Фантош. Книга вторая.

[Полина К.]

Глава 19.
Побег.

Оникс с недоумением проследил, как распростёртая на песочном ковре фигура джинна медленно растворилась в воздухе, но обдумывать что, как и почему времени не было: скрытых магов во дворце имелось предостаточно, и любой из них мог почувствовать гибель сатрапа. Если уже не почувствовал. Фантош бросил довольный взгляд на труп Селнира и, накинув полог невидимости, направился к дверям, гадая: потребует ли Саттол-младший плату за чудесное спасение от смертоносных молний коллег или таким своеобразным способом он извиняется за историю с нефас?
Эльф притормозил у дверей, решив, что разумнее перенестись подальше от покоев сатрапа, и постарался сосредоточиться…
- Оникс?
Фантош обернулся, его рассеянный взгляд скользнул по коричневому балахону. В травянисто-зелёных глазах мелькнула искра узнавания, однако рвущийся к хозяину разум уже тащил фантоша прочь, не позволяя испугаться или запаниковать. Едва слышный хлопок – и в покоях остался лишь мастер Кальсом.
- Не может быть! Мальчишка совершено точно был мёртв, - не в силах поверить своим глазам, прошептал он и, опомнившись, ринулся за воспитанником.
Для начала Оникс переместился в малый чайный зал: время давно перевалило за полночь и вероятность того, что кому-то из придворных придёт в голову мысль попить чайку, была невероятно мала. Зал, как и ожидалось, был пустым и тёмным, впрочем, фантош в освещении не нуждался. Острый взгляд безошибочно нашёл дверь, и ноги сами понесли к ней. Удрать от мастера Оникс не надеялся, но попытаться был обязан! Натянул на ходу геб, выскользнул в коридор и быстро зашагал к лестнице. С каким удовольствием он «попрыгал» бы сейчас по дворцу, дабы сбить Кальсома со следа, но неизбывный страх перед ним мешал сконцентрироваться.
- Оникс! Стой!
Вполне ожидаемо прозвучал за спиной голос мастера. И реакция фантоша на него тоже была вполне предсказуема: он бросился бежать. Благо людей по дороге почти не встречалось, лишь молчаливые слуги низшего ранга, что работали во дворце по ночам: натирали мраморные и паркетные полы, смахивали пыль и паутину, начищали стёкла и зеркала. Небольшими стайками трудолюбивых муравьёв они копошились в залах, галереях и коридорах.
На что рассчитывал фантош, он и сам не знал. Поэтому ничуть не удивился, когда высокая, окутанная коричневым шёлком фигура преградила ему путь.
- Приказываю тебе: стой!
И Оникс послушно замер посреди лестничного пролёта. Властный голос тугими цепями сковал его тело, а разум заполонило дикое желание молить и молить о прощении. Подчиниться мастеру было естественным и правильным, ведь фантош сотворён, чтобы служить.
- Простите, - выдохнул эльф и едва не застонал от злости и бессилия.
Кальсом же расслабился: необычный фантош по-прежнему принадлежал ему. И пусть его воскрешение ещё предстояло объяснить, главное, что Оникс снова в его руках. «В Геббинате спокойно со всем разберусь».
- Подойди!
Фантош дёрнулся, как попавшая в паутину муха, и вдруг рванулся прочь. Перемахнул через изящные кованые перила и, приземлившись на ступени этажом ниже, понёсся вниз по лестнице. Это случилось настолько быстро и настолько неожиданно, что Кальсом опешил. «Невозможно! Этого не может быть в принципе! Он не может сопротивляться. Кому угодно, но только не мне! Невозможно!»
Пока мастер переваривал своеволие Оникса, тот стремительно мчался вниз по лестнице. Ни на что не рассчитывая и не пытаясь понять, что же произошло. Вперёд его гнала единственная мысль: он смог оторваться. С визгом отскочила к стене босоногая девчонка с большим блестящим ведром. Двое мужчин, расстилавших на ступенях тонкую цветную дорожку, бросились в стороны, уходя с дороги несущегося как ураган фантоша. Однако Оникс никого из них не заметил, целиком и полностью поглощённый желанием как можно скорее добраться до выхода. Он понимал, что попытка побега обречена на провал, и всё равно продолжал бежать.
В холле первого этажа оказалось неожиданно людно. Оникс остановился на верхней ступеньке последнего пролёта, с нервным раздражением рассматривая толпу аристократов в изысканных охотничьих костюмах. Яркие дорогие ткани, оторочки из великолепных мехов, огромное количество драгоценностей. Предвкушающие лица, негромкие разговоры, смех. Слуги с подносами, на которых в высоких бокалах искрилось игристое вино. Фантоши, выглядевшие чёрными мёртвыми статуями посреди разноцветного живого моря.
«Кальсом не посмеет их задействовать, не станет демонстрировать свою власть над чужими игрушками. Не здесь и не сейчас! И сам нападать на глазах у стольких свидетелей не станет». Оникс постарался успокоиться и продолжил путь спокойным размеренным шагом. Но не преодолел и пяти ступеней, как сзади послышались шаги. Эльф обернулся. О! Эту четвёрку, что стояла сейчас на мраморной площадке между этажами, он узнал бы среди сотен тысяч фантошей, не зря же провёл бок о бок с ними целых полгода. Пепел, Лис, Змей и Нырок. Бывшие фантоши Дигнара. «А сейчас они принадлежат мастеру!» Оникс лихорадочно сглотнул, понимая, что предстоящий бой будет тяжёлым и закончится его поражением. А проигрывать отчаянно не хотелось. Слишком многое было поставлено на карту: жизни Йоля, Ная, Гедерики и главная драгоценность – его собственная память. И месть! «Смерти сатрапа мало. Он поплатился за то, что пригрел у трона Орден чистого духа, но первый мой враг всё же не он. Нужно было не убегать, а попытаться убить Кальсома! Хотя бы попробовать! А теперь…»
- Нет, так просто я не сдамся! – зло прошипел эльф, но не бросился в атаку, как рассчитывали фантоши. Наоборот, развернулся к ним спиной, сорвал с головы геб и во всю мощь лёгких заорал:
- Помогите! Сатрапа убили! Это заговор! Фантоши убили Селнира Дестанату!
Крики Оникса подобно волнам пронеслись по холлу. На какой-то едва заметный, почти неощущаемый миг воцарилась тишина, воцарилась лишь для того, чтобы взорваться единым многоголосым аханьем. Потом как резанные завизжали особо экзальтированные дамы, кто-то оглушительно завопил: «Караул! Фантоши-убийцы!», и холл первого этажа поглотила паника. Придворные заметались, пиная слуг и отталкивая собственных фантошей. Все они одновременно бросились прочь, стремясь вырваться из толпы и поскорее убраться в свои покои. И Оникс не преминул воспользоваться собственноручно созданным хаосом: сбежал по ступеням, смешался с толпой и, ловко лавируя между взбесившимися тиратцами, стал пробираться к выходу…

Покои вдовы принца, а ныне невесты сатрапа состояли из нескольких комнат: гостиная, спальня, столовая и даже нечто среднее между кабинетом и библиотекой. Смежная со спальней комната предназначалась, скорее всего, для личной служанки или наперсницы высокопоставленной особы, роль которой при Алемике играла Тель. Однако сегодня эльфийка не решилась оставить подопечную в одиночестве, поскольку её состояние вызывало опасения. Девочка из простой семьи, средненький бытовой маг, внезапно стала невестой хозяина трети материка. Так что причины для лёгкого помутнения рассудка имелись, и Тель всерьёз опасалась за психическое здоровье бывшей горничной. Именно поэтому, уложив тихую и неожиданно послушную девушку в постель, она с ногами забралась в широкое, мягкое кресло, точно по заказу стоявшее в спальне, и предалась раздумьям. Фантош-соглядатай исчез, как только женщины скрылись в спальне, и эльфийка возблагодарила за это Великий лес, поскольку, что и говорить, не привыкла к постоянному чужому присутствию. Воспринимать воспитанника Кальсома как часть интерьера у Теверель не получалось, и она боялась, что не получится никогда. И причиной тому было «знакомство» с Ониксом, несчастным юным эльфом, по прихоти мастера превращённым в живую, послушную игрушку.
Теверель старалась не думать о том, что Оникс – единственный из шести пропавших юношей, которому суждено было выжить, потеряв при этом так много, что не ясно - считать его спасение величайшей удачей или величайшим невезением. «Впрочем, что теперь размышлять об этом? Оникс мёртв и, наверное, это лучший выход для него». На глаза навернулись слёзы. Почувствовав, что вот-вот заплачет, Тель глубоко вздохнула и, смежив веки, обратила взор внутрь себя, туда, где тщательно скрываемые от чужих глаз хранились воспоминания о Великом лесе, колыбели и последнем приюте любого эльфа. На несколько кратких, но таких важных, живительных мгновений эльфийка словно перенеслась под роскошные своды вековых деревьев, услышала священные песнопения мэтров и мэтресс, вдохнула исцеляющий тело и душу воздух и, ощутив так необходимый сейчас прилив сил, открыла глаза. И тотчас почувствовала, что во дворце что-то произошло, что-то такое, что кардинально изменит не только её судьбу, но и судьбы многих и многих иртанцев. Бросив тревожный взгляд на спящую крепким сном Алемику, Тель поднялась с кресла, потянулась как большая грациозная кошка и подошла к окну. Взялась за витой золотой шнур с пышной кистью и потянула, отодвигая тяжелую тёмно-вишнёвую портьеру. В глубине души Тель готовилась к чему-то жуткому и неотвратимому, она не удивилась бы зареву пожаров, охвативших город или ядовито-зелёным всполохам боевой магии, танцующим в тёмном небе. Однако ничего страшного и ужасного за окном не обнаружилось, там, как и полагалось, царил предрассветный мрак, а в высоком чистом небе тускло светились далёкие звёзды. Эльфийка прислушалась, пытаясь уловить начавшиеся в Иртане изменения, но кругом было тихо, как в склепе. И всё же она чувствовала, как преображается мир, как расплетаются и сплетаются заново тонкие нити бытия, как меняются судьбы сотен тысяч людей и нелюдей. Мэтресса скрестила руки на груди и замерла прекрасной величественной статуей.
Сколько времени простояла эльфийка у окна, она и сама не знала: может час, а может несколько минут. Дворец жил своей обычной ночной жизнью: слуги натирали полы, повара на кухне приступили к приготовлению еды, а несколько десятков живших во дворце аристократов в сопровождении жён, слуг и фантошей собрались в холле первого этажа, намереваясь с рассветом отправиться на охоту. И вдруг, как гром среди ясного неба, прозвучало:
- Помогите! Сатрапа убили! Это заговор! Фантоши убили Селнира Дестанату!
Тель вздрогнула - голос показался ей удивительно знакомым… Но мёртвые же не воскресают, а в мире полно существ с похожими голосами. Отринув ненужные, бессмысленные мысли, эльфийка «отмерла» и бросилась к кровати – будить Алемику: воспользовавшись паникой, можно было бежать из дворца, а потом и из города.
- Вставай, Мика! – Эльфийка провела ладонью по тёмным густым волосам, так похожим на волосы Геды, и, дождавшись, когда девушка проснётся и взгляд её станет более-менее осмысленным, продолжила: - Сатрап умер. Нам нужно бежать! Вставай скорее, я помогу тебе одеться!
- А как же… - сонным голосом начала Алемика, но Тель пресекла разговор на корню: сдёрнула с неё одеяло, крепко взяла за плечи и заставила сесть.
- Одевайся!
Рядом с едва проснувшейся девушкой появились серые брюки из плотной ткани, льняная рубашка и добротная длинная куртка с капюшоном и карманами. Возле кровати - сапоги, в которых удобно и пешком идти, и верхом ехать.
Вся эта одежда никак не соответствовала уровню знатной дамы, коей с недавних пор считала себя горничная. То, что её очередной брак распался на стадии помолвки, Алемика ещё не осознала, сонный ум пока не понял и не принял известие о смерти сатрапа. Девушка взяла в руки брюки тупо посмотрела на них, потянула, точно проверяя ткань на прочность, и брезгливо скривила губы:
- Ни за что этого не одену! – Она отбросила штаны в сторону, с вызовом посмотрела на эльфийку и безапелляционно заявила: - И из дворца никуда не побегу! Мне здесь понравилось.
Глубоко вздохнув и призвав на помощь всё своё хладнокровие, Теверель шагнула к девушке и спокойно проговорила:
- Сатрап умер. Ты свободна. Нам нужно покинуть дворец, пока есть такая возможность.
- Но зачем? – Теребя кончик косы, девушка недоверчиво смотрела на Тель. – Ты хочешь вернуть меня в Бершан, где я снова стану служанкой? Уж лучше остаться в Исанте!..
И тут терпение эльфийки лопнуло. Она вскочила с кровати и, пристально глядя в глаза подопечной, рявкнула:
- Хватит ломаться, бестолочь! По прихоти судьбы и нашего безответственного поведения ты заняла место леди Гедерики. Но ты не она. Ты простая девчонка по имени Алемика Тремиш, и сейчас я помогу тебе вспомнить об этом!
Несколько замысловатых пассов руками, тихое, словно шелест ветерка в листве, бормотание и на кровати уже сидит симпатичная девчонка с длинной каштановой косой, светло-карими глазами и изящным, чуть приоткрытыми от страха ротиком.
- Ломать - не строить, - едва слышно произнесла Тель и деловым тоном добавила: - Так, пожалуй, даже лучше будет: твой истинный облик - лучшая из всех возможных маскировок. Одевайся!
Девушка взглянула на посветлевшую косу, всхлипнула и стала покорно натягивать штаны. Эльфийка тем временем скрылась в смежной комнате и вскоре вышла из неё в дорогом охотничьем костюме. На ногах – высокие сапоги для верховой езды, на голове - изящная шляпка с пером, в руках – хлыст, а на умело подкрашенном и слегка изменённом с помощью магии лице – кукольная, кокетливая улыбка. В общем, типичная придворная дамочка. Критически оглядев одевшуюся и донельзя растерянную Алемику, Тель удовлетворённо кивнула:
- Будешь изображать мою служанку, Мика. Надеюсь, с этой ролью ты справишься лучше… Идём!
- Подождите!
- Ну что там ещё? – Направившаяся было к дверям эльфийка обернулась, с досадой взглянула на Алемику и вдруг улыбнулась: девушка с тоской и вожделением смотрела на бархатный футляр с ожерельем.
- Можно…
- Бери. Пусть подарок сатрапа останется у тебя в качестве моральной и материальной компенсации. Мы были не правы, втянув тебя во все эти игры. А теперь поторопимся, нам нужно как можно скорее выбраться из дворца, и желательно из Исанты.
- Спасибо, госпожа. – Алемика присела в реверансе, затем схватила футляр, запихнула его во внутренний карман куртки и преданно посмотрела на эльфийку: - Я готова!
- Наконец-то! - скептически хмыкнула Тель и решительно зашагала к выходу.
В коридорах и залах, ещё полчаса назад охваченных паникой, теперь царила суматошная, нервная атмосфера. Слуги и придворные собирались в кучки, обсуждали убийство сатрапа и его сына, строили предположения, кто виноват в их смерти и кому достанется тиратский престол. Некоторые, напротив, не участвовали в разговорах, а, также как и Тель с Микой, спешили убраться из дворца. На всякий случай. Ибо неизвестно, как дело повернётся – вдруг, и правда, фантоши сатрапа взбесились и сейчас выскочат из покоев и пойдут крошить народ. На своих фантошей аристократы тоже поглядывали с опаской, предпочитая держаться от них подальше и обходиться услугами обычных горничных и камердинеров. На знатную даму в сопровождении служанки внимания никто не обратил, и беглянки беспрепятственно покинули дворец.
На дворцовой площади, возле монументального, исполненного в виде огромной бронзовой чаши фонтана, Теверель остановилась и присела на широкий бортик. Журчание воды, прохлада металла и весёлые стайки радужных рыбок помогли ей сосредоточиться и приступить к поискам «своих». Конечно, согласно легендам, Тарго был единственным федералом, год прожившим в Исанте, но в легендах правда и вымысел искусно переплетаются меж собой и порой трудно отличить одно от другого. Так и с Тарго: единственной правдой в легендах было то, что сильф действительно жил в Исанте, но только не год, а раз в десять дольше. И за это время создал в городе разветвлённую шпионскую сеть, успешно работавшую и по сей день. Перед поездкой в Исанту сильф снабдил эльфийку необходимыми сведениями о резидентах федеральной разведки, наказав, в крайнем случае, обращаться к ним. Только вот никто не ожидал, что крайний случай наступит на второй день пребывания Тель и Геды в столице.
Отринув посторонние мысли, эльфийка потёрла неприметное золотое колечко на мизинце левой руки, тем самым активировав его на поиск подходящего для её целей разведчика. С минуту ничего не происходило, а затем перед внутренним взором ленивой чередой поплыли образы присутствующих в Исанте федералов. Глядя на незнакомые или смутно знакомые лица, Тель недовольно морщилась – ни к одному из резидентов, что называется, душа не лежала. И вдруг – эльфийка будто в ледяную воду ухнула – перед ней возникло лицо Йоля, потом Ная и…
- Геда?!
Теверель засекла местонахождение бестолковой троицы, вновь коснулась кольца, деактивируя его, и посмотрела на Алемику, которая, воспользовавшись остановкой, с любопытством оглядывалась кругом. Девушке хотелось запечатлеть в памяти красоты тиратской столицы, чтобы, вернувшись в Бершан, небрежно бросить в разговоре: «Вы не представляете, насколько прекрасна центральная площадь Исанты в час рассвета. У меня до сих пор стоят перед глазами сияющие шпили башен, горящие багряным пламенем стены и серебрящиеся в лучах солнца окна». Девушка ещё раз повторила в уме красивую на её взгляд фразу и улыбнулась, воображая ошарашенные и завистливые лица подруг, ведь как бы удачно не сложились их судьбы, в Исанте им побывать вряд ли удастся. «А мне удалось! – с превосходством подумала девушка, не замечая, что эльфийка перестала колдовать и теперь наблюдает за ней. – И сам сатрап мне руку целовал, и сама леди Теверель Доро обо мне как о родной заботилась, и её племянник за мной ухаживал…» Вспомнив красавчика-эльфа, Мика погрустнела. Конечно, она и женой принца побывать успела (не важно, что не настоящей!), и сатрап руку и сердце предложил (девушка погладила карман, где лежало ожерелье), но по-настоящему запал ей в душу юный эльф, оказавшийся правда не эльфом, а такой же как и она жертвой обстоятельств. И тоже с чужим лицом. «Вот снимут с него личину, мы друг друга и не узнаем. А жаль, я бы хотела на него настоящего взглянуть. Может, он и не такой красавчик, как эльф, но всё равно, чувствую, симпатичный!»
- Мика!
Окрик и лёгкий толчок в плечо прервали размышления девушки. Она встрепенулась и заискивающе посмотрела на свою госпожу, ибо именно сейчас сообразила: кто-кто, а Тель уж точно знает парня, что путешествовал с ней под видом эльфа, и если её не злить…
- Мика! Да что с тобой такое? Перестань витать в облаках – нам идти надо, и довольно далеко. Соберись!
- Да, госпожа, сию минуту, госпожа, - закивала ликанка и зачастила. – Можете не сомневаться, госпожа, я в точности всё, как Вы скажете, сделаю.
Она смотрела на эльфийку преданным собачьим взглядом, отчего та немного опешила: уж больно резко строптивая, капризная девчонка превратилась в послушную, сговорчивую девушку. Но разбираться в причинах этого неожиданного перевоплощения Тель не стала. Ей хотелось как можно скорее добраться до Йолинеля и выяснить: какого лешего он притащил Геду во вражескую Исанту, а не в родной, гостеприимный Картр? Что такое должно было случиться, чтобы Йоль и Най, по словам сильфа весьма рассудительные и серьёзные молодые разведчики, припёрлись в столицу Тирата, презрев опасности и забыв о здравом смысле? «Вот пусть и ответят!» - решила Тель и зашагала в ту сторону, где находились федералы и Геда.
Ранним утром народа на улицах столицы практически не было, за весь долгий путь на окраину города им встретилось человек пять от силы, по большей части – полупьяные гуляки, бредущие домой после бурно проведённой ночи. Алемика, как и обещала, хлопот не доставляла: шла чуть позади и о чём-то сосредоточено размышляла. Примерно за квартал до цели их путешествия Теверель остановилась и прислушалась: где-то в глубине души заворочалось неприятное, раздражающее чувство чужого присутствия. Мэтрессе показалось, что за ней следят и, самое неприятное, понимают, кто она такая. Передёрнув плечами, эльфийка покосилась по сторонам, но ничего, достойного внимания не заметила, к тому же ощущение слежки пропало. «Показалось? Вряд ли. Но тогда получается, что Йоль со спутниками либо уже попались, либо вот-вот потеряют свободу». Благоразумнее и правильнее всего было бы повернуть назад, найти кого-то из резидентов и попросить у них помощи, однако Теверель, словно зачарованная, продолжала двигаться вперёд, к тому месту, где её ждала встреча с соотечественниками и воспитанницей. Возле небольшой, но уютной и опрятной на вид гостиницы, эльфийка остановилась. Некоторое время она внимательно рассматривала простой, ничем не примечательный фасад, а потом решительно шагнула к дверям. И только взялась за витой шнур звонка, как двери открылись и раздался приятный бархатный голос:
- Добро пожаловать в нашу компанию, госпожа Доро.
Эльфийка на миг застыла, быстро оглянулась и скривила красивые губы в понимающей усмешке: за её спиной стояли трое рослых воинов в коричневых, почти чёрных доспехах. На широких поясах красовались короткие мечи, сапоги сверкали металлическими вставками, и Теверель точно знала, что за их голенищами прячутся острые, узкие кинжалы – традиционное оружие сильфов, которым они владели лучше всех на Иртане. Сопротивляться было бессмысленно и бесполезно: во-первых, сражаться с тремя представителями воздушного племени – себе дороже, а во-вторых, шума будет столько, что сюда полстолицы сбежится. Мысли эти на обманчиво-спокойном лице федералки, конечно, не отразились, но Шаниру - он решил самолично встретить гостью - они были понятны и близки. В своё время Саттол-младший тоже не стал ввязываться в драку с тремя злыми и загнанными воздушными воинами – сумел договориться, ну а действовать тихо привыкли оба.
Теверель гордо и независимо взглянула на Шанира, выпрямила спину (хотя куда уж прямее?) и переступила порог гостиницы. Алемика и сильфы, которые из конвоя вдруг превратились в почётный эскорт, последовали за ней. Саттол довольно улыбнулся, пересёк пустой, едва освещённый общий зал и направился к лестнице на второй этаж, где располагались жилые комнаты. Он ни на йоту не сомневался, что Тель пойдёт за ним. Перед номером, где находились Йоль и компания, тиратец обернулся и проговорил:
- Надеюсь на Ваше благоразумие, госпожа Доро.
- Как и я на Ваше, господин Саттол, - в тон ему ответила Тель, и, обменявшись настороженными взглядами, они вошли в комнату.
За круглым столом сидели Йоль, Най, Геда и… Тель глазам своим не поверила! Эстениш. Эстениш Шагор. Непредсказуемый и опасный маг-путаник! Факт его присутствия в компании разведчиков и Гедерики поразил её больше, чем отряд сильфов в сердце Тирата. Поразил так, что хвалёная эльфийская невозмутимость дала трещину.
- Как?! – Теверель стремительно пересекла комнату и встала рядом с Эстенишем. – Как ты здесь оказался? Как ты умудрился с ними встретиться?
- Ну… Я… - протянул бершанец, прикидывая, что рассказать взбудораженной эльфийке, которую явно не порадовала встреча с ним. – Я… как бы… - опять начал он и вдруг увидел Алемику. И в то же самое мгновение понял, что и как нужно говорить. – Я здесь из-за неё. – Эстениш указал на застывшую у дверей девушку. – Мне было очень важно спасти её! И я оказался здесь. А теперь мне важно вместе с ней вернуться в Бершан.
Эстениш отодвинул стул, по большой дуге обогнул обескураженную такой наглостью эльфийку и, подойдя к Алемике, обнял её за плечи. Девушка не возражала: она уже сообразила, что этот симпатичный, порывистый юноша и есть тот самый «родственник» Тель. К тому же в его объятьях было необычайно уютно, тепло и спокойно. И впервые за эти бешеные дни Мика ощутила себя на своём месте. Она теснее прижалась к молодому человеку и посмотрела на эльфийку, взиравшую на них с недоумением и какой-то затаённой надеждой.
- Значит ты здесь ради Мики… И всё?
Эсти согласно кивнул и требовательно повторил:
- И теперь мне важно вместе с ней вернуться в Бершан. Думаю, Вы могли бы это устроить, для Вас ведь тоже важно помочь мне. Важно, потому что и Вы, и господин Перт обещали! И Вы должны сдержать слово. Это важно. Очень важно.
- Я поняла, что для тебя важно… - задумчиво протянула Теверель, села на освободившийся стул и устало потёрла виски. – Я отправлю вас в дом сильфа Тарго. Расскажите ему о своих приключениях. Только не врите, не приукрашивайте события. И помните теперь это ВАЖНО для всех нас.
Тель поднялась и посмотрела на Шанира, с любопытством и тревогой наблюдавшего за развитием событий. Интерес могущественной мэтрессы к ничем не примечательному, почти лишенному магии юноше был подозрительным.
- Мне нужны портальные камни. Много. Сами понимаете, прямой портал до Бершана выстроить, это не на пикник в загородную рощу отправиться.
Такой наглости от эльфийки Саттол не ожидал. С минуту он пялился на неё как на умалишенную, потом потёр затылок и вкрадчиво осведомился:
- А почему я должен помогать Вам, госпожа Доро? И позвольте напомнить: Вы сейчас не в том положении, чтобы раздавать приказы.
- Так я и не приказываю. Я прошу. Более того, вернувшись в Федерацию или в Бершан, я возмещу стоимость камней. С процентами.
- Кто он такой, Теверель? Почему Вы так страстно желаете избавиться от него? Может быть, мне стоит оставить его себе?
- Боюсь, что держать сиё сокровище при себе не захочет ни один здравомыслящий маг. Вы что-нибудь слышали об изменяющих?
- Хотите сказать…
Саттол с недоверием взглянул на Эстениша. Молодой человек нежно обнимал служанку Тель, терпеливо ожидая, пока маги договорятся. А в том, что они договорятся, бершанец был уверен абсолютно.
- Посмотрите на него внимательнее, Шанир, проанализируйте события и сделайте выводы. Вспомните хотя бы нелепую и неожиданную смерть наследника. Возможно, не будь в шатре Эсти, он был бы жив до сих пор.
- В самом деле?..
Несколько долгих, тягучих секунд Шанир рассматривал невозмутимого как штилевой океан юношу, а потом подозвал к себе одного из сильфов и что-то негромко ему приказал. Наёмник поспешно покинул комнату, а Саттол продолжил рассматривать бершанца, чтобы при следующей встрече (не дай Солнце ей состояться!) узнать или его, или такого же как он. Впрочем, разглядывал Эстениша не только Саттол – взгляды всех присутствующих в комнате людей и нелюдей были устремлены на редкий и очень опасный экземпляр мага. Все они хоть краем уха, но слышали об изменяющих, а вот встречаться с ними не приходилось никому. Даже Геда и та припомнила сказку про мага-путаника Верениша, что в далёком детстве рассказывала ей няня. Сказка, как и положено, заканчивалась хорошо, правда, не для Верениша. Гедерика грустно вздохнула и от всего сердца пожелала Эстенишу счастья и удачи, ибо образ простого бершанского парня никак не вязался со злым и коварным героем сказки.
Под жгучими, пристальными взглядами десятка пар глаз Эсти чувствовал себя весьма неуютно, ему казалось, что одежда его вот-вот задымится и истлеет, а потом настанет черёд кожи, мышц… Неизвестно, что ещё напридумывал бы себе бершанец, но тут в коридоре раздались лёгкие шаги, и в комнату вошёл сильф с большим, увесистым мешком в руках. Он поклонился Саттолу, а тот глазами указал на Тель.
- Спасибо!
Мелодичный голос эльфийки разрушил тишину и прозвучал словно команда: «Отставить!», ибо все присутствующие в один миг перестали прожигать бершанца взглядами и принялись наблюдать за Тель. Присев на корточки, эльфийка раскладывала на полу портальные камни. С огромным интересом следили они за каждым движением эльфийки, пытаясь запомнить замысловатый и хаотичный рисунок портала. До сего дня ни один из находящихся в комнате магов и помыслить не мог выстроить прямой портал из Исанты в Бершан. «Это же тысячи и тысячи километров!» - подумал Шанир, пристально наблюдая за работой мэтрессы и попутно прикидывая, чем бы он мог заинтересовать эльфийку, чтобы та согласилась перейти к нему на службу. Ничего путного в голову не приходило. «Не деньги же ей предлагать?! - Шанир грустно вздохнул и скривился – впервые за много лет, он не мог найти способа договориться с нелюдем. – Ладно, нечего мозг насиловать. Не выходит, значит, мне этого сейчас не надо!» И успокоив себя таким образом, продолжил запоминать сложный и по-своему красивый рисунок портала.
- Вот и всё. – Тель величественно поднялась на ноги и кивнула с благоговением взиравшей на неё парочке. – Мика! Эсти! Становитесь в центр и ничего не бойтесь. Самое неприятное, что может случиться с вами, это лёгкое головокружение и небольшая дезориентация в пространстве. Впрочем, Тарго в состоянии помочь вам. Прошу!
- А разве не надо сначала активировать его? – не удержался от вопроса Йоль, и тотчас смутился и покраснел, получив в ответ взгляд яснее ясного говоривший, что яйцо утке не учитель.
Тем временем не искушённые в пространственной магии бершанцы безропотно встали в центр портала. Эстениш крепко сжимал в объятьях Алемику, которая уткнулась ему в грудь лицом, как будто желая раствориться во внезапно обретённом возлюбленном.
- Счастливого пути, ребята! – проговорила Теверель и стремительно начертила в воздухе непонятную фигуру. На сотую долю секунды линии вспыхнули золотом и исчезли. А вместе с ними исчезли и влюблённая парочка, и портальные камни.
Мэтресса бросила взгляд на место, где секунду назад стояли её беспокойные подопечные, едва заметно улыбнулась и, закатив глаза, стала медленно оседать на пол. Ближайший к ней сильф-воин среагировал как и положено воину – в мановение ока очутился рядом с потерявшей сознание женщиной и подхватил на руки до того, как та рухнула на пол. Осторожно посадив бесчувственную эльфийку на стул, он вопросительно взглянул на Шанира. Но тиратец лишь пожал плечами:
- Вот уж в чём я по-настоящему слаб, так это в целительских практиках. Однако, в теории, мне известно, что никто не может эффективнее помочь эльфу, чем другой эльф. Так что Вам, господин Маро, и карты в руки.
Йоль тотчас бросился к мэтрессе, а Шанир потёр виски и вдруг, словно очнувшись ото сна, потрясённо воскликнул:
- Тьма забери этого путаника! Совсем меня запутал! Я вёл себя как идиот. Вместо того чтобы поинтересоваться, что во дворце произошло, озаботился проблемами какого-то простолюдина!
Саттол повертел на пальце массивный и совершенно бесполезный перстень: после того как джинн развоплотился, завершив очередной цикл своего существования, могущественный артефакт превратился в красивое, дорогое украшение, не более того. И самое гадкое, что в последние минуты своей жизни несчастное, полоумное существо было озабочено только безопасностью Оникса. Джинн думал только об эльфе, видел только его и вполне ожидаемо отдал за него жизнь. Сатрап, судя по всему, тоже был мёртв, но стопроцентной уверенности Шанир не испытывал: он видел, как правитель коснулся щеки Оникса и упал, но лучше перестраховаться, чем попасть в лапы дворцового палача. Появление Тель косвенно подтверждало смерть сатрапа: вряд ли бы он отпустил эльфийку добровольно, да ещё и лженевестку в провожатые дал. И всё же Саттол сомневался – Селнир был искусным интриганом и достойным противником. Инсценировать свою смерть, чтобы выявить предателей-заговорщиков, было вполне в его духе. Вот если б в гостиницу вернулся Оникс, непосредственный участник событий, и доложил бы о проделанной работе, тогда другое дело! Тогда Шанир тотчас же связался бы с отцом и поддержал его притязания на тиратский престол. А поддержать было чем, вернее кем, ибо список «сотрудников» Саттола не ограничивался сильфами и бейгами.
Пока Шанир размышлял, как поступить, Йоль привёл Теверель в чувство и теперь, чуть ли не с ложечки, поил особым, восстанавливающим силы чаем, что по его просьбе заварил Най. С каждым глотком затуманенный взгляд эльфийки прояснялся, становился более осмысленным. Наконец Тель отвела руку Йолинеля, поднесла к губам чашку и допила живительный напиток. Йоль вернулся на своё место и переглянулся с Наем, оба понимали, что серьёзного разговора с мэтрессой не избежать, и с внутренним трепетом ждали неслабой головомойки. И вину свою отрицать было глупо: они не просто не справились с заданием, они поступили точно наоборот – вместо того чтобы привести Геду и Оникса в безопасный Картр, собственноручно доставили их в Исанту, прямо ко двору сатрапа. «Интересно, - как-то отрешённо подумал гном, - то, что по пути у Геды проснулась её тёмная природа, а Йоль заделался э… хамиром, станет для нас отягчающим или смягчающим обстоятельством? Да ещё бейги вмешались! Кто, в конце концов, принёс нам полудохлого Оникса, а потом и изменяющего подсунул? Вот пусть и отвечает перед мэтрессой! А мы…»
- А вы, как выяснилось, тут ни при чём. Беспомощные жертвы обстоятельств.
От тихих, но от этого не менее гневных слов Най вздрогнул, а Геда, хоть ярость няни была направлена не на неё, втянула голову в плечи. С того самого момента, как в гостиной появилась Тель, она подсознательно ждала чего-то подобного, всё же нянюшка была и оставалась для неё непререкаемым авторитетом, и девушке было стыдно перед ней. Покраснев до кончиков неприлично коротких волос, Геда уткнулась в чашку, но эльфийка, казалось, не обратила внимания на воспитанницу. Её взбешенный взгляд был прикован к Йолю.
- Рассказывай! Как вы очутились в Исанте? Или столицы случайно перепутали?
Голос Тель сочился иронией, однако засмеяться никому из присутствующих отчего-то не захотелось, даже Саттол, ухитрившийся пообщаться с представителями почти всех рас Иртана и в силу этого привыкший ко всему, проникся моментом и взирал на эльфийку с почтением и некоторой опаской. «Да… Вот и пришёл конец мифу о невозмутимости и железной выдержке эльфов», - с удовлетворением подытожил он, ухмыльнулся и, напомнив себе, что Теверель Доро типичный представитель своего племени, решил вести себя как всегда, то есть уверенно и с достоинством. Почтение и опаска, несоответствующие образу знающего себе цену мага, мгновенно исчезли, взгляд стал властным и проницательным. Однако для привлечения внимания к своей персоне этого оказалось мало – грозная эльфийка совершенно не желала отдавать ему пальму первенства. «Вот же склочная дамочка! Мне тоже интересно, зачем ребята притащились в Исанту, но главное сейчас не это!» Саттол поморщился, а затем резко поднялся и прорычал:
- Теверель Доро! Я требую ответа!
- Что?! – Эльфийка взвилась с места и гневно взглянула на человечишку, посмевшего орать на неё. – Как ты смеешь, маг?
Будь на месте Саттола кто-нибудь другой, он наверняка не выдержал бы неистового взгляда мэтрессы, но Шанир и ухом не повёл.
- Позвольте напомнить Вам, госпожа Доро, что Вы сейчас не в том положении, чтобы приказывать. И примите мою благодарность за своевременное избавление от изменяющего.
- Изменяющего… - хрипло отозвалась эльфийка, медленно опустилась на стул и потянулась к чашке. – Похоже, его влияние исчезает далеко не сразу.
- Вот и мне так показалось. – Саттол жестом приказал наполнить чашку эльфийки. – Но теперь-то мы можем поговорить без давления с его стороны. Расскажите, что произошло во дворце. Сатрап?..
- Мёртв.
- Точно?
Тель с ехидной ухмылкой взглянула на Шанира и, немного растягивая слова, будто что-то обдумывая, проговорила:
- Впрочем, трупа его я не видела. Но весь дворец, от последнего слуги до министра, обсуждает его кончину и личность его преемника.
- Значит, труп всё же существует?
Скрывать раздражение Саттолу становилось всё труднее – эльфийка явно издевалась над ним, не желая рассказывать правду.
- Почему бы Вам не убедиться в этом лично, господин Саттол? – ослепительно улыбнулась Тель и плавно обвела рукой номер. – С такой охраной Вам фантоши сатрапа не страшны. Сильфы не зря считаются лучшими на Иртане воинами. Или Вы трусите?
- Я!? – Шанир затрясся, побагровел и вперил горящий взгляд в бесстрастное лицо мэтрессы. Краем сознания он понимал, что его провоцирует, но справиться с гневом, охватившим всё его существо, не смог. – Да я хоть сейчас!..
Саттол выскочил из-за стола, едва не уронив стул, но мысленный зов бейга заставил его замереть. Он обвёл глазами гостиную и скомандовал:
- У нас гости. Приготовьтесь к бою! Без команды не нападать!
- Кто… - начал Йоль, но был прерван грохотом слетевшей с петель двери…

До двери оставалось всего несколько метров, когда Оникс сообразил, что вот-вот совершит роковую ошибку. «Нужно оставаться на виду! Стоит оказаться за пределами дворца, и я стану лёгкой мишенью. А уж если фантоши развернуться в полную силу, мне и пары минут не продержаться. Здесь среди шума и паники, я продержусь куда дольше…» Мысль оптимизмом не фонтанировала, ибо подспудно несла в себе горечь неминуемого поражения. Оникс зло рыкнул, с силой оттолкнул с пути взмыленного черноволосого аристократа, метавшегося у распахнутых дверей, за которыми в белёсом утреннем сумраке поблёскивали гладкие мраморные ступени парадной лестницы, и ринулся в боковой коридор, на ходу срывая с плеч чёрную кожаную куртку. Сейчас, когда благодаря его крикам, тиратские аристократы шарахались от фантошей, словно от чумных, нужно было как можно скорее придать себе вид обыкновенного человека. Вопросом «зачем он, собственно, трепыхается» и «как это поможет ему удрать от всевидящего мастера» Оникс предпочёл не задаваться. Наличие хоть какого-то плана, пусть хлипенького и жиденького, пробуждало в душе глупую, неоправданную ничем веру в то, что спасение возможно. Но именно эта вера и гнала эльфа вперёд, вопреки голосу разума и простой, но безжалостной в своей правоте логике.
«Я не сдамся! Я должен вернуться к хамиру!» - раз за разом твердил себе фантош и продолжал бежать, расталкивая галдящих, взбудораженных, бьющихся в панике людей. С одного из аристократов он ухитрился стащить короткий плащ, с другого – широкополую шляпу. Теперь он мало чем отличался от обычного тиратца, по крайней мере с первого взгляда, и смог позволить себе чуть замедлить шаг и обернуться. Удивительно, но Пепла и остальных фантошей Дигнара поблизости не было. Оникс даже остановился от неожиданности, и едва не поплатился: какая-то дама, высокая как геббинатская колокольня, на полном ходу врезалась ему в спину. Эльф с трудом удержался на ногах. Взмахнув одной рукой, а другой придерживая съехавшую на бок шляпу, он сердито зыркнул на тиратку. Дама его взгляд проигнорировала.
- Прочь с дороги, молокосос! – рявкнула с недюжинной силой и вновь устремилась сквозь бурное людское море.
Оникс же вновь огляделся по сторонам. «Что-то не так…» И запоздало пришло понимание: дело не только в отсутствии преследователей, в пределах видимости нет ни одного фантоша.
- Ничего не понимаю, - пробормотал себе под нос эльф и, нахлобучив шляпу поглубже, зашагал вперёд.
Галереи сменялись залами, коридоры – лестничными пролётами. Тиратский дворец был огромен – за день не обойдёшь, но для беглеца, коим являлся Оникс, он казался до ужаса тесным. Идти некуда, прятаться негде, да и оставаться на одном месте надолго эльф опасался, а роскошные стены давили, точно с каждым мгновением незримо сжимались вокруг. Однако больше всего напрягала неизвестность. Ониксу даже стало казаться, что он чувствует на себе взгляд мастера. «Неужели, Кальсом втихаря наблюдает за мной, как за подопытной крысой? Чего он ждёт? Хочет, чтобы я пришёл в определённое место?..» Фантош сбился с шага, шумно выдохнул и хотел было развернуться, но передумал и продолжил путь, чувствуя себя при этом ужасно глупо. По-хорошему стоило прекратить метания и просканировать окружающее пространство, чтобы понять, где находятся враги, но, с другой стороны, стоило ему начать колдовать, и Кальсом тотчас определит его местоположение.
«Какая нелепость! Он и сейчас знает, где я. Не может не знать!.. Или может?..» Оникс старался прогнать дикую мысль, но исчезать та не желала. Более того, эльф неожиданно подумал, что мастер никогда не церемонился со своими фантошами, и разбирался с ними сразу – жёстко и категорично. «Так чего ему выжидать. Он что, боится меня? Да это же смешно!.. Тогда почему меня до сих пор не атаковали?»
Оникс дошёл до очередной лестницы, притормозил на краю квадратной, выложенной мраморными плитами площадке и посмотрел сначала вниз, а потом вверх. Начиная от площадки, лестница широкими витками поднималась к одной из угловых башен дворца. Что находилось в той башне, фантош не помнил. «Значит, вниз». Оникс начал спускаться, с досадой отмечая, что накал паники, вызванной смертью сатрапа, понемногу начинает ослабевать. Взволнованные, взбудораженные лица мало-помалу расслабляются, общая истерия сменяется проблесками осмысленности.
«Плохо дело», - подумал эльф, но в следующую минуту он позабыл о тиратцах: посреди коридора, уходящего прочь от следующей лестничной площадки, стоял Кальсом, а перед ним проклятая четвёрка Дигнара.
Оникс нервно икнул, ощущая себя несчастным перепуганным малышом, а затем в его сознании словно выключатель щёлкнул. Краски вокруг поблекли, звуки затихли, а в голове стало удивительно тихо и пусто. Ни единой мысли, эмоции – сплошное серое равнодушие. Словно всё самое страшное уже свершилось, и мастер добрался-таки до его драгоценной памяти. Стёр, растоптал, уничтожил. И не осталось ничего, за что можно было бы держаться, ради чего жить. Пустая бездушная кукла, какой и полагалось стать Ониксу с самого начала, с того кошмарного дня, когда за его спиной сомкнулись ворота Геббината…
- Продолжайте искать! Я уверен, он всё ещё здесь!
Фантоши поклонились мастеру и отправились выполнять приказ. Лис и Змей спустились вниз, а Пепел и Нырок стали подниматься, аккурат навстречу Ониксу. Эльф машинально опустил голову, но шага не замедлил. Равнодушие оказалось прекрасной защитой: чтобы не случилось дальше, он был готов к любому исходу. Даже умереть.
Но ничего не произошло. Пепел и Нырок торопливо прошли всего в полуметре от Оникса, а мастер Кальсом и вовсе исчез, даже не повернув голову в его сторону. Эльф едва сдержал рвущийся из груди крик ликования. Вовремя напомнил себе, что радоваться и праздновать победу рано – дворец он ещё не покинул. И всё же на мгновение лёгкая торжествующая улыбка коснулась сухих напряжённых губ, ибо теперь он знал: мастер более не властен над ним. Сверкнула и угасла, вновь явив миру маску пустого равнодушия – идеальный щит для беглого фантоша.

@темы: Фантош