.
Гедерика запахнула халат и направилась в ванную комнату, но следующие слова няни заставили её замереть и обернуться.
- Не стоит благодарности, Геда. Я просто не хотела, чтобы весь дом узнал о твоей прогулке.
- Тель… Я бы сказала, но…
- Надеюсь, Каломуш проводил тебя? – невозмутимо поинтересовалась эльфийка и дёрнула шнурок в изголовье кровати, вызывая горничную.
- Тель!
- С тех пор, как Ульрика забеременела, наш прославленный маг немного не в себе.
- Он проводил.
Гедерика влетела в ванную комнату, захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. «Похоже, Тель считает, что мы с Кало трепались до рассвета. Ну и отлично, говорить о нём няня не любит, значит, избегу множества ненужных вопросов. А если фантош заложит меня Дигнару… То будет уже всё равно». Девушка глубоко вздохнула, оттолкнулась ладонями от двери и, миновав умывальню, прошла к бассейну. Гладкая, бледно-голубая поверхность переливалась и манила, и Геда не стала противиться.
- Пора признаться: я бессильна что-либо изменить, - прошептала она и, скинув халат и сорочку, прыгнула в воду.

Откинувшись на бортик бассейна, Дигнар рассматривал мозаичное панно на стене и лениво водил рукой по груди. От воды исходил аромат жасмина и ликанской лиственницы. Приятный, живительный аромат прогнал сонливость, прояснил сознание и позволил наследнику по-новому взглянуть на ситуацию. «И зачем я полез в бутылку? Ведь это обычная практика: сделать врагов союзниками, бросить на передний рубеж, измотать и добить. Так нет, скучно стало, встряхнуться захотелось. Вот и повеселился. И старейшин напугал, и невесту, теперь шарахаться будет, как от прокажённого. Н-да-а… Хорошо, что завтра домой».
Дигнар оттолкнулся от бортика и с головой ушёл под воду. Шумно вынырнул, смахнул влагу с волом и повернулся к стоящим у стены фантошам. Лис и Пепел шагнули к краю бассейна и синхронно склонили головы. Наследник подплыл к каменной лесенке, вышел из воды и блаженно потянулся, расправляя мышцы спины. Поясница неприятно заныла, и Дигнар раздражённо буркнул:
- Не стоило вчера столько валяться в постели.
Поднявшееся после купания настроение поползло вниз, и, вырвав из рук Лиса полотенце, он стал растираться сам. Движения были резкими и порывистыми, наследник нещадно тёр кожу, пока та не покраснела и не начала покалывать. Швырнул полотенце на пол и сердито произнёс:
- С Ониксом что-то не так. Присмотрите за ним.
Фантоши безмолвно поклонились. Дигнар повернулся к ним спиной, взглянул на себя в зеркало и вдруг подумал, что присмотра за эльфом будет маловато. «Нужно держать его рядом, пока я не свяжусь с Кальсомом. А то выкинет какой-нибудь фортель, и придётся сдать его Ордену». Наследник провёл ладонью по гладковыбритой щеке и рыкнул:
- Оникс!
По связи пришла волна изумления и непонимания, а несколькими секундами позже дверь распахнулась, и в купальню влетел заспанный эльф. Он был в том же костюме, в котором ночью гулял по Бершану. На ногах – шерстяные носки, на голове золотисто-каштановый «взрыв», усеянный крохотными розовыми бантиками. «Ох уж этот Нырок, - хохотнул про себя Дигнар, и настроение резко скакнуло вверх. – И где столько ленточек нашёл, паршивец? – Он снова оглядел Оникса с ног до головы и цокнул языком. – И даже в таком виде хорош. Ничто заразу не портит!»
Эльф тем временем окончательно проснулся. Растерянно взглянув на красные носки с помпонами, на мятые штаны и куртку, он сдавленно охнул, машинально коснулся головы, пытаясь пригладить стоящие дыбом волосы, наткнулся на бантики и остолбенел. Травянисто-зелёные глаза беспомощно уставились на хамира, щёки окрасил пурпурный румянец. И Дигнар не выдержал: откинул голову и громко расхохотался, хлопая ладонями по бёдрам:
- С тобой не соскучишься, малыш.
Хамир не сердился, более того, он был доволен. Ониксу полагалось радоваться, но он не мог. Эльф ненавидел чувствовать себя глупо. «Ну, Нырок, ты допрыгался!» - зло подумал он, опустил руки и упёрся взглядом в пол, зная, что покраснел до кончиков ушей. В этот момент фантош ненавидел всех без исключения и испытывал единственное желание – свернуть кому-нибудь шею, конкретно, одному пронырливому, неугомонному человеческому юноше с наглыми синими глазами. «Яд или удавка! Однозначно!»
А Дигнар продолжал смеяться. В отличие от Оникса он чувствовал себя счастливым, ибо оказался владельцем невероятно забавной игрушки. Тщеславное сердце наследника грели вспоминания о завистливых взглядах приятелей, которым он, вопреки правилам, показал лицо Оникса, о многочисленных сплетнях и тайных посланиях с просьбой продать экзотическую игрушку. Дигнар знал, что бум вокруг эльфа-фантоша не вечен, что после падения Федерации такие игрушки появятся у многих тиратцев, и вовсю наслаждался сладкими деньками. «Так или иначе, я останусь первым, кто связал себя с ушастым! - самодовольно подумал он и вдруг понял, что не хочет, чтобы его эльфёнок вновь превращался в ледышку. - Умный опасный и… милый. Уникальное сочетание! Пожалуй, с Кальсомом лучше переговорить лично. И только о созерцании. Орден к эльфу не подпущу. Не желаю, чтобы они его ломали!»
Дигнар мысленно приказал Лису подать халат и, подвязавшись широким шёлковым кушаком, приблизился к Ониксу:
- Доброе утро, малыш, как спалось?
- Спасибо, хорошо, хамир.
- Выспался?
- Да.
- Вот и отлично. Переоденься, верни нормальную причёску и жди. Пойдёшь со мной на церемонию.
Дигнар двумя пальцами обхватил подбородок эльфа и заставил поднять голову. Травянистые глаза выглядели непроницаемыми, но пылающие щёки кричали о буре эмоций, бушующей в душе фантоша. По связи лились смущение, стыд и обида. «Обида? Значит, это чувство тебе всё же знакомо. Глядишь, и до ненависти скоро дойдём». Наследник отпустил Оникса, щёлкнул ногтём по розовому бантику, на его макушке, и направился в спальню, бросив через плечо:
- Нырка не тронь. Пусть резвится. Лучше бдительности не теряй.
По связи долетел негодующий всплеск, и Дигнар ехидно фыркнул. Он не понимал, зачем доводит эльфёнка, но (гром и молния!) это было чертовски увлекательно. «Как будто со щенком играешь!» Наследник зычно гоготнул, скинул халат и позволил фантошам облачить себя для церемонии.

Цветочный зал, самый большой в доме Совета, с трудом вместил всех желающих поприсутствовать на историческом действе. Ещё полгода назад никто бы не поверил, что союзный договор между Ликаной и Тиратом возможен в принципе, а уж о том, что дети глав государств вступят в законный брак и мыслей не возникало.
Очевидцами невиданного события мечтали стать все ликанцы. Но если для бедняков и среднего сословия мечты так и остались мечтами, то аристократия вступила в настоящий бой за право быть приглашёнными на свадьбу Дигнара и Гедерики. В ход шли подкуп и кляузы, старые знакомства и дурманящие зелья. Хорошо ещё, что в отличие от тиратцев, ликанцы не любили проливать кровь, иначе к знаменательному дню страну украшали бы горы трупов.
Тем или другим способом приглашения были распределены, горячка спала, и в Цветочный зал попали самые хитрые, выносливые и высокопоставленные ликанцы. В преддверии торжества зал освободили, оставив лишь массивный стол из светлого кедра и два белых бархатных кресла. Остальную мебель, в том числе многочисленные вазоны с растениями, из-за которых он и получил своё название, вынесли. На стенах развесили гербовые стяги: на западной – тиратские, на восточной – ликанские. Хрустальные лампы и канделябры заменили ароматическими факелами из главной обители Солнца, где испокон веков венчались благородные ликанцы. Факелы должны были зажечься в миг, когда молодожёны начнут танцевать свой первый танец. Сейчас же в воздухе витали тонкие, сладкие запахи весны и горных трав. Тщательно подобранные ароматы облегчали дыхание, вселяли умиротворение, однако скрасить томительное ожидание не могли.
Предвкушая судьбоносную историческую церемонию, тиратцы и ликанцы шёпотом переговаривались, и со стороны казалось, что в зале гудит громадный осиный рой. Молчали лишь двое - старейшина Теригорн и жрица Летуника, специально приехавшая в Бершан, чтобы провести ликанский свадебный обряд. Миганаш каменной глыбой возвышался над кедровым столом и с угрюмым видом сверлил папку с союзным договором, а Летуника сидела на полу в двух шагах от стола, усердно смешивая какие-то травы в медной ступке. По обычаю, жрица была закутана в жёлтый шёлковый балахон с капюшоном, руки затянуты в плотные мягкие перчатки - никто не имел права видеть даже крохотный клочок посвящённого Солнцу тела.
Гул в толпе стих, когда боковые двери распахнулись и церемониймейстер объявил:
- Его высочество Дигнар Валеган Карон Дестената, правитель Западного побережья, Гранитного кряжа и Фейранских степей, единственный наследник Селнира Маритона Беркаля Дестаната.
Морика Теригорн оставила старейшин, с которыми обсуждала предстоящий отъезд дочери, и подошла к мужу. Миганаш одарил жену тяжёлым, больным взглядом и вновь посмотрел на распахнутые двери. Прохладные пальцы Морики скользнули по руке мужа и чуть сжали запястье:
- Ещё не поздно остановиться, любимый. Зачем мучить себя?
- Ты не понимаешь… Я не могу, - глухо прошептал Миганаш, усилием воли расправил плечи и широко улыбнулся будущему зятю.
- Да прольётся на ваш дом благодать Солнца, - церемонно произнёс Дигнар.
Сегодня он намеревался строго следовать ликанским обычаям, не зря же он так старательно изучал их перед отъездом в Бершан. Да и загладить первое впечатление о себе не мешало. Дигнар бросил жадный взгляд на кожаную папку: «Подпись, обряд – и мы больше ничего не должны друг другу. Красота!» Он поклонился Миганашу, Морике и, приложив скрещенные ладони к груди, застыл в ожидании.
Глава Совета отпустил руку жены, вернул церемонный поклон гостю, но, прежде чем заговорить, бросил короткий взгляд на его фантошей. На этот раз Дигнар ограничился двумя телохранителями, и Миганаш гадал, который из них проклятущий эльф. К сожалению, чёрные головные уборы скрывали лица, а, главное, уши, на обозрение были выставлены лишь «хвосты» - пепельный и золотисто-каштановый. «Хоть монетку бросай, - с досадой подумал Миганаш. – Ну, давай, прояви себя, мы готовы дать отпор! Я хочу увериться в том, что с тобой можно справиться!»
Пауза затягивалась, и по залу пронеслись шепотки.
- Миганаш, с тобой всё в порядке?
Взволнованный голос жены заставил старейшину опомниться:
- Да обретут наши дома единение под недремлющим оком Светила. Ты пришёл к нам с миром, Дигнар Дестаната, и мы скрепим наш союз чернилами и кровью.
- Чернилами и кровью, - эхом отозвался наследник сатрапа.
Миганаш взглянул в узкие карие глаза тиратца и поразился тому, как похожи они на змеиные. Цепкие и беспощадные, холодные и подавляющие. «Бедная Геда. Что же мы натворили… Но отступать поздно. Мы не выдержим войны с Тиратом. Нам как воздух нужна отсрочка». И, глубоко вздохнув, он сделал приглашающий жест.
Мысленно приказав Пеплу и Ониксу оставаться на месте, Дигнар подошёл к столу и уселся в высокое бархатное кресло. Рядом прозвучал тихий скрип – Миганаш грузно опустился в соседнее. «Что ж ты так маешься, тестюшка? Совесть покоя не даёт? Так поздно отступать – у нас всё схвачено». Наследника так и подмывало потереть руки от предвкушения близкой победы, но он сдержался. Медленно, даже с некоторой ленцой, поднял голову и посмотрел на приблизившихся к столу старейшин. Грониш и Сетраш выглядели напыщенными и важными, их парадные серо-зелёные костюмы украшали громоздкие золотые цепи, на пальцах сияли перстни с изображением Солнца. «Интересно всё-таки, кого из них прикормил отец? – подумал Дигнар и беззвучно хихикнул: - Или сразу обоих? А, может, прав старина Шанир, и ему удалось прижать главу Совета? Ну, папуля, я тебе это припомню. Не рассказать самого интересного!» Наследник скосил глаза на Теригорна, положил кисти рук на стол и сплёл пальцы. Сетраш зачитывал собравшимся договор, но Дигнар не вслушивался: он знал его наизусть, каждое слово, каждую запятую и точку.
Старейшина замолчал, на стол легли два больших плотных листа с витиеватыми буквами, и цветочный зал погрузился в тишину. Тиратцы и ликанцы почти не дыша следили, как наследник сатрапа и глава Совета берут золочёные перья и подписывают договор, обмениваются листами и вновь ставят красивые длинные росчерки. Затем к столу приблизился Грониш. Он посыпал листы песком, стряхнул его в специальную чашу и поднял оба экземпляра над головой, демонстрируя собравшимся:
- Свершилось! Отныне Тират и Ликана идут в будущее плечо к плечу!
Шквал ликующих криков сотряс стены Цветочного зала. Ликанцы и тиратцы аплодировали, пожимали друг другу руки. На секунду Дигнару показалось, что договор действительно может сплотить их страны, но он тут же отринул эту мысль. «Кто-кто, а я-то знаю: это фарс и одно сплошное надувательство. К чёрту эмоции! Мне ещё жениться на ведьме». Дигнар поднялся, пожал руку Миганашу, взял папку со своим экземпляром договора и подошёл к фантошам. Он вручил папку Пеплу, принял от Оникса обрядовую шкатулку и стал ждать, пока слуги закончат приготовления.
Бархатные кресла вынесли из зала, на стол легла белоснежная кружевная скатерть. Жрица Летуника поднялась на ноги и теперь раскладывала на столе стаканчики и флакончики разных цветов и размеров. Жёлтый шёлк её одеяния мягко колыхался в такт движениям. С каждой секундой он темнел и становился ярче, казалось, будто посреди зала разгорается маленькое дивное солнышко. Когда Летуника поставила на скатерть последний флакон, она отступила от стола и трижды хлопнула в ладоши. В воздухе разлился мелодичный звон, точно дрогнули от ветра сотни крохотных колокольчиков. Под потолком вспыхнула золотая точка и закружилась, разрастаясь в большой плоский блин. Он рос и рос, пока не заслонил весь потолок, и замерцал ровным приглушённым светом, сквозь который проступили огненно-красные рисунки – птицы, цветы, деревья, дома. Гости заворожено уставились на них, словно пытаясь решить шараду. Дигнар не стал исключением. Он вглядывался в странный магический свет, в тщательно прорисованные фигурки, пытаясь понять природу жреческой магии. К сожалению, его дар был недостаточно силён. «Оникс», - мысленно позвал наследник.
- Да, хамир.
«Ты знаешь, что это за магия?»
- Я не совсем уверен…
Оникс замолчал. Сначала Дигнар не понял почему, но вдруг прямо перед собой увидел Летунику.
- Изгони посторонние мысли, наречённый. Сейчас есть только ты и она.
Затянутая в перчатку рука указала куда-то в бок. Дигнар послушно повернул голову и увидел невесту. Гедерика стояла шагах в пяти от него. Хрупкую фигурку окутывало нежное, изумрудно-зелёное платье. Распущенные тёмные волосы подхвачены золотыми заколками в виде распустившихся розовых бутонов. И больше никаких украшений. «Истинная ликанка», - ухмыльнулся про себя наследник и, гордо вскинув подбородок, направился к девушке. Жрица следовала за ним как привязанная. Прокрутив в голове всё, что ему известно о свадебном обряде ликанцев, Дигнар остановился на расстоянии вытянутой руки от невесты и с интересом взглянул ей в лицо. Гедерика смущённо покраснела, видимо, не привыкла к откровенно прямолинейным взглядам, однако, вместо того чтобы опустить голову, как ожидал тиратец, посмотрела ему за спину. Наследник решил, что таким образом она просит поддержки у кого-то из родственников, но тут чёрные глазищи полыхнули непониманием и ужасом.
«Что за шутки? - растерялся Дигнар. – Я думал, она меня боится, как чумы, а, оказывается, есть кто-то более страшный?»
- Сосредоточься, наречённый, - прошелестела Летуника. – Без твоего присутствия обряд невозможен.
Наследник оторвал взгляд от Гедерики, посмотрел на жрицу и едва заметно кивнул. Летуника встала между женихом и невестой и протянула им руки. Мысленно поморщившись, тиратец коснулся мягкого шёлка. Геда последовала его примеру, и жрица подвела молодых к столу. Звон колокольчиков стал громче, аромат горных трав - сильнее. Жрица качнула головой из стороны в сторону, взяла в руку крохотный розовый стаканчик и выудила из складок просторного одеяния длинную кисточку.
- Вы выбрали друг друга, чтобы стоять под Солнцем вместе. Так пусть ваши мысли и тела сольются в лучах животворного Светила!
Летуника дважды взмахнула кистью, и на лбах жениха и невесты вспыхнули тонкие серебристые полоски. «Ну вот, начало положено, - разглядывая светящуюся линию на лице Гедерики, кисло подумал Дигнар и покосился на многочисленные баночки и флакончики. – Скоро мы станем выглядеть как перепачкавшиеся в серебрянке дети. Отличный обряд, ничего не скажешь».
Следующие линии жрица нанесла под глазами новобрачных. Слова о единстве взглядов и прочую ахинею, Дигнар пропустил мимо ушей. Жрица к нему больше не приставала, и он вновь принялся гадать, кто же из присутствующих так напугал Гедерику. «У малышки есть тайны», - решил наследник и едва сдержался, чтобы не покачать головой. До сего дня он воспринимал юную ликанку, как нечто примитивное и ограниченное. Бесполезная вещь, которую он заберёт из Ликаны и поставит на полку пылиться. Что для него Гедерика? Разменная монета в политической игре, необременительная нагрузка к эльфёнку-фантошу.
Дигнар сфокусировал взгляд на невесте. Бледное, взволнованное личико покрывали уже полтора десятка линий. Девчонка не смотрела на суженого, её напряжённый и решительный взгляд неотрывно следил за руками жрицы. «Чем же ты жила пятнадцать лет, дорогуша? – Наследник едва заметно вздрогнул, когда кисточка, ставшая вдруг холодной, коснулась шеи, и характер его дум изменился. – А вдруг она опасна? Вдруг это не мы провели ликанцев, а они нас?.. Тьфу! Да что за бред? Или это ликанская магия на меня влияет? Скорее бы всё закончилось!» Дигнар постарался отогнать неприятные мысли и сосредоточиться на словах Летуники, но стенания о том и сём раздражали, и, от нечего делать, тиратец поразмышлять о чём-нибудь более приятном. Например, о том, что дома его ждут балы, охоты, бои фантошей и куча других, милых сердцу развлечений. О тиратском свадебном обряде Дигнар тоже думал с теплотой. Обряд был коротким и пышным, а пир после него длился целую неделю, чтобы новоиспечённая жена могла поближе познакомиться с родственниками и друзьями жениха, узнать, что они любят и чем дышат, влиться в семейно-дружеский, так сказать, коллектив, а, заодно, хорошенько повеселиться…
- Гедерика Сердана Теригорн ты больше не принадлежишь себе. Отныне ты главная часть в жизни твоего мужа!
Чересчур громкий голос жрицы дал Дигнару надежду, что обряд вот-вот подойдёт к концу, и он вынырнул из омута сладких мыслей. Как раз вовремя. Жрица развернулась к нему и с нажимом произнесла:
- Дигнар Валеган Карон Дестената ты более не принадлежишь себе. Отныне ты главная часть в жизни твоей жены!
Наследник молча кивнул, как требовал от него ликанский обряд, открыл шкатулку, которую всё это время сжимал в правой руке, и извлёк на свет семейную реликвию – широкую золотую цепь с огромным, единственным в своём роде сапфиром. Камень, чистый, почти прозрачный, походил на застывшую каплю морской воды. Накануне отъезда в Ликану, Дигнар долго спорил с отцом, не желая дарить свадебное украшение матери низкородной ведьме, но Селнир Дестаната был непреклонен. Он настоял на том, чтобы обряд прошёл, как положено, без сучка и задоринки. «Только прикрывая ложь правдой можно добиться своего, сын мой!»
«Будем надеяться, что ты прав, папа, - пробурчал про себя Дигнар и повесил цепь на шею юной ликанской магичке. – Лично у меня эта женитьба с самого начала вызывала лишь отвращение! И если бы не наша сделка... Но Оникс того стоит!» Припомнив, как забавно смотрелся его эльф с розовыми бантиками на голове, наследник невольно улыбнулся. Но улыбка мигом сбежала с губ, когда, следуя обряду, он протянул руку Гедерике. Девушка вновь посмотрела куда-то за его спину и побледнела. Дигнару даже показалось, что сейчас она громко всхлипнет и разревётся, но Геда справилась с собой и, чуть помешкав, вложила хрупкую ладошку в его сильную и широкую руку. Серебряные полоски вспыхнули и исчезли. Звон колокольчиков превратился в лёгкую музыку. Жрица уселась на пол между новобрачными и скрестила руки на груди, показывая, что церемония окончена. Цветочный зал тотчас взорвался приветственными криками. Из распахнувшихся дверей потянулась цепочка слуг с подносами, на которых в хрустальных бокалах пенилось игристое вино.
Толпа пришла в движение: и тиратцам, и ликанцам не терпелось поздравить молодых. И Дигнар пожалел, что взял с собой только двух телохранителей. «Прирезать меня в давке и ввергнуть Тират в хаос престолонаследной войны - слишком заманчивая перспектива», - ворчливо подумал он, мысленно приказывая фантошам у него за спиной. Напряжённо улыбаясь, наследник слушал поздравления Миганаша и Морики и, лишь когда Пепел и Оникс оказались рядом, расслабился. И тут же почувствовал боль в руке. Дигнар с недоумением взглянул на Гедерику: девчонка отчаянно стискивала его пальцы. «Опять? Да что же, гром и молния, происходит? Кто же вызывает у тебя такой ужас, ведьма?» Наследник скользнул взглядом по губам, растянутым в резиновой улыбке, по бледным щекам с пятнами румянца, по испуганным чёрным глазам. Гедерика, как и он сам, не вслушивалась в поздравления, её разум занимало что-то более важное. И это что-то, а точнее кто-то, находилось позади него.
Повернуться повода не было, и Дигнару оставалось лишь умирать от любопытства. А терпением он не отличался никогда. Нервничая и цедя слова через плотно сомкнутые губы, он что-то ответил на поздравления старейшин, кивнул Шаниру и его отцу, Ланигору Саттолу, и на этом терпение кончилось. Дигнар громко кашлянул, чуть наклонился и обратился к жрице Солнца:
- Знаете, госпожа Летуника, я искренне верю, что все в этой зале желают нам счастья, но выслушивать каждого – увольте. Для меня гораздо важнее понять, на ком я женился, так что, пора перейти к ритуальной прогулке.
Жрица дёрнулась так, будто ей дали пинка. Дигнар не видел лица Летуники, но готов был поклясться, что её глаза мечут молнии, а губы шепчут слова проклятий. Но кого это волновало? Наплевав на ярость жрицы, наследник проследил, наконец, за взглядом Гедерики. То, что он увидел, озадачило. Ликанская ведьма боялась Оникса. «Что за бред? Она не может помнить его. Или может? Что за тварь ты мне подсунул, папа?»
Тем временем жрица поднялась на ноги, кончиками пальцев коснулась плеч новобрачных и торжественно проговорила:
- Духовное единение связывает нас крепче телесного. Пусть беседа начнётся. И помните: только шагая навстречу друг другу, вы достигнете понимания!
- Спасибо, - зачем-то брякнул Дигнар и потащил Гедерику к дверям.
Следом неслись фантоши и Тель. Выскочив в коридор, наследник огляделся, выбирая направление, и, воспользовавшись остановкой, эльфийка заступила ему дорогу:
- Вы ведёте себя оскорбительно!
- Правда? – Дигнар надменно оскалился. – Ну, извините. Я в местных обычаях не силён. По мне, женился, значит, женился. И влезать в отношения супругов….
- Вы станете супругами только после тиратского обряда!
- После него мы нырнём в койку, а супругами являемся уже сейчас! – нагло заявил наследник и обернулся к Пеплу: - Как нам попасть в зимний сад?
- Прямо и налево. Я провожу.
Фантош поклонился и быстро зашагал вперёд. Дигнар решительно отодвинул эльфийку с дороги и последовал за Пеплом, насмешливо бросив:
- Если Вы оскорбились, сударыня, можете с нами не ходить. Мы и сами справимся, правда, Геда?
Девушка вздрогнула и, словно очнувшись, попыталась вырвать руку из цепкой хватки тиратца.
- В чём дело? – Дигнар остановился и с досадой взглянул на жену. – Что ты бьёшься, как рыба на мели? Я вроде не кусаюсь.
- Мне больно.
- Так не дёргайся!
Геда переступила с ноги на ногу, покосилась на эльфа (что не укрылось от Дигнара) и умоляюще взглянула на няню. Тель хотела что-то сказать, но передумала, и тогда Гедерика не выдержала. Вскинув голову, она ткнула указательным пальцем в грудь тиратца и, задыхаясь от гнева, прошипела:
- Не смей мной командовать! Мы на равных! Ты мой муж, а не хозяин! Заруби себе это на носу!
Столь резкого тона от сопливой девчонки Дигнар не ожидал. Он так растерялся, что разжал пальцы и вытаращился на Гедерику, словно у неё выросла вторая голова.
- Ты… - начал было наследник, но девушка не стала его слушать.
- Видеть тебя не желаю! – выпалила она и, в бешенстве топнув тогой, бросилась прочь.

@темы: Фантош

---

Фантош. Глава 4. В ночи.

Ночной Бершан был прекрасен. Тонкие изгибы фонарей с покачивающимися на ветру янтарно-белыми лампами. Их лёгкий, невесомый свет причудливыми узорами расползался по серой брусчатке мостовой. Линии, круги, силуэты. Подрагивающие и трепещущие они ласкали сонную улицу, вскользь задевали дома и рассыпались мелкими бликами на оконных стёклах. В гладких крышах, словно в тысячах зеркал, отражались луна и звёзды, казалось, будто чья-то заботливая рука укрыла город расшитым блёстками одеялом, а, может, то была фата, наброшенная на голову смущенной невесты…
Гедерика плотнее закуталась в плащ. Весна перевалила за середину, дни стали длинными и погожими, однако к ночи холодные ветра возвращались, и бершанцы предпочитали коротать вечера перед жарко растопленными каминами. Но пройдёт ещё неделя-другая, и долгожданное тепло позволит горожанам сэкономить на дровах и гулять до глубокой ночи. Тогда над Бершаном будут круглые сутки звучать громкие голоса и смех. А пока улицы пустовали. Редкие прохожие выглядели усталыми и заторможенными. Не сбавляя шага, они скользили по Гедерике равнодушными взглядами и отворачивались. Впрочем, девушка тоже не рассматривала их. Ночь коротка, а путь предстоял не близкий: Каломуш Перт жил на окраине города, в Кленовом квартале, где возле каждого дома в обязательном порядке шелестели резными листьями тонкоствольные стройные деревья.
Тонкие каблучки гулко стучали по мостовой, холодные пальцы нервно сжимали отвороты плаща. Геда старалась не думать о скандальном ужине, но мысли упрямо возвращались в трапезный зал. Хищная улыбка Дигнара, от которой по коже бежал холодок, а зубы невольно выбивали дробь, и завораживающая красота фантоша. Сильное, гибкое тело, кошачья поступь, пронзительный взгляд…
Тель ошиблась. Гедерика, в отличие от родителей и старейшин, запомнила фантоша: и ясные травянисто-зелёные глаза, и роскошные золотисто-каштановые волосы, и тонко очерченные, манящие губы… Щёки девушки запылали, дыхание стало частым и неровным. Геда не понимала, что с ней творится. Никто и никогда не вызывал у неё таких сильных и противоречивых чувств. Хотелось быть ближе к фантошу, понять его, узнать, чем он живёт и дышит, и, одновременно, забыть о его существовании, потому что любить недосягаемое совершенство больно.
Задумавшись, Гедерика не заметила, как достигла дома учителя, а когда осознала, что стоит на ступеньках перед знакомой дверью, испустила тяжёлый вздох. «Как я объясню свой интерес к фантошам? Каломуш сразу всё поймет. Он знает меня, как облупленную… Как стыдно…» Девушка отступила и растерянно оглядела красный кирпичный дом. В ночном сумраке он выглядел тёмно-бордовым и каким-то зловещим.
- Ерунда! Здесь живут хорошие, добрые люди. Я знаю. Это всё Дигнар с его тиратскими выходками! – зло прошипела Гедерика и, отринув сомнения, решительно взбежала по ступеням и дёрнула язычок медного колокольчика.
В ночной тишине мелодичный звон прозвучал как зычный глас литавр. Девушка вжала голову в плечи, стыдясь, что потревожила сон мирных горожан, и, попятившись, пробежалась беспокойным взглядом по тёмным окнам. Гедерика развернулась, намереваясь сбежать, но тут по бокам от двери вспыхнули фонари, лязгнули петли, и на пороге возник взлохмаченный и помятый учитель:
- Геда? Что ты здесь делаешь? Знаешь, который сейчас час?
- Знаю, - улыбнулась девушка, с любопытством разглядывая мага.
Бархатный халат до колен, наспех перетянутый поясом. Пижамные штаны с забавными звёздочками и тучками. Обитые мехом тапочки. Даже в самые ранние годы знакомства, когда Каломуш частенько менял мантию волшебника на светский костюм, он никогда не выглядел столь забавно. Гедерика подняла взгляд на лицо учителя: круглые от удивления глаза; на правой щеке широкая красная полоса, видимо спал Каломуш очень крепко; растрёпанные русые волосы, торчащие в стороны, словно иголки дикобраза.
- Ты… смешной.
Геда хихикнула, и маг смутился. Он попытался пригладить ладонями вздыбленные космы, но, потерпев поражение, опустил руки. Несколько секунд Каломуш растерянно таращился на ученицу, а потом опомнился и строго повторил:
- Что ты здесь делаешь, Геда?
«Официоз, значит? Да, пожалуйста!» Гедерика откинула капюшон и, придерживая полы плаща, присела в реверансе.
- Мне нужен Ваш совет, господин учитель. – Она подняла голову, чуть улыбнулась и, пресекая готовый сорвать с губ мага вопрос, добавила: - Это не может ждать до утра.
- Г-хмы…
Каломуш отступил в сторону, пропуская Геду в холл, аккуратно прикрыл дверь, задвинул засов и, побарабанив по нему пальцами, осведомился:
- Тель в курсе, что ты разгуливаешь по ночам?
- Нет, - беззаботно ответила девушка, скинула плащ на танкетку и взволнованно поправила наращенные локоны. – И, надеюсь, она продолжит пребывать в сладком неведении.
- Г-хмы…
Каломуш скептически посмотрел на ученицу. Конечно, Гедерика никогда не была спокойным и покладистым ребёнком, но чтобы явиться ночью в дом женатого мужчины… От её визита разило неприятностями, а неприятностей маг избегал, особенно в последнее время. Ему вполне хватало забот с беременной женой, которая с каждым днём становилась всё более нервной и непредсказуемой.
Маг невольно взглянул на лестницу, ведущую на второй этаж, прислушался к внутренним ощущениям и облегчённо вздохнул: Ульрика спала. Испытывая нечто, сродни угрызениям совести, Каломуш сосредоточился, аккуратно подправил её сон, сделав глубже и по возможности приятнее, и только после этого обратился к Гедерике:
- Пошли в гостиную.
- Проснулся, наконец?
- Ага, - кивнул маг, взял девушку за руку и потащил к белым двустворчатым дверям.
Короткое, едва слышное заклинание, и под потолком десятками свечей вспыхнула люстра, а в камине запылали дрова. Небольшая, уютная гостиная с бледно-коричневыми стенами, мягкими диванами и круглым безворсовым ковром тотчас наполнилась теплом, и Геда почувствовала, как напряжение понемногу спадает. Она устроилась в кресле, приняла из рук Каломуша бокал тёплого, разбавленного вина, сделала глоток и расслабленно уставилась на огонь.
- Я так устала… - после длительной паузы выдохнула она и вновь пригубила вино. – Знаешь, утром я хотела сбежать. Глупо, правда?
Каломуш неловко переступил с ноги на ногу: он не знал, чем утешить ученицу. Сказать, что всё будет хорошо? Посоветовать быть стойкой и мужественной? Или промолчать, словно ему всё равно? Так и не решив, что лучше, маг быстро провёл рукой по волосам, подошёл к девушке и уселся на пол возле её ног:
- Как он тебе?
- Кто?
Перед глазами на мгновение мелькнуло совершенное лицо в обрамлении золотисто-каштановых волос. «Но Каломуш не видел его. Он не знает о нём… Или видел? Он маг…» - заторможено думала Геда, сжимая пальцы на тонкой хрустальной ножке.
- Дигнар.
Имя будущего супруга отозвалось в груди тупой ноющей болью, а воображение услужливо показало одутловатое надменное лицо с мелкими глазками, полными жгучей, плотоядной злобы.
- Э… да ты дрожишь. – Каломуш встал, осторожно разжал пальцы девушки, поставил бокал на пол и положил ладони на хрупкие, подрагивающие плечи. – Он обидел тебя?
Гедерика сглотнула образовавшийся в горле сухой комок: «Я не заплачу. Только не из-за него!» - и подняла голову, встретившись с магом взглядом.
- Расскажи мне о фантошах.
- О фантошах?
Каломуш уже ничего не понимал. Он предполагал, что Геда пришла пожаловаться на своего жениха, но, похоже, до Дигнара ей не было дела. А вот до фантоша… В очередной раз взлохматив несчастную шевелюру, маг озадаченно покачал головой:
- Я рассказал тебе о них всё, что знал, но, если хочешь, повторю: фантоши – создания Ордена чистого духа. Их основная функция оберегать и защищать хамира, которому они преданы до мозга костей.
- Но он так красив… Словно светится изнутри.
- Кто?
- Фантош.
Каломуш недоумённо вздёрнул брови:
- Хочешь сказать, что видела его лицо?
- Ага. – Гедерика прижала руку к груди, её щёки окрасились пунцовым румянцем. – Ты не представляешь, как он прекрасен. Тель сказала, что это из-за эльфийской магии, но мне кажется, она что-то не договаривает. Он…
- Подожди! – замахал руками маг, вскочил, резко одёрнул халат и заметался по гостиной, беспорядочно хватая то бокал, то графин, то книгу, то забытое женой рукоделье. – Быть того не может! Я, конечно, понимаю, что ты его невеста, но с чего Дигнару показывать тебе лицо фантоша? Ведь брак ещё не заключён, и вообще. – Внезапно Каломуш остановился и ошалело взглянул на ученицу: – Тель тоже видела его?
- И родители, и старейшины. Дигнар привёл его на ужин без головного убора.
- И?
Глаза мага загорелись неподдельным интересом, а Гедерика покраснела ещё гуще:
- Я же сказала: он очень красивый… - Девушка немного помолчала, вспоминая взгляды старейшин и матери, и поёжилась: - Фантош словно заворожил всех… Будто разума лишил… Не хотелось ничего, только смотреть и смотреть на него … А потом Тель разбила тарелку.
- И наваждение пропало?
- Не совсем.
Гедерика подняла с пола бокал и сделала жадный глоток. Вино уже остыло и немного горчило, но сейчас девушке было всё равно: она изо всех сил гнала от себя воспоминания о самом кошмарном ужине в своей жизни. Да ещё заинтересованный взгляд учителя обжигал, точно огонь. Взгляд старателя, наткнувшегося на золотую жилу.
- Я понимаю, что ты хочешь выяснить, - быстро заговорила девушка. – Ты хочешь поговорить о его магии. Но я здесь не за этим, Кало. Я хочу разобраться, понять, кто он…
- Он - фантош.
Опустив глаза, Гедерика провела пальцем по ножке бокала:
- Тель весь вечер была сама не своя. Бормотала, что делать из эльфа цепного пса – святотатство. Она больше не верит, что фантоши искусственные создания. Твердит, что Орден похищает людей и не только.
- Какая разница? Так или иначе, они делают разумных существ рабами, - немного суше, чем хотелось бы, произнёс Каломуш и, помявшись, добавил: - Не стоит играть с огнём, Геда. Если хочешь выжить в Тирате, воспринимай фантошей, как марионеток. Не нарывайся на неприятности. Битву за свободу фантоша ты заведомо проиграешь.
Гедерика с недоумением взглянула на учителя:
- Я не собираюсь ни с кем воевать. Мне лишь нужно понять, как себя вести, что делать… - Девушка замялась, повертела бокал и, взглянув на указательный палец, не отягощённый сейчас массивным брачным кольцом, продолжила: - Теперь, когда я знаю, на что способны фантоши, мне страшно, Кало.
Каломуш вздохнул и ласково погладил узкое запястье. Маг по-прежнему не знал, как успокоить растерянную запутавшуюся ученицу, но чувствовал, что простое прикосновение утешает её. Пальцы Гедерики чуть ослабили хватку и больше не стискивали ножку бокала, словно шею Дигнара. На бледных щеках проступил румянец, глаза стали грустными и усталыми.
- Мама убита горем. Заперлась в своей спальне и не желает никого видеть, даже меня. Она плачет и плачет, точно я умерла. А отец… Я не понимаю, зачем нам этот союз, Кало? Как можно объединяться с тиратцами? Они лживы до мозга костей.
- Политика – наука сложная и противоречивая…
- Это не моё дело, да? – прошептала Гедерика, уткнувшись взглядом в пустой бокал. – Ты, как и все, считаешь меня маленькой и глупой.
- Нет, Геда! - Маг встрепенулся и тотчас сник. – Просто тайны Совета… Я давал клятву.
Девушка откинулась на спинку кресла, тыльной стороной ладони смахнула влагу с ресниц и по-детски обижено надула губки:
- Тайны, тайны, тайны… Почему вы решили, что мне ничего не нужно объяснять? Словно брак с Дигнаром делает меня прокажённой. Предательницей. Я же не враг! Я ликанка и никогда не предам свою страну!
Маг счёл уместным промолчать. Бросил угрюмый взгляд на весело пляшущие языки пламени, потом на рукоделье жены и, неожиданно для самого себя, произнёс:
- Я поеду с тобой, Геда.
- Правда? - Гедерика встрепенулась. Осунувшееся лицо озарила светлая радостная улыбка и сразу погасла. – Ты не можешь. Ульрика вот-вот родит.
- Я оставлю её на попечение родственников.
Девушка взяла руку мага и слегка сжала пальцы. Больше всего на свете ей хотелось поблагодарить учителя, сказать, что она будет счастлива видеть его рядом. Однако поездка в Тират для Каломуша могла стать роковой. «Кто знает, на что способен Дигнар? Не хочу, чтобы этот мерзавец убил моего учителя!»
- Вы никуда не поедете, господин учитель. – Каломуш хотел что-то возразить, но Гедерика покачала головой, призывая его к молчанию. – Ты должен дождаться появления своего первенца. Для Ульрики очень важно, чтобы во время родов, рядом с ней был добрый и любящий муж. А когда дитя немного подрастёт, ты сможешь навестить меня в Исанте.
Каломуш уныло кивнул.
- Конечно, Геда, - глухо выдавил он. – Я приеду к тебе позже.
- Спасибо.
Мягкая ладошка мимолётно скользнула по щеке, и Каломуш с трудом сдержал горестный стон.
- Всё в порядке, Кало. Мы обязательно встретимся, нужно просто верить.
Маг согласно кивнул и погладил ученицу по голове:
- Скоро рассвет. Я провожу тебя. Не хочу, чтобы Тель порвала меня на кусочки.
Каломуш заставил себя усмехнуться, подмигнул девушке и поспешно покинул гостиную. Гедерика поднялась из кресла, поставила бокал на стол и подошла к окну. Отведя занавеску, взглянула на тёмную улицу и вздохнула – возвращаться домой совершенно не хотелось. «Тель наверняка будет ворчать, а завтра…»
Шорох за спиной заставил её вздрогнуть и обернуться.
- Знаешь, Кало… - начала Геда и осеклась: в трёх шагах стоял незнакомый молодой человек.
Простой тёмно-зелёный костюм. Короткие кожаные сапоги. Коричневый берет. Через левое плечо перекинут хвост длинных золотисто-каштановых волос. Правильное лицо с тонкими аристократическими чертами магнитом притягивало взгляд, а в бездонных, травянисто-зелёных глазах хотелось раствориться навсегда. «Не может быть. Это не он», - растерянно подумала Гедерика и вжалась в подоконник:
- Кто Вы?
- Ты знаешь, кто я, Геда.
Плавно, словно танцуя, молодой человек скользнул к девушке вплотную и остановился, насмешливо глядя в глаза.
- Ты…
- Я, - кивком подтвердил фантош и, скрестив руки на груди, с ехидцей поинтересовался: - Так вот как благородная дева Ликаны проводит ночи. Интересно, чтобы в Вашей ханжеской и лицемерной стране найти девственницу, нужно жениться на младенце?
- Да как ты…
- Смею? – ухмыльнулся Оникс и презрительно дёрнул плечом. – Никогда не церемонился со шлюхами, пусть и высокородными.
Гедерика вспыхнула от негодования и застыла с открытым ртом. Её впервые в жизни намерено оскорбили, и девушка не знала, что ответить нахалу. Внезапно вспомнив, что перед ней не просто молодой человек, а эльф-фантош, «страшное оружие в руках Дигнара», Геда задрожала. «Он расскажет о моём визите к Кало, и… и… - Девушка беззвучно всхлипнула. – Он опозорит меня, и договор… Отец не переживёт… А мама…»
Фантош брезгливо поморщился:
- Не вздумай плакать. Я не придворный кавалер, так что слёзы на меня не подействуют.
- За… зачем ты з-здесь?
- Мне стало интересно. – Оникс склонил голову к плечу и прищурился. - Хотел взглянуть тебе в глаза, прежде чем докладывать хамиру, как и с кем проводит ночи его невеста.
- Но я ничего… Я просто поговорить… Мы друзья… - сбивчиво пролепетала девушка, умоляюще глядя на фантоша, и в порыве отчаяния попыталась схватить его за руку, но Оникс молниеносно отступил.
Травянистые глаза сверкнули бешенством, красивое лицо исказила злобная гримаса:
- Не. Смей. Касаться. Меня.
- Извини.
Гедерика окончательно стушевалась. Непокорные слёзы хлынули по щекам, губы затряслись, сердце заколотилось так, словно хотело вырваться из груди. Мир рушился на глазах. Достучаться до фантоша, который нарочно пришёл поиздеваться над ней, не было ни сил, ни возможностей. Геда попыталась представить свою жизнь, после того, как Дигнар ославит её на всю Ликану. О замужестве не могло быть и речи. «Придётся уехать куда-нибудь на окраину и жить в глуши, вдали от людей. Стать отшельницей. Никогда не видеть родных и друзей, дабы не подвергнуть их позору. - Отвернувшись от фантоша, Геда от бессилия сжала кулаками виски. – Какая же я дура! Никчемная идиотка! Как я теперь посмотрю в глаза отцу?»
- Геда? – Знакомые руки обхватили девушку, и она, рыдая, уткнулась в грудь Каломуша. – Не плачь, милая. Хочешь, я поговорю со старейшинами? В конце концов, выдавать тебя замуж насильно они не имеют права! Есть же законы…
- Нет.
Гедерика оборвала плач, высвободилась из объятий и оглядела комнату. Фантоша и след простыл. Как он покинул дом, девушка не представляла, её магические знания были далеки от совершенства. «Да какая разница, что он сделал! Главное, он расскажет обо всём Дигнару!»
- Пойдём, милая, - с доброй улыбкой произнёс Каломуш и взял ученицу под руку. – Мы должны успеть до первой стражи, иначе о твоём отсутствии узнают старейшины.
«Они всё равно узнают», - горько вздохнула девушка, но вслух ничего не сказала. Безропотно последовала за магом, надела плащ, накинула на голову капюшон и вышла на улицу.
Небо над городом заметно посветлело, жёлтая луна сползла к крышам и поблекла, а звёзды превратились в мелкие тусклые искры. Густой утренний воздух пах сыростью, предвещая дождь. Гедерика покосилась на задумчивого Каломуша и отвела взгляд. Говорить было не о чем, да и не хотелось, и она покорно шагала к дому Совета, точно смирившийся со своей участью смертник. Думать о будущем было невыносимо, и, чтобы отвлечься, Геда стала посматривать по сторонам и прислушиваться к звукам просыпающейся столицы. Шорх-шорх-шорх – жёсткие прутья трутся о камни: заспанные дворники со скучными лицами метут брусчатую мостовую. Ток-ток, ток-ток – стучат деревянные колёса: зеленщик торопится к открытию городского рынка. Кое-где в домах распахнулись окна, и из них полились голоса: мужские, женские, детские.
Из подворотни донёсся собачий лай, мимо стрелой пронеслась полосатая кошка. От неожиданности Геда остановилась.
- Испугалась, милая?
- Нет.
Гедерика подхватила полы плаща и стремительно зашагала вперёд. Нарочитая забота и сострадание в голосе учителя разозлили, и Геда почувствовала, как щёки заливает гневный румянец. В эту минуту она возненавидела всех и вся настолько, что готова была сама рассказать Дигнару о ночной прогулке, и даже наговорить лишнего, чтобы взбесить и его, и старейшин, и всех, всех, всех. Из горла, помимо воли, вырвался едкий смешок. «А чего я собственно теряю? – со злой бравадой подумала девушка. – Замужество или скандал – моя жизнь безнадёжно разрушена. И фантошу выслужиться не удастся! Он ещё вздумал оскорблять меня! Хам!»
Каломуш, с опаской посматривающий на взвинченную спутницу, едва не подпрыгнул от неожиданности, когда та развернулась и, откинув капюшон, улыбнулась ему, открыто и даже довольно.
- Что с тобой происходит?
Гедерика подхватила мага под руку и потянула за собой, не позволив остановиться:
- Наверное, я начинаю умнеть, Кало. Или взрослеть. Одно из двух.
- Ты никогда не была глупой.
- Ага, только наивной и беззаботной.
- Это нормально, тебе всего пятнадцать.
- Разве я спорю? – хмыкнула Гедерика и твёрдо добавила: – Но моя жизнь сегодня изменится, и пора с этим смириться. Я должна быть готова ко всему.
Девушка произнесла это со странной интонацией, но Каломуш не рискнул ни о чём спрашивать, радуясь тому, что Геда сумела взять себя в руки и успокоиться. «Не этого ли я хотел? Так стоит ли нервировать её снова?» - подумал маг и решил, что встретится с Гедой вечером и обязательно выяснит, что с ней происходит. «А пока ей нужно отдохнуть и пережить церемонию», - сказал себе Каломуш и прибавил шаг: вдалеке показалась центральная площадь.

Оникс стоял перед домом Совета, рядом с бдительными стражниками и отрешённо разглядывал парадный вход - простые серые створы без украшений с железными кольцами вместо дверных ручек. Рассвет неумолимо надвигался, а фантош всё медлил. Он прикидывал, как скрыть от Дигнара свои ночные похождения, и ничего не мог придумать. А выдавать Гедерику Теригорн не хотелось. Конечно, пришёл к этой мысли эльф не сразу. Очень уж заманчиво было донести на безмозглую девчонку и понаблюдать, как поведёт себя Дигнар. Сумеет ли сохранить голову на плечах и жениться, или, поддавшись эмоциям, учинит грандиозный скандал и смешает дочь старейшины с грязью. Девушку Оникс не жалел ни капли. «Надо быть непроходимо тупой, чтобы в ночь перед свадьбой отправиться через весь город в гости к мужчине». То, что между Гедерикой и Каломушем нет интимной связи, фантош понял сразу и хотел уйти, но в нём неожиданно взыграл охотничий азарт. Захотелось напугать девчонку, заставить дрожать от ужаса. Уходя из дома Каломуша, Оникс улыбался. Он вспоминал безысходность и отчаяние в глазах человечки, и они бальзамом лились на его израненную душу.
Однако утренний холодок отрезвил фантоша и заставил задуматься о последствиях своего доклада: «Если Дигнар узнает, что я нарушил приказ и взял на себя смелость проследить за девчонкой, влез в дом ликанского мага да ещё раскрыл своё инкогнито – мне точно не поздоровится. Хорошо, если просто изобьёт, а ведь может и в Геббинат отправить. Тогда мне точно крышка! Кальсом лишит меня остатков воспоминаний, и я забуду о мести!»
- Таар… Лине… Каен… Дале… Саан…Шуам… - слетело с губ, и фантош сжал кулаки. – Я должен отомстить! Значит, Дигнар ничего не узнает. Повезло тебе, ликанка. - Позади раздались шаги, и Оникс криво усмехнулся: - А вот и она, легка на помине.
Фантош не стал оборачиваться: девчонка и маг больше не интересовали его. «Пора на боковую», - подумал он, поднялся по ступеням и, приоткрыв дверь, скользнул в дом. Темнота не мешала. Оникс уверенно шёл по коридорам к гостевым покоям и думал о Дигнаре. Желание хамира вызвать в нём эмоции смешило и злило. «Если бы он только знал, какая буря кипит во мне, наверное, испугался бы и сдал меня обратно в Орден, как бракованную игрушку. Или нет? Стал бы он и дальше играться, поняв, что моё смущение – гнев, а волнение – рвущееся наружу раздражение? Вряд ли. Скорее просто прирезал бы. За обман. – Эльф покачал головой и довольно хмыкнул: - Всё-таки мой обманчиво юный облик имеет ряд преимуществ. И это здорово!»
Оникс свернул в гостевое крыло, на цыпочках приблизился к покоям Дигнара и, задержав дыхание, открыл дверь. Тишина. Он бесшумно пересёк гостиную, вошёл в спальню и сделал шаг к заветной двери, за которой его ждала кровать.
- Оникс.
Эльф замер на месте, точно пришпиленная булавкой бабочка, потом медленно повернулся и с поклоном вымолвил:
- К Вашим услугам, хамир.
- Подойди, - ровным голосом приказал Дигнар. Он сидел на краю кровати, закутанный в мягкий парчовый халат, и непроницаемым взглядом смотрел на фантоша.
«Слишком непроницаемым», - машинально отметил эльф, и ему вдруг стало холодно.
- Оникс!
Ноги сами понесли к кровати. Фантош встал перед хамиром и замер, с тревогой ожидая его слов. Дигнар обвёл эльфа цепким взглядом и нахмурился:
- Всю ночь от тебя шли странные эмоции, малыш. Тебе есть, что рассказать мне?
- Я выполнил Ваш приказ, хамир.
- Ты убил проститутку?
- Нет.
- Она разочаровала тебя?
- Немного, - осторожно ответил Оникс, поняв, куда ведёт хамир. – В какой-то момент она разозлила меня.
- И тебе захотелось свернуть ей шею?
- Да, но я не убил её.
Дигнар кивнул, но взгляд его стал острым, как бритва. Он больше не скрывал, что недоволен фантошем.
- Что было дальше?
- Я вернулся.
- Сразу?
- Почти. Я немного прогулялся по городу.
- Прогулялся? – выплюнул Дигнар, и Оникс почувствовал боль.
Грудь стянул железный обруч, в висках запульсировала кровь, на лбу выступили капельки пота. До этого дня наследник ни разу не наказывал эльфа, но всё случается впервые. Оникс это понимал. И теперь его задачей было показать, как он умеет переносить боль.
Дигнар пристально всматривался в лицо фантоша, оно оставалось спокойным, лишь по участившемуся дыханию можно было понять, что боль тот всё-таки чувствует. Наследник знал, что солгать ему Оникс не может. «А умолчать?» Настроение упало окончательно. Мало того, что из-за игрушки он всю ночь промучился от любопытства, так ещё вместо увлекательного рассказа получил сухие ответы.
А Оникс ругал себя за беспечность. Поддавшись эмоциям, он пропустил момент, когда хамир отгородился от него. «Я должен был понять, что он выжидает. Он же любопытен, как кошка! Я идиот, почище ликанки!» Меж тем боль не уходила. Дигнар не делал её сильнее, но и не убирал, точно испытывая фантоша на прочность. Играть в молчанку было бессмысленно, и Оникс рискнул раскрыть рот:
- Простите, хамир.
- Ты ослушался приказа.
- Нет, - с трудом заставляя немеющие губы двигаться, произнёс фантош и опустился на колени.
Дигнар вышел из себя, и сказать правду означало рискнуть жизнью, а умирать Ониксу было рано. Оставалось пичкать хамира недомолвками и надеяться на лучшее.
- Я просто пошёл длинной дорогой, хамир. Две лишние улицы.
На щеках наследника заходили желваки:
- Две. Лишние. Улицы.
Боль стала невыносимой. Оникс понял, что если немедленно что-то не предпримет, то умрёт. Его смертный приговор яростным пламенем горел в глазах наследника.
- Это важно, - прохрипел фантош, с трудом проталкивая воздух в лёгкие.
Дигнар подался вперёд:
- Что для тебя важно, малыш?
- Созер… цание.
Крепкие пальцы стиснули подбородок и рванули голову вверх, заставив Оникса застонать. Чтобы удержать равновесие и не свернуть себе шею, он вцепился пальцами в шёлковое покрывало и покорно взглянул в глаза хамиру:
- Я… эльф. Мне нужно…
Пальцы разжались, боль исчезла, и, охнув, фантош уткнулся лицом в ладонь Дигнара. В голове царила звенящая пустота. Тело мелко дрожало, разум плыл, словно подхваченный бурным горным потоком. Но фантош заставил себя выпрямиться:
- Созерцание помогает нам развивать магический дар.
Дигнар рассматривал эльфа, как экзотическую зверушку, но в узких карих глазах по-прежнему плескалось недоверие:
- Если созерцание так важно, почему Кальсом не рассказал мне об этом.
- Не знаю. – Оникс покаянно склонил голову. – Мне неведомы дела и мысли мастера, хамир.
- Как выяснилось, я слишком многого не знаю о тебе, малыш. Придётся везти тебя в Геббинат.
- Как будет угодно хамиру, - глухо ответил фантош и вздрогнул, услышав, как рассмеялся Дигнар.
Оникс поднял голову и непонимающе уставился на хохочущего хозяина. И, как ни странно, тот снизошёл до объяснений:
- Меня всегда умиляет, как вы, фантоши, относитесь к Ордену. Ведь, по сути, это ваш дом. Неужели, отважных воинов так пугает возвращение в родные пенаты? Может, расскажешь, что творят в Геббинате Кальсом и его подручные, а?
Лицо эльфа стало белее полотна:
- Я…
- Не трясись. Сам знаю, что не можешь.
Оникс благодарно улыбнулся: на сегодня впечатлений и боли с него было достаточно. «Всё-таки, как ни крути, а за полгода с Дигнаром я расслабился, - подытожил он, не сводя глаз с лица хамира. – Даже смешно…»
- Ладно, иди спать. В полдень ликанцы ждут нас на церемонии, и опаздывать нельзя. А вечером расскажешь мне всё об этом вашем созерцании.
- Да, хамир.
Эльф поднялся и, покачиваясь, отправился в соседнюю комнату. Три кровати из пяти были свободны. «Интересно, кто наслаждался моим позором? – отстранённо подумал Оникс, вытягиваясь на постели поверх покрывала. Раздеваться не было ни сил, ни желания, вглядываться в лица спящих фантошей – тоже. - Надеюсь, на посту Нырок, и я проснусь живым. Хотя…» Додумать эльф не успел: усталость смела последний барьер, и он провалился в глубокий тягучий сон.

@темы: Фантош

---

Фантош. Глава 3. Оникс.

Плотные шторы на окнах отрезали дорогу лучам заходящего солнца, и спальня, освещённая лишь всполохами умирающих в камине поленьев, пребывала в безмятежном полумраке. Развалившись на подушках, Дигнар смотрел на огонь и раз за разом подносил к губам бокал. Бершанское вино было выше всяких похвал - холодило нёбо, ласкало язык, наполняло душу спокойствием и уверенностью, которых он едва не лишился во время обеда с проклятущими родственничками. «Не стоило показывать им Оникса, - мысленно скривился тиратец и тут же расплылся в желчной улыбке. – Зато какие лица у них были! Думаю, папа полказны отдал бы, чтобы увидеть их собственными глазами. И всё-таки объясняться придётся. И с отцом, и с Кальсомом. Вот кто не преминет устроить скандал. Прям так и вижу, как он шипит и брызжет слюной из-под своего капюшона. – Дигнар глотнул вина и перевёл взгляд на пятерых фантошей, чёрными тенями замерших вдоль стены. – Зачем вообще эти гебы? Что там скрывать-то? Хотя, в случае с Ониксом, понятно… Как рассвирепела эльфийская шлюшка, когда увидела мальчишку! Сразу, небось, поняла, что за будущее уготовано её соплеменничкам. Пусть трясётся - будущего не изменить!»

Дигнар допил вино, отбросил бокал в сторону, не заботясь, останется ли он цел, и оскалился в довольной улыбке:
- Оникс.
Лёгкий шорох, смазанная тень, и фантош замер рядом с кроватью. Дигнар смерил его насмешливым взглядом, поманил пальцем, и, едва юноша наклонился, ловко сорвал с него кожаный геб. Заколки и шнурки полетели на пол, золотисто-каштановая грива рассыпалась по плечам. Наследник пьяно хихикнул, но, наткнувшись взглядом на кончики острых ушей, скривился.
- Если б не эльфячья кровь, цены бы тебе не было, - ворчливо пробормотал он и швырнул геб в руки фантошу. – Кстати, - тёмные глаза тиратца сверкнули, - ты раньше встречал сородичей, Оникс?
- Нет.
- И как тебе нянька моей невесты?
- Красивая и… опасная.
- В самом деле? – оживился Дигнар. Он повозился, устраиваясь на подушках удобнее, закинул ногу на ногу и с интересом взглянул на фантоша. – Мне показалось, что Тель прочно сидит под колпаком у ликанцев.
Оникс помолчал, чуть сжав губы, и его тихий мелодичный голос зазвучал вновь:
- Тель слишком привязана к своей подопечной. Почти как… - юноша замолчал, подбирая слово, - как фантош к хамиру.
- То есть, от неё стоит ждать неприятностей. – Дигнар почесал подбородок, обросший к вечеру жёсткой щетиной. – Что ж, я в этом и не сомневался. Как ты думаешь, что она может предпринят?
- Не знаю. Всё зависит от того, как пройдёт церемония.
Наследник сатрапа критически оглядел эльфа и согласно качнул головой:
- Ты прав. Не стоит лишний раз дразнить этих уродов. Вот что. – Дигнар посмотрел в глаза Ониксу, и тот, угадав желание хамира, плавно опустился на колени. – Сегодня я доволен тобой. Очень доволен.
Юноша замер, почти не дыша. За такими словами обычно следовало поощрение, и он с нетерпением ждал, чем одарит его хамир. «Пожалуйста, ну, пожалуйста, пусть он отпустит меня, хоть ненадолго. Я задыхаюсь рядом с ним», - мысленно умолял он, сам не зная кого.
Увидев нетерпение в глазах фантоша, Дигнар расхохотался:
- Ах ты, маленький проказник. – Он протянул руку и щёлкнул Оникса по носу. – Вижу-вижу, как глазки загорелись. Ладно, не буду больше мучить. Возьмёшь из моего кошелька пять золотых, пойдёшь в город и найдёшь симпатичную шлюшку. И пусть она вопит от страсти на весь бордель!
Щёки эльфа залил яркий румянец, даже полумрак был не в состоянии его скрыть. Дигнар развеселился пуще прежнего.
- Ну и робкий ты, Оникс, как девчонка на первом свидании! Даже не верится, что пару часов назад ты заставил трепетать Совет Ликаны! Интересно, все эльфы такие или тебя Кальсом так воспитал?
- Не знаю, хамир, - пробормотал фантош и склонил голову.
- Ладно, не тушуйся. – Дигнар милостиво потрепал юношу по плечу. – Иди уж, развлекайся.
Благодарно улыбнувшись, Оникс поднялся на ноги, быстрым шагом пересёк спальню и скрылся за дверью, а наследник сатрапа расслабленно прикрыл глаза и задумался. В отличие от остальных его фантошей, холодных и непробиваемых, как гранитные скалы, мальчишка-эльф был полон жизни. Благодаря связи, выстроенной на крови, Дигнар почти постоянно чувствовал исходящие от него эмоции. Тонкие струйки волнения, радости, тревоги, грусти. Но этого было мало. Дигнар хотел знать, о чём думает Оникс. Пару раз он даже наведывался в Геббинат и требовал от Кальсома обучить его мыслеречи, но угрюмый глава Ордена, вечно утопающий в объятьях тёмного, словно ночь, балахона, отказывался. Дигнар и сам понимал, что у него слишком слабый дар, чтобы замахнуться на столь сложную науку, как мыслеречь, но идея покопаться в голове эльфёнка казалась такой заманчивой. Необычность Оникса притягивала, как магнит. Покорный одной лишь мысли хамира, старательно удерживающий непроницаемую маску на лице, он мог вдруг смутиться и покраснеть от пошлого словечка или благодарно улыбнуться, получив заслуженную награду. «Странно… - лениво думал Дигнар. – Все знают, что обучение фантошей проходит строго, даже жестоко. Откуда же в нём это? Не мог же Кальсом подсунуть мне бракованный товар? Не мог. Не посмел бы».
Густые брови сползлись к переносице, пальцы легли на тонкие серебряные браслеты, отыскивая тот, что крепче стальных оков удерживал возле него Оникса. На секунду тиратцу захотелось отобрать у эльфёнка щедрый подарок и посмотреть, появится ли на его смазливой мордашке обида, просочатся ли раздражение и досада по призрачным нитям связи. «А ведь, действительно, единственное, что я никогда не ощущал от него это ненависти и обиды. – Дигнар постучал ногтем по браслету и ухмыльнулся. – Кальсом, Кальсом, что же ты сделал с ним, чтобы заставить воспринимать служение, как данность. Эльфы, как один, чопорные гордецы. Скорее сдохнут, чем пресмыкаться будут. А тут… Конечно, по меркам эльфов, он мальчишка, но твои ищущие не грудничка выкрали. Это-то я точно знаю. И как же тебе удалось не сломать, а прогнуть, сделать мягким, как воск, и вылепить сильную и забавную игрушку?.. А вот тебя, папуля, я отлично понимаю: расставаться с такой куколкой жалко. Но слово есть слово! – Наследник улыбнулся, как сытый кот, и погладил браслет. – Как только женюсь, наша сделка обретёт полную силу, и ты не сможешь пойти на попятную, даже если очень захочешь. А ты не захочешь, папа. Гордость не позволит».
Дигнар открыл глаза, вытянул руку и самодовольно уставился на серебряные браслеты. Они походили друг на друга, как близнецы-братья: ровная гладкая поверхность, ни рун, ни имён, но для хамира отличались, как небо и земля. Так же, как и сами фантоши. Лис, коренастый и рыжеволосый, обожающий холодное оружие. Отличный клинок для него лучший подарок, а крик жертвы – слаще, чем стоны прекрасной девы. Его аура была пронизана мертвым холодом Пустынных земель и спокойствием Тёмного океана. Пепел, высокий и широкоплечий, с тёмными, словно припорошенными золой волосами. Не признающий оружия, полагающийся только на магию. И не зря: силой дара он способен развеять в прах и кинжал, и сжимающую его руку. Змей, тихий и незаметный, точно сливающийся с окружающей обстановкой. Узкие глаза, тонкий с горбинкой нос, бледные, вечно поджатые губы. Хитрый, предельно собранный, как кобра перед броском. Уникальный, нечеловеческий слух. Ему наплевать - оружие или магия, лишь бы хамир остался доволен. Для всех фантошей похвала – целительный бальзам, смысл их существования, но для Змея она важнее любых наград, и Дигнар не скупился на слова, зная, что лучшего шпиона не сыскать во всём Тирате.
Три браслета скользнули к ладони. Крепкие пальцы сжали оставшиеся два. Нырок и Оникс. Жемчужины его коллекции. Стройные, гибкие, смертоносные. И умные. «Не зря Кальсом советовал держать их за советчиков. – Дигнар прикрыл глаза, задумчиво перебирая браслеты пальцами. – Напрасно я к нему не прислушался. Вон как ловко выкрутился Оникс, даже объяснять ничего не пришлось. Варит башка у него, варит. Ничего, вернёмся домой – разберусь. И к делу приставлю, чтобы мозги не засохли. - Тиратец сложил руки на животе и усмехнулся. – Пусть в паре поработают. Забавно…»
До появления эльфа Нырок два года был его любимцем. Он искренне гордился своим хамиром. Ещё бы! Мало кому удавалось связать себя с двумя фантошами, а Дигнар владел четырьмя. Сильный, властный, справедливый. И щедрый. Что ещё нужно фантошу для счастья? Нырок буквально молился на хамира и безмерно гордился, что тот выделяет его среди остальных… Но полгода назад появился Оникс. Приобретение пятого фантоша стало само по себе уникальным событием, а уж то, что он оказался эльфом… В общем, Нырку пришлось подвинуться. Он возненавидел Оникса с первого взгляда.
Благодаря связи, Дигнар отлично знал, что чувствует Нырок, но утешить его не спешил. Очень уж интересно было посмотреть, во что выльется безмолвное противостояние игрушек. Но на деле интрига оказалась не такой занятной. Косые взгляды, мимолётные тычки и приглушённое шипенье Нырка разбивались о равнодушную маску Оникса. Эльф словно не замечал ненависти «сослуживца». Он вообще казался отстранённым и безучастным. Особенно в первые недели пребывания во дворце. Изумительно красивая, лишённая эмоций марионетка. Поначалу Дигнар называл его ледышкой, но вскоре убедился, что ошибается.

В тот день наследник вдрызг разругался с приятелем. Шанир Саттол, старший сын министра иностранных дел, был на редкость смешливым и бесшабашным молодым человеком, к тому же бабником, каких мало. Шанир мог, не таясь, залезть под любую юбку, оказывающуюся в пределах досягаемости, и, при этом, умудрялся всегда остаться безнаказанным. Дигнару порой казалось странным, что приятель до сих пор коптит воздух, а не лежит в какой-нибудь канаве с перерезанным горлом, ведь на него точили зуб большинство придворных сатрапа. Впрочем, наследник и сам был известным ходоком по женской части, однако, в отличие от Шанира, предпочитал избегать огласки - слишком хорошо впитались в его кровь слова отца: «Правитель обязан быть для подданных примером!» Конечно, в жизни Дигнара случались громкие романы. Он влюблялся, терял голову, осыпал избранницу дорогими подарками и устраивал балы в её честь, но страсть быстро угасала, и роман сам собой сходил на нет прежде, чем отец успевал выказать недовольство. Наследник успокаивался и до появления очередной пассии с удовольствием наблюдал за шашнями приятеля. Только наблюдал, ибо по негласному правилу они не вмешивались в любовные похождения друг друга. До того треклятого дня.
Миридо Гарадэл. Огненная грива волос, наивные зелёные глаза, пышная грудь, осиная талия. Семнадцатилетняя дочь провинциального барона, представленная ко двору за какие-то там заслуги своего батюшки, сразила Дигнара наповал. Пуская слюну, он предвкушал, как падут на пол ненужные одежды, как в порыве страсти сплетутся разгорячённые тела и жадные губы, как час за часом, день за днём он будет учить невинное (в этом Дигнар готов был поклясться чем угодно) дитя премудростям плотских утех. Наследник промаялся рядом с отцом до конца церемонии, а едва был объявлен бал, ринулся на поиски красотки. И нашёл. В малой охотничьей гостиной. В объятьях Шанира. Животная ревность затмила глаза Дигнара, и, забыв о негласном правиле, он врезал приятелю кулаком в лицо. Шанир рухнул на пятую точку, покрутил головой, пощупал челюсть и… обрушил на наследника водопад отборной брани. Дигнар не остался в долгу, и разразилась позорная словесная перепалка. Наследник сатрапа и сын министра выстраивали столь витиеватые речевые обороты, что, услышав их, грузчики с портового рынка завыли бы от зависти и подались в школу для благородных девиц. Правда, восторгаться грызнёй было некому. Миридо проворно смылась из гостиной в первую же минуту ссоры, а замершие у стен фантоши слышали в своей жизни ещё и не такое.
Эмоции били через край. Вскоре словесной дуэли приятелям показалось недостаточно и, вспомнив о своём положении при дворе, титулах и высокородных родственниках, Дигнар и Шанир решили выяснить отношения так, как положено благородным господам – дуэлью фантошей.
Для наследника ситуация складывалась более чем удачно: он давно искал повод проверить Оникса в деле. И фантош не подкачал. Лёгкий и хрупкий он плавно уходил от ударов громилы-Гризли, любимца Шанира, и точно бил в цель, пользуясь малейшей заминкой противника. А ведь задача перед ним стояла не из простых. Оникс отлично владел даром, но схватка была рукопашной.
Эльфёнок выиграл. Он вымотался, тяжело дышал, из-под геба сочилась кровь, но победа осталась за ним. Шанир не поверил глазам, когда Гризли рухнул на мраморный пол, словно мешок с травой, и остался лежать, не подавая признаков жизни. Заворожено глядя на поверженного любимца, он молчал, а Дигнар во все тридцать два зуба улыбался Ониксу. Теперь наследник окончательно уверился, что потраченные деньги и женитьба на ликанской ведьме стоили этого фантоша. Он заставил эльфа снять геб, с любопытством оглядел его разбитую мордашку и цокнул языком:
- Отличная работа, Оникс.
- Спасибо, хамир.
Фантош церемонно поклонился, не сводя холодных тёмно-зелёных глаз с наследника. Дигнар уже собрался объявить о награде победителю, но тут заговорил Шанир.
- Вот дрянь, - тихо и отчётливо произнёс он и запустил пальцы в свою густую русую шевелюру. – Эта нимфетка не стоила жизни Гризли.
- Ты убил его, Оникс? – удивился Дигнар, ибо не отдавал такого приказа.
- Нет, хамир. Гризли жив. Лекарь поставит его на ноги за пару дней.
- Ну, уж нет. – Шанир поднялся на ноги и с нескрываемой завистью посмотрел на Оникса. – Пусть Кальсом забирает его обратно. Я тоже хочу эльфа!
- Это вряд ли, - ухмыльнулся наследник. - Эльф у Ордена имелся в единственном экземпляре. И он мой!
- Вот непруха, - расстроено пробормотал Саттол и повернулся к другу: – Тогда я требую компенсации!
- За что? Поединок есть поединок.
- Я понёс убытки.
- И?
- Она должна заплатить!
- Миридо? – Дигнар откинул голову и расхохотался. – Да её приданное стоит меньше, чем твой Гризли!
Но Шанир не разделил веселья приятеля.
- Плевать на деньги! – упрямо заявил он и сжал губы в тонкую линию. – Эта похотливая дрянь рассорила нас, Диги. Из-за неё мы едва не перегрызли друг другу глотки.
- Ты преувеличиваешь, Шани.
- Я хочу, чтобы твой эльф прикончил девчонку!
Дигнар развалился в кресле, закинув ногу на подлокотник, и насмешливо взглянул на приятеля:
- А почему Оникс? У тебя остался Ключ. Отправь на охоту его.
- Вот ещё! Пусть девчонкой займётся лучший из лучших, - закапризничал Шанир, и Дигнар скривился:
- И чего в тебе бабы находят? Ты сам от них недалеко ушёл.
Саттол обиженно скривился, по-детски топнул ногой и отвернулся.
- Ну, хорошо, хорошо, - смягчился Дигнар. - Оникс, так Оникс. Слышал, малыш? Миридо твоя. По-тихому избавься от девчонки и отправляйся в город. Сними себе шлюху на ночь. Заслужил.
И тут случилось невероятное: бесстрастная маска дрогнула - щёки эльфа окрасились алым румянцем. Глаза Дигнара округлились от удивления, зато Шанир моментально сообразил, в чём дело. Он шагнул к приятелю, хлопнул его по плечу и ехидно хихикнул:
- А твой грозный боец оказывается девственник. Прелесть какая! Как же ты до сих пор не озаботился столь важным вопросом, Диги? Мальчик-то уже большой.
«Да… - рассеяно подумал наследник. – Фантош-девственник, это что-то новенькое». Но вслух озвучивать свою мысль не стал. Вместо этого взглянул на остальных телохранителей:
- Пепел, пойдёшь вместе с Ониксом. Поддержишь, если что.
Он терпеливо дождался, пока Оникс и Пепел покинут малую охотничью гостиную, и только после этого сквозь смех произнёс:
- Жизнь интересная штука. И с появлением эльфёнка она стала ещё интереснее…
С этого дня Дигнар, казалось, задался целью согнать равнодушие с лица Оникса, и, когда это удавалось, испытывал ни с чем не сравнимый восторг…

Тихо скрипнула дверь комнаты, отведённой игрушкам наследника, и в спальню вошёл эльф. Сморгнув воспоминания, Дигнар открыл глаза и ухмыльнулся: в простом тёмно-зелёном костюме, с беретом, прикрывающим острые ушки, фантош выглядел мальчишкой, лет шестнадцати, не больше. «Какой-то красотке сегодня повезёт», - хохотнул про себя наследник и скомандовал:
- Поспеши, Оникс, ночь не резиновая.
Поклонившись, фантош стремительно вышел, а Дигнар повернулся к Нырку и негромко приказал:
- Вина…

Покинуть дом Совета оказалось проще простого. Слабенькое заклинание отвода глаз сработало идеально: никто из встретившихся в коридорах ликанцев и тиратцев не обратил внимания на скромного юношу, спешно направляющегося к парадному выходу. Оникс почти бежал, он отчаянно нуждался в глотке свежего воздуха. Стрелой пролетев мимо великанов-стражников, эльф сбежал по ступеням крыльца, остановился и глубоко вздохнул. Холод сумерек приятно обжёг ноздри, пробрался в грудь, заполнил лёгкие. Бешено стучащее сердце успокоилось, забилось ровно и громко, точно говоря своему владельцу: «Всё в порядке, мы вырвались, мы ненадолго свободны». Оникс грустно улыбнулся и поднял голову: ночь, как заботливая мать, ласково и нежно окутывала город мглой. Бледно-жёлтая, скособоченная луна замерла в ожидании подруг-звёзд, но те не торопились появляться, прячась среди белёсых клокастых облаков.
Оникс любил ночь. Если бы ему позволили, он мог простоять на площади до рассвета, прислушиваясь к сонным звукам города и позволяя ветру ворошить одежду. Возможность побыть наедине с собой – бесценная и дико желанная награда, которой он не удостоится никогда. Дигнар просто не додумается отпустить его побродить. Шлюхи, пьянки в кабаках, покупка одежды и оружия – на большее фантазии наследника не хватало. Оникс ещё раз глубоко вздохнул, перевёл взгляд на темнеющие дома и неторопливо зашагал к ним – он уже отдышался, а, значит, минуты, выцарапанные для личного пользования, закончились.
- Пора выполнять приказ, - проворчал эльф и, свернув на первую попавшуюся улицу, завертел головой, отыскивая нужную вывеску.
Идти пришлось долго. Увеселительные заведения ликанской столицы располагались на окраине, маскируясь серыми, безликими фасадами и малозаметными вывесками. Ни полуголых девиц в стеклянных витринах, ни ярких фонарей над крыльцом, ни смеха и крика зазывал. Тёмные коляски с угрюмыми кучерами на облучках, непорочная тишина улиц, нарушаемая лишь редким фырканьем лошадей. Расположение и внешний вид бершанских борделей призывали задуматься об аморальном поведении и, пока не поздно, вернуться домой. «Какое ханжество! – зло ухмыльнулся фантош. – Как самим-то не противно?» Вот уже четверть часа он стоял под фонарём и скептически рассматривал подрагивающую от ветра вывеску, на которой «красовалась» субтильная девица с чепцом на голове и зонтом в руках. Эльф честно попытался понять, что в грубо намалёванном изображении должно олицетворять похоть или, на худой конец, желание, но не сумел. Старательно преодолевая отвращение к себе и мысленно желая Дигнару провалиться, он поднялся по стёртым каменным ступеням, толкнул входную дверь и вошёл в просторный, круглый холл.
В уши ударил многоголосый шум, глаза заслезились от яркого света. Оникс моргнул и недоумённо огляделся по сторонам: он не ожидал, что здесь будет столько людей. По холлу и гостиной, виднеющейся сквозь широкую арку и выдержанной в вызывающе броских красно-золотых тонах, дефилировали десятки полуобнаженных девиц. Они громко переговаривались, хихикали и стреляли глазами в сторону гостей. На кушетках и мягких низких диванах, хаотично расставленных по всему помещению, сидели мужчины всех возрастов: некоторые пили вино, другие обнимали полуголых девиц, третьи играли в карты. Рядом с огромным камином белокурая девушка в лёгком полупрозрачном платье задумчиво перебирала струны арфы. Музыки Оникс не услышал, её заглушали голоса и смех. «Наверняка что-нибудь вульгарно-слезливое», - решил он и посмотрел на прикрытую вуалевыми занавесками лестницу, ведущую на верхние этажи.
- Добрый вечер, юноша.
Фантош повернул голову и равнодушно взглянул на высокую улыбчивую женщину в узком шёлковом платье. Она была явно не молода, о чём свидетельствовали тонкие росчерки морщин вокруг больших выразительных глаз, но со своей удивительно пропорциональной и подтянутой фигурой могла дать сто очков вперёд любой юной прелестнице. «Наверное, когда-то она была бесподобно красива», - отстранённо подумал эльф и заставил себя улыбнуться:
- Здравствуйте, мадам.
- Астара Мегон. - Тёплая ладонь легла на плечо фантоша, а голубые глаза одарили участием и пониманием. - Вижу, Вы впервые в подобном заведении.
- Да, - кивнул Оникс, спорить и что-либо доказывать не было ни малейшего желания.
- Тогда я возьму на себя смелость помочь Вам. Надеюсь, Вы не стеснены в средствах?
Эльф молча выудил из кармана золотой и небрежно повертел его в руках.
- Замечательно!
Астара подняла руку, щёлкнула пальцами, и рядом с Ониксом точно из-под земли возникла невысокая миловидная брюнетка в тёмно-синем атласном платье, низкий вырез которого позволял без помех лицезреть аппетитную высокую грудь.
- Я Нимата, буду счастлива скрасить Ваше одиночество, господин, - интимно низким голосом проворковала брюнетка и присела в реверансе, дабы гость по достоинству оценил её прелести.
Кожей ощущая любопытные взгляды гостей и куртизанок, Оникс покладисто осмотрел «товар», молча кивнул и уронил золотой в ладонь Астары. Небрежный жест несказанно обрадовал Нимату. Глаза её алчно блеснули, губы разъехались в улыбке, демонстрируя белоснежные ровные зубы, а жадные пальцы намертво вцепились в запястье гостя.
- Идём скорее, мой герой! - Фантош едва ощутимо вздрогнул, и куртизанка успокаивающе погладила его по щеке: - Не тревожься, милый, я всё понимаю. Обещаю, твой первый раз станет лучшим событием в жизни!
С этими словами Нимата потащила Оникса за вуалевые занавески. На втором этаже царили безмолвие и полумрак. Длинный коридор с многочисленными дверями ломался и разветвлялся, точно лабиринт. Мягкий толстый ковёр под ногами заглушал шаги, а голоса и смех, доносившиеся из холла и гостиной, походили на шуршание дождя за окном. Нимата то и дело оборачивалась и одаривала спутника многообещающей улыбкой, но Оникс ни разу не улыбнулся в ответ. Он с трудом справлялся с кипящим внутри раздражением. Фантошу хотелось, чтобы весь этот цирк закончился как можно скорее, лучше прямо сейчас.
Куртизанка остановилась возле двери, неотличимой от остальных, игриво подмигнула юноше и нажала на латунную ручку. Оникс позволил втащить себя в комнату, где единственной мебелью была огромная овальная кровать, но стоило Нимате захлопнуть дверь, маска безразличия слетела с его лица, словно сорванная порывом ветра. Эльф выдернул руку из цепкой хватки женщины, отступил, и глаза его полыхнули яростью.
Нимату это не смутило. Гордо вздёрнув подбородок, она положила руки на талию и слегка повела бёдрами:
- Какой горячий мальчик. И далеко не невинен. Что ж, так даже интереснее. Как ты любишь делать это, красавчик?
- Быстро и громко! – сквозь зубы выплюнул фантош.
Нимата не успела и глазом моргнуть, как оказалась на кровати:
- Как ты это сделал?
Вместо ответа, Оникс сорвал с головы берет.
- Эльф? – Глаза куртизанки распахнулись от удивления. – Эльф в борделе? Не верю…
- Заткнись! – перебил её фантош и, приподнявшись, безжалостно рванул атласное платье. – Я очень сердитый эльф. И очень спешу!
- Да не вопрос.
И Нимата счастливо улыбнулась, представляя, как лопнут от злости товарки, когда узнают, что она переспала с первородным…

Изящные пальцы сжали тонкую иглу пламени. Боль охватила руку, растеклась от ладони к локтю, но Оникс даже не поморщился. В Ордене его научили отрешаться от боли, а ведь она, как считали люди и нелюди, показатель того, что ты жив. «А я уже пятнадцать лет мёртв», - отстранённо подумал фантош и посмотрел на кровать. Нимата давно уснула и проснётся только на рассвете. Надежды её не оправдаются: в памяти останется лишь юный и скромный человеческий мальчик, впервые наведавшийся в публичный дом. Робкий и наивный, пылко и торопливо постигающий азы чувственных удовольствий…
Губы эльфа скривила горькая усмешка:
- А ведь когда-то и я был таким. Пусть не человеком, но сути это не меняет.
Оникс поджал ноги, обхватил их руками и прижался щекой к коленям. Не потрудившись одеться, он вот уже несколько часов сидел на широком деревянном подоконнике и рассеянно смотрел в окно. Одиночество эльфа скрашивала толстая витая свеча. Оникс пристроил её перед собой и время от времени поглаживал горячий оранжевый бутон покрасневшими, опалёнными пальцами. Но огню было не под силу растопить мрачную стужу, сковавшую сердце фантоша…
Их было шестеро. Глупых, юных, верящих в светлое будущее.
- Таар… Лине… Каен… Дале… Саан… Шуам… - прерывисто выдохнул Оникс, прикрыл глаза, и между резко очерченными бровями пролегла уродливая складка. – Теперь мы все мертвы.
Голос эльфа болезненно дрогнул. В разум ворвался звонкий мальчишеский смех, замелькали знакомые лица, счастливые и беззаботные. Но Оникс не обманывался. Он знал, что если позволит себе вспоминать дальше, на смену улыбкам придут оскалы. Оскалы мертвецов. И душевная мука навылет пробьёт ледяной панцирь, и тогда станет по-настоящему больно.
Оникс повернул голову и уставился на кровать. Очертания спящей куртизанки едва угадывались, а тихое ровное дыхание мог уловить разве что чуткий слух эльфа. И он слышал, более того, словно голодный вампир, он ощущал саму жизнь, пульсирующую в венах, трепещущую в сердце. Беспомощное, беззащитное человеческое тело, которое так легко уничтожить. Оникс развернулся, опустил ноги на гладкий деревянный пол и подался вперёд:
- Ненавижу! Ваши души точно в навозе вымазаны. От вас смердит!
Собственные слова заставили эльфа вздрогнуть.
- Как глупо… - Он с силой дёрнул себя за волосы. – Совсем раскис. Как девчонка! Не хватало ещё, чтобы Дигнар почуял неладное. Мало мне проблем.
Оникс вернулся на подоконник, поджал ноги и вновь посмотрел в окно. Лицо его разгладилось, став отстранённо безмятежным, а рука машинально потянулась к свече. «Нельзя срываться. Я знал, что придётся ждать. И ни день, ни два – годы. Иначе и начинать не стоило. Но как же мерзко быть рядом с ним. С ними…. Хотя, чем я теперь лучше? – Фантош накрыл пламя ладонью, и в комнате стало темно. – Острые уши, тонкая кость – вот и всё, что осталось от эльфа. Остальное – человеческая гниль. Пусть! Важна только месть. Терпеть и ждать, ждать и терпеть, терпеть и ждать».
Обожженные пальцы скользнули по мутному стеклу, оставляя неровные влажные линии. Оникс безразлично взглянул на них, поморщился и толкнул ставень. Ночная свежесть мгновенно остудила тело, запуталась в длинных волосах, помогая прогнать тягостные мысли. В груди разлилось долгожданное спокойствие, умиротворённый взгляд заскользил по цепочкам и сгусткам звёзд. До рассвета оставалось несколько часов, и растрачивать их на сомнения и злость не имело смысла - передышка нужна была Ониксу как воздух.
Созерцание. Неотъемлемая часть жизни эльфа. Время, когда душа отдыхает, мысли обретают чёткость и ясность, а тело подстраивается под песню мира. Конечно, созерцать, сидя на мёртвой древесине и вдыхая зловоние города, для его сородичей показалось бы дикостью, почти святотатством, но Оникс давно привык довольствоваться малым. «Да и какой из меня эльф? - устало подумал он и подмигнул жёлтоглазой луне. – Одно недоразумение». Его мысли и действия явно расходились друг с другом, но фантош не стал заострять на этом внимание. В конце концов, подумать о несоответствии мыслей и поступков можно было и позже, а вот насладиться созерцанием... Эльф почти с любовью оглядел улицу. В подрагивающем свете фонарей булыжная мостовая походила на полноводную реку, прижавшиеся друг к другу дома – на высокий скалистый берег, а сонные экипажи – на попавшие в штиль корабли.
- Блаженство.
Внезапно в конце улицы промелькнула тёмная, закутанная в плащ фигура. Знакомая аура заставила фантоша подобраться.
- Вот так сюрприз, - прошептал он, забыв, что минуту назад помышлял лишь о покое и созерцании. – Неужто в благородной Ликане зреет коварный заговор? Любопытно.
Оникс бесшумно спрыгнул с окна и заметался по комнате, отыскивая одежду. Поспешно облачившись в костюм, он собрал волосы в хвост, натянул берет и сунул руку в карман. На прикроватную тумбочку легли три золотые монеты – плата за плотское удовольствие. Подумав, эльф добавил к ним ещё одну – лично для Ниматы, потом скользнул к окну и, перемахнув через подоконник, растворился в ночном городе.

@темы: Фантош

---

Социальная реклама чтения

@темы: За жизнь, Разное

---

Фантош. Глава 2. Приватный ужин.

Ликанцы не признавали помпезную, напускную роскошь. «Человек должен жить по определённому стандарту, просто и рационально», - говорили они и строили свою жизнь, согласно этому правилу. Города ликанцев походили друг на друга, как близнецы-братья. Белые крепостные стены, трёхэтажные каменные дома, ровные широкие улицы, прямые, точно стрелы. В центре города - огромный особняк, где жили члены городского или малого Совета с семьями. Здесь же располагались залы для приёмов и заседаний. И только столица кардинально отличалась от остальных городов Ликаны. Бершан был молод – пять-шесть столетий, и возводился как «гостиная» для иностранных послов. За время существования город впитал в себя лики разных стран и народов. Дома, выложенные ракушками, как принято в Залте, соседствовали с аккуратными особнячками, увенчанными остроконечными трубами каминов, на которых вертелись-крутились забавные чёрно-белые куклы - любимцы жителей Сорнали, и одноэтажными, похожими на гусениц, жилищами рантров с круглыми окнами и разноцветными ступеньками крылец. И только в Бершане вместо дверных молотков использовали самозвучащие медные колокольчики – хитроумное изобретение иладиров…

Шли годы. На юге материка зародилась и начала разрастаться юная сатрапия Тират. Словно оголодавший зверь она глотала государство за государством, навязывала свои традиции, образ жизни, культуру. Со временем Бершан превратился в своеобразный памятник растворившимся в чреве сатрапии странам и народам, стал тревожном напоминанием о варварской мощи и алчности тиратцев.
И только центральная часть столицы была исключительно ликанской. В центре широкой площади возвышалось здание Совета: простые серые стены, большие прямоугольные окна. Ни единого лишнего штриха или неправильной линии. Строгость и непритязательность. Но к приезду тиратской делегации старейшины решили приукрасить свой дом. Сначала, хотели выкрасить серые стены в яркие цвета, но вовремя остановились, ограничившись украшением покоев для гостей. Из запасников извлекли шикарные ковры и гобелены, изящные вазы и статуэтки, шитые золотом гардины и расписные кашпо для традиционных в ликанских домах комнатных растений.
И вот настал день, когда дом Совета заполонили чужаки. Среди благообразной лёгкости, их богатые, щедро украшенные драгоценными камнями, наряды выглядели неуместными, почти кощунственными. Гедерика была очень рада, что родители и нянюшка оградили её от созерцания тиратцев, разгуливающих по спокойным, умиротворённым коридорам родного дома. Даже в трапезный зал, на дружеский обед с сыном сатрапа, девушку провели по тайному переходу, пользоваться которым, обычно, строжайше запрещалось. Это говорило о том, что, несмотря на почти заключённый договор, ликанцы всё ещё не уверились в правильности своего решения. Более того, пресекая общение дочери главы Совета с тиратцами, они давали гостям понять, что считают невесту Дигнара ребёнком, не готовым выйти в свет. По мнению Гедерики, всё это выглядело откровенно глупо. Раз уж её сочли достаточно взрослой, чтобы выдать замуж, значит, и общаться она могла с кем угодно. Но свои мысли Геда держала при себе, поскольку понимала, что к её голосу вряд ли прислушаются. Особенно сейчас, когда дом стоял на ушах, стараясь не ударить в грязь лицом перед иноземными гостями. И теперь, сидя за столом рядом с Тель, единственным существом, которого по-прежнему интересовали её нужды и чаяния, Гедерика мысленно благодарила старейшин за то, что они, вопреки этикету, позволили эльфийке принять участие в приватном обеде. Присутствие нянюшки успокаивало и давало ощущение защищённости.
Геда поймала взгляд матери, чуть раздвинула губы в подобии улыбки и расправила плечи: так или иначе, она не желала выглядеть перед Дигнаром напуганным ребёнком. Мать одобрительно кивнула и повернулась к отцу, а девушка чуть сжала пальцы, сминая тонкий шёлк платья, и посмотрела на двери, из которых должен был появиться её жених. Дигнар опаздывал. Для только что прибывшего гостя это было простительно, но Гедерика всё равно чувствовала себя не в своей тарелке, ей казалось, что ненавистный тиратец задерживается нарочно, стремясь унизить ликанцев. «Может, это и неплохо? Разругается с Советом, и я останусь дома». Правда, радости эта мысль не принесла. Геда прекрасно понимала, что ссора Дигнара со старейшинами приведёт не только к разрыву помолвки, но и к войне между Ликаной и Тиратом. Война же, как она знала из книг и рассказов, несёт за собой лишь горе и смерть.
«А я своей утренней выходкой её чуть не развязала!» - с досадой напомнила себе Гедерика и покраснела. На запястье тут же легла ласковая ладонь нянюшки. Геда повернула голову, благодарно улыбнулась и вновь уставилась на закрытые двери. Она больше не собиралась прятать голову в песок. Ликанцы надеются на неё, и она пройдёт свой путь до конца. Если ценой страданий будет мир – она примет их с гордо поднятой головой. Девушка с облегчением выдохнула и смогла, наконец, оторвать взгляд от дверей. Появление Дигнара стало теперь само собой разумеющимся и неважным событием в жизни Гедерики, вдруг наполнившейся смыслом и значимостью. Ну, кто из ликанцев мог похвастаться тем, что в пятнадцать лет взваливает на себя судьбу целого государства? Сердечко девушки затрепетало от предвкушения. Сейчас она даже желала, чтобы суровые испытания поскорее начались, и чтобы все вокруг увидели и осознали, что сделали верный выбор, вручив свои судьбы в её хрупкие руки.
- Не нервничай, Геда, - неожиданно произнёс отец, и девушка с удивлением воззрилась на него.
«Нервничать? Да я спокойна и рассудительна, как скала!» - мысленно усмехнулась она, а вслух ответила:
- Всё хорошо, папа. Я не боюсь.
Лицо Миганаша Теригорна приобрело задумчиво-удивлённое выражение - ответ не слишком обрадовал. Создавалось впечатление, что дочка воспринимает ситуацию как бой, и это не сулило ничего хорошего. Что-что, а вспыльчивый и переменчивый, как весенний ветерок, характер Гедерики он знал не понаслышке. Миганаш прищурился и с подозрением оглядел девушку: закрытое синее платье с высоким воротником, замысловатая «взрослая» причёска. И всё же дитя, сущее дитя. Сердце мужчины болезненно сжалось. Под грузом непреодолимых обстоятельств он дал согласие на брак Гедерики с Дигнаром, но как же не хотелось расставаться со своей малышкой. Миганаш мечтал увидеть, как хрупкую неуклюжесть подростка сменит грациозное очарование юности, как бутон раскроет тугие лепестки, явив миру великолепие зрелой красоты. Он мечтал выдать дочь замуж за порядочного человека, вместе с женой нянчить внуков и, сидя у камелька, рассказывать им истории из своей жизни. Но надежды канули в небытиё, смытые росчерком пера под договором с сатрапией.
Миганаш скользнул взглядом по изысканно переплетённым прядям, по резным завиткам позолоченных гребней и отвернулся, чувствуя себя предателем. Гедерику же цепкий, напряжённый взгляд отца заставил побледнеть. «Неужели заметил, что это не мои волосы? Если заметил – начнёт задавать вопросы. И тогда… тогда…» Решимость, казавшаяся незыблемой, слетела, точно сорванная ветром шляпа, и Геда почувствовала себя маленькой и глупой. «И я надеялась, скрыть от него свой побег? Идиотка! Теперь папа точно считает меня взбалмошной дурёхой. Какой позор! Как смотреть ему в глаза?» Мысли путались и скакали, словно задались целью извести Гедерику. Ладони вспотели, а по спине пробежал холодок. Поёрзав на стуле, девушка машинально потянулась к волосам, но отдёрнула руку, потупилась, и бледные щёки вспыхнули горячим румянцем: Геда вспомнила, как добрая нянюшка уговаривала горничную отрезать свои косы. Служанке очень не хотелось расставаться с волосами, такими же красивыми и роскошными, как у Гедерики. И всё же, она сделала это. Сделала, чтобы дочь главы Совета предстала перед женихом не взъерошенным воробьём, а маленькой светской дамой.
И вновь рука нянюшки легла на запястье, поглаживая и успокаивая. Геда не ощутила магии, но готова была поклясться, что без неё не обошлось. Не могло обычное прикосновение утишить душевную боль, убаюкать сомнения и страхи, наполнить разум умиротворением и покоем. «Жизнь идёт своим чередом», - флегматично подумала девушка и, услышав шорох раскрывающихся дверей, подняла голову...

Дигнар вышел в коридор, пренебрежительно взглянул на слугу, который ждал его, чтобы проводить в малый приёмный зал, и удовлетворённо хмыкнул: молодой парень в тёмно-коричневой ливрее с серебряным кантом машинально поклонился высокому гостю и с открытым ртом уставился на Оникса. Столь идеальных существ ликанцу не доводилось видеть ни разу в жизни. Оглушённый и раздавленный, он во все глаза таращился на прекрасного юношу, напрочь забыв о своих обязанностях.
С минуту понаблюдав за выпавшим из реальности слугой, Дигнар криво улыбнулся и елейным голосом поинтересовался:
- Так и будем стоять в коридоре, милейший? Или в Ликане принято устраивать смотрины невесты прямо у дверей жениха? Забавный, однако, обычай!
- Ага. - Ликанец с трудом оторвал взгляд от красавца-фантоша и заучено проговорил: - Прошу Вас следовать за мной, господин Дигнар.
- Веди!
Сын сатрапа довольно ухмыльнулся и с важным видом зашагал за слугой. Бурная реакция ликанца на Оникса привела его в отличное расположение духа и вернула уверенность в себе. Да и физическое состояние как будто улучшилось, головная боль отступила, и мысли о еде уже вызывали интерес, а не рвотные позывы. «Выпью бокальчик-другой и совсем поправлюсь», - с воодушевлением подумал Дигнар и стал с интересом смотреть по сторонам, оценивая внутренне убранство дома Совета. Впрочем, особо оценивать было нечего: изнутри дом выглядел также непрезентабельно, как и снаружи. Чистые, белоснежные стены без привычных глазу пёстрых гобеленов и картин, зато со строгими коваными светильниками, расположенными через равные промежутки. На окнах - лёгкий кружевной тюль в обрамлении однотонных синих гардин; светлый, до блеска натёртый паркет без ковровых дорожек и немногочисленные керамические вазоны с живыми цветами. «Чистенько, простенько, бедненько», - вынес вердикт тиратец. Его рот скривился в презрительной гримасе, а перед глазами возникли пышущие богатством и роскошью коридоры и залы родного дворца. Домой захотелось до зубовного скрежета. Но дело есть дело. Союзный договор с Ликаной, который стороны обсуждали и согласовывали в течение двух лет, нужно было подписать во что бы то ни стало. И Дигнар был твёрдо намерен сделать это. Даже ценой собственной свободы! Хотя… Сын сатрапа едко ухмыльнулся: брак с Гедерикой представлялся ему забавным. Он, яростный противник магии, должен был жениться на ведьме и зачать наследника. Бесхитростные ликанцы полагали, что ребёнок Дигнара и Гедерики станет залогом дружбы и сотрудничества между государствами. Сатрап вместе с сыном посмеялся над их потрясающей наивностью и оставил без изменения все пункты, касающиеся брака. До поры до времени они будут честно соблюдать условия договора, а потом… Сын сатрапа мечтательно улыбнулся, представив себя правителем всего материка, и сглотнул слюну если события будут разворачиваться так, как они с отцом планировали, то уже в скором времени можно будет избавиться и от Гедерики, и от её отпрыска, если тот успеет родиться. Лицо Дигнара просветлело, и он вошёл в услужливо распахнутые двери малого приёмного зала сияющий, как новенькая золотая монета.
При виде высокого гостя старейшины приподнялись и слегка поклонились. В ответ сын сатрапа улыбнулся, продемонстрировав крупные белые зубы, важно кивнул и направился к предназначенному ему месту. Ликование переполняло Дигнара: отвесив приветственный поклон, старейшины с восторгом и замешательством уставились на Оникса, а сидевшие за столом дамы, казалось, и вовсе не заметили гостя, во все глаза глядя на фантоша. И только его невеста осталась безучастна к происходящему.
Услышав звук открывающейся двери, Гедерика, как и остальные, повернулась на шум, но в последний миг струсила и опустила голову, желая хоть минутой меньше видеть ненавистного жениха. «Успею ещё насмотреться», - мрачно думала она, рассматривая белоснежный конус салфетки. В окутавшей зал тишине прозвучали лёгкие шаги, с тихим стуком отодвинулся и едва слышно скрипнул стул напротив, и Гедерика решилась, наконец, посмотреть на жениха, всё равно отступать некуда: Дигнар практически её муж, и отменить грядущий брак невозможно. Глубоко вдохнув, словно собираясь нырнуть, девушка подняла пылающее, как в лихорадке лицо, и взгляды будущих супругов скрестились. Острые буравчики жестких карих глаз пронзили Геду вражескими стилетами, а одутловатое пористое лицо вызвало физическое отвращение.
Схватку взглядов Гедерика проиграла вчистую. Она уронила голову на грудь, но уродливое лицо жениха всё равно маячило перед внутренним взором, заставляя сердце болезненно сжиматься. Мысль о том, что ей придётся прожить с этим надменным уродом всю жизнь, да ещё делить с ним постель, показалась дикой и абсурдной. На глаза навернулись бессильные, горькие слёзы. Хорошо, что Тель была рядом: нежная и уверенная рука крепко сжала запястье. Слёзы высохли, не успев пролиться, образ проклятого жениха поспешно ретировался на задворки сознания, сердце забилось ровно и спокойно. Однако вновь посмотреть на будущего мужа Геда не решилась. Чуть вскинув голову, она обратила всё своё внимание на входную дверь, возле которой в безмолвном карауле возвышались четыре чёрные фигуры.
Дигнар же, довольный произведённым впечатлением, с откровенным любопытством рассматривал девушку, совершенно не заботясь о том, что со стороны его поведение выглядит беспардонным и откровенно хамским. Гедерика чувствовала его пристальный, изучающий взгляд и краснела всё сильнее. Больше всего на свете ей хотелось выскочить из-за стола и убежать прочь, наплевав на свою важную, судьбоносную для Ликаны миссию. Сознание собственной исключительности больше не грело душу, напротив, девушка вдруг задумалась о пресловутом союзном договоре. Конечно, в общих чертах она знала его содержание, но сейчас в голове завертелся опасный и непатриотичный вопрос: «Что принесёт Ликане союз, основанный на насилии? Пусть насилие свершится над ней одной, но всё же… За мирную и благополучную жизнь будет заплачено её страданиями… Неужели не было другого выхода, кроме как отдать меня чудовищу? Не хочу быть жертвой!» Девушка упрямо сжала губы и повернулась к старейшинам, чтобы, невзирая на присутствие гостя, высказать свои соображения, но выражения, застывшие на лицах умудрённых опытом мужей, лишило её дара речи. Неизменно собранные и спокойные, они выглядели как восторженные юнцы, после долгой разлуки увидевшие предмет своего обожания. Глаза лучились восторгом и счастьем, на губах светились ясные, как солнечный день, улыбки, на тронутых морщинами щёках играл свежий румянец. Девушка перевела глаза на мать и в недоумении мотнула головой. Морика Теригорн пребывала в состоянии близком к истерике: казалось, что она вот-вот вскочит со стула и захлебнётся в диком, ликующем крике. Полубезумный взгляд матери был направлен куда-то поверх головы тиратца, и озадаченная всеобщей одержимостью, Гедерика обратила взор на её источник. За спиной Дигнара возвышалось необычайно красивое существо. Именно существо, ибо у Геды язык не повернулся назвать его человеком. «Люди не бывают настолько прекрасны и совершенны», - отрешенно подумала девушка, рассматривая овальное лицо в обрамлении густых золотисто-каштановых волос. Если бы в этот момент некто дотошный и въедливый поинтересовался у Гедерики цветом глаз или формой носа волшебного создания, то она не смогла бы ответить - красота фантоша была идеальной и распадаться на составляющие не желала. Ни единого изъяна, хотя бы малюсенькой родинки, чтобы взгляд мог за что-то зацепиться и дать пинок замершему в оцепенении мозгу.
Сын сатрапа ехидно усмехнулся в лицо огорошенной невесте, перевел взгляд на старейшин и подумал о том, что будь на то его желание, фантоши вмиг расправились бы с верховной властью Ликаны. «Зря отец отказался от моего плана! В республике наверняка разразилась бы гражданская война, и мы сначала легко покорили бы этих магических недоносков, потом поставили бы их себе на службу и в пух и прах разгромили эльфов и прочих гномов». Дигнар мечтательно закатил глаза, вновь представляя себя властелином материка, но внезапно ощутил на себе чей-то пристальный взгляд, а в ушах прозвучал неуместный для всеобщего оцепенения смешок. Насторожившись, словно зверь, почуявший охотника, тиратец едва заветно повернул голову и наткнулся на холодные, жемчужно-серые глаза эльфийки. Тель презрительно кривила губы и смотрела на него совсем не так, как полагалось смотреть на будущего хозяина материка. Под её колючим, враждебным взглядом Дигнару даже стало немного страшно, но приятно потяжелевшие серебряные браслеты на правом запястье прогнали гадкую внутреннюю дрожь, вернули уверенность и ощущение силы. На полных, суховатых губах заиграла не менее уничижительная, чем у Тель, улыбка, а в ненавидящих, маленьких глазках ясно читалось: «Дай срок, и я весь ваш поганый род уничтожу!» Эльфийку, однако, угроза не испугала. Продолжая с отвращением смотреть на Дигнара, она отпустила руку Геды и положила ладони на тарелку. Раздался оглушительный треск, фарфоровые осколки сломанным веером распластались на скатерти. Сын сатрапа недовольно поморщился - громкий звук отвлёк внимание ликанцев от Оникса, и теперь все они удивлённо смотрели на Тель.
- Простите, господа, - виновато произнесла эльфийка. – Сегодня я такая неловкая…
- Ничего страшного, - успокоила её Морика. – Мы все волнуемся за нашу девочку.
- Да-да. - Миганаш жестом приказал слуге заменить тарелку и неуклюже заметил: - Прошу простить нас, Дигнар. Мы не каждый день дочь замуж выдаём. - Его так подмывало немного приподнять голову и вновь насладится видом нереально красивого фантоша, но в ушах до сих пор звучал треск разбитой тарелки, вырвавший из сладких грёз, и Миганаш, нутром чувствуя опасность, взял себя в руки, с достоинством посмотрел на гостя и улыбнулся: - Позвольте представить Вам Сетраша Анрана и Грониша Зартара.
Не спуская внимательных глаз с Дигнара, советники поочерёдно кивнули. Оба были возмущены выходкой гостя, который притащил с собой красавца-фантоша специально для того, чтобы поразить их и выбить из колеи. О том, что это произошло случайно, Сетраш и Грониш даже не думали: глупо предполагать, что хозяин не знал, как губительно действует на людей красота его телохранителя. «Интересно, если б Тель не разбила тарелку, мы бы до сих пор пялились на фантоша?» - одновременно подумали они, настороженно посмотрели друг на друга, потом на четыре чёрные фигуры у дверей, и липкие щупальца страха сжали их сердца. И Сетраш, и Грониш с пугающей ясностью осознали, что были на волосок от гибели. Пока они находились под властью писаного красавца, оставшиеся фантоши могли с лёгкостью убить их. Старейшины отвели взгляды от дверей и с бдительным вниманием уставились на гостя. Теперь они ежесекундно ожидали от него какой-нибудь каверзы, а в седых головах крутился назойливый вопрос: «А того ли союзника мы избрали?»
Между тем Миганаш Теригорн представил Дигнару жену, эльфийку и, последней, дочь. Гедерика взглянула на жениха и брезгливо поморщилась: на фоне телохранителя тот выглядел ещё более уродливым. Неприкрытое омерзение на лице невесты задело Дигнара, и, зло хмыкнув, он сквозь зубы процедил:
- Похоже, Ваша дочь не блещет ни выдержкой, ни воспитанием. Выражая столь явное отвращение ко мне, она ставит под сомнение благополучный исход заключительного этапа переговоров, поскольку наш брак является одним из важнейших пунктов договора.
Услышав бестактное заявление Дигнара, Миганаш побледнел от возмущения и на несколько секунд потерял дар речи, а Гедерика вздрогнула, словно получив пощёчину, и на её глазах заблестели слёзы. И снова положение спасла Тель. Эльфийка крепко сжала запястье девушки, и, поймав ехидный взгляд тиратца, спокойно произнесла:
- На фоне Вашего фантоша, Дигнар, мы все выглядим замухрышками. А Ваше усталое после долгой дороги лицо смотрится и вовсе невыигрышно. Возможно, мы совершили ошибку, устроив ужин в честь помолвки в день Вашего приезда.
- Но Дигнар ещё в письме просил познакомить его с невестой как можно быстрее. Не могли же мы проигнорировать его желание. С нашей стороны это было бы неуважением к гостю, - светским тоном заметила Морика и мило улыбнулась тиратцу, в мыслях желая ему сдохнуть.
Морика Теригорн изначально была против брака дочери с сыном сатрапа, но Миганаш настаивал, уверяя, что их девочка станет соправительницей Тирата и гарантом мирной жизни материка. Скрепя сердце, Морика согласилась с его доводами. Но сегодня, воочию увидев Дигнара, она поняла, что совершила ошибку, что будущие перспективы не сделают дочь счастливой: Гедерика явно испытывала отвращение к Дигнару, и надежды на: «стерпится - слюбится» не было никакой. Морику охватили дурные предчувствия. Она прекрасно знала характер Геды: послушная и терпеливая девочка могла долго крепиться, но потом всегда следовал взрыв. Сегодняшняя выходка с волосами и попытка побега представлялись Морике цветочками, а уж какие ягодки из них вызреют… «Даже представлять не хочется. Лучше бы Дигнар и, правда, умер!» - в отчаянии подумала женщина и ужаснулась, поняв, что совершенно искренне желает тиратцу смерти. Но какие бы мрачные мысли не бродили в голове Морики, улыбка на её губах продолжала оставаться приятной и доброжелательной.
Дигнар же, сообразив, что его пытаются вовлечь в светскую беседу, не дал сбить себя с толку:
- Да, леди, я спешил увидеть предназначенную мне в жену девушку, ибо рассчитывал, что, несмотря на политическую подоплёку нашего брака, обрету в её лице верную подругу и соратницу в нелёгких государственных делах! Сатрапия идёт на беспрецедентный шаг, возвышая иноземную женщину до уровня принцессы, а в будущем и до второго лица в государстве. Вы же понимаете, что это значит, леди? Ваша дочь должна быть безупречна и чиста, как слеза младенца, поскольку именно она станет символом новой тиратской жизни. Именно на неё будут смотреть тысячи тиратцев, толкуя каждое её движение, каждый жест и улыбку. – Дигнар сделал эффектную паузу и с подъёмом вопросил: - А теперь представьте, что будет с моим отцом, моим народом, да и со мной, если Ваша дочь публично бросит на меня столь презрительный и гадливый взгляд?
Тель крепче сжала похолодевшую и едва заметно дрожащую руку Гедерики, а Морика Теригорн гордо вскинула голову. Пафосная речь Дигнара разозлила её и, забыв о приличиях, интересах государства и здравом смысле, она твёрдо произнесла:
- Что ж, раз моя дочь Вам не подходит, можете не жениться на ней. Гедерика останется в родительском доме, где мы с Тель продолжим заниматься её воспитанием и образованием.
Такого поворота событий не ожидал никто. И второй раз за ужин на малый зал обрушилась шокирующая тишина. Гедерика с удивлением посмотрела на мать и перевела взгляд на Дигнара. Ей казалось, что оскорблённый тиратец должен встать и уйти, но тот, приоткрыв пухлый рот, продолжал сидеть за столом, глядя на Морику Теригорн как на чудовище, внезапно явившееся из детской сказки. Сын сатрапа совершенно не представлял, как выпутаться из щекотливого положения, не потеряв при этом лица, а в голове назойливо крутилось: «Отец меня прибьёт!» Миганаш вместе с коллегами тоже смотрел на жену, лихорадочно соображая, что делать. Разорвав помолвку, Морика уничтожила почти подписанный мирный договор и превратила Тират и Ликану во врагов. Над страной замаячил призрак кровопролитной войны. Дигнар искоса взглянул на Миганаша, надеясь, что более опытный в переговорах старейшина сделает хоть что-то, но тот, не отрываясь, смотрел на жену, будто ждал, что она возьмёт свои слова обратно. Однако бледная и неподвижная, как восковая фигура, женщина поедала глазами ненавистного сына сатрапа, и если бы её взгляд мог убивать, то за столом давно бы сидел труп.
Секунды стремительно уносились в вечность, смятенное молчание в зале становилось гуще и тревожнее, и Дигнар не выдержал. Он вскинул голову, намереваясь высказать всё, что думает о несостоявшихся союзниках, и вдруг вспомнил, что за спиной стоит Оникс. В тот же миг в ушах зазвучали назидательные слова отца: «Фантоши не игрушки, сынок. Это сложный, многоцелевой и весьма ценный инструмент. С его помощью ты можешь решить практически любую проблему. Как в бою, так и в жизни».
«Вот сейчас и проверим, - с отчаянной решимостью подумал Дигнар и мысленно обратился к Ониксу: - Я должен подписать союзный договор, а для этого необходимо восстановить помолвку с Гедерикой. Причём сейчас же! Действуй!»
Тель, единственная, кто смотрела на Оникса, заметила его лёгкий, едва заметный кивок, и, поняв, что тот собирается использовать магию, приготовилась вступить в поединок. Однако фантош повёл себя совсем не так, как она ожидала. Юноша мягко улыбнулся, обвёл ласковыми травянисто-зелёными глазами ликанцев и остановил взгляд на макушке Дигнара. Тель не сразу поняла, что происходит, а, сообразив, мысленно ругнулась и не стала вмешиваться. От фантоша мягкими, тёплыми волнами исходили любовь и взаимопонимание. Словно аромат духов они заполняли пространство, вбирая в себя напряжение, враждебность и неприязнь. Морика и Миганаш, Сетраш и Грониш, Гедерика и Дигнар расслабились, заулыбались, и в зале воцарились мир и покой.
- Простите меня за опрометчивые слова, Ваше высочество, - виновато произнесла Морика.
Сын сатрапа откликнулся мгновенно:
- И Вы, леди, примите мои извинения. А, в знак примирения и дружбы между нами и нашими странами, позвольте вручить Вашей прекрасной дочери дары и попросить стать её моей женой.
- Конечно.
Морика доброжелательно улыбнулась, и окрылённый успехом Дигнар поднялся. Один из фантошей поднёс ему резную шкатулку, сияющую золотом и драгоценными камнями. Наследник откинул крышку, взял в руку тяжелый золотой перстень с искрящимся в свете магических ламп бриллиантом и подошел к Гедерике. Девушка послушно поднялась, чувствуя себя впервые выступающей перед публикой актрисой, и, когда, Дигнар спросил, согласна ли она стать его женой, ответила, как полагалось по сценарию:
- Да.
На глазах Морики выступили слёзы: она поняла, что потеряла дочь навсегда, но на сердце почему-то было легко и спокойно. Мужчины с умилением проследили, как тиратец надел на палец девушки перстень, поцеловал руку и, вручив резную шкатулку, вернулся на своё место. Горько улыбнувшись, Тель поднялась, забрала подарок жениха и усадила растерянную собственной решимостью воспитанницу на стул:
- Всё хорошо, дорогая.
Геда молча кивнула. Массивный перстень оттягивал руку, мешался и раздражал, заставляя нервничать и краснеть. Пребывая в смятении, она не заметила, как из боковых дверей выскользнули слуги, как бокалы наполнились вином, а на её тарелке появился любимый фруктовый салат. И лишь громкий голос отца, провозгласившего тост за жениха и невесту, вернул девушку к действительности. Она машинально взяла бокал, подняла голову и тотчас столкнулась взглядом с фантошем Дигнара. Травянисто-зёлёные глаза смотрели на неё с пониманием и нежностью, и Гедерика почувствовала, как по телу, прогоняя тревогу и страх, растекается мягкое, успокоительное тепло. Девушка облегчённо выдохнула, несмело улыбнулась и отвела глаза – разглядывать молодого мужчину в присутствии жениха показалось ей неприличным.
Хрустальный перезвон бокалов, тихий стук вилок и ножей, а потом, словно весеннее половодье, полилась застольная беседа. Гедерика сама не поняла, каким образом втянулась в оживлённый разговор, изобилующий увлекательными историями, анекдотами и забавными случаями из её детства. Вместе со всеми девушка смеялась, потягивала вино и за обе щёки уплетала фруктовый салат. Даже Дигнар не казался ей таким противным. «Обычный, даже простоватый, молодой мужчина. И, если сравнивать его не с фантошем… Фантош!» Девушка едва не подавилась, поймав себя на мысли, что весь вечер украдкой поглядывает на телохранителя своего жениха. Зардевшись, как маков цвет, Гедерика взглянула на эльфийку, словно хотела услышать от неё совет, и та, как ни странно, поняла девушку. Грустная улыбка, застывшая на чётко очерченных губах, стала горькой, а ясный взгляд серых глаз пронёсся по лицам ликанцев и остановился на Гедерике, предлагая понаблюдать за соотечественниками. Безмолвный совет няни удивил, но девушка всё же последовала ему и едва усидела на стуле. Все без исключения ликанцы время от времени поглядывали на прекрасного фантоша, и в этот миг их глаза вспыхивали любовью и обожанием. «Магия? – растерянно спросила себя Геда, не в силах поверить что Сетраш и Грониш, почтенные ликанцы, верные мужья и заботливые отцы, вдруг поддались любовной страсти, да ещё к юноше! Про мать с отцом она даже подумать такое не смела… - Точно магия! Значит, он нас всех околдовал?! И Тель видит это! Почему же она молчит?! Это нечестно!»
Щёки Гедерики приобрели болезненный пунцовый оттенок. Она хотела встать и заявить, что Дигнар вместе со своим телохранителем обманывают их, но не удержалась и в последний раз взглянула на фантоша. Это стало роковой ошибкой. Серые глаза девушки потерялись в тёмной зелени древнего величественного леса и растворились в нём, как капля пресной воды в солёном море.
- Это уж слишком, - пробормотала Тель и с силой сжала запястье воспитанницы.
Девушка дёрнулась, отвела глаза, а эльфийка, гневно посмотрела на фантоша. Однако тот проигнорировал угрожающий взгляд, поскольку вступать в поединок приказа не было, тем более что Гедерика, побывав в тенетах древней родины эльфов, и думать забыла об обвинительной речи. На губах Оникса играла безмятежная улыбка, а глаза по-прежнему светились любовью и нежностью ко всему живому.
- Рад был познакомиться с Вами лично, Дигнар, - сквозь тупой звон в ушах услышала Гедерика голос отца. – Жду Вас завтра в полдень в парадном зале.
Дигнар лучезарно улыбнулся, рассыпался в ответных благодарностях и, пожав мужчинам руки, покинул малый зал. Красавец-фантош ушёл со своим господином, и, едва за ними закрылась дверь, ликанцы облегчённо выдохнули и как один уставились на эльфийку.
- Что за чудовище он привёз с собой, Тель? – мрачно поинтересовался Миганаш Теригорн. – Ни один из нас не смог противостоять его фокусам, а ведь мы все маги, и, как ты знаешь, довольно хорошие.
- Вот-вот, - кивнул Сетраш. – У меня всё время было такое чувство, словно я действую по чьей-то указке.
- А уж его первый номер и вовсе ни в какие ворота не лезет! – воскликнул Грониш. – Мы, как дети малые, засмотрелись на красивую игрушку, забыв обо всех и вся! Нас голыми руками перебить можно было! Стыд-то какой!
Эльфийке до жути не хотелось говорить правду, но молчать означало нарушить договор с Теригорном, и, облизнув пересохшие губы, она тихо произнесла:
- Фантош Дигнара – эльф.
- Чушь! – отрезал Сетраш. – Мы все видели…
- Что вы видели? – Тель поднялась и гневно взглянула на старейшин: – Руку даю на отсечение, ни один из вас не сможет описать фантоша. Вот Вы, господин Сетраш, скажите нам: какого цвета у него были глаза?
Старейшина озадачено поскрёб щёку:
- Ну…
- Хорошо. А волосы?
Сетраш взглянул на коллег, потом снова на Тель и развёл руками. Эльфийка беззлобно усмехнулась:
- Не напрягайтесь, всё равно ничего не вспомните. – Она оперлась ладонями о столешницу, склонила голову и заговорила сухим, ломким голосом: – Этот эльф совсем мальчишка. Не знаю, как Ордену удалось зацапать его, но реальность такова: в руках Дигнара великолепный маг. Правда, использует он свою силу интуитивно, не считаясь с законами. Ни магическим, ни этическим, ибо никто из эльфийских магов не стал бы использовать магию любви и красоты во вред людям и любым другим живым существам… Так или иначе, мальчик действует по наитию, следовательно, обучать его магии было некому. Эльфийских магов в Ордене нет. И это единственная хорошая новость. – Тель с грустью посмотрела на то место, где ещё недавно стоял фантош, и, болезненно скривив губы, добавила: - Я не знаю, каким образом эльф попал в Тират, но он, несомненно, пленник. Безвольная и опасная игрушка в руках Дигнара.
- Да уж… - протянул Миганаш и с силой обхватил подбородок, обдумывая слова эльфийки. Внезапно он встрепенулся и пристально взглянул на Тель: - А ты можешь так сделать?
- Как? – В серых глазах проскользнуло недоумение.
- Ну… Ну… Твоя красота может стать такой же э… убийственной?
- Хочешь использовать меня так же, как Дигнар использует мальчишку, старейшина? – недобро усмехнулась Тель и гордо вскинула голову. – Не получится! Я скорее умру, чем позволю себе прибегнуть к древней магии во вред кому бы то ни было. По нашим меркам это страшное преступление, которое карается смертью. Если бы Дигнар продемонстрировал способности своего телохранителя на территории федерации, то был бы немедленно казнён! Думаю, даже родство с сатрапом не спасло!
Губы эльфийки дрожали, щёки пылали гневным румянцем, глаза горели ненавистью. Спокойная, выдержанная няня Гедерики была на грани срыва, и теперь уже девушка схватила её за руку.
- Успокойся, пожалуйста, - горячо зашептал она. – Никто не посмеет заставить тебя делать то, что ты не хочешь.
- Да-да, - поспешно закивал Миганаш. – Я просто спросил. Мы же должны найти способ защититься от магии фантоша. А то получится как сегодня! Если бы не ты… В общем, позволь поблагодарить тебя, Тель, от лица всех нас.
Старейшины согласно кивнули, а Грониш, нервно вздохнув, добавил:
- Сегодня ты спасла нас, Тель, но что будет завтра? Вдруг Дигнар явится на подписание договора со своим опасным телохранителем, и мальчишка заставит нас сделать, что-нибудь не так? Например, подсунет какой-нибудь исправленный экземпляр, и вместо союзника мы получим сюзерена. Ты можешь помочь нам, Тель?
- Да.
Голос эльфийки прозвучал глухо, но твёрдо. Старейшины облегчённо выдохнули, а Миганаш со всей возможной вежливостью поинтересовался:
- Когда тебе удобно обсудить детали, Тель? Сейчас или, может, ты хочешь отдохнуть? До утра ещё есть время.
- Сейчас.
Шумно переговариваясь, взрослые поспешили к дверям, а Гедерика тяжело облокотилась на стол и закрыла пылающее лицо ладонями. О ней снова забыли. «Никто не воспринимает меня всерьёз. Они будут обсуждать, как обезопаситься от фантоша, а я?... Бросили меня, словно я чужая! – Геда отняла руки от лица и сильно потёрла щёки. – Я должна во всём разобраться. В конце концов, именно мне предстоит жить в Тирате. Не желаю, чтобы с помощью фантоша Дигнар сделал из меня счастливую идиотку! До отъезда два дня. Нужно спешить!»
Девушка выскочила из-за стола и бросилась в свою комнату: ей необходимо было решить, что делать дальше и к кому обратиться за советом и помощью.

@темы: Фантош

---

Фантош. Глава 1. Жених.

Посеребрённая ручка мягко скользнула вниз, дверные петли, очнувшись от долгого сна, скрипнули, и в полумрак зала скользнула хрупкая невысокая девушка. Тяжело дыша, она привалилась к косяку, затем порывистым движением захлопнула дверь, и с приоткрытых губ слетел досадливый стон:
- Если так шуметь, с конспирацией можно распрощаться. Но, так или иначе – отступать некуда!
Собственный голос показался невероятно звонким. Эхом набатного колокола он пробежал по телу, вынудив обернуться к двери и замереть. Тишина. Время исполнить задуманное есть. Главное, не отступить. Не струсить. Страх, липкий и влажный, как тающее желе, медленно и неотвратимо подбирался к сердцу. Его липкие щупальца сжимали вены, затрудняли дыхание.
«Папа не простит… - Девушка всхлипнула и нервно пригладила длинные тёмные локоны, разметавшиеся от бега. – Или ему теперь всё равно? Он уже меня предал. Так какая разница?!» Пальцы пробежались по волосам, по тонкому шёлку платья, безжалостно сжали драгоценную ткань на бёдрах. Чёрные влажные глаза наполнились жгучей решимостью и заметались по залу, полному никому не нужных вещей и забытых воспоминаний. Плотные шторы трепетно оберегали их от внешнего мира и солнечного света. Вдоль дубовых стен высились завалы из разномастных стульев, похожие на сбившихся в кучу ежей, неопрятные кипы гобеленов и штабеля скрученных в рулоны ковров. Основное пространство зала заполняли большие и маленькие, узкие и широкие шкафы, шкафчики, секретеры и серванты, которые казались в полумраке загадочными тёмными скалами, а одинокие кресла и канапе, затесавшиеся между ними - мелкими островками в безжизненном море забвения.
Девушка невольно поёжилась: обстановка зала как нельзя лучше отражала царящее в душе уныние, и это было неприятно. «Неужели всё хорошее для меня закончилось? Почему? За что?» Стиснув пальцы сильнее, она сделала несколько быстрых неровных шагов и остановилась перед огромным гардеробом, когда-то украшавшим спальню её матери. Зеркальные дверцы помутнели, на их гладкой поверхности больше не резвились весёлые хрустальные искры. Теперь здесь царили грязные разводы, оставленные небрежными руками служанок, раз в несколько месяцев заглядывающих в зал, чтобы смахнуть накопившуюся пыль.
- Мама…
Тихий вздох сорвался с губ, сердце учащённо забилось и затрепетало. Подавшись вперёд, девушка прижалась щекой к холодному зеркалу и зажмурилась:
- Мама…
В ушах раздался надрывный крик, а перед глазами возникла самая ужасная в жизни картина: мама и папа стоят друг напротив друга и кричат, кричат, не переставая. Это было страшно, очень страшно. Милые, добрые родители - воплощение любви и понимания, исторгают проклятия, упрёки, обвинения…. И всё из-за неё. «Нет! Я здесь ни при чём! Это мерзкие тиратцы! Их мерзкий договор! Ненавижу!»
- Гедерика!
Девушка вздрогнула, оглянулась и испуганно уставилась на дверь. «Ну, нет! Только не сейчас. Я ещё ничего не успела».
- Геда! Ну, где ты? Хватит прятаться!.. Это глупо!.. Гедерика Сердана Теригорн! Я знаю, что ты рядом. Немедленно выходи! Имей мужество встретить судьбу с гордо поднятой головой!
Голос нянюшки, поначалу приятный и мягкий, стал холодным и жёстким, как стальной прут. Он требовал, вынуждал подчиниться, и девушка сама не заметила, как шагнула к двери. И остановилась, растерянно хлопая глазами.
- Да что ж это такое? – еле слышно прошипела она. – У меня что, мозги совсем отбило?
Геда глубоко вздохнула, отрешаясь от магического зова, и вернулась к гардеробу. Растворив зеркальные дверцы, девушка почти целиком забралась внутрь и стала ощупывать гладкое пыльное дно.
Идея устроить тайник под носом у матери принадлежала первому учителю Гедерики. В шесть лет у Геды проявился магический дар, и на семейном совете было решено нанять для неё учителя. Няня, пестовавшая девочку с колыбели, утверждала, что вполне справится с этой ролью сама, но Миганаш Теригорн посчитал, что два учителя для любимой дочурки лучше, чем один. Но только сейчас Геда начала понимать, что им двигало на самом деле - нянюшка Тель была эльфийкой. Не то чтобы отец не любил эльфов. Отнюдь. Как глава Совета Ликаны он часто и много общался с представителями Федерации малых рас, и даже состоял в дружеской переписке с некоторыми из них. Но если дело касалось магии… Миганаш Терригорн твёрдо придерживался канона, гласящего, что магия малых рас и людей различается по сути и никоим образом не пересекается. Тель не единожды пыталась переубедить упрямца, но Миганаш остался при своём мнении…
Так, вопреки протестам няни, в жизни Гедерики появился Каломуш Перт. Двадцатилетний студент с русыми волосами и веснушчатым лицом казался Геде ужасно взрослым. Открыв рот, она вслушивалась в низкий бархатный голос, краснела под пристальным взглядом синих глаз и мечтала никогда не расставаться с учителем. Но первая влюблённость развеялась, как лёгкая утренняя дымка, едва Геда узнала Каломуша поближе. Отстранённость и недоступность, пугавшая на первых уроках, постепенно сменилась дружелюбием и открытостью. Через месяц учитель и юная ученица приятельствовали, а уроки превратились в захватывающие магические игры. И, если бы не железная рука Тель, единственная дочь главы Совета Ликаны превратилась бы в неуправляемого сорванца.
Возможно, именно из-за диаметрально противоположных взглядов на воспитание Гедерики, Каломуш и Тель на дух не переносили друг друга. Эльфийка считала, что воспитатель из Перта никудышный, что ему нужно строго-настрого запретить приближаться к девочке. Однако Миганаш был иного мнения: лучший студент академии нравился главе Совета за бьющую ключом энергию и оптимизм. И на все высказывания эльфийки категорично заявлял: «Каломуш останется, потому что я так решил!» Тель лишь качала головой и уходила. Она была убеждена, что порядочная девушка не должна походить на хулиганистого мальчишку. Морика Теригорн полностью поддерживала няню, но порой Миганаш бывал невероятно упрямым, а уж если дело касалось любимой единственной дочери, становился неумолимым. Так что, детство Гедерики протекало легко и беззаботно. Она смеялась и шалила, лазала по деревьям, устраивала пикники в городском саду. Расположившись на зелёной травке, они с Каломушем ели, пили и много-много болтали: о том, почему всходит солнце, как в тучах рождается дождь и зачем человеку магия…
Пальцы нащупали крохотный выступ. Затаив дыхание, девушка надавила на него, и деревянная панель поехала в сторону, открывая широкое прямоугольное углубление. Тайник. Единственная вещь, о которой не знала вездесущая нянюшка. Гедерика хихикнула, вытащила плоскую тяжёлую шкатулку и поставила её на колени. На лакированной крышке был нарисован спящий котёнок. Свернувшись клубком, он прижимал лапку к мордочке, точно ребёнок, сосущий во сне пальчик. Шкатулку подарил Гедерике Каломуш. И тайник сделать помог. Перт считал, что у каждого человека должен быть хотя бы один секрет. Секрет, который можно лелеять и хранить или поделиться им с другом. «Тайны связывают людей сильнее родственных уз», - с улыбкой говаривал он маленькой ученице, и она верила ему. Свой секрет Геда разделила с Каломушем, лучшим другом на свете.
В тайнике хранилось множество полезных и не очень мелочей. Гедерика улыбнулась и открыла шкатулку: «Я не позволю какому-то там тиратцу распоряжаться своей судьбой!» В руки, словно сами собой, прыгнули ножницы и круглый фиолетовый камешек с хитрым заклинанием. Пять лет назад Геда в очередной раз поругалась с няней и горела желанием отомстить. Учитель согласился помочь, зная, что девочка не злопамятна и успокоится раньше, чем он закончит колдовать. Так и случилось: Тель была прощена, а артефакт занял место в «сокровищнице» и лежал бы там всегда, если б не договор с тиратцами.
Гедерика сунула камешек в карман и лязгнула ножницами. На мгновение ей почудилось, что серебристый металл слишком зловеще блестит в полумраке, но она отогнала страх и сомнения прочь. Собрала волосы в кулак, поднесла к ним ножницы и зажмурилась. Щелчок, ещё один. Шее стало холодно и неуютно. Бросив ножницы в шкатулку, Гедерика провела ладонью по голове и облегчённо выдохнула.
- Я сделала это! И это только начало! Вы ещё пожалеете, что обошлись со мной, как с бессловесной тварью! - со злым упрямством сказала она, захлопнула шкатулку и поставила её в углубление.
Волосы в тайник не влезли. Гедерика вылезла из гардероба и засунула их под ближайшее кресло, решив, что так они не сразу бросятся в глаза. О том, что будет, когда её увидят почти лысой, девушка старалась не думать. Захлопнув зеркальные дверцы, она гордо расправила плечи и достала из кармана фиолетовый камушек:
- Поздно отступать. Будь, что будет!
Геда покосилась на кресло, под которым покоилась её роскошная грива, и поднесла артефакт к губам. Мягкий толчок в солнечное сплетение, лёгкое жжение кожи. Девушка не знала, как сработает заклинание, но предполагала, что в зеркало лучше не смотреться, и, развернувшись к гардеробу спиной, зашагала к выходу из зала. Рядом с дверями, под покосившемся секретером из красного дерева, её со вчерашнего дня ждал узелок с неприметным коричневым костюмом, которые носили слуги дома Совета. Шёлковое платье полетело на пыльный пол. Гедерика втиснулась в узкие штаны, затянула кожаные ремешки на куртке, натянула плюшевый берет. Короткие пряди непривычно топорщились, щекотали лицо, но девушка постаралась не обращать на это внимание. Главное – она перестала быть похожей на саму себя. Теперь можно было выбраться из дома и отправиться к городским воротам, ведь до прибытия делегации Тирата оставалось всего ничего. Геда хотела посмотреть на сына сатрапа, а уж потом решить, что делать: бежать или остаться? Почему-то она была уверена, что один взгляд на врага прояснит мысли и заставит либо сразиться с судьбой, либо ей покориться. По крайней мере, Гедерика на это очень рассчитывала.
Осторожно приоткрыв дверь, девушка выглянула в коридор и прислушалась - нянюшка находилась где-то рядом. Под ложечкой заныло от предвкушения: Геда давно мечтала потягаться со всесильной эльфийкой. До сего дня ей казалось, что магия Тель безгранична, что ей самой никогда не достигнуть таких высот в магическом искусстве. Что бы ни делала Геда, какие бы ни выдумывала проказы, вездесущая няня всегда опережала её на шаг, появлялась в самый неподходящий момент и пресекала задумку, а потом ещё и отчитывала, словно несмышлёного ребёнка. «Ничего, сегодняшний день всё изменит!» - с затаённым торжеством подумала девушка, сосредоточилась и, окружив себя заклинанием отвода глаз, покинула зал.
Впрочем, заклинание оказалось излишней предосторожностью. Пока Гедерика быстро шла к чёрной лестнице, она не встретила ни единой души. «Конечно, все уже на площади. Кто же захочет пропустить из ряда вон выходящее событие! Только я, как последняя дура, должна сидеть в своей комнате и ждать… Ни за что! - Стиснув кулаки, девушка на секунду остановилась, внимательно прислушиваясь к своим ощущениям: нянюшка, не обнаружив воспитанницу, отправилась в жилое крыло дома. - Значит, успеваю!» И Геда бросилась вперёд с удвоенной скоростью. Мягкие кожаные башмачки дробью простучали по истёртым ступеням, входная дверь распахнулась, и девушка с жадно вдохнула прохладный утренний воздух, точно вырвавшись из мрачного подземелья. На душе стало легче и светлее. Гедерика вдруг поняла, какой угнетённой и несчастной была в последние дни. Родители, друзья, знакомые – все смотрели на неё с печалью и состраданием, будто девушка внезапно заболела тяжёлой, неизлечимой болезнью.
- Долг. Долг. Все только и твердят о нём, но никто даже не попытался понять меня. Действительно понять! На кой мне их сочувствие? Что я с ним буду делать там, в Исанте?.. – Гедерика громко шмыгнула носом, поправила берет и направилась к городским воротам, продолжая ворчать: - Почему именно я? Выбрали бы лучше Элинику Зартар, она и красивее, и характер у неё решительный. Вон, как братьев гоняет. А ведь она в семье самая младшая. И она тоже дочь советника! Почему?
Вопрос был глупым, и Геда это отлично понимала. Элиника могла быть трижды красавицей и умницей, но дочерью главы Совета она не была, и тиратцев совершенно не интересовала…
Гедерика миновала центральный рынок, пересекла аккуратный сквер, окружающий высокое белоснежное здание библиотеки, и вышла на широкую мощёную улицу, ведущую к городским воротам. Здесь было шумно и людно. Девушка вклинилась в нарядную, возбуждённую толпу и с облегчением выдохнула: теперь нянюшку можно не опасаться. В такой толчее отыскать одного единственного человека практически невозможно. Почти не прислушиваясь к болтовне сограждан, Гедерика думала о том, что, даже считая тиратцев врагами, ликанцы не желали ударить перед ними в грязь лицом и вырядились сегодня в самые лучшие одежды. Богатые горожане щеголяли шелками и драгоценностями, менее зажиточные – добротными, расшитыми яркими нитками платьями и плащами. А на головах, у всех без исключения, высокие шляпы с перьями.
- Так или иначе, для них это праздник… - вздохнула девушка, и сердце наполнилось щемящим счастьем и любовью.
Гедерика гордилась тем, что родилась в Ликане. Она любила своих трудолюбивых и независимых соотечественников. И теперь, всматриваясь в их одухотворённые, выразительные лица, радостно улыбалась. Вот Паруш Теликор, с ним Геда ходила в начальную школу. Паруш обожал рисовать корабли с огромными выгнутыми парусами. А вот, в двух шагах, утиной походкой вышагивает Теламика Вантертаг, жена хранителя городской библиотеки. В руках – неизменный розовый зонтик, на плече - вышитая бисером сумочка. Госпожа Вантертаг ею очень гордилась. Ещё бы! Сумочку вышил её драгоценный супруг…
Ощутив на себе пристальный взгляд, Теламика обернулась, и Геда поспешно опустила глаза. Вряд ли госпожа Вантертаг узнала бы её в этой одежде и без роскошных волос, но рисковать всё-таки не стоило. Однако идти, глядя под ноги, было неинтересно, и Гедерика вновь стала рассматривать сограждан, ведь именно ради них, ради их спокойствия, ради мира и процветания родной страны она должна была уехать в Тират. «Ты станешь залогом светлого будущего всей Ликаны!» - так два месяца назад сказал ей отец, и Геда согласилась на брак с сыном сатрапа. Согласилась решительно и твёрдо, чтобы покинув зал Совета окунуться в беспросветную, мучительную тоску.
- Я оказалась слабой и глупой.
К щекам прилила краска, приоткрытые губы задрожали – волна отчаяния и стыда окатила девушку с головы до пят. Щелчок ножниц, хулиганский артефакт, ворованная одежда, побег из дома… Каждым своим шагом Гедерика предавала ликанцев, и ничего не могла с собой поделать.
Болезненный толчок в спину заставил девушку продолжить путь: она не заметила, как остановилась в растерянности. Поглубже надвинув берет, словно тот мог скрыть пылающие щёки и влажные от слёз глаза, Геда шла к городским воротам, а голоса и смешки ликанцев позорными плетьми хлестали её душу. И всё же она не отступила. А ведь могла бы вырваться из толпы, вернуться домой и покаяться. Знала, что родители простят и, возможно, поймут, но упорно продолжала идти вперёд.
Постепенно слёзы высохли, щёки перестали пылать – стыд спрятался где-то глубоко внутри, уступив место раздражению. «Не буду ничего решать, пока своими глазами не увижу этого… этого… гуся!»
- Врагов нужно знать в лицо! – зло прошипела девушка, и шедшая рядом дородная женщина испуганно покосилась на неё и подалась в сторону.
К счастью, в этот момент они уже подходили к городским воротам и, забыв о странном подростке, горожанка привстала на цыпочки и стала высматривать удобное для обозрения место, а, отыскав его, проворно заработала локтями, с лёгкостью проталкиваясь сквозь толпу. Гедерика с завистью посмотрела ей вслед, сетуя на собственную худосочную фигуру. Но, с другой стороны, малый рост и щуплость имели свои преимущества. Геда хитро ухмыльнулась и направилась к старому многовековому дубу, на толстых крепких ветвях которого громоздилось не меньше трёх десятков мальчишек. Прорваться к дубу оказалось непросто, горожане, разгорячённые ожиданием, пропускали подростка весьма неохотно. Продвижение сопровождалось тычками и недовольными возгласами. Мысленно ругая соотечественников за грубость, Геда представляла разгневанное лицо нянюшки, разглядывающей совершенное неуместные на теле юной леди синяки. «Ну и крику будет!» Девушка поморщилась и остановилась, задрав голову. Толстый ствол, покрытый серой, рифлёной корой уходил в вышину и казался огромной тёмной башней, а гигантские ветки и широкие листья – змеями и бабочками, заполонившими небо. На фоне белой каменной стены, опоясывающей город, и аккуратных трёхэтажных домов, большинство из которых составляли гостиницы, раскидистый дуб выглядел неуместным, но у Совета рука не поднималась отдать приказ о его уничтожении, ведь посадил дерево основатель Бершана – Багодиш Марритон.
Гедерика с благоговением коснулась шершавой коры, потом поплевала на руки и начала проворно взбираться на дерево. Справа от неё сопел такой же мелкий охотник до удобных зрительных мест. А позади, наступая на пятки, взбиралась рыжеволосая девчонка с двумя тонкими длинными косичками.
Выше, выше, мимо задорно болтающихся ног и ехидно-насмешливых взглядов. Геда начала уставать - не каждый день дочери главы Совета приходилось лазать по деревьям, а свободных мест всё не было. Скосив глаза вниз, девушка вздрогнула: она забралась слишком высоко, как никогда прежде. Голову немного повело, кровь застучала в висках, и Гедерика всем телом прижалась к стволу, пытаясь унять страх. Гогот и презрительный свист ударили в уши. Уткнувшись лицом в кору, Геда зажмурилась, представляя, как сидящие на ветках дети и подростки тычут в неё пальцами, но заставить себя ползти дальше не могла.
«Пора признать поражение», - тоскливо подумала девушка, и в этот момент трубачи на городской стене возвестили о приближении тиратцев.
Тихонько всхлипнув, Гедерика последним усилием рванулась вверх, не замечая, как грубая кора царапает кожу, добралась, наконец, до вожделенной пустой ветки, уселась на неё и затуманенными от слёз глазами взглянула на тёмную арку ворот. Трубы продолжали реветь, толпа, на секунду примолкнув, разразилась приветственными воплями, и на площадь медленно въехали разодетые гвардейцы в сине-золотых плащах с вытканными на плечах медведями – гербом Тирата. С широкополых чёрных шляп свисали длинные перья зелёного цвета, дань уважения изумрудному флагу Ликаны. Геда скользила по военным равнодушным взглядом, ожидая появления более важных гостей, среди которых был тот, кто явился разрушить её жизнь.
А солдаты продолжали прибывать. Проехав парами через городские ворота, они разъезжались в стороны и выстраивались ровным полукругом. Несколько тиратцев оказались рядом с дубом, и Гедерика смогла разглядеть их лица. Не очень чётко, но достаточно, чтобы отметить смуглый оттенок кожи, резко очерченные скулы и презрительно, как ей показалось, сжатые губы.
«Ненавижу вас!» - хотелось заорать девушке, но сил на крик не было. Каким чудом она удерживается на ветке, Геда старалась не думать. Пальцы впились в рифлёную кору, а взгляд намертво прирос к тёмной арке ворот - на площадь въезжала тиратская знать. Пышные, вызывающе роскошные одежды, в гривах и хвостах лошадей - нити драгоценных камней. Наглые жёсткие улыбки, точно не гости прибыли в Бершан, а завоеватели. Каждого сопровождает телохранитель в простых чёрных одеждах.
- Фантоши… - сорвалось с губ, и, забыв обо всём, Гедерика вытянула шею, силясь лучше рассмотреть легендарных тиратских магов-телохранителей.
В голове закрутились обрывки сведений из учебников и рассказов Каломуша. Воспитанные Орденом чистого духа, фантоши являли собой образец беззаветной преданности. Они полностью отказывались от собственной судьбы, ради служения первым лицам Тирата. Молчаливые и аскетичные, фантоши тенями следовали за своими хозяевами, готовые по первому слову разорвать любого. И всё. Это была вся информация, которой располагали ликанцы, и из-за её скудности существование фантошей обрастало множеством самых невероятных слухов и предположений. Говорили даже, что где-то в подземных лабораториях Ордена расположен загадочный инкубатор, в котором выращивают этих странных магических существ…
Гедерика наморщила лоб: слухи слухами, но вживую фантоши выглядели вполне обычными людьми. «Воинами», - поправила себя девушка. Действительно, облик легендарных телохранителей словно кричал, что они воинственны и опасны. Кожаные шлемы-маски с прорезями волос, собранных в высокие хвосты - гебы. Скрещенные за спиной лёгкие мечи, широкие пояса с кинжалами и какими-то закруглёнными железками. Геда не разбиралась в оружии, отец старался держать её подальше от всего, что было связано с насилием и жестокостью. Взгляд напряжённых чёрных глаз скользил от одного фантоша к другому, и все они казались Геде олицетворением её будущего, мрачного и безликого.
Рискуя свалиться, девушка оторвала руку от ствола и впилась в неё зубами. Боль не позволила разрыдаться. Шумно выдохнув, Гедерика разжала челюсти и стала медленно спускаться вниз. Она увидела всё, что хотела. Почти всё. Отчаянное желание хоть одним глазком посмотреть на ненавистного сына сатрапа испарилось. Теперь Геде хотелось одного: воспользовавшись суетой, царящей в городе, ускользнуть за ворота и отправиться куда глаза глядят. И никогда не возвращаться.
Спускаться оказалось труднее, чем забираться. Прижимаясь к стволу, Геда, точно гусеница, ползла вниз. Медленно, сантиметр за сантиметром. Колени и кожу на животе саднило, нежные пальцы кровоточили. «Дура! Какая же я дура! Зачем я всё это затеяла? Нужно было просто удрать! Нет же, захотела, чтобы он сам от меня отказался! Да с чего я вообще решила, что Дигнару есть дело до того, как я выгляжу?» Ясная и простая мысль громом поразила Гедерику. Она застыла, расширенными глазами глядя прямо перед собой, а потом резко обернулась – наследник сатрапа как раз выезжал из арки ворот. Взгляд Гедерики будто прирос к круглому, одутловатому лицу с коротким широким носом, пухлыми губами и узкими, словно замочные скважины глазами. Ёжик тёмных густых волос украшал тонкий золотой венец. «И это самый завидный жених Тирата? – ужаснулась Геда, разглядывая широкоплечего громилу в сияющих драгоценными камнями одеждах. – Урод ряженый! И это страшилище станет обнимать и целовать меня? Нет! Ни за что! Лучше умереть!» Слёзы горячим, обжигающим потоком заструились по бледным щекам. Но отвернуться Геда не могла: всхлипывая и по-детски шмыгая носом, она наблюдала, как Дигнар останавливает коня перед членами Совета, а его фантоши спешиваются и преклоняют колени, ожидая, когда их господин ступит на землю.
«У него их пять… - заторможено подумала девушка. – Больше, кажется только у сатрапа. Шесть? Семь?.. Не помню…» Гедерике почему-то стало обидно, что она забыла сей общеизвестный факт, и слёзы полились с удвоенной силой. Они замутили взгляд, заставляя жмуриться и часто моргать, и теперь Геда не видела, а скорее угадывала, что происходит на площади. Желто-зелёная мантия и короткая бородка - отец. Он что-то произнёс, и ликанцы разразились приветственными криками. «Ну, почему они радуются? Это же враги!» Девушка прижалась лицом к рукаву, утирая слёзы, и взглянула на Дигнара, тот по-прежнему сидел верхом, точно каменная статуя. Лицо ничего не выражало, пальцы крепко сжимали поводья. Наконец, он что-то произнёс и слегка склонил голову, видимо, выражая благодарность за тёплый приём. А потом один из фантошей сорвался с места, подскочил к лошади хозяина и застыл на четвереньках. Геда даже дышать перестала. Раскрыв рот, она смотрела, как Дигнар перекидывает ногу через шею коня и становится прямо на живую ступеньку. Крики на площади смолкли. Ликанцы, как и Гедерика, во все глаза таращились на неприкрытую демонстрацию пренебрежения к человеку. А сын сатрапа, словно насмехаясь над всем, во что верили ликанцы, постоял на спине фантоша, спрыгнул на землю и с гордым видом последовал за растерянными членами Совета, которые изо всех сил старались не показать, как сильно задела их выходка гостя.
Гедерика бросила взгляд на поднявшегося с земли фантоша: на чёрной ткани отчётливо виднелись следы сапог, и вновь посмотрела на будущего супруга. Дигнар развалился на мягком диване в элегантном открытом экипаже и, откинувшись на спинку, равнодушно взирал на ликанцев.
- Как я буду жить с ним?
Воздух разорвал свист бича. Экипаж дрогнул и неторопливо покатил к центру города. Почти сразу его окружили всадники-фантоши, а следом потянулась длинная вереница тиратцев. До приёма оставалось около трёх часов, и Геда тяжко вздохнула: нужно было на что-то решаться. Бежать и предать Ликану или вернуться домой и принести себя в жертву? Девушка содрогнулась, представив укоризненные взгляды родителей и нянюшки, и продолжила спуск. Она вновь отрешилась от происходящего. Рядом проворно спускались девчонки и мальчишки, звучали шутки и звонкий смех, но Геда ничего не видела и не слышала. Она ползла и ползла, невидящим взглядом скользя по грубой шероховатой коре, пока ноги не упёрлись во что-то твёрдое. Не сразу сообразив, что достигла земли, Гедерика отступила от дерева, развернулась и уткнулась взглядом в знакомые жемчужно-серые глаза.
- Тель?
- И как это понимать, юная леди? – строго осведомилась эльфийка.
Высокая, стройная, в длинном шёлковом платье, она походила на сказочную королеву, и Гедерика нервно сглотнула, понимая, как убого смотрится на её фоне. Тем более сейчас, с неровно обрезанными волосами и непонятно чем на лице. «Всё-таки нужно было посмотреть в зеркало». Запоздалая мысль расстроила девушку, и она не нашла, что ответить нянюшке. Уткнувшись взглядом в утоптанную землю, Геда закрыла глаза, чувствуя, как неумолимо краснеет.
Поза раскаяния впечатления на эльфийку не произвела. Резким движением откинув за спину длинные светлые волосы, она шагнула к подопечной, схватила её за подбородок и стала придирчиво разглядывать бледное, покрытое розовой сыпью лицо.
- Когда-нибудь я прибью Каломуша.
- Это не он. Я сама!
- Убеждай в этом родителей. Я же прекрасно вижу, кто приложил руку к твоему преображению.
В другое время сухой, напряжённый голос няни огорчил и даже напугал бы Гедерику, но за это утро она передумала и пережила слишком многое. Сейчас её волновало только одно. И, подняв на эльфийку красные от слёз глаза, Геда тихо спросила:
- Почему они так со мной?
Тель разжала пальцы. Серые глаза потеплели и стали задумчиво-грустными:
- Поздно же ты опомнилась, Геда.
- Я… - Голос девушки сорвался. Она и сама не знала, почему молчала два месяца. Ведь могла поговорить с мамой, с отцом, с Тель, в конце концов. – Я… - Гедерика вновь осеклась и вдруг прижалась к няне, крепко обхватив её руками.
- Бедная, глупенькая девочка, - прошептала эльфийка, ласково поглаживая выбившиеся из-под берета прядки.
- Я не хочу, Тель, ничего не хочу.
- Пойдём, Геда. Поговорим дома. – Тель склонилась к уху девушки и чуть слышно добавила: - На нас уже посматривают. Твоё заклинание почти разрушилось, а я колдовать не хочу. Колдующая посреди столицы эльфийка слишком приметное зрелище.
- Хорошо, - устало кивнула девушка. – Всё равно я вряд ли бы рискнула сбежать.
- Это стало бы твоей самой большой ошибкой.
- Знаю. И всё же… - Гедерика отступила от няни и несмело взглянула в родное красивое лицо. – Мне не понравился Дигнар. Я ненавижу его!
- Тише, Геда. Идём.
Эльфийка схватила девушку за руку и потащила за собой.

Наследник сатрапа, полузакрыв глаза, лежал в ванной. Прохладная, с запахом мяты и лимона вода приятно холодила кожу, свежие, резкие ароматы бодрили и медленно, но верно изгоняли тяжелое, затянувшееся похмелье. «Угораздило же меня напиться перед самой встречей с местными стариками, - недовольно морщился Дигнар. – Вроде и выпил всего ничего, а состояние, как после недельного запоя. Хорошо ещё, что с лошади сам слез и до комнаты на своих двоих дошёл, почти не шатался. Не хватало ещё рухнуть под ноги местной знати! А так они приняли мой бледный вид за усталость… Во всяком случае, сочувствие в их взглядах присутствовало. Может, они и сами не прочь пивка попить и прекрасно всё поняли?»
Дигнар поджал пухлые губы и глубоко вдохнул холодный мятный запах, надеясь унять тупую боль в затылке, а заодно прогнать гнетущие размышления. Ни то, ни другое не вышло. Напротив, боль усилилась, мысли понеслись в ещё более досадном направлении: наследник представил себе красное от гнева лицо отца, читающего донос о его безобразном поведении. Вода в ванной тотчас показалась омерзительно холодной, кожа покрылась мелкими пупырышками. Дигнар подпрыгнул и пулей вылетел из ванной.
- Халат! – дрожа от холода и злобы, гаркнул он во всю мощь лёгких, резко тряхнул головой и едва не застонал от боли: по затылку, словно кузнечным молотом шарахнули, а к горлу подступила желчь. Пол под ногами дрогнул, накренился, разноцветная плитка на стенах комнаты вдруг ожила, слилась в радужном хороводе и закружилась, как бешеная.
- Ваш халат, хамир, - донёсся откуда-то издалека приятный, чуть хрипловатый голос.
На мокрые плечи легла мягкая, тёплая ткань, сильные руки, будто невзначай, удержали Дигнара от неминуемого падения. Пёстрый хоровод замер ровными неподвижными квадратами, пол обрёл умиротворяющую неподвижность. Руки, поддержавшие наследника в трудную минуту, исчезли, и тот, запахнув длинные полы и завязав широкий цветастый кушак, побрёл к двери, которая распахнулась, едва он протянул к ней руку. Переступив порог, Дигнар остановился, рассматривая открывшуюся глазам спальню. Ничего особенного: плотные шторы на окнах, красно-зелёный ковёр на полу, стены, обитые тканью в тон ковру, мебель, сработанная из редкого в Тирате красного дерева, и большое напольное зеркало в массивной резной раме. Именно к нему Дигнар и направился, хотя гораздо больше манила широкая, низкая кровать с пышными подушками и призывно откинутым покрывалом. Однако разлёживаться было некогда, и, бросив на вожделенную постель тоскливый взгляд, наследник уставился на своё зеркальное отражение. С минуту он тщательно рассматривал высокого широкоплечего мужчину в длинном банном халате. Ёршик чёрных мокрых волос, слегка опухшее, помятое лицо…
Дигнар сморщил нос и коротко ругнулся: попойка в последней на пути в столицу Ликаны гостинице даром не прошла. Глаза обзавелись уродливыми синеватыми мешками и красными прожилками, щёки побледнели, а кожа выглядела как обесцвеченный апельсин.
- Краса-авец… - протянул тиратец, недовольно пожевал толстые губы, отошёл от зеркала и без сил рухнул в кресло, заставив несчастную мебель обиженно скрипнуть.
От резкого движения успокоившаяся было боль сдавила виски и беспокойно завозилась в затылке. К горлу вновь подступила тошнота, желудок сжался, и его содержимое низверглось в серебряный тазик, поднесённый заботливыми руками.
- Да что ж это такое?! - прохрипел Дигнар, вытирая губы рукавом. – Сколько мне ещё мучиться? А ещё этот идиотский приём! Там пить и есть придётся…
Очередной рвотный позыв прервал горестную тираду. Тиратец склонился над тазиком, выворачивало его долго и основательно. И когда несчастный поднял зеленоватое, мокрое от пота лицо, в маленьких красных глазках светились мука и злость.
- Чтоб им всем провалиться… - простонал он и откинулся на спинку кресла.
Руки, лежащие на подлокотниках, мелко дрожали, в уголке рта застыла капелька пенистой горькой слюны. Мимолётный взгляд в зеркало, и сын сатрапа расстроился окончательно. «Краше в гроб кладут!» - с досадой подумал он, осторожно поднялся и нетвёрдым шагом направился обратно в ванную. Вымыв лицо и прополоскав рот, Дигнар вернулся к зеркалу. Выглядел он также плохо, как и десять минут назад. Бесстрастное стекло по-прежнему отражало одутловатое лицо, обескровленные губы и узкие щёлочки глаз. «И сделать ничего нельзя!» Тиратец, скрипнул зубами и перевёл взгляд на стенные часы: до приёма оставалось жалких тридцать минут – только-только одеться успеть.
- Ваш костюм, хамир, - прозвучал за спиной тихий голос, и в зеркале возникла чёрная фигура. На вытянутых руках лежало роскошное сине-золотое одеяние. Недовольно поводив челюстью, Дигнар слегка кивнул, дав понять, что готов одеваться, и фантоши засуетились вокруг хамира, наряжая в парадный костюм.
Спустя четверть часа наследник великой империи был готов к выходу. Могучую фигуру облегал помпезный сине-золотой костюм, на ногах красовались низкие бархатные сапоги на скошенном каблуке, в волосах сверкал тонкий золотой венец. Однако Дигнар остался недоволен: богатые одежды лишь подчеркнули покойницкую бледность его лица.
- Вот зараза…
Наследник задумчиво потёр переносицу, и вдруг его осенило. На толстых губах заиграла змеиная усмешка, глаза нехорошо блеснули, руки сжались в кулаки. Дигнар крайне редко использовал своего любимого фантоша таким образом, но сегодня положение было безвыходным. И, отвернувшись от зеркала, он скомандовал:
- Снимай колпак, Оникс!

@темы: Фантош