Фантош. Книга вторая.

[Полина К.]

Глава 16.
Обманутые надежды.

- Странно… - задумчиво протянул Йоль. – Обоз в этой части Бершанского леса? Если б я был купцом, воспользовался бы портальными камнями. Тащиться по лесу имеет смысл, когда по пути есть с кем торговать. А здесь: ни дорог-то нормальных, ни деревни какой завалящей. Очень странно…
- Может, контрабандисты? – Найлин озабоченно поскрёб щёку. – В прошлом месяце ограбили хранилище магических древностей в Тальгаре…
- Украли десяток давно не действующих артефактов, так, коллекционеров побаловать. И, насколько я понимаю, для их перевозки трёх-четырёх сумок достаточно, а тут обоз.
- В любом случае, нужно взглянуть, кто это! Вдруг у них портальные камни есть, по сходной цене?
Оникс покосился на Эстениша: растерянность в его глазах напрягала больше, чем торжество. Словно этот медноволосый наглец уже где-то напортачил и сам испугался содеянного. «А если так? Если он пользуется своим даром интуитивно и предсказать результат его колдовства невозможно? Терпеть таких не могу. От них одни неприятности! Клешни нефас! Мы точно обречены…» Пессимистичные мысли подхлестнули интуицию, и она истошно заголосила: «Опасность! Опасность!» Впрочем, к опасностям фантошу было не привыкать, из них его жизнь почти целиком и состояла. С успехом сохраняя невозмутимую мину на лице, он оглядел федералов, на автомате погладил Гедерику по хрупкому плечику и предложил:
- Давайте я на разведку схожу.
- Вот ещё! – Найлин фыркнул. – Это наша с Йолем обязанность. Нас, между прочим, этому обучали. И ни кто-нибудь хлыщ в балахоне, а сам знаменитый Тарго!
- Плохой из него учитель, если не смог втолковать тебе первое правило разведчика: держи язык за зубами, - с нахальной усмешкой парировал Оникс и, проигнорировав вспыхнувший убийственным огнём взгляд гнома, посмотрел на родича: - Ты отпустишь меня?

Вопрос, заданный в лоб, был абсолютно беспроигрышным вариантом. Прекрасно осознавая, что творится сейчас в душе Йолинеля, фантош уверенно ждал положительного ответа, и тот не замедлил последовать.
- Конечно. – Эльфийский принц предупреждающе зыркнул на напарника и с отеческой благожелательностью добавил: - Только, пожалуйста, будь осторожен. Не рискуй напрасно.
- Разумеется.
- Оникс, – прошептала Гедерика и судорожно сцепила руки на животе возлюбленного. – Не уходи. Пожалуйста!
Фантош осторожно разжал тонкие пальчики девушки, соскользнул со спины Глянца на землю и улыбнулся:
- Всё будет хорошо, Геда. Я только одним глазком взгляну, кто это, и сразу же вернусь. Обещаю.
Гедерика кивнула, и Оникс зашагал прочь, размышляя, как так получилось, что всего за пару часов они с ликанкой стали походить на трепетных влюблённых. Правда, развить тему не вышло. За спиной прозвучал ворчливый голос Найлина: «И что это было, Йоль? Как ты можешь перекладывать наши обязанности на этого сопляка?»
- Этот сопляк, как ты выразился, фантош!
- Вот именно! И ты, как его хамир, можешь командовать…
- Не зли меня, Най!
- Мне не нравится, что он разгуливает по лесу в одиночестве. Мало ли что.
- Это не обсуждается!
- Это почему это?
Ответа родича Оникс слушать не стал, и без того было ясно – напарники затеяли очередную перепалку. «Ведут себя как малые дети! Такое впечатление, что это их первое задание. А ещё утверждают, что Тарго лучший из лучших. Оказывается и на старуху бывает проруха: выбирать учеников великий и легендарный совсем не умеет. И эти двое – яркое тому подтверждение». Оникс беззвучно хмыкнул, перешёл на бег и, проскочив сквозь заросли боярышника, углубился в лес. Он спешил, ибо ни секунды не сомневался, что с такими шумными спутниками, их пребывание рядом с обозом долго незамеченным не останется. Короткий взгляд на небо, и фантош поморщился: солнце стояло в зените. Для разведки время не лучшее. Да ещё и лес редкий, слишком хорошая видимость. А прибегать к заклинаниям не зная, с кем имеешь дело – откровенная глупость.
Вздохнул и побежал быстрее, стремясь как можно дальше уйти от места, где спорили его нерадивые спутники. Минут пятнадцать-двадцать ничего подозрительного не наблюдалось. Лес и лес, только слишком тихий для полуденного часа. Ни птиц, ни зверья не слышно, будто повымерло всё. И быки больше не мычали. «Может, и правда, порталом обоз ушёл?» - подумал фантош и метнулся к ближайшим кустам: вдалеке между деревьями мелькнула какая-то тень. Оникс плашмя рухнул на землю и затаился, обострив слух до предела. В трёх десятках метрах от него крадучись двигались несколько существ. Сколько именно, определить было затруднительно - существа умело маскировались. Едва уловимое дыхание, мягкая бесшумная поступь. Если б не чуткий эльфийский слух, фантош их и не заметил бы.
«Да кто ж это?»
Рядом послышался шорох, и Оникс дёрнулся, как от удара. «Не может быть! Как я мог пропустить?» Он ужом скользнул под куст, затаил дыхание в надежде остаться незамеченным, и в то же мгновение в двух шага от него возникла невысокая стройная фигура с ног до пят закутанная в жёлтые одежды.
«Жрицы?!» Оникс одним махом «натянул» на себя заклинание невидимости, но помогло оно мало, ибо секунду-другую спустя к женщине присоединился пёс. Огромный, с длинной белоснежной шерстью, словно присыпанной на концах золотой пыльцой и аж потрескивающей от переизбытка магической силы.
- Ты что-то слышал, Пило?- низким грудным голосом спросила солнцепоклонница, и собака согласно кивнула.
Именно этот кивок окончательно убедил фантоша, что это не сон, и перед ним самый что ни на есть настоящий фамильяр. «А ведь считается, что в Иртане давно уже не прибегают к подобному колдовству». Но тут пёс повернул лобастую морду, и фантош забыл как дышать. На него смотрели дымчато-синие, лишённые даже намёка на радужку глаза. Только чёрные, подрагивающие точки в центре глазницы указывали на то, что существо не слепое. И Оникс отлично знал, кому принадлежат эти синие, подёрнутые туманом глаза, потому что был одним из немногих эльфов, кому довелось встречать на своём жизненном пути фей! Прекрасных крохотных созданий с чистой светлой душой и огромным магическим даром. Древняя, как сама вечность, раса, когда-то многочисленная, но много веков назад покинувшая Иртан в поисках нового юного мира. За исключением нескольких семейств, не пожелавших оставлять родные пенаты. Впрочем, вряд ли кто мог похвастаться знакомством с ними, феи всегда жили замкнуто, сосредоточенные друг на друге и внутренних проблемах клана. Никакой торговли, ни единого смешанного брака. А после того, как основная масса маленького народца ушла из Иртана, оставшиеся предпочли затеряться в отдалённых землях Федерации или вовсе перебраться на другой материк. Но раз в два-три десятилетия кто-то из фей приходил на окраину Великого леса, чтобы получить благословение и совет, ведь также как и эльфы они были его детьми.
Оникс плотно сжал губы, подавив рвущийся из груди горестный вздох, и склонил голову в скорбном поклоне. А что ещё, кроме соболезнований, он мог предложить мёртвой фее, душа которой томилась в заточении. В собственном фамильяре! «Пусть тот, кто сотворил такое, сдохнет в жутких мучениях! – мысленно прошипел фантош и, стиснув кулаки, вперил ненавидящий взгляд в занавешенное жёлтой тканью лицо. Ярость, кипевшая в душе, обострила восприятие, и он увидел толстую кроваво-красную нить, что тянулась от виска солнцепоклонницы и двойным витком охватывала шею фамильяра. - Как такое возможно?! Как рука-то поднялась?..»
Собака меж тем слегка повела ушами, втянула ноздрями воздух и сделала маленький шажок по направлению к фантошу.
«Эльф?»
«Фея?»
- Кто здесь, Пило? – настойчиво спросила жрица. Она нервничала и, как заведённая, сканировала пространство вокруг себя, однако обнаружить мага-невидимку не могла.
Оникс беззвучно поднялся, приняв сидячее положение. Бежать – бесполезно, малейший шум, и солнцепоклонница легко определит его местонахождение. И, без сомнения, нанесёт удар. «А ведь она не одна… - Эльф глянул по сторонам, но никого не заметил. – Значит, уже прошли. Они всё ближе и ближе к Йолю и остальным. Времени почти не осталось… - Фантош вновь посмотрел на белоснежного пса, который, казалось, о чём-то напряжённо размышлял, и тихо попросил: - Отпусти меня».
- Пило! Что ты застыл как статуя? Я в последний раз спрашиваю: здесь есть кто-нибудь?
Сердце эльфа сжалось от болезненной жалости: нить-поводок запульсировала, натянулась, и на белоснежной шерсти блеснули рубиновые капли. Дымчато-синие глаза на миг прикрылись, а потом вновь нашли лицо Оникса.
«Не в моей власти отпустить тебя, мальчик. Прости…»
«И ты прости меня, фея», - буквально кожей ощущая, как растворяются в вечности секунды, прошептал эльф и единым слитным движением поднялся на ноги. Чувства и сомнения умерли – тренированное тело действовало само по себе, ведомое непреложным инстинктом – во что бы то ни стало защитить хамира, которому угрожала смертельная опасность. В руке блеснул световой кинжал. Прыжок – и лезвие с хлюпом вошло в горло жрицы. По самую рукоять. Но, пожалуй, впервые в жизни Ониксу было наплевать на то, что он сделал. Смерть солнцепоклонницы не коснулась его сердца. Выдернув кинжал, фантош толкнул бездыханное тело на землю и даже не посмотрел на него. Взгляд намертво приковал к себе умирающий пёс. Дымка в синих глазах приобрела серебристый оттенок, белоснежная шкура утратила золотистый блеск, поблекла и стала полупрозрачной – фамильяр исчезал, и вместе с ним растворялась в небытие израненная душа феи.
«Беги… Помоги… Есть другие…»
Оникс сорвался с места и чёрной молнией заскользил между деревьями. Только сверхскорость могла позволить ему ускользнуть от чутья фамильяров. И он всё ускорялся и ускорялся. Тёмный метеор, беспощадный и смертоносный, проносился по лесу, оставляя за собой трупы жриц и их помощников – фамильяров с душами магов. Не все узники хотели умирать, пару раз в спину фантошу неслись проклятья, но слов благодарности всё же звучало больше. Но Ониксу было всё равно: он торопился покончить с врагами, чтобы те не успели встретиться с хамиром. «В случае крайней опасности фантош должен отдаться на волю инстинктов, ибо все, что нужно, вложено в него мастером и подмастерьями», - вдалбливали ему в Геббинате, и истинность этого постулата с успехом подтверждалась сейчас на практике.
Восьмерых жриц, что жёлтыми призраками крались с разных сторон к его спутникам, фантош уничтожил минут за пять, но этого разгорячившемуся рассудку показалось мало, и, дабы устранить опасность раз и навсегда, Оникс стрелой понёсся к обозу. Двести, триста метров, и вот уже чёрные сапоги едва касаются травы - фантош фактически летит над холодной весенней землей. Деревья слились в размытую полосу, звуки - в визгливую какофонию, а на краю сознания зазвучала мелодия Великого леса. Тихая и тревожная, словно предупреждающая: «Ты должен остановиться, нельзя терять связь с реальностью».
Но разве мог воспитанник Геббината отступить, если сущность его – защищать, оберегать, служить? И Оникс мчался сквозь лес, как хищник, втягивая ноздрями воздух и сжимая в ладонях рукояти магических клинков. Ворвался на поляну, где жрицы и их слуги устраивались на привал, и, не сбавляя скорости, ринулся в атаку. Если бы сейчас Кальсом увидел своего ученика, он бы возгордился, ибо Оникс в эту минуту походил на разъярённого бога войны - совершенного убийцу, не знающего ни сомнений, ни сострадания, действующего чётко и точно. Ни единой заминки, ни единого лишнего движения - каждый удар отправлял за грань чью-то жизнь. Жрицы Солнца даже маломальского сопротивления оказать не сумели. Минута – и все они мертвы. Как и их слуги.
Замолчало последнее человеческое сердце, и Оникс застыл на месте, тяжело дыша и неотрывно глядя на световые клинки, на острие которых дрожали тёмно-красные капли. Чувство опасности схлынуло, точно морская вода во время отлива, и ему на смену пришли горечь и опустошение. Нет, фантош не жалел о том, что сделал. Он ни на секунду не сомневался, что поступил правильно. «Если бы я не убил их, они убили бы нас. Или того хуже – доставили бы в свой Орден. Не знаю, что бы они сделали с Йолем, Наем и Эстенишем, но нам с Гедой точно бы не поздоровилось. Её бы убили либо вернули Дигнару, а меня точно пустили б на опыты. Боюсь, участь фей показалась бы мне вселенской благодатью».
Но вот то, как он расправился с желтушницами, заставило Оникса поёжиться. Одно дело слышать о своих невероятных способностях от мастера и подмастерьев и совершенно другое столкнуться с этим вживую. «Похоже, я и сам до конца не знаю, на что способен. Жутковато…» Фантош вздохнул полной грудью и поморщился: запах крови буквально пропитал воздух. Окинув беглым взглядом поляну, эльф решил, что его спутникам не стоит видеть последствия устроенной им резни.
- Не желаю никому ничего объяснять!
Но, прежде чем уничтожать улики, нужно было кое-что проверить. «Если Эстениш действительно изменяющий, я получу то, зачем явился», - сказал сам себе Оникс и, перешагивая через обезглавленные тела, направился к повозкам. Сдёрнул грубую ткань, укрывавшую груз, и с недоумением уставился на ряды больших деревянных ящиков. Гладко струганные доски, медная окантовка по углам, резные накидные замки из серого металла. Пальцы эльфа легли на защёлку. Магический импульс, и замок рассыпался в прах. А следом пропала крышка, явив взору кучу древесных опилок. Оникс придвинулся ближе, с подозрением оглядел ящик и осторожно погрузил руку в опилки. Почти сразу он натолкнулся на что-то твёрдое и извлёк на свет кусок бесцветного минерала, обточенный в форме яйца. Сквозь матовые стенки пробивалось бледное зеленоватое сияние. Тёплое и такое нежное, что у фантоша защемило сердце. Сам не понимая, что делает, он поднёс «яйцо» к лицу и прижал к щеке.
«Эльф… помоги…» - прозвучало в сознании.
- О, нет!
Оникс отдёрнул руку и с ужасом уставился на хрустальную темницу, в которую была заключена душа живого существа. Перед внутренним взором встала совсем юная сильфа: хрупкая воздушная фигурка, открытое лицо с тонкими правильными чертами, длинные волосы цвета морской волны.
- Сволочи! Да как вас земля носит?! – Оникс бережно опустил «яйцо» в опилки, тяжёлым взглядом прошёлся по ящикам, коих в телеге было не меньше двух десятков, и ринулся к следующей телеге.
Сорвал брезент и застонал от бессилья: снова ящики, снова чьи-то оборванные жизни. Сорвав одну из крышек, фантош выхватил из опилок хрустальное «яйцо» и вгляделся в матовую поверхность. На этот раз перед ним был человек, молодой крестьянин с тёмными коротко стрижеными волосами и рыжеватой аккуратной бородкой. И снова призрачный голос взывает о помощи.
- Вы понимаете, о чём просите?! – вскричал фантош и полубезумным взглядом обвёл пять выстроенных друг за другом телег.
Его крик точно пробудил от спячки вялых, безразличных ко всему быков. Мускулистые ноги с тяжёлыми, мощными копытами ударили по земле, а из широких глоток вырвалось низкое гортанное мычание. Первая из телег дрогнула и покатилась вперёд, что в планы Оникса точно не входило. Как и убийство безмозглой скотины. Одним заклинанием он уничтожил сбрую, а другим – отправил быков искать ближайшее человеческое жильё. И тут же забыл об их существовании. Да и что думать о каких-то быках, когда перед тобой десятки пленённых душ.
Оникс болезненно скривился, а потом решительно взмахнул руками, разом уничтожая покровы и крышки ящиков. Следующий взмах, и в воздух взмыла сотня кристаллов, наполняя воздух благостным изумрудным свечением. В сознании фантоша скорбным калейдоскопом закружились лица людей и нелюдей, убитых жрицами Солнца.
- Зачем?
Но мертвецы не знали ответа на его вопрос. Они лишь с грустью смотрели на Оникса и молили о свободе.
И эльф не смог отказать. Опустил голову, ибо душа его разрывалась от жалости, и зашептал заклинание. Но не одно из тех, что за пятнадцать лет неволи изучил в Геббинате, а то, что напевал ему сейчас Великий лес. «Я недостоин», - возникла нежданно мысль, но Оникс отринул её и смиренно отдался на волю магии своего народа. Мелодия Леса зазвучала громче, тело стало лёгким, как пушинка. Ониксу казалось, что он плывёт по небу, возлежа и мягко покачиваясь на огромном пушистом облаке. Ласково пригревали солнечные лучи, игривый ветерок путался в распущенных золотисто-каштановых волосах, забирался под кожаные одежды, остужал кожу, заставляя забыть обо всех тревогах и жизненных перипетиях. Забыть о том, кем он стал…
Внезапный хлопок вырвал фантоша из пленительной неги и швырнул на землю. Мелодия Леса смолкла, оставив после себя ощущение утраты и опустошенности. И лёгкую дезориентацию. В первые несколько секунд Оникс никак не мог сообразить, где он и что здесь делает. Но потом сознание прояснилось, воспоминания вернулись и заставили взлететь на ноги. С глухим шорохом посыпались мелкие осколки: оказалось, что Оникс почти целиком засыпан ими. Матовое крошево – вот и всё, что осталось от варварского колдовства жриц Солнца. Что же касательно их самих… Эльф развернулся, с ненавистью оглядел обезглавленные, изрезанные трупы желтушниц, и слова заклинания, больше похожие на проклятье, сорвались с его губ.
«Если бы я мог, то воскресил бы вас. Чтобы убить снова!» - зло подумал фантош, наблюдая, как красно-чёрное пламя охватывает тела и точно разъедает их. Медленно и неотвратимо трупы растворялись в воздухе, исчезала и пролитая на землю кровь – магическое пламя уничтожало любые улики, говорившие о случившимся на поляне.
Оникс удовлетворённо кивнул и занялся собой: привёл в порядок одежду, волосы, стёр с лица и рук кровяные брызги и грязь, чтобы явиться на глаза родича-хамира в безупречном состоянии. Дождался, когда очищающее пламя потухнет, и шагнул к телегам. Прежде чем уничтожать их, необходимо было проверить, не везли ли жрицы портальных камней. Камней фантош не чувствовал, хотя и должен был, но поискать всё же решился: уж больно хотелось отыскать подтверждение тому, что история с обозом не случайность, а требование изменяющего, предъявленное судьбе.
В первой телеге, кроме опилок и хрустального крошева, ничего не обнаружилось, и эльф направился было ко второй, но был остановлен требовательным голосом:
- Что здесь происходит? Что ты натворил, Оникс?
Вдоль позвоночника будто нагайкой прошлись, и фантош обернулся: синие глаза хамира пылали негодованием. Из-за плеча Йолинеля выглядывал чем-то напуганный Эстениш, справа стоял Найлин, мрачный и суровый, точно каменный дракон, слева – Гедерика, взгляд которой выражал бурю эмоций: волнение, восхищение, укоризну и… страх.
«Что происходит?» - растерялся Оникс и мысленно выругался, услышав ответ.
- Мы нашли в лесу трупы.
- Много трупов, - поддержал напарника Найлин, не сводя угрюмого взгляда с фантоша. – И половина из них – жрицы.
«Бейговы крылья! Совсем о них забыл!» Фантош раздражённо тряхнул головой, отчего туго заплетённая коса слетела с плеча и повисла вдоль спины, и с явной неохотой произнёс:
- Они собирались напасть. Видимо, посчитали нас шпионами.
- Это же жрицы! Вестницы Солнца! – Гедерика шагнула к возлюбленному, вскинула руки и тут же уронила их в бессилии. – Они радеют за добро и справедливость, как наивысшую благодать Иртана! Они бы никогда…
- Может, пора уже прекратить жить иллюзиями? – перебил её фантош. Он не хотел быть грубым, но стоило девушке заступиться за желтушниц, перед мысленным взором всплыла белоснежная морда фамильяра с печальными, исполненными обречённости и муки глазами. – Твои хвалёные жрицы - двуличные, безжалостные твари!
- Оникс?!
- Если бы только знала…
- Покажи! – потребовал Йоль.
Оникс поджал губы: он не ожидал, что родич так быстро откажется от своего обещания. Но приказ прозвучал, и его нужно было выполнять. «Хотя, выполнить его можно по-разному», - едко усмехнулся про себя фантош. Он ещё не отошёл от пережитого кошмара, и жгучая злоба на жриц, занимающихся изуверскими экспериментами над живыми существами (не хуже Кальсома с подмастерьями), кипела в душе, ища выход. И чтобы пресечь неприятный разговор, а, заодно, показать некоторым слишком наивным особам, что женщины, носящие жёлтые солнечные одежды, отнюдь не милые добрые тётушки, Оникс продемонстрировал свои воспоминания всем желающим, включая приблуду-развозчика.
Демонстрация произвела на зрителей неизгладимое впечатление. Йоль и Най, раздавленные страшным открытием, угрюмо смотрели куда-то вдаль. Гедерика отвернулась и сдавленно рыдала, вцепившись зубами в запястье. Эстениш морщился и кусал губу, его взгляд перебегал с Оникса на развороченные телеги, скользил по хрустальному крошеву, снежным покровом устилавшему землю, и вновь возвращался к ушастому воспитаннику Кальсома, а губы беззвучно шевелились.
«Уж не перестарался ли я?» - с сомнением глядя на картину «Всеобщая скорбь», подумал Оникс и направился было к Гедерике, перед которой единственно чувствовал себя виноватым, но остановился и обескуражено уставился на заговорившего вдруг бершанца. Кто мог предположить, что тот очухается первым, да ещё так быстро?
- Это конечно всё безумно трагично, - на удивление спокойно и рассудительно произнёс Эстениш, - но ты, Оникс, уже помог этим несчастным и даже нанёс Ордену Солнца ощутимый удар, уничтожив столько адепток и их несчастных слуг. Так, может, стоит двигаться дальше? Мы же хотим помочь господину Перту? Нужно выстроить портал и…
- Здесь нет портальных камней! – сухо отрезал фантош.
- Как нет? – Эсти кинулся к ближайшей телеге, взобрался на неё и начал с остервенением копаться в опилках и обломках ящиков. – Они должны быть! Должны!
Оникс моментально оказался рядом. Опёрся ладонями о деревянный борт и с любопытством посмотрел в раскрасневшееся лицо развозчика:
- Откуда ты знаешь? Ты же не маг или я ошибаюсь?
Эстениш присел на корточки, отбросил какую-то железку, что держал в руках, и злым шепотом проговорил:
- Да какой я маг? Невезучий я, неприятности к себе притягиваю, ясно? Ты, кстати, это на собственной шкуре сегодня испробовал.
Оникс виртуозно изобразил удивление:
- В смысле?
- Я сказал, что попасть в Исанту для нас очень важно, а когда рядом со мной звучит слово «важно» начинаются всякие неприятности, так что твоё столкновение со жрицами – моя заслуга.
- Чувствуешь себя виноватым?
- Немного. - Эстениш кивнул и, покосившись на федералов и плачущую Гедерику, спросил: - Ты им расскажешь?
- А стоит?
- По мне – нет, а ты поступай как знаешь.
- Я подумаю. – Оникс задумчиво оглядел содержимое телеги. – Ты действительно уверен, что портальные камни где-то здесь?
- Ну… если учесть, что «важно» произнёс я, а не кто-то другой, то не слишком. Но я надеюсь.
Эстениш опустил голову и вновь принялся ворошить опилки. Оникс же обвёл взглядом другие телеги. «Раз он и в самом деле изменяющий, стоит проверить. Но сначала Геда!» Фантош стремительно приблизился к девушке, обнял её за плечи и прошептал:
- Мир жесток и не настолько прекрасен, как ты верила, но рядом с тобой друзья, готовые оберегать и защищать тебя, а это не так мало. Не плачь, пожалуйста, хорошо?
Гедерика подняла голову и с надеждой взглянула на Оникса. Она ждала продолжения, ждала признания в любви, которое навсегда связало бы их как пару, но эльф молчал. Откровенно говоря, для фантоша слова мало что значили, если ситуация требовала, он мог наговорить что угодно и кому угодно. Так учил его мастер, день за днём вдалбливая: «Для достижения результата все средства хороши». Однако играть на чувствах наивной влюбленной девчонки Ониксу претило. «Но как объяснить, что фантоши не созданы для семейной жизни. Мы телохранители, убийцы. При всей своей шуарской крови, ты достойна кого-то лучше, чем я. Я - порождение больной фантазии Кальсома, а не герой-любовник. Мой удел – месть!.. Но как объяснить это тебе, милая?»
- Нашёл!
Звонкий радостный вопль бершанца, вывел федералов из ступора, а Гедерику заставил вздрогнуть и обернуться. Эстениш в полный рост стоял на телеге и держал в вытянутой руке серый кожаный мешок. «Сумка-хранитель? Так вот почему я не чувствовал портальных камней», - флегматично отметил фантош и посмотрел на Геду. Момент был упущен, необходимость в признаниях отпала, однако облегчения Оникс не испытал, напротив, в душу закралось ощущение, что, промолчав, он обманул самого себя…

Узкий пустой заулок, едва освещённый магическими фонарями, стал для Оникса желанным подарком. Вырвавшись из шумной многоликой толпы, он медленно прошёл по гладкой, отполированной сотнями тысяч ног булыжной мостовой, остановился возле высокого двухэтажного дома, давно пустующего, с тёмными провалами окон и островками мха на растрескавшихся каменных подоконниках, и устало привалился к стене. Пронырливый ночной ветер тотчас забрался под одежду, вынудив эльфа поёжиться и плотнее закутаться в чёрный короткий плащ.
- Этот день меня точно доконает, - прошептал он и устало прикрыл глаза, пытаясь хоть на мгновение отрешиться от навязчивых мыслей.
Не получилось. Разум раз за разом прокручивал события, приведшие Оникса в этот забытый богами тупик на окраине Исанты.
- С самого начала знал, что мы затеяли авантюру, но вместо того чтобы отговорить хамира помогал ему! Идиот! На меня, наверное, помутнение нашло, не иначе. Ладно Йоль с Наем, им Тарго переплюнуть не терпится. Доказать, что они супер-пупер-разведчики. Но я-то, я? И ведь понимал, что скорее на плаху угожу, чем отомщу – и всё равно с ними потащился. Надо было идти одному, убедить их остаться в гостинице и идти. Хотя… остались бы они, как же. Держи карман шире!
Фантош поморщился, вспомнив, с каким энтузиазмом он сам и его спутники обсуждали за обедом поход в Тират. «Да… Горячая еда и спокойная обстановка напрочь лишают чувства самосохранения. О чём мы только думали? Точно помутнение нашло. И всё из-за бершанца!»
Мешок-хранитель, обнаруженный Эстенишем, оказался редким даром судьбы. Не воспользоваться ситуацией было грешно, и маленький отряд отправился в Шильган, большой торговый город на юго-западе Ликаны. Четырьмя порталами! Три из них пришлось выстраивать в Бершанском лесу, где магические силовые линии были слабыми и нестабильными. В Шильгане, сбыв первому попавшемуся скупщику часть портальных камней и получив за них два увесистых кошелька с тиратскими и лианскими монетами, компания отправились на базар, покупать всё необходимое для поездки в сатрапию: тиратсткую одежду, обувь и всякие дорожные мелочи, необходимые для маскировки. Оставалось лишь придумать легенду и запастись полновесными личинами, отводящими взгляды магов. Легенду сочинили за обедом на небольшом, но весьма приличном постоялом дворе, а «маскарадом» занялся фантош, благо с подобного рода заклинаниями он справлялся на раз, даже лучше разведчиков-федералов.
Ближе к вечеру сытые, отдохнувшие путешественники покинули гостеприимный Шильган через южные ворота и неспешно двинулись по широкому тракту, провожаемые недоумёнными взглядами стражников, ибо были единственными, кому пришло в голову покинуть город на ночь глядя. Ехали всадники не долго, через три-четыре километра свернули на просёлочную дорогу и, скрывшись от любопытных глаз, остановились в маленькой осиновой роще. Переоделись. Оникс повесил на шеи спутникам амулеты-личины, а потом вместе с Йолинелем выстроил портал в Тират.
- О чём я только думал? – сквозь зубы процедил фантош, невидящими глазами обвёл мрачный заулок и, прислонившись затылком к холодной каменной стене, устремил затуманенный воспоминаниями взгляд к ясному звёздному небу. – Нужно было оставить в Ликане хотя бы Гедерику. А теперь? Что делать теперь? Будет чудом, если нам удастся выбраться из Тирата живыми.
И попенять было не на кого. Доселе не подводившая его интуиция промолчала - даже не намекнула на опасность. Да и прибытие в Исанту прошло без сучка и задоринки. Портал привёл путешественников в полусгоревший охотничий дом, который пострадал во время одной из пьяных вылазок Дигнара. «Яркий тогда выдался пикничок!» - усмехнулся про себя фантош и покачал головой, пытаясь прогнать воспоминания о бушующем в алкогольном дурмане наследнике, направо и налево раздающем бессмысленные, агрессивные приказы. Хохот, визги, крики на миг оглушили фантоша, а перед мысленным взором полыхнуло оранжево-красное пламя, ослепительным фонтаном ударившее в небо и опавшее на траву пушистыми хлопьями серого пепла… Разгромленный дом с обгорелыми стенами так и остался стоять в лесной чаще. Наследник предпочёл выстроить новый – каменный, куда и перебрались егеря и слуги, которым повезло выжить той безумной ночью.
- Вот бы и нам немного везенья. – Оникс провел ладонью по лицу, вздрогнул, когда мягкая кожа геба опалила холодом кожу, и втянул ноздрями тяжёлый воздух столичного закоулка – влажный, кислый, мёртвый. – Нужно спешить, пока не объявили траур. А то городские ворота запечатают, и мы окажемся в ловушке. Нужно уйти до рассвета, - едва слышно произнёс фантош, но вопреки собственным словам не тронулся с места: красочные картины недавних событий затягивали как болотная топь, а мозг метался в поисках ответа на вопрос, что делать дальше.
Из охотничьего дома маленький отряд прямиком направился в столицу, благо до неё было рукой подать. Галопом доскакали до главного тракта, а дальше поехали чинно и мирно, как самая что ни наесть настоящая тиратская семья. Впереди Найлин в образе пожилого, сгорбленно под тяжестью лет аристократа в изумительном шёлковом камзоле и широкополой шляпе поверх пышных седых волос. Следом – Йолинель. Выглядел эльф как человеческий юноша весьма приятной наружности: короткие светлые волосы, правильное лицо с прямым носом и полными чувственными губами. Впрочем, стараниями фантоша, на новое лицо эльфийского принца никто внимания не обращал, взгляды приковывали лиловый камзол с невероятным количеством золотистых пуговиц на груди и отворотах рукавов, багрово-красные штаны и золотой короткий плащ, полы которого были небрежно откинуты за спину. Чуть позади Йоля ехала Гедерика - симпатичная молодая женщина в белом атласном платье, расшитом алыми маками, слегка зауженном в талии и расходящемся книзу бесчисленным множеством складок. Светло-каштановые волосы «тиратской дамы» были заплетены в причудливую косу и перевиты нитями речного жемчуга, а на макушке красовалась золотая шляпка с длинным снежно-белым пером. Замыкали маленькую процессию Эстениш и Оникс - слуги в ладных тёмно-коричневых костюмах и круглых шапках, украшенных зеленоватыми брошами с серебряными, изящно сплетенными между собой буквами - вензелем хозяев.
Фантош немного нервничал: в отличие от большинства тиратцев, он был прекрасно осведомлён о том, что, вопреки лозунгу «Тират против магии!», в подчинении у начальника городской стражи имелся тайный отряд, отслеживающий магов и магические артефакты, в том числе амулеты-личины. Но опасения оказались напрасными – въезд в Исанту прошёл практически идеально. Единственным, кто ненадолго привлёк внимание стражников, оказался Эстениш. Прямо перед воротами он вдруг разнервничался, стал крутиться в седле, взволнованно зыркая по сторонам, но, получив звонкую оплеуху, затих, и лишь изредка бросал недовольные взгляды на Оникса, которому на это было наплевать. Дождавшись повелительного жеста Найлина, фантош заплатил пошлину, и путешественники вступили в город. Далеко забираться не стали, немного проехали по главной улице, стрелой пересекавшей город, выбрали маленькую скромную гостиницу со свежеокрашенным фасадом и звучным названием «Кубок сатрапа», в ней и остановились. Сняли верхний этаж целиком и заказали ужин. Фантош, правда, дожидаться еды не стал, сменил наряд слуги на привычные чёрные одежды, превратил шапку в кожаный геб и, подойдя к окну, цепким взглядом оглядел задний двор.
- Будь осторожен, - прозвучал за его спиной нежный шепоток.
Оникс обернулся и вздрогнул от неожиданности: расхрабрившаяся ликанка при всей честной компании чмокнула его в губы.
- Геда… - только и смог выдавить фантош. Он откровенно не знал, что сказать. Не целовать же девчонку в ответ, в самом деле?
Гедерика же зарделась и опрометью кинулась в соседнюю комнату. Оникс проводил её напряжённым взглядом, покосился на довольно ухмыляющихся Ная и Йоля, на застывшего с непроницаемым лицом Эстениша и нахлобучил на голову геб.
- Никуда не уходите, дождитесь меня, - бросил через плечо, распахнул окно и выпрыгнул в ночь.
Чёрной тенью промчался по улицам Исанты, благо никто не обращал на него внимания. Одни, потому что просто не видели за пеленой слабенького защитного заклятия, а те, кому магические способности позволяли увидеть, отводили глаза: засматриваться на чужую вещь, тем более такую дорогую, считалось в Тирате верхом неприличия. «Между прочим, идеальное прикрытие для шпиона. Ведь априори считается, что никому из тиратцев в здравом уме и в голову не придёт напялить на себя нашу форму! А если напялит чужак? Правда, сами фантоши запросто раскусят врага и молчать не станут. Но и они не всесильны. Если постараться, провернуть такое всё-таки можно. Я бы точно рискнул! Эх, не о том ты думаешь, Оникс. Лучше внимательно по сторонам смотри. Попадёшься на глаза Дигнару – пиши пропало!..»
Оникс обвёл заулок ненавидящим взглядом, приглушённо рыкнул и сквозь зубы процедил:
- Дигнар, Дигнар, и как тебя угораздило сдохнуть именно сейчас? Теперь папаша твой медлить не станет – не сегодня-завтра бросит войска на Картр, а тебя на щите понесёт, как лучшее свидетельство гибельного влияния магии! Ликанцев вперёд погонят – на мясо, а следом – элитные тиратские части и фантоши… Великий лес! Не допусти, чтобы Федерация пала! Не хочу, чтобы золотая мечта Кальсома сбылась, и мои родичи сгинули в стенах Геббината!.. Бейговы крылья! Сначала дурацкий союзный договор, теперь это… Как ты посмел сдохнуть, Дигнар?
Фантош несколько раз приложился затылком о студеную каменную стену, словно пытался выбить из сознания мысль о том, что его прежний хамир мёртв. Но выбить не удавалось. С той минуты, как он услышал тихое перешёптывание слуг, которые обсуждали внезапную гибель наследника, мир будто с ног на голову перевернулся. Конечно, Оникс сначала не поверил их болтовне и на свой страх и риск отправился в покои Дигнара. Каково же было его удивления, когда он обнаружил, что огромные покои наследника пусты. Ни слуг, ни горничных, ни фантошей. Приглушённый свет ламп и мрачная, тревожная тишина, липкой вязкой жутью расползающейся по нервам.
Эльф на цыпочках прошёл по знакомым комнатам: гостиная, каминный зал, чайная комната, охотничья палата – и остановился перед дверями спальни. Стоял и смотрел на танцующих полуобнажённых девиц, искусно вырезанных мастерами на дубовых створах. Стройные тела, лёгкие, развивающиеся на ветру одежды, босые ступни, утопающие в траве. Сколько раз Оникс мечтал, как однажды войдёт в эти двери с кинжалом в руке и вонзит световое лезвие в горло ненавистному хамиру, навеки лишив его возможности отдавать приказы кому бы то ни было.
Ладони легли на позолоченные ручки, створы беззвучно разъехались в стороны, открыв глазам знакомую комнату, так и пышущую роскошью. Пушистые ковры, тяжёлые парчовые шторы, зеркала в драгоценных оправах, мебель из редких, уникальных пород дерева, золотая посуда. В центре – гигантских размеров кровать на высоких золотых ножках в форме львиных лап. На полу возле изножья дрых Эльмир, старый подслеповатый слуга. Держали его во дворце даже не из жалости, а из любопытства: говорили, что Эльмиру почти двести лет, и аристократы делали ставки, доживёт он до двухсотлетнего юбилея или нет.
Обойдя сопящего и причмокивающего во сне старика, фантош бесшумно приблизился к кровати. На красных как кровь покрывалах, затканных золотой и серебряной нитью, лежал Дигнар. Спокойное расслабленное лицо, скрещенные руки, прижимающие к животу церемониальный меч с тяжёлой витой рукоятью. Не в силах поверить в очевидное, Оникс взобрался на постель и цепким взглядом осмотрел мертвеца. Наследника помыли и переодели в парадные золотые одежды, усыпанные рубинами и бриллиантами, но одежды не стали помехой для взгляда фантоша. С кривой ухмылкой фантош рассмотрел подсохшую рану на груди Дигнара, которая и сейчас, по прошествии полусуток, фонтанировала остаточной магической энергией, и вздрогнул: он понял, кто сотворил смертельное заклинание, положившее конец хрупкому миру в Иртане. Он узнал бы эту ауру в любое время и в любом состоянии. Долгих пятнадцать лет изо дня в день Оникс находился рядом с этим магом – служил ему, учился у него, был его собственностью.
- Зачем?
Неосторожный возглас пробудил Эльмира. Старик распахнул глаза, повертел головой, но разглядеть в полумраке тёмную фигуру фантоша не смог. Тяжко вздохнул, громко посетовал на старость и нерадивых слуг, чьими стараниями дворец скоро будет кишеть крысами и мышами, и снова захрапел. Оникс же поспешил убраться из спальни: он увидел то, что хотел, и больше не собирался задерживаться рядом с мёртвым наследником, один вид которого заставлял его сожалеть об утраченной возможности отомстить за все издевательства и унижения. О Кальсоме, о мотивах, заставивших его убить наследника сатрапии, фантош старался не думать. И о том, какой дикой глупостью было соваться в Исанту!
Он ещё немного покружил по дворцу, подслушивая мысли и разговоры тиратцев, но все вокруг упорно, даже в мыслях, делали вид, что ничего из ряда вон выходящего не произошло, а те глупцы, что рисковали обсуждать гибель наследника вслух, делали это в укромных местах, за наглухо закрытыми дверями. О Каломуше Перте не говорил и не думал никто. Фантош пожал плечами и отправился восвояси, вновь вернувшись к размышлениям о смерти Дигнара…
С одной стороны, Оникс был рад, что кретин, третировавший его полгода, мёртв, но с другой… «Я хотел убить его сам. Сам! Это несправедливо! - Эльфа затрясло от ярости. – Ты отнял у меня всё, мастер, даже такую малость! Но я всё равно отомщу! Ты умрёшь от моей руки! Клянусь! И порукой в том наши имена. Таар! Лине! Каен! Дале! Саан! Шуам! Ты заплатишь за их смерть, Кальсом, как и за то, что без спроса убил моего хамира!»
Оникс замер, точно пойманный с поличным вор, и затравленно оглядел сумрачный глухой заулок, в котором торчал уже битых полчаса.
- Это всего лишь привычка, - пробормотал он, оттолкнулся от стены и побрёл в сторону шумного проспекта, проклиная и собственный язык, и покойного Дигнара, и Кальсома, этот дурацкий город, где даже ночью кипела и бурлила жизнь. – Я просто привык к Дигнару, привык подчиняться ему. Поэтому и обязан был убить его сам! Чтобы очиститься, освободиться… Клешни нефас! Я не могу упустить Кальсома. Нужно во что бы то ни стало разорвать связь с Йолем и бросить вызов мастеру. Пусть лучше я умру сражаясь, чем оставлю нас неотомщёнными! И я, кажется, знаю, кто мне поможет в этом!
В травянисто-зелёных глазах вспыхнула бешеная надежда. Фантош сорвался с места и стремглав понёсся в сторону гостиницы. Влетел во двор, смазанной тенью скользнул за угол здания, ловко вскарабкался по стене и юркнул в приоткрытое окно номера.
- Наконец-то!
Гедерика вскочила с кресла, но приблизиться к возлюбленному не рискнула: Оникс сдёрнул геб и яростным взглядом обвёл комнату.
- Где он?
- Кто? – испуганно пискнула девушка.
Фантош не ответил. Сузив глаза, он шумно втянул ноздрями воздух и ринулся к дверям. Ногой распахнул створы и свирепым демоном ворвался в гостиную. Йоль, Най и Эстениш одновременно подняли головы, до того, как их потревожили, они сидели за столом и мирно беседовали, а теперь с недоумением смотрели на Оникса.
- Что-то случилось? – осторожно спросил Йолинель.
- Случилось, - кивнул фантош и в мановение ока оказался рядом с Эстенишем. Стащил испуганного бершанца со стула, впечатал спиной в стену, так что ноги бедняги задёргались сантиметрах в пятнадцати от пола, и прорычал: - Сейчас ты расскажешь мне всю правду, ублюдок! Всё, как на духу!
- Что тебе от меня надо? – придушенно взвизгнул Эсти и задёргался сильнее, скосив умоляющий взгляд на федералов.
Однако помощи не дождался. Йоль и Най, а также замершая в дверях Гедерика с изумлением таращились на юного эльфа, который с невероятной лёгкостью вытянутой рукой удерживал на весу медноволосого парня, а ведь тот весил столько же, сколько и он сам, если не больше.
- Ты знаешь, что мне надо. - В свободной руке фантоша вспыхнул световой клинок, и ослепительно-яркое лезвие прижалось к шее развозчика. - Хочешь жить – говори правду! У меня сегодня душа рвётся кого-нибудь прирезать, и, честное слово, я буду несказанно рад, если моей жертвой станешь ты! Лжец!

@темы: Фантош